ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2010 № 3 (56)

СОВЕСТИ – СВОБОДУ!

Юрий Самодуров

Ваша честь, госпожа судья!

Уважаемые адвокаты и присутствующие в зале свидетели защиты!

Уважаемые присутствующие в зале суда близкие мне люди!

Уважаемый сосед по скамье подсудимых и куратор выставки «Запретное искусство-2006» Андрей Владимирович Ерофеев!

Господа прокуроры!

Присутствующие в зале сторонники нашего с Андреем Ерофеевым осуждения!

Попытаюсь как можно более прямо и с достаточной степенью полноты сообщить суду то, что, как мне представляется, имеет существенное значение для вынесения судебного решения по данному делу.

Скажу о четырёх вещах.

I. Что именно я защищаю и отстаиваю перед судом, и по каким мотивам.

II. В чём состоит, по моему мнению, суть конфликта из-за выставки «Запретное искусство-2006».

III. Как, по моему мнению, можно разрешить этот конфликт:

– во-первых, на основе уважения и соблюдения всеми вовлеченными в него сторонами (включая представителей прокуратуры и суда) принципов Конституции РФ и норм Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях;

– во-вторых, на основе принципиальной и открытой реализации сторонами конфликта – в соответствии с упомянутыми конституционными и законодательными нормами – своих различных идеологических, культурных и эстетических предпочтений, религиозных чувств и убеждений.

IV. Каковы общественно-значимые последствия обвинительного/оправдательного приговора по делу о выставке «Запретное искусство-2006».

I. Какую позицию в деле о выставке «Запретное искусство-2006» я защищаю и отстаиваю – с профессиональной, правовой, культурной, идеологической, моральной и политической точек зрения?

Скажу сначала несколько необходимых вещей о самой выставке.

Тема и идея выставки «Запретное искусство» была предложена некоммерческому учреждению культуры Музею и общественному центру «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова её куратором, искусствоведом Андреем Ерофеевым, после того, как в ноябре-декабре 2006 г. я пригласил его сделать в Музее и общественном центре имени Сахарова какую-либо выставку, посвящённую проблеме, которая была бы общественно и культурно значимой и одновременно соответствовала миссии Музея. В марте 2007 г. выставка «Запретное искусство-2006» была показана Музеем и центром имени Сахарова (директором которого я работал с момента начала создания музея по август 2008 г.) с моего согласия, под мою ответственность, при моей полной поддержке и организационном и идейном содействии, а также на основании официально утверждённого Советом Музея плана выставочной работы на 2007 год. У меня как у директора в соответствии с Уставом Музея были официальные полномочия и обязанность в случае сомнения в уместности показа того или иного экспоната не допускать его демонстрацию в Музее, о чём я заранее сообщал кураторам всех проходящих в Музее выставок. Применительно к выставке «Запретное искусство» у меня не возникло оснований воспользоваться этими полномочиями. Полный перечень названий экспонировавшихся на выставке работ с именами их авторов приведён на сайте Музея.

Хочу подчеркнуть два обстоятельства: (1) представленные на выставке работы по решению, принятому мной по профессиональным соображениям и одобренному куратором выставки, не разрешалось (о чём в зале была соответствующая надпись) фотографировать ни журналистам, ни посетителям; (2) фотографии этих работ принципиально не размещались на сайте Музея. Эти меры были приняты, во-первых, потому, что по фотографиям произведений, не видя экспозицию, невозможно составить о ней впечатление, адекватное замыслу её организаторов, и, во-вторых – чтобы не провоцировать ожидаемое мной возможное недовольство показом данных работ в Музее и общественном центре имени Сахарова со стороны тех лиц, кто принципиально, в том числе по религиозным соображениям, не принимает художественный язык этих произведений. Кроме того, при входе в зал и в пресс-релизе указывалось, что осмотр выставки не рекомендуется лицам младше 16 лет, потому что в ряде работ были эротические элементы, граничащие с непристойностью. При этом ни у меня как директора, ни у Андрея Ерофеева как куратора не было намерений и умысла экспонировать представленные на выставке работы с целью оскорбить чьё бы то ни было личное достоинство и чьи бы то ни было религиозные и нравственные чувства. Темой и задачей выставки «Запретное искусство», цитирую её пресс-релиз, был показ произведений, предложенных различными кураторами для выставок в московских музеях и галереях и не разрешённые к показу художественными советами или директорами в 2006 г. В пресс-релизе сообщалось также, и это принципиально важно, что через год организаторы планируют повторить выставку на материале 2007 г. Программа «Запретное искусство» рассчитана на несколько лет, её цель – мониторинг и обсуждение характера и тенденций институциональной цензуры в области культуры.

