По тексту, переданному автором

ФРАГМЕНТЫ РАЗМЫШЛЕНИЙ О РЕЛИГИОЗНОСТИ
ИЛЛЮЗОРНОЙ И ПОДЛИННОЙ

И. И. Мочалов
доктор философских наук

Каждый человек конечен во времени и телесно и ему свойственно на вопросы, касающиеся божественного, то-есть вечного и бесконечного, искать ответы, которые он приноравливает к себе. В противном случае эти ответы будут ему непонятны и для него бесполезны, они не будут служить ему опорой в повседневной жизни.

Исторически по этому пути приспособления бесконечного к конечному, вечного к преходящему столетиями и тысячелетиями шли, в настоящее время идут и будут ещё сколь угодно долго идти все мировые религии, конфессии, религиозные общины и секты. Бог и божественное в человеческом мире отстаивают своё право на существование благодаря тому, что они становятся все ближе к человеку, его заботам и тревогам, интересам и потребностям, спускаются с небес на Землю, очеловечиваются и обрастают великим множеством отчасти фантастических, отчасти реальных «подробностей» – легендами, мифами, сказаниями, житиями святых, апостолов, пророков и прочее и тому подобное.

***

Так возникает в глубокой древности и существует тысячелетия охватывающая миллионные массы людей религиозность, самым фундаментальным свойством которой является её иллюзорность.

***

Иллюзорная религиозность – отнюдь не синоним чего-то недействительного или, тем более, ложного, и ещё более – плохого или порочного, противного человеку и его природе. – Отнюдь!

Иллюзорная религиозность есть, она существует, она реальна, более того – она неизбежна; например, в той же мере, в какой реальны и неизбежны миражи, галлюцинации, ошибки и заблуждения всех сортов и оттенков, коим несть числа и которые являются – были, есть и будут! – постоянными и неустранимыми спутниками жизни людей.

Сравнение не доказательство, но от одной аналогии трудно удержаться. По той причине, что она, думается, в некоторой степени касается существа дела.

***

Сон – состояние, в котором часто пребывают живые существа. У человека на сон приходится примерно треть его жизни. Иллюзорная религиозность может быть уподоблена сну и сопровождающим его, более или менее ярким видениям. Сновидения – неотъемлемая часть жизни человека.

***

Самое коренное свойство иллюзорной религиозности – в её опосредованности, вторичности. Человеку кажется, что он имеет дело с самим Богом, у него создается иллюзия непосредственного общения с Ним. На деле же он общается с созданными им же самим знаками, символами (в широком их понимании) Божества.

***

Среднестатистический верующий, если и задумывается о высоких «материях», то делает это редко и без особого желания, под влиянием неких особых и зачастую для него самого загадочных, иррациональных обстоятельств и причин. Бог и божественное в переживаниях такого человека неизбежно сами очеловечены, то-есть они отражаются в его сознании неадекватным своей природе образом. Верующий прибегает к посредникам (ангелы, пророки, апостолы, мессия, богочеловек…), которых он помещает между собой и Богом и вообще божественным. Наконец, и сам Господь наделяется чисто человеческими, земными чертами.

***

Иллюзорная религиозность глубоко демократична, она есть по преимуществу религиозность народных масс. В повседневной жизни это проявляется в различных скоплениях верующих – молитвенных собраниях, шествиях, процессиях, паломничествах и т. п.

В коллективности, спаянности – сила иллюзорной религиозности, её всесокрушающий, нередко сметающий всё на своём пути напор, который подобен энергии природных стихий. Но не только им подобен, а иногда этим стихиям по сути тождествен.

***

Иллюзорной религиозности, как правило, чужды сомнения, она не любит задаваться вопросами – тем более, если это вопросы «лишние», то-есть «беспокоящие».

Вера иллюзорной религиозности – суть вера не рассуждающая и не сомневающаяся.

***

Иллюзорная религиозность – явление прежде всего общественное. Разумеется, личностные мотивы здесь также играют существенную роль, но всё же эта роль является подчиненной.

***

Как явление общественное, иллюзорная религиозность нуждается в своей социальной огранизации. Распространяясь вширь, она естественно порождает множество организационных форм. Так, согласно последним данным, только в Москве насчитывается в настоящее время около 2000 различных религиозных общин и сект.

***

Отсюда проистекают: ревниво-агрессивное отношение к «территории», занятой «своими», единоверцами; нетерпимость к инаковерию и инакомыслию; синдром планетарного лидерства («Мы – первые», «мы – лучше и выше всех», «мы – единственные, владеющие божественной истиной»).

Обыватель – стержень и главная опора иллюзорной религиозности; она позволяет ему хотя бы временами уходить в иной мир от повседневных житейских забот и обязанностей, вносит в его жизнь столь необходимое разнообразие.

