Нет повести печальнее на свете, чем повесть… о Филиппо Бруно.

Четырехсотлетие со дня трагической гибели на костре инквизиции великого и самоотверженного мыслителя прошло у нас незамеченным. Это не было юбилеем в подлинном смысле этого слова. Слово «юбилей» происходит от латинского «jubilatio» – ликование. Нет, мы ликовать не будем! Хотя кто‑то, возможно, будет. Они и нас бы всех сожгли!

Сравнительно недолгая жизнь подлинного великомученика чётко распадается на 4 периода.

ПЕРВЫЙ ПЕРИОД (1548‑1565). Это, естественно, детство, отрочество и ранняя юность – до 17 лет.

Ко времени рождения Бруно были изобретены порох и книгопечатание, открыта Америка, найден морской путь в Индию, злодейски уничтожены американские государства ацтеков и инков, частью перебитых, а частью превращенных в рабов, произошло первое кругосветное плавание Магеллана–Эль‑Кано, доказавшее географически шарообразность Земли, а в связи с этим открытие Тихого Океана. Иначе говоря, была открыта НОВАЯ ЗЕМЛЯ, когда коренным образом изменились географические представления европейцев.

В сфере духа в ряде европейских государств произошла Реформация – реформа католической церкви в соответствии с интересами нарождающейся буржуазии, когда именно бизнес был объявлен главным богоугодным делом.

Начало появляться Новое небо.

Нола. Филиппо Бруно родился согласно христианскому летоисчислению в 1548 году (месяц и день рождения неизвестны) и был назван своим отцом именно Филиппо в честь наследника испанского престола, сына императора Священной Римской империи Филиппа (1527‑1598), ставшего после отречения его отца Карла V от престола королем Испании, всех её заморских владений и Нидерландов, которые, приняв протестантство (кальвинизм), восстали против католической Испании – и после тяжелой войны добились независимости.

А почему именно в честь испанского наследника? Потому что всё это происходило в Неаполитанском («Новгородском») вице-королевстве, принадлежавшем Испании. Отец Филиппо – бедный дворянин, военный, знаменосец кавалерийского полка неаполитанского вице-короля. Место рождения Филиппо – городок Нола в 24 км к северо-востоку от Неаполя («Новгорода») и в 34 км к юго-востоку от Капуи, т. е. расположенный вглубь полуострова. И даже не Нола, а небольшой, примыкающий к Ноле поселок Сан-Джовани ди Ческо вблизи Нолы на склонах горы Чикала. (Нола станет одним из главных центров неудавшейся неаполитанской революции 1820‑21 годов.)

Это область Кампанья.

Мать Филиппо звали Флаулиса Саволино, а отца Джовани Бруно. Он, будучи, как мы уже сказали, дворянином, не гнушался подрабатывать на своём винограднике, вместе со своими соседями-крестьянами.

Филиппе навсегда сохранит любовь к родине. В своих сочинениях он будет вспоминать Везувий, который был виден из его окна, соседей, прогулки с отцом. Братьев и сестер у него, по‑видимому, не было.

Жизнь Филиппо Бруно не подтверждает легкомысленных слов госпожи Де‑Сталь: «Обитатели счастливого юга редко предаются умственному напряжению и гордятся тем, что легко воспринимают всё одним воображением, подобно тому, как их благодатная земля дает плоды, не требуя никакой обработки, единственно милостью неба» («Карина». СПб., 1900. С. 43).

Джовани Бруно старался дать своему сыну хорошее образование. Филиппо сперва ходит в местную школу в Ноле, где начинает учить латинский язык, без которого в те времена не могло быть никакого участия в научной жизни.

Неаполь. Затем Бруно оказывается в школе в Неаполе, где его обучают кроме латыни литературе, логике, философии.

Но главная школа – сам Неаполь как один из центров культуры Возрождения. В 60‑ые годы в Неаполь возвращается Бернардино Телезио – уроженец тех мест, автор труда «О природе в соответствии с её собственными началами». Телезио – антиперипатетик, то есть антиаристотелик и антифомист. Таким же будет и Бруно.