Следует отметить, что программа «Запретное искусство», объявленная Музеем и общественным центром имени Андрея Сахарова совместно с куратором Андреем Ерофеевым и рассчитанная на несколько лет, не была реализована из-за сформировавшегося во время демонстрации выставки «Запретное искусство-2006» резко отрицательного отношения к этой выставке ряда руководителей Фонда Сахарова, одновременно входящих в Совет Музея. На мой взгляд, отказ руководителей Фонда Сахарова и Совета Музея от программы «Запретное искусство» является их принципиальной и серьёзной ошибкой с точки зрения реализации определённых аспектов миссии Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова, его уставных задач и форм деятельности, а также с точки зрения ситуации, складывающейся в России в сфере взаимотношений церкви и государства.

Приведу полный текст пресс-релиза выставки «Запретное искусство-2006», он находится в материалах дела:

ВЫСТАВКА В МУЗЕЕ И ОБЩЕСТВЕННОМ ЦЕНТРЕ ИМЕНИ АНДРЕЯ САХАРОВА
«ЗАПРЕТНОЕ ИСКУССТВО – 2006»
7 – 31 марта 2007 г.
Куратор: Андрей Ерофеев, искусствовед

На выставке показаны произведения, предложенные различными кураторами для выставок в московских музеях и галереях и не разрешенные к показу художественными советами или директорами в 2006 г.

Через год организаторы планируют повторить выставку на материале 2007 г. Программа «Запретное искусство» рассчитана на несколько лет, её цель – мониторинг и обсуждение характера и тенденций институциональной цензуры в области культуры.

Экспонаты выставки скрыты от глаз зрителей фальшстеной. Они доступны для фрагментарного разглядывания через маленькие отверстия в этой стене. Имена авторов и названия произведений указаны в этикетках.

Приглашаем посетителей высказать своё мнение о проблеме в электронной книге отзывов на компьютере в центре зала. Эти высказывания будут передаваться на сайт www.gif.ru

Выставка открыта для посещения с 8 по 31 марта ежедневно, кроме понедельников, с 11 до 19 часов. Осмотр выставки не рекомендуется лицам младше 16 лет.

Программа:
7 марта, в 18.00 – вернисаж и дискуссия:

• Актуальные социальные и эстетические запреты для авторов произведений и кураторов современного искусства;

• Подвижность (относительность) и абсолютность этих запретов с точки зрения общества и государства;

• Смысл и мотивы нарушений социальных и эстетических границ (запретов) авторами и кураторами выставок современного искусства.

Выступают: Андрей Ерофеев, куратор выставки; Юрий Самодуров, директор Музея и центра имени Андрея Сахарова; Марат Гельман, галерист; Сергей Епихин, искусствовед; Александр Панов, арткритик; Александр Шабуров и другие авторы представленных на выставке работ.

8 – 20 марта выставка будет пополняться новыми экспонатами.

Музей приглашает кураторов выставок, натолкнувшихся в 2006 г. на внешние запреты показа каких-либо из отобранных самими кураторами произведений, связаться с А. Ерофеевым. Выставка «Запретное искусство-2006» может быть пополнена этими произведениями. Информация о них будет представлена также в информационных материалах выставки «Запретное искусство-2006».

На процессе в Таганском суде под Вашим председательством, Ваша честь, и вообще перед лицом правосудия я защищаю принципиальную позицию, о которой я уже сказал в своих показаниях суду. Повторю защищаемую мной позицию дословно:

1. Выставка «Запретное искусство-2006» была проведена некоммерческим учреждением культуры «Музей и общественный центр “Мир, прогресс, права человека” имени Андрея Сахарова» в соответствии со своей миссией, уставными задачами и формами деятельности. Проводя выставку, я выполнял гражданский и профессиональный долг и профессиональные обязанности директора Музея и действовал в полном согласии со своими правовыми, профессиональными, гражданскими и общественно-политическими убеждениями.

Демонстрацией выставки «Запретное искусство-2006» Музей и центр имени Андрея Сахарова явочным порядком реализовал, продемонстрировал российскому обществу и защитил гарантируемое Конституцией РФ (ст. 13, пп. 1, 2; ст. 14, п. 1; ст. 28; ст. 29, пп. 1, 3, 4, 5; ст. 44, пп. 1, 2), а также Федеральным законом о свободе совести и религиозных объединениях (ст. 6) право Музея и центра имени Андрея Сахарова, равно как и других светских учреждений культуры, публично демонстрировать в России в специально отведённых для этого местах произведения современного искусства, получившие признание специалистов по современному искусству, независимо от того, как эти произведения могут оцениваться и восприниматься с религиозной, в том числе с православной точки зрения любыми внешними наблюдателями: верующими мирянами, служителями церкви, официальными представителями РПЦ, экспертами-религиоведами, общественными организациями, позиционирующими себя в качестве православных, и т. п., а также независимо от того, как эти произведения могут оцениваться представителями исполнительных, законодательных и судебных органов власти.