***

Приобщившийся к иллюзорной религиозности человек (тем более, если это произошло ещё в детстве, а так чаще всего и бывает) принимает её как свою, родственную ему и даже в известном смысле являющуюся его собственностью. Естественно, самого вопроса об иллюзорности исповедуемой им религии перед ним возникнуть просто не может, поскольку человек продолжает оставаться в её пределах и оказывается, так сказать, весь в неё погружен. Она питает его душу, временами выталкивает на поверхность и держит его на плаву, но и на поверхности и в глубине он дышит, как ему кажется, свободно и полной грудью.

***

Но именно – кажется. Реальную возможность так дышать даёт человеку подлинная религиозность.

***

На вопрос о том, что есть Бог, вообще божественное, и что угодно Богу, подлинная религиозность отвечает примерно так:

Бог есть космическое разумное основание и начало мира, или, другими словами, Бог – это созидающий творческий Разум, благодаря которому мир движется к Добру. Следовательно, Богу угодно всё то, что не противоречит Разуму и Добру.

***

Бог подлинной религиозности универсален, всеобщ, бесконечен, неисчерпаем. Он – во всём и всё – в нём. Это – Абсолют в самом точном значении этого слова.

***

***

Очевидно, наиболее близок к подлинной религиозности классический пантеизм, отождествляющий Бога с Природой (Вселенной, Космосом). Однако вопрос этот достаточно сложен и требует отдельного рассмотрения; здесь он опускается.

***

Человек, религиозный в подлинном смысле, мыслит и чувствует себя не вне Бога, а внутри Него, как Его органическую часть.

Поэтому подлинная религиозность – и в этом состоит её самое фундаментальное отличие от религиозности иллюзорной – не нуждается ни в каких «посредниках» между человеком и Богом.

Человек непосредственно – всей своей жизнью от рождения до смерти – познает Бога внутри себя и открывает его вокруг себя.

Если человеку на этом пути сопутствует удача – значит, он обрел счастье, даже если он бедствует и живет в нищете. Если этого не происходит – он несчастлив, хотя может жить в довольстве и роскоши.

***

Из сказанного выше понятно, почему подлинная религиозность по природе своей принципиально внеконфессиональна. Ей неведомы и чужды «конфессионально ориентированные» религии и религиозные течения, общины, секты с их культами, обрядами, символикой, традициями…

***

Фактически подлинная религиозность тождественна гуманистической духовной культуре в её целостности и многообразии, в её историческом развитии на нашей Земле в прошлом, настоящем и будущем.

***

Если иллюзорная религиозность может быть уподоблена сну с его видениями, то религиозность подлинная – бодрствованию с сопровождающими его интеллектуальными, эмоциональными и чувственными восприятиями. Со стороны интеллектуальной, подлинная религиозность опирается прежде всего на философию и науку, со стороны эмоционально-чувственной – главным образом на искусство.

***

Особо следует выделить музыкальность восприятия реальности, в той или иной степени свойственной каждому человеку и делающей его необходимо причастным к подлинной религиозности. Музыка выступает в качестве высшей формы проявления подлинной религиозности.

Вряд ли возможно выразить эту мысль словами, но многим любителям классики хорошо знакомо безусловно религиозное чувство, охватывающее человека при слушании произведений великих композиторов.

Близко к этому подходят «напевные» поэтические шедевры. К ним относятся и стихи недавно ушедшего из жизни латышского поэта.

***

***

Иллюзорная и подлинная религиозность – противоположности, которые однако находятся в единстве, как едины сон и явь, если воспользоваться прежней аналогией.

Единство это отнюдь не внешне и не формально, но глубоко содержательно, обусловлено рядом конкретно-исторических причин и обстоятельств. По существу оно далеко выходит за пределы простых «сна и яви».

***

В той мере, в какой иллюзорная религиозность принимает относительно стабильные конфессиональные формы в широком их понимании, она закономерно связывается в определённой своей части с общечеловеческой культурой и в этом качестве становится ценнейшим элементом подлинной религиозности, как явления не только личностного, но и социального.

Таковы прежде всего творения религиозного искусства в живописи, ваянии, зодчестве, музыке, пении, литературных произведениях, поэзии. Искусство – важнейшая сфера единства и взаимного проникновения религиозности иллюзорной и подлинной, та область, где грань между ними зачастую стирается полностью либо она становится несущественной и внимания к себе не привлекает. При этом, разумеется, и питающее подлинную религиозность светское искусство также, в свою очердь, оказывает существенное влияние на искусство религиозное.

***

Гуманистическая нравственность – вторая важная область взаимопроникновения иллюзорной и подлинной религиозности. Данный тезис настолько очевиден, что вполне может быть принят за аксиому. Естественно, это нисколько не отменяет желательности и необходимости основательного историко-теоретического рассмотрения самого вопроса.

Религиозность – существеннейшее и необходимейшее свойство личности. Человек, ставший личностью, не может быть безрелигиозным, хотя своей религиозности он может субъективно и не сознавать (что, кстати, происходило и происходит довольно часто, особенно в наше время).

Человек может стоять вне всех существующих конфессий и вообще быть равнодушным к «религиозной жизни» как таковой, но «убежать» от собственной религиозности он не в силах, поскольку он остается человеком, физически здоровым и психически нормальным.