В Неаполе Филиппо знакомится с учением Коперника, с гелиоцентризмом, которое станет основой его мировоззрения и которое предаст его в руки палачей.

Книга Коперника «Об обращении небесных кругов», положившая начало «Новому Небу» так же, как открытие Нового света Колумбом полувеком ранее положило начало «Новой Земле», вышла в свет в 1543 году. По странному совпадению это произошло в самый день смерти великого польского учёного. И за 5 лет до рождения Филиппо.

И вот гениальный отрок получает коперниканское учение о мире прямо с пылу-жару, через 15‑20 лет после его публикации.

Всё это казалось бы хорошо. Да не совсем. Напомним, что за год до выхода в свет судьбоносной книги гениального поляка была учреждена Римская инквизиция, а за год до рождения Филиппо – неаполитанская. На «Италию» упала тяжелая туча страха. Разворачивалась Контрреформация, проводились в жизнь антипротестантские решения Тридентского церковного собора. Запылали костры инквизиции. На любого человека независимо от его общественного положения пала угроза доноса, обвинения в ереси, возможность ареста, пыток, страшной смерти.

Уже в детстве Филиппо получил как бы предостережение. Один молодой человек отправился из Нолы на север в Венецию, где попал в руки венецианской инквизиции по обвинению в ереси, был передан римской инквизиции и умер страшной смертью. «Человек, – скажет затем Джордано Бруно, – является большим врагом человека, чем всех остальных животных» (цит. по: B. C. Poжицын. Джордано Бруно и инквизиция. С. 81). Бруно повторит судьбу этого бедняги. Но пока что до этого ещё сравнительно далеко.

В 1565 году Филиппо заканчивает неаполитанскую школу. Ему 17 лет. А что дальше? Он беден. Он не может отправиться на север – в прогрессивный Падуанский университет, где, начиная с 1592 года, будет читать свои лекции Галилей. Но пока что Галилею всего один годик.

Кампанелла родится только через 3 года.

Но Суарец уже год как иезуит.

Бруно будет в Падуе в 1577-78 гг. Как беглец. А в 1592 году он уже окажется в застенках венецианской инквизиции.

Не может Филиппо поступить и в консервативный Неаполитанский университет. Причина всё та же – бедность. Для продолжения образования ему остаётся один путь – монастырская школа.

ВТОРОЙ ПЕРИОД (1565-1576).

Неаполь. Уже в год окончания школы Филиппо поступает в монастырскую школу при богатом неаполитанском доминиканском монастыре. Он послушник. А через год 16 июня 1566 года его постригают в монахи. Тогда‑то он получает свое новое монашеское имя Джордано. Итак Филиппо больше нет. Есть Джордано.

Остаётся только догадываться, как восемнадцатилетнему монаху Джордано удалось глубоко спрятать в себе знакомого с учением Коперника Филиппо, стать из гелиоцентриста геоцентристом. Как антиаристотелику и антифомисту удалось стать или казаться аристотеликом и фомистом! Принимать за абсолютную истину учение Фомы Аквинского (1225/26‑1274) – своего земляка-неаполитанца (замок Роккасекка) и тоже доминиканского монаха, родившегося, правда, за 322 года до рождения Бруно; Фомы Аквинского, ставшего столпом католической веры, приспособившего учение Аристотеля к католицизму и причисленного к лику святых.

Как и Джордано Бруно, Фома Аквинский не сидел на одном месте (Роккасекка, Монте Кассино, Неаполь, Болонья, Рим, Париж, Кёльн, Париж, Неаполь, Лион). Оба они обладали не только громадным интеллектом, но и громадной волей.

Порядки в монастырской школе были суровые. «Студентам запрещается чтение языческих философских книг…» – сказано в Уставе Доминиканского ордена, в спецразделе правил, относящихся к монастырским школам. «За студентами необходимо установить тщательный надзор» (там же).

Джордано Бруно удалось продержаться в этой школе до конца, пройти весь десятилетний курс обучения, когда первые два года изучались латинский язык и Библия, вторые два года – логика, третьи два года – «естественные науки». И, наконец, последние четыре года – богословие. Как раз в эти времена вышло полное собрание сочинений Фомы Аквинского в 18 томах in folio, то есть форматом в печатный лист.