2. На выставке «Запретное искусство-2006» был представлен ряд художественных произведений: Михаил Рошаль-Федоров «Дадим угля сверх плана», 1972; Вячеслав Сысоев «Апокалипсис», начало 1980-х; «Свет против тьмы», 1985 – 1986, «Крестный ход», начало 1980-х; Александр Косолапов «Реклама Макдональдса», 2000, «Икона-икра», 1995; Александр Савко – две работы из серии «Путешествие Микки Мауса по истории искусства», 1995; Вагрич Бахчанян «Без названия», середина 1980-х, «Известия», середина 1980-х. Публичной демонстрацией этих произведений Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова в соответствии со своей миссией и уставными формами деятельности и я в роли его директора и в полном соответствии со своими профессиональными обязанностями и культурными, правовыми, гражданскими и общественно-политическими убеждениями явочным порядком реализовал и защитил гарантируемое Конституцией РФ (ст. 13, пп. 1, 2; ст. 14, п. 1, ст. 28, ст. 29, пп. 1, 3, 4, 5; ст. 44 пп. 1, 2), а также Федеральным законом о свободе совести и религиозных объединениях (ст. 6) право художников и светских учреждений культуры на публичную демонстрацию в России, в специально отведённых для этого местах художественных произведений, в которых иконографические религиозные символы, образы, знаки или их фрагменты берутся и изображаются авторами произведений не в их исходном сакральном значении и контексте, а помещаются в профанный контекст и совмещаются (помещаются рядом) с чуждыми им изображениями для выражения любых интересующих и волнующих авторов произведений художественных задач, идей и явлений при условии, что данные произведения с нерелигиозной, светской точки зрения, выражают – по мнению их авторов, а также специалистов по современному искусству и руководителей учреждений культуры, где эти произведения демонстрируются, – определенные идеи, мысли, чувства, в том числе атеистического характера, не направленные на оскорбление личности и личного достоинства верующих, в том числе православных.

Сказанное относится ко всем экспонировавшимся на выставке работам.

Хочу добавить, что в плане культуры (и в эстетическом плане) конечным пунктом, который я так упорно защищаю, в том числе в суде, является язык современной художественной культуры, язык актуального искусства, язык мысли. Конкретно, Ваша честь, я защищаю в суде принципиальный и важный для современной российской культуры и для российского общества художественный язык представленных на выставке «Запретное искусство» произведений и высокий профессиональный уровень её экспозиционного решения, автором которого является куратор Андрей Ерофеев. Речь идёт о фальшстене с небольшими отверстиями для глаз, за которой были скрыты все экспонаты и которая визуализировала и привлекала внимание всех посетителей выставки прежде всего к проблеме существования административной цензуры и самоцензуры в деятельности музеев и художественных галерей, вызванной, добавлю на основе опыта своей работы, чаще всего страхом администрации перед возможными негативными реакциями части зрителей и каких-либо внешних инстанций, а не собственными убеждениями в недопустимости показа тех или иных работ. В определённом смысле фальшстена была главным художественным экспонатом нашей выставки, поскольку за ней скрывались совершенно разные по тематике и смыслу работы. Можно даже, почти не утрируя, сказать, что не важно, какие и чьи именно работы были за этой стеной, важнее то, что они там оказались в результате не высказываемых вслух и зачастую не обоснованных табу, вызванных различными мотивами – от политических и религиозных до соображений общественной морали.

Конечно же, Ваша честь, я отстаиваю целесообразность и уместность проведения выставки «Запретное искусство» Музеем и общественным центром имени Андрея Сахарова. Ведь Музей и центр имени Сахарова, в силу своей миссиии в силу того, что он носит имя Андрея Сахарова, не мог, когда ему предложили эту тему, отказаться говорить о значимых общественных проблемах, в том числе о существовании в деятельности институтов культуры табу, вызванных чувством страха перед последствиями показа интересных и адекватных реальности произведений искусства. Более того, наш Музей профессионально был обязан и имел право «говорить» художественным языком адекватным этой теме

Я защищаю выставку «Запретное искусство» и представленные на ней работы также потому, что современная культура и современное российское общество нуждаются, по моему мнению, в языке современного актуального искусства, несмотря на то, что значительной части населения нашей страны он до сих пор почти не знаком и малопонятен. Этот язык может вызывать также и резкое неприятие, и отторжение тем, что различные значимые культурные, политические, религиозные, государственные, военные, сексуальные и иные символы, персонажи, объекты, которые в обыденном сознании и жизни существуют в непересекающихся и разведённых друг с другом сферах и «плоскостях», в произведениях современного искусства нередко и принципиально совмещаются, показываются актуальными художниками в одном художественном пространстве, в «положениях» необычных, резко отличных от тех, в которых зрители их привыкли видеть. Так устроен язык мысли и современной культуры. На основании опыта работы директором Музея и Центра имени Андрея Сахарова я убедился, что художественный язык актуального визуального искусства – значимый и уникальный язык общественной коммуникации, ориентированный на стимулирование у людей и в социуме острого ощущения происходящих в обществе интеллектуальных, политических и физических перемен, эфемерности многих установившихся барьеров, запретов, репутаций, язык, вызывающий ощущение растущей сложности и необходимости нового, более самостоятельного и глобального понимания современного мира.