***

Подлинная религиозность стремится к уединению, она чуждается «народности» – собраний, празднеств, коллективных молебствий… По-своему она эгоистична и эгоцентрична. Душа индивидуальной личности – место её жительства, где она прописана.

***

***

Как правило, в лоно иллюзорной религиозности человек не приходит сам – его туда приводят. Происходит это или в раннем детстве или в более позднем возрасте, но тогда, когда человек по большей части ещё не успел стать личностью.

***

Случается, что так или иначе сформировавшаяся сильная личность одерживает в человеке верх над серым обывателем, и тогда он – нередко в муках, сомнениях, борьбе с собой – приходит сам к подлинной религиозности. Так, видимо, произошло в зрелом возрасте с русским историком.

***

Василий Ключевский

Что такое наше церковное богослужение? Ряд плохо инсценированных и ещё хуже исполняемых оперно-исторических воспоминаний. Верующий приносит из дома в церковь купленную свечку и своё религиозное чувство, ставит первую перед иконой, а второе вкладывает в разыгрываемое перед ним вокально-костюмированное представление и, пережив нравственно-успокоительную минуту, возвращается домой. Затем до следующего праздничного дня он чужд церковной жизни: он – одинокий верующий. Встреча с соприхожанами в церкви – встреча знакомых на улице: никакого общения верующих не бывает в стенах храма. Здесь каждый проверяет только свою совесть своим же собственным настроением, а не совестью собрата во Христе. Он не член церкви, а единоличная церковь, ходит в храм, как в баню, чтобы смыть со своей совести сор, насевший на неё за неделю.

В Церкви Слово Божие слишком заглушается человеческими звуками, живая и действенная истина поочередно анатомируется схоластикой и гальванизируется религиозным фурором, и вера тонет в море форм и впечатлений, возбуждающих воображение и поднимающих страсти сердца. Пусть эти звуки и эти формы – прекраснейшие создания человеческого вдохновения; пусть веет в них высокая поэзия; всё же это – земная плоть и кровь, и Церковь, которая этим поддерживает веру в людях, этим действует на них, оставляя всё другое на втором плане, – такая Церковь падает на степень театра, только с исключительно религиозным репертуаром.

Что такое Бог? Совокупность законов природы, нам непонятных, но нами ощущаемых, и по хамству нашего ума нами олицетворямых в образе творца и повелителя Вселенной.

Обряд – религиозный пепел: это нагар на вере, образующийся от постепенного охлаждения религиозного чувства; но он и охраняет остаток религиозного жара от внешнего холода жизни. Обряд – действие, вызываемое чувством; становясь привычным, оно может и заменять утомленное чувство, готовое погаснуть. В пепле долго держится часть тепла от горения, его образовавшего.

Религия для нас – не потребность духа, а воспоминание или привычка молодости. Это обледеневший огонь.

***

На протяжении долгого времени иллюзорная религиозность, выдвигая своих святых, апостолов и пророков, как будто оправдывает призыв Пьера Беранже:

Впрочем, в известном смысле в этом к ней присоединяется и религиозность подлинная…

***

В заключение – мнение выдающегося русского писателя-мыслителя, последовательно отстаивавшего в своей жизни позиции подлинной религиозности, но никогда не враждовавшего с религиозностью иллюзорной, не бросившего в неё ни камешка, глубоко уважавшего верующих всех конфессий. 28 сентября 1921 года в письме к И. И. Горбунову-Посадову по поводу 40-летнего юбилея его литературной деятельности он размышлял о будущем…

***

Владимир Короленко

Искренно уважаемый Иван Иванович. Сегодня Ваши друзья празднуют Ваш сорокалетний юбилей. Позвольте и мне присоединиться к числу Ваших друзей.

…Одно нас соединяет – это религиозное отношение к жизни. Я, как и они, чувствую, что эта жизнь бесконечна, что она не нами началась и не нами кончится, что это именно бесконечность. Почувствовать эту бесконечность – это значит почувствовать религиозное отношение к жизни.

До сих пор знание и религия были две области от разных категорий, но я верю, что они станут одной. И это именно мне чуется родственным между мной и Вами. Когда-то знание и вера станут одним, сольются в один поток вера и разум. Тогда не будет противоречия неразумной веры и безверного разума. Я в это верю, я на это надеюсь, я на это уповаю.

И надеюсь в этой вере с Вами встретиться когда-нибудь. Может быть, ещё не скоро. Может быть, нужно ещё и знанию, и вере пройти много расстояния навстречу друг другу, но когда-нибудь это случится. И тогда вера и разум станут одно. А до тех пор да здравствует терпимость. Да скроется тьма, да здравствует Солнце! Надеюсь, что это объединит нас всех.

Пожелаю Вам и всем, чтобы скорее наступило это время.

***

XX век и приблизил, и отдалил это время. Как дело обернется в XXI веке – зависит от каждого из нас.

Июль – август 2001.