Параллельно с обучением предписывалось пройти обязательный путь церковной карьеры. И Джордано – последовательно субдьякон, дьякон, священник (1572 г.). Только достигший сана священника мог быть допущен к изучению богословия, то есть к последним четырем годам обучения.

Джордано Бруно защищает двойную докторскую диссертацию по Фоме Аквинскому и Петру Ломбардскому. Защита происходила в другом итальянском государстве – в Риме.

Джордано Бруно был оставлен в монастырской школе старшим лектором.

Однако на него поступает очередной донос. Первый донос был уже в самом начале его ученичества – в 1565 году. Тогда этот донос замяли. Теперь новый донос пересылается в Рим прокуратору Доминиканского ордена. Джордано бросается из Неаполя в Рим, чтобы оправдаться. Содержание доноса ему неизвестно. И тут из Неаполя ему тайно сообщают, что в его келье устроен обыск и там в тайнике обнаружена запрещенная литература.

Это были творения отцов церкви (в этом ничего плохого не было). Но они были со схолиями Эразма Роттердамского (1467‑1536), труды которого были включены в «Индекс (перечень) запрещённых книг» вместе с сочинениями Данте и Боккаччо, Мигеля Сервета и Николло Макиавелли. На 28‑летнего доктора теологических наук падает угроза ареста, пыток, казни.

И он снимает монашеское одеяние, надевает светское платье, возвращает себе имя Филиппо и бежит из Рима.

ТРЕТИЙ ПЕРИОД (апрель 1576 – ночь с 22 на 23 мая 1592). Это самый главный период в жизни Филиппо-Джордано Бруно, когда он стал самим собой и смог проявить себя.

Вместе с тем это 16 лет (196 месяцев) скитаний. Скитаний сперва по «Италии», а затем по остальной Западной Европе. Эти скитания происходили вокруг оси Рим–Оксфорд. Южная точка этих скитаний Неаполь (41 градус северной широты), северная и в то же время западная – Оксфорд (52 градуса северной широты и 1 градус западной долготы), восточная – Прага и опять-таки Неаполь. При этом Бруно больше находился к востоку от этой оси.

«Италия». Итак, Рим – Парма – Генуя (тогда столица Генуэзской республики, родина Христофора Колумба), – прибрежный городок Ноли (с мая 1576 года), где дворянин Филиппе Бруно провел 4 месяца, обучая детей латинскому языку, а юношам читая лекции «О сфере». Далее промелькнули Савона и через альпийские перевалы Турин и по течению По роковая в будущем для Бруно Венеция, где беженец на первый раз пробыл полтора месяца. Далее назад, на запад, в Падую. Там Филиппе провел более года (1577 год). И там Бруно принял решение покинуть «Италию».

Кончается первый итальянский период в жизни Бруно, начинается женевско-франко-англо-германский – самый плодотворный. Ведь если говорить о «плодах», то великий мыслитель пока что опубликовал, будучи в Венеции, всего лишь некую брошюру, о которой известно только со слов самого Бруно, ибо она канула в Лету. Эта первая публикация Бруно называлась «О знамениях времени» и была написана, по его словам, ради заработка.

Франция. И через Милан Бруно уходит во Францию. Оказавшись за пределами «Италии», Филиппо снова становится Джордано, монахом Доминиканского ордена, что дает ему возможность останавливаться в монастырях. На территории Франции новый эмигрант движется в сторону Лиона, но, не дойдя до него 80 км, бросается на восток – в швейцарскую Женеву.

Женева. В протестантской посткальвинистской (Кальвин умер в 1564 году, когда Филиппо еще учился в неаполитанской школе) Женеве Бруно пробыл полгода (апрель – август 1579 года). Ему уже за тридцать.

В Женеве Бруно оказался между молотом Контрреформации, от которой он бежал, и наковальней Реформации. И после Кальвина в Женеве сохранялись его суровые нормы жизни. Петь запрещалось. Запрещалась и дорогая одежда. Каждый женевец обязан был посещать общественное богослужение. В течение ряда лет в Женеве были сожжены десятки людей. Среди них унитарий (унитарии отрицали троичность христианского бога, бог един не в трех лицах, а как таковой) Мигель Сервет (ещё при Кальвине).