Главная ценность этого художественного языка в том, что он «провоцирует» и будит мысль и способен рождать у чутких зрителей более адекватное понимание действительности. Конечно, чтобы коммуникация происходила, необходимо понимание языка актуального искусства, для чего требуется определённая подготовка, которой у многих, возможно, у большинства зрителей сегодня нет. И хотя такое противоречие действительно существует, я уверен, что язык актуального искусства для российской культуры и для общества необходим и что ему нужно учить и учиться, поскольку это язык, адекватный сложности современного мира, сложности современной жизни, поэтому я так и упорствую в его пропаганде и защите.

II. В чём состоит, по моему мнению, суть конфликта из-за выставки «Запретное искусство».

Самым существенным, самым весомым и определяющим судьбу и последствия дела о выставке «Запретное искусство-2006» является, по моему мнению, «многосоставный» религиозно-культурно/эстетически-политически-правовой и институциональный аспекты конфликта, в котором тем или иным образом принимают участие гораздо больше субъектов (сторон), чем представлено в суде. Этот исходный и определяющий судьбу процесса о выставке «Запретное искусство» конфликт в судебных заседаниях почти не анализировался. Поэтому я хочу обратить внимание суда на суть конфликта и уделю ему основное внимание.

Начну с самого простого – почему небольшая выставка «Запретное искусство-2006», на которой экспонировались всего 24 небольшие по размеру работы в небольшом выставочном зале; выставка, которую практически не показывали по телевидению, о которой во время её работы было всего две-три публикации в московской прессе и которую за три с небольшим недели работы посетило чуть меньше 700 человек, получила такой значительный общественно-политический и правовой резонанс?

Наиболее прямых и очевидных ответов на этот вопрос несколько.

В очень многих включённых в уголовное дело письменных показаниях свидетелей обвинения и почти во всех выступлениях свидетелей обвинения на суде, а также в неоднократных репликах и выступлениях прокуроров содержатся упоминания о том, что выставка «Запретное искусство-2006» была продолжением определенной «антиправославной» и «антигосударственной» политики Музея и общественного центра имени Сахарова, что в 2003 г. Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова уже проводил выставку «Осторожно, религия!», за которую его директор (т. е. я) и один из сотрудников Музея были признаны судом виновными в разжигании межрелигиозной розни и оскорблении чувств верующих.

Поскольку обе эти выставки оцениваются нашими оппонентами как кощунственные и преступные, следует сказать, что единственной общей чертой этих выставок (за исключением того, что обе они были выставками современного искусства) является экспонирование на них нескольких художественных произведений, в которых легко узнаваемые и религиозные по исходному происхождению христианские образы, символы или их фрагменты намеренно помещены авторами в нерелигиозный контекст и совмещены (объединены) с изображениями профанных «объектов» в едином художественном пространстве.

Публично занятая и открыто защищаемая Музеем и центром имени Андрея Сахарова (в то время когда я был его директором) и лично мной откровенная позиция отстаивания принципиального права светских учреждений культуры на свободный показ в России таких произведений искусства независимо от того, как эти произведения могут оцениваться и восприниматься любыми внешними наблюдателями, в том числе с религиозной, православной точки зрения, и независимо от того, как эти произведения могут оцениваться представителями исполнительных, законодательных и судебных органов власти при условии, что данные произведения, по мнению специалистов, являются нормальной частью современного светского искусства и что их смысл с нерелигиозной, светской точки зрения, по мнению их авторов, а также специалистов по современному искусству и руководителей учреждений культуры, где эти произведения демонстрируются, не направлен на оскорбление личности и личного достоинства граждан, в т. ч. верующих и есть главный источник и главная причина возмущения Музеем и общественным центром имени Андрея Сахарова и мной лично со стороны ряда позиционирующих себя как православно-патриотические общественных организаций, ряда верующих граждан и служителей церкви, отдельных высокопоставленных представителей РПЦ и т. д.

Неприятие защищаемой мною позиции и защищаемых мною произведений имеет глубокие и многосоставные корни в российской действительности и российском обществе, в нашей истории и разделяется людьми по многим причинам и мотивам: идеологическим, культурным, моральным, религиозным, государственно-патриотическим. Я имею в виду не требование наказания за публичный показ определённых произведений современного искусства в плане статей уголовного и административного кодексов, такое требование высказывает лишь небольшая группа верующих граждан, сплочённая и подогреваемая активистами «Народного собора», несколькими священниками и журналистами, а искреннее, граничащее с отвращением неприятие и отказ в признании настоящим, интересным искусством таких работ (хотя не все они, конечно, равноценны), как «Не сотвори себе кумира, или Фото недорого», 2003, – автор А. Зражевская (работа была показана на выставке «Осторожно, религия!»); «Дадим угля сверх плана», 1972 – автор Михаил Федоров-Рошаль; «Апокалипсис», начало 1980-х, «Свет против тьмы», 1985 – 1986, «Крестный ход», начало 1980-х – автор Вячеслав Сысоев; «Реклама Макдональдса», 2000, «Икона-икра», 1995 – автор Александр Косолапов; две работы из серии «Путешествие Микки Мауса по истории искусства», 1995 – автор Александр Савко; Без названия, середина 1980-х, «Известия», середина 1980-х – автор Вагрич Бахчанян; «Чеченская Мерилин», 2004 – авторы Группа «Синие носы»; две работы из серии «Интимные места», 2004 – автор Вячеслав Мизин; «Взрыв № 5», 2002 – автор Авдей Тер-Оганьян; «Памятник», 2002, «Поговорим», 1985 – автор Леонид Соков; «Пошёл ты…», конец 1980-х – автор Илья Кабаков; «Кухонный разговор», 1966 – автор Михаил Рогинский; «Календарь с выставки “Компромат”», 1996 – автор Дмитрий Гутов; «Ясса», 2005 – автор Валерий Нилин; три работы из серии «Слава России» – авторы Группа «ПГ» (работы были показаны на выставке «Запретное искусство-2006»).