В Женеве было много итальянских эмигрантов, в том числе неаполитанцев. Беженцы из «Италии» образовали в Женеве свою реформатскую (кальвинистскую) общину во главе с неким неаполитанским маркизом, который устроил своего земляка в типографию корректором.

Однако задиристый ноланец, пользуясь доступностью типографии, выпускает в свет брошюру, в которой он нападает на одно местное реформатское светило. Это вызвало скандал. Брошюру уничтожили, а полемиста бросили в тюрьму. И в течение двух недель ежедневно Джордано Бруно выводили из тюрьмы и босого, одетого в одну рубашку и с ошейником на шее, вели по городу в церковь к обедне, где каждый раз зачитывался приговор, а Бруно подвергался оскорблениям прихожан.

Наконец, Бруно был выслан из Женевы. Он снова скиталец.

И снова Франция. Он добирается до Лиона, но там не задерживается.

Во французской Тулузе Бруно пробыл около двух лет. В Тулузском университете Бруно получил ученую степень магистра и должность профессора. Там он начал писать свои книги. Но опубликовать их в Тулузе ему не удалось. Он опять там не ужился.

Париж. Бруно 33 года. Он полон сил и энергии. Идет лето 1581 года.

В Париже Бруно, наконец, пофартило. Католический Париж – не протестантская Женева. Место религиозного фанатизма занимает лёгкий французский скептицизм. Случившаяся за 9 лет до лета 1581 года Варфоломеевская ночь, когда французские кальвинисты-гугеноты были коварно истреблены, казалось, было забыто. Выходят «Опыты» придворного Монтеня. Промежуточный король Генрих III покровительствовал и Монтеню, и Бруно, назначив последнего экстраординарным профессором с постоянным жалованием.

Наступает сравнительно светлый период в жизни несчастного. Это парижско-лондонско-парижский период. Он продолжался с лета 1581 года по неизвестно какой месяц 1586 года, то есть приблизительно 5 лет, из которых Бруно около двух лет в Париже (лето 1581 года – весна 1583 года), два года в Англии (1583‑1585) и около года снова в Париже.

В католической Франции Джордано Бруно начинает, наконец‑то, издавать свои творения.

Все они сохранились. И это несмотря на то, что вскоре все они были занесены в католический «Индекс».

Итак, в Париже издано:

«О тенях идей» – самая ранняя из дошедших до нас работ Бруно, в которой содержится изложение основных тезисов мыслителя;

«Искусство памяти»;

«Песнь Цирцеи»;

«Подсвечник» (пьеса на итальянском языке).

Первые два труда из числа названных – трактаты на латинском языке – посвящены логике и мнемонике.

Мнемоника – искусство памяти. Для Бруно это не то чтобы хобби. Это для него ремесло. И он создал собственную технику укрепления и развития памяти. Именно этим иностранец пленил французского короля. Бруно продемонстрировал Генриху III свою феноменальную память, рассказал о своих мнемонических приёмах и посвятил ему свой трактат.

В антиклерикальном памфлете-диалоге «Песня Цирцеи» (латинский язык) Бруно описывает все те виды животных, которые наделены чертами человеческих характеров. Воинствующий антиклерикал-антицерковник Джордано Бруно, сам беглый монах, высмеивает всё монашеское сословие, приравняв монахов к обезьянам. «Обезьяномонахи» «бесполезны в серьёзных и трудных делах и только угождают магнатам лестью, шутовством и паразитической жизнью. А так как они не могут, подобно ослам, носить тяжести, сражаться как боевые кони, пахать, как волы, откармливаться мертвечиной, подобно свиньям, то от них только и пользы, что они служат посмешищем».

Бруно вспоминает свою родину. Он гордится тем, что он «природный неаполитанец, воспитанный самым благословенным небом». И Цирцея тоже у него неаполитанка. Каким образом? Известный по Гомеру, но географически неизвестный остров Цирцеи – это якобы неаполитанский остров Искья, что в 20 км от Неаполя.