Помимо отрицательных и положительных оценок названных произведений и выставки «Запретное искусство-2006» частными лицами (зрителями), журналистами и т. д. по самым разным мотивам, известна официальная негативная оценка нескольких работ, демонстрировавшихся на выставке «Запретное искусство-2006», сделанная с точки зрения религиозного сознания Патриаршим советом по культуре и доведённая сотрудником Патриаршего совета иеромонахом Никодимом до сведения суда:

«Представленные на выставке «Запретное искусство-2006» экспонаты, которые содержат религиозные символы, с точки зрения христианства можно охарактеризовать как богохульство и кощунство, а с точки зрения правовой, как действия, сознательно оскорбляющие чувства верующих. Иконографические образы, лик и фигура Христа, распятие и другие христианские символы намеренно используются для глумления.

Справка из энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона:

«Богохульство – оскорбление имени Божия, а также поношение любых объектов религиозного поклонения. В широком смысле слова не только прямая хула на Бога, но и всякое преступление против веры».

«Кощунство – оскорбление религиозной святыни, глумление, надругательство над чем-нибудь глубоко почитаемым, над тем, что свято и дорого кому-либо».

В данном контексте особенно знаменательны слова организатора выставки Юрия Самодурова: «Для меня, в отличие от Андрея Ерофеева, речь идёт не только об искусстве, но и о вызове Русской Православной Церкви».

На данной выставке христианские религиозные символы с откровенным издевательством помещаются рядом с непристойными картинками и нецензурными выражениями, что глубоко оскорбляет чувства верующих», (текст Заключения Патриаршего совета приводится по публикации на сайте http://www.pravoslavie.ru/jurnal/35608.htm).

В моей опубликованной в Гранях.Ру статье «Нас предали», из которой цитируются слова «о вызове Русской Православной Церкви», речь шла, в частности, о том, что автор считает определённые действия РПЦ и их направленность вызовом светскому характеру государства.

Для нерелигиозного сознания смыслы тех же самых работ, которые имеет в виду Патриарший совет по культуре («Дадим угля сверх плана», 1972, М. Федоров-Рошаль; «Апокалипсис», начало 1980-х, «Свет против тьмы», 1985 – 1986, «Крестный ход», начало 1980-х, В. Сысоев; «Реклама Макдональдса», 2000, «Икона-икра», 1995, А. Косолапов; две работы из серии «Путешествие Микки Мауса по истории искусства», 1995, А. Савко; Без названия, середина 1980-х, «Известия», середина 1980-х, В. Бахчанян), заключаются абсолютно в другом и не направлены на оскорбление чьей-либо личности, достоинства, убеждений и чувств, в том числе религиозных. Об этом суду официально и подробно сообщили в своих показаниях все свидетели защиты, среди которых художники и авторитетные специалисты по современному искусству.

Таким образом, главная проблема, главный и определяющий конфликт, открыто проявившийся в связи с выставкой «Осторожно, религия!» и получивший дальнейшее развитие в связи с выставкой «Запретное искусство-2006», – это проблема и конфликт взаимодействия и взаимоотношений религиозного и нерелигиозного сознаний, религиозной и нерелигиозной идеологии, религиозной и нерелигиозной культуры, возможно, даже, что религиозной и нерелигиозной морали (если возможно существование двух разных основ морали – религиозной и нерелигиозной) и религиозного и нерелигиозного представлений о политике государства, в том числе в области культуры, о роли и функциях церкви в государстве и т. д., и, в частности, это конфликт кардинально разных оценок художественного языка работ, представленных на выставке «Запретное искусство-2006» с точки зрения религиозного и нерелигиозного сознаний.

В связи с описанным исходным, наиболее весомым религиозно-культурно/эстетически-политически-правовым конфликтом в деле о выставке «Запретное искусство-2006» возникли и существуют и чисто правовые, казалось бы, узко «технические конфликты», о которых несколько раз говорили в суде наши адвокаты. Я хочу обратить внимание суда на то, что происхождение нижеуказанных, казалось бы, чисто правовых конфликтов между обвинением и защитой обусловлено внеправовыми, политическими иидеологическими мотивами в деятельности обвинения. Суду известно, что одна из главных составляющих обвинительного заключения – искусствоведческая экспертиза экспонатов выставки и её экспозиционного решения, подготовленная искусствоведом Натальей Тимуровной Энеевой по запросу следствия и включенная в утвержденное прокуратурой обвинительное заключение, – проведена автором, которого все выступавшие в суде авторитетные специалисты по современному искусству (а это был почти полный круг наиболее авторитетных лиц, которые и занимаются в Москве современным искусством) специалистом по современному искусству не считают, ибо Н. Т. Энеева в области современного искусства абсолютно ничего не сделала, никогда в этой области не работала и не работает, и потому её экспертному заключению, по словам всех выступавших в суде специалистов по современному искусству, суд доверять не имеет права и не должен. Но поскольку следователь и прокуратура обратились к г-же Энеевой и используют, и представляют суду её экспертизу, значит, и следствие и прокуратура в деле о выставке «Запретное искусство» руководствуются не профессиональными и правовыми методами работы, а внеправовыми, политическими и идеологическими мотивами. Другого объяснения здесь нет. Следствию и прокуратуре было нужно – или по указанию «свыше» или они сами испытывали это желание – «сделать» и представить в суд обвинительное заключение любой ценой, профессиональные же и правовые методы не гарантировали «нужный результат», поэтому ими и не пользовались.

Ещё один пример. В ходе процесса защита и подсудимые много раз обращали внимание суда на то, что показания большинству выступивших в суде свидетелей обвинения активно помогал создавать сам следователь и что эти, фактически созданные следователем показания, вошли в утверждённый прокуратурой текст обвинительного заключения. Мы имеем в виду, что многие выступившие в суде свидетели обвинения сообщили суду, будто экспонировавшиеся на выставке работы, точнее их фотографии, они впервые увидели у следователя в кабинете, и следователь им эти фотографии сам и показал, а также то, что большая часть находящихся в деле показаний свидетелей обвинения дословно повторяют друг друга во всех главных пунктах. Непредвзятому человеку и суду должно быть очевидно, что метод «добывания» и «оформления» следствием и прокуратурой показаний свидетелей обвинения также обусловлен не профессиональными, а внеправовыми, идеологическими и политическими мотивами. Иного объяснения приведённым фактам просто не существует.

III. Как разрешить конфликт из-за выставки «Запретное искусство-2006».

Как разрешить конфликт и проблему взаимоотношений носителей религиозного и нерелигиозного сознаний в связи с выставкой «Запретное искусство-2006», к тому же «осложнённому» массой различных «дополнительных» целей и интересов участников конфликта? На мой взгляд, необходимо принять во внимание две вещи. Во-первых, лично я исхожу из предположения и уверенности «в вечности» существования и взаимодополнительности религиозного и нерелигиозного сознаний: человеческое общество в целом, разные народы и группы и разные люди нуждаются, хотя и в разной степени, и в том, и в другом сознании. Мне кажется, это общеизвестный факт. Во-вторых, в ситуации вокруг выставки «Запретное искусство-2006» очевидно, что разные стороны и участники этого конфликта («Народный собор», Патриарший совет по культуре, свидетели обвинения, радио «Радонеж», Михаил Леонтьев, дьякон Андрей Кураев и т. д., с одной стороны, и обвиняемые Ю. Самодуров, А. Ерофеев, свидетели защиты, Государственный центр современного искусства, Московский музей современного искусства, программа «Культура» (передача «Тем временем»), «Эхо Москвы», сами художники и кураторы и т. д. – с другой) преследуют в данном конфликте наряду с защитой религиозного или светского, нерелигиозного «типов» сознания собственные и разные цели и интересы – институциональные, идеологические, профессиональные, культурные, личностно-биографические, политические. Причём среди этих целей и интересов есть и стратегические, постоянные, долговременные и тактические, ситуативные, краткосрочные. По-другому и быть не может. Поэтому мне представляется, что основная цель (задача) данного суда состоит в том, чтобы вывести «из клинча» всех субъектов конфликта и установить между ними такой правовой баланс отношений, чтобы в отношениях носителей религиозного и нерелигиозного сознания поменьше «искрило».

Желание «Народного собора», многих свидетелей обвинения и прокуратуры решить проблему взаимоотношений религиозного и нерелегиозного сознаний, закрепив судебным решением приоритет за религиозным сознанием, т. е. осудить организаторов выставки «Запретное искусство» и тем самым косвенно запретить другим светским учреждениям культуры показывать художественные произведения, экспонировавшиеся на этой выставке, и подобные им, по-моему, просто нереально, утопично и невыполнимо: никакое судебное решение не в силах уничтожить уверенность нерелигиозного сознания и его носителей в праве на своё существование и на реализацию своих установок. Следуя абсурдной логике приоритета религиозного сознания над нерелигиозным, можно было бы далее запретить судебным решением демонстрацию икон в светских учреждениях культуры на основании того, что эти иконы демонстрируются «в чуждом им, профанном, контексте» (что правда).

С другой стороны, у суда нет никаких оснований (и возможностей) отдать приоритет нерелигиозному сознанию, поскольку его носители (я говорю конкретно об вышеупомянутых участниках конфликта из-за выставки «Запретное искусство») на это просто не претендуют. Это тоже очевидно.

Как мне представляется, представители русской православной церкви обоснованно могут оценивать художественный язык ряда демонстрировавшихся на выставке «Запретное искусство-2006» произведений как противоречащий религиозным нормам и традициям, в частности, религиозному художественному языку и религиозной иконографии. С этим никто не спорит, потому что это правда.

Выступая в суде, представитель Патриаршего совета по культуре, иеромонах Никодим, отвечая на мой вопрос, сказал, что «Патриарший совет по культуре не запрещает и не разрешает проведение в музеях никаких выставок». Поэтому решение конфликта по поводу художественных произведений, кощунственных и богохульных с точки зрения религиозного сознания и являющихся нормальной частью светского искусства и имеющих совершенно другой смысл с точки зрения нерелигиозного сознания, может заключаться в следующем.

Поскольку Патриарший Совет по культуре, как он это уже один раз сделал, воздерживается от гласного, прямого требования не показывать в светских учреждениях культуры произведения искусства, в которых религиозные по происхождению образы и знаки помещены в чуждый им профанный контекст и совмещены с чуждыми им изображениями, или другим явным образом противоречат религиозным традициям и иконографическим образцам, эту позицию с точки зрения права можно трактовать, мне кажется, как выражение уважения и признания Патриаршим советом права художников и светских учреждений культуры на показ таких работ в соответствии с зафиксированными в Конституции РФ принципами, а также в соответствии с зафиксированной в Федеральном законе о свободе совести и религиозных объединениях нормой.

Наверное, следует дословно привести названные статьи Конституции и норму Федерального закона.

Ст. 13 (пп. 1, 2) Конституции РФ гласит: «В Российской Федерации признаётся идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Ст. 14 (п. 1) Конституции РФ гласит: «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

Ст. 28 Конституции РФ гласит «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать… любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Ст. 29 (пп. 1, 3, 4, 5) Конституции РФ гласит: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принуждён к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Каждый имеет право свободно передавать, производить и распространять информацию любым законным способом… Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Вместе с тем п. 2, ст. 29 Конституции РФ гласит: «Не допускается пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Поскольку выставка «Запретное искусство-2006» вызвала ненависть и вражду у группы верующих только к самим её организаторам (т. е. ко мне и А. В. Ерофееву) и на выставке не было ни одного агитационного плаката, текста, возбуждавших вражду к каким-либо третьим лицам, проведение выставки «Запретное искусство» не противоречит данной конституционной норме.

Ст. 44 (п. 1, 2) Конституции РФ гласит: «Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания… Каждый имеет право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям».

Ст. 6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях гласит: «Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещается».

Из данной нормы следует, что если какие-либо выставки оскорбляют религиозные чувства какой-то группы граждан, закон не запрещает их проведение в учреждениях культуры, расположенных за пределами мест с объектами религиозного почитания. За нарушение данной нормы предусматривается не уголовная, а административная ответственность (ст. 5.26 КоАП).

На основании вышесказанного Таганский суд имеет возможность принять по делу о выставке «Запретное искусство-2006» решение на основе вышеперечисленных Конституционных принципов РФ и вышеупомянутой нормы Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях.

Что касается прямо и открыто заявленной в Заключении Патриаршего совета по культуре позиции, что ряд показанных на выставке «Запретное искусство-2006» работ являются с точки зрения религиозного сознания «богохульством и кощунством с точки зрения христианства», то Русская православная церковь имеет возможность, не поступаясь своими духовными и религиозными традициями и принципами и уважая Конституцию РФ и нормы Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях, открыто и публично рекомендовать всем своим прихожанам не посещать и не смотреть – по религиозным мотивам – определённого рода выставки, спектакли, кинофильмы и, возможно, отказаться от сотрудничества с авторами соответствующих произведений и институциями, которые такие произведения демонстрируют.

IV. Назову несколько общественно-значимых последствий как обвинительного, так и оправдательного приговора по делу о выставке «Запретное искусство-2006».

1. Обвинительный приговор противоречит статьям 13, 14, 28, 29, 44 Конституции РФ и ст. 6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях. Оправдательный приговор – соответствует этим конституционным нормам и норме Федерального закона.

2. Обвинительный приговор означает, что российское государство и Московская патриархия ориентируются на строительство «религиозного забора» между Россией и странами Европы и США в сфере современного искусства и создание серьёзных препятствий для деятельности институций современного искусства и актуальных художников в России. Оправдательный приговор направлен на создание нормальных условий для развития современного искусства в России и на творческий обмен с европейскими странами и США.

3. Обвинительный приговор – серьёзный юридический и политический шаг по превращению православия в де-факто государственную религию, что негативно скажется и на государстве и на Русской православной церкви.

4. Обвинительный приговор организаторам выставки означает, что российское государство в лице его судебного органа фактически признаёт правомерными уголовные преследования «за преступления против веры» и берёт на себя роль арбитра в вопросе о «допустимом/недопустимом», «каноническом/неканоническом», «кощунственном и не кощунственном» с точки зрения религиозного сознания изображении и использовании художниками религиозных символов, образов и аллюзий на них. Оправдательный приговор означает, что суд подтвердил общественную равноправность и равнозначимость религиозного и нерелигиозного сознаний и их носителей и защитил и подтвердил светский (по Конституции РФ) характер российского государства.

5. Если мои идеалистические надежды на Таганский суд как суд светского государства не оправдаются, в России неизбежно возникнут новые судебные процессы, связанные с религиозными нападками на современную культуру, которые, как и процесс по делу о выставке «Запретное искусство-2006», равно как и процесс по делу о выставке «Осторожно, религия!», можно будет обоснованно квалифицировать как уголовные преследования за «преступления против веры», как бы парадоксально это ни звучало в светском по Конституции государстве.

В заключение хочу поблагодарить Андрея Ерофеева за идею и участие в проведении выставки «Запретное искусство-2006» и за её активную защиту.

Юрий Самодуров на выставке «Запретное искусство». Фото AFP.

Хочу также поблагодарить наших адвокатов Анну Ставицкую, Ксению Костромину, Дмитрия Курепина за безвозмездную и активную защиту нас в суде. Я очень благодарен всем свидетелям защиты – и выступившим на суде, и написавшим свои заключения специалистам. Их было очень много, и назвать всех я не смогу.

Наконец, я должен больше всех поблагодарить за мужество, любовь, терпение и поддержку меня в жизни мою жену Антонину, а также искренне хочу поблагодарить тех людей, поддержку и одобрение которых занятой мной на этом процессе позиции, я ошущал, их немного – это художник Игорь Шелковский, директор Зверевского центра Алексей Сосна, куратор Виталий Пацюков, правозащитники Евгений Ихлов и Николай Гудсков, мой друг Юрий Шиханович и Елена Суетнова, с которыми я познакомился благодаря работе в Фонде Сахарова, политолог Дмитрий Фурман, отец Яков Кротов, правозащитники и журналисты Валерия Новодворская и Вадим Белоцерковский. Ваша поддержка помогла мне не изменить себе до конца процесса. Если я кого-либо забыл назвать в этом ряду, прошу прощения. Благодарю моих бывших коллег по Музею и центру имени Андрея Сахарова Людмилу Василовскую и Инну Щекотову, которые продолжали оказывать мне во время суда поддержку, а также преподавателя Александра Алтуняна и социологов Игоря Истошина и Милену Азарх за полезные обсуждения ситуации. Хочу также поблагодарить всех моих близких, друзей и знакомых, кто за меня переживает.

Отдельная моя благодарность Лене Санниковой, православной верующей, хотя она и считает выставку «Запретное искусство» выставкой не искусства, но много раз выражала мне желание выступить в суде. Благодарю журналистов и художников, много раз приходивших на этот процесс или помогавших мне опубликовать материалы о нём – особенно Веру Васильеву, Юлию Башинову, Римму Поляк, Галину Аккерман, Марию Московскую, Викторию Ломаско и Антона Николаева. Благодарю художника Никиту Алексеева за очень важное для меня обращение по радио «Свобода» к своим коллегам в связи с этим судом.

Я также очень и очень благодарен Леониду Бажанову, художественному руководителю Государственного центра современного искусства, который в то время, когда я был подсудимым, пригласил меня на работу в ГЦСИ и дал возможность делать хоть что-то полезное в сфере культуры. Кроме того, в то время, когда я после вынужденного ухода из Музея более полугода был одновременно и под судом и безработным, мне и моей семье помогли Леша Симонов, мой друг Лева Пономарёв, а впоследствии ещё и Питер Вине, Ирина Ревич и г-жа Хильдебрандт, которым я, моя семья очень благодарны.

Моё единственное пожелание к судье Светлане Юрьевне Александровой, для которой этот процесс длился так же долго, как и для нас с Андреем Ерофеевым. Уйдя на приговор, ощущать себя судьей в светском государстве и хотеть, чтобы оно было таким.

***

От редакции. ЗС получил текст выступления в суде Юрия Самодурова до вынесения приговора. Прокурор потребовал осудить Ю. Самодурова и А. Ерофеева на три года лишения свободы в колонии-поселении. Известно, что суд ограничился штрафом в 200 и 150 тыс. рублей каждому соответственно. Мнения адвокатов и журналистов было неоднозначным. Но в целом, по словам адвоката Анны Ставицкой, это можно считать победой, хотя далеко не полной. Суд не решился лишить Ю. Самодурова и А. Ерофеева свободы за организацию выставки актуального искусства, но, тем не менее, он осудил их и признал виновными в совершении преступления.