«Подсвечник» (Париж, 1581) – антиклерикальная комедия.

Англия, Лондон. Но всё-таки это далеко не главные труды великого мыслителя. Главные были опубликованы в Англии в 1584‑85 годах. (В Англию Бруно попадает как зачисленный в свиту французского посла при дворе Елизаветы I.) Это латиноязычный трактат «Печать печатей».

И это итальяноязычные:

«Пир на пепле» (1584) – «День пепла» приходится на первую неделю Великого поста, он связан с церковным обрядом посыпания пеплом священника и молящихся;

«О бесконечности, вселенной и мирах» (1584, в качестве места издания ложно указана Венеция);

«О причине, начале и едином» (1584).

Все эти три книги Бруно посвятил французскому послу в Англии Мишелю де Кастельно, в свите которого он состоял.

Далее следовали:

«Изгнание торжествующего зверя» (1584);

«Тайна Пегаса с приложением Килленского осла»;

«О героическом энтузиазме» (1585).

Две из этих трёх книг Бруно посвятил влиятельному лондонскому аристократу Филиппу Сиднею, вокруг которого группировались английские учёные и философы.

Оксфорд. Выше было сказано, что крайней северо-западной точкой в скитаниях Бруно был Оксфорд, который лежит уже в западной долготе. Бруно пробовал было читать лекции в этом университете. Но не имел успеха. Более того. Ему запретили дальнейшее чтение лекций. Оксфордские педанты не были, в качестве протестантов-англикан, фомистами (томистами), но они были аристотеликами. Бруно же отстаивал идеи Пифагора, Парменида, Анаксагора, пропагандировал коперниканский гелиоцентризм. Силы были неравные. Темпераментный неаполитанец шокировал флегматичных английских профессоров, вскоре справедливо канувших в неизвестность.

Но дело Бруно не пропало. В эти времена в Англии уже жил Фрэнсис Бэкон. В 1584 году, когда Бруно третировали в Оксфорде, Фрэнсису было 23 года. Но Ф. Бэкон – человек XVII века. Его главные труды появятся только в 1605 («О достоинстве и приращении наук») и в 1620 («Новый органон»). Как и Джордано Бруно, Фрэнсис Бэкон выступит против Аристотеля и за таких древнегреческих философов, как Левкипп, Демокрит, Анаксагор. Он остроумно объяснит, почему труды Платона и Аристотеля сохранились, а Левкиппа и Демокрита погибли: лёгкое (легкомысленное) плавает, а тяжелое (глубокомысленное) тонет. Свою основополагающую работу он назовет «Новым Органоном» в пику «Органону» Аристотеля, ибо Бэкон противопоставит умозрительному методу Аристотеля свой активный экспериментальный эмпиризм (единственным источником познания является наблюдение, но не столько пассивное, сколько активное – эксперимент).

Однако, в отличие от Джордано Бруно Фрэнсис Бэкон даже не пытался предстать перед профессорами, хотя он достиг второй после короля государственной должности в Англии. Вся прогрессивная философия Возрождения и Нового времени развивалась вне университетов – бастионов мировоззренческого консерватизма.

Осенью 1585 года Бруно покидает Англию именно как член французского посольства вместе со всем посольством. Елизавета высылает французского посла. Испания и Франция интриговали в пользу еще не казненной католички Марии Стюарт.

Испания Филиппа II готовила «Великую армаду». Испанцы замыслили сделать то, на что так впоследствии и не решились ни Наполеон, ни Гитлер – высадить свои войска в Англии. Испанский флот был разбит английским, его остатки уничтожила буря. Эпоха Испании (и Португалии) с их Великими географическими открытиями («Новая Земля»), сменившая эпоху Италии, кончилась. Началась эпоха Англии – «владычицы морей».

Снова Франция, Париж. На этот раз во Франции неуютно. Гизы, Бурбоны и Валуа развязали новую гражданскую войну между католиками и возродившимися гугенотами во главе с Генрихом Наварским, будущим регентом Генрихом IV.

В Париже Бруно издает свой «Критический курс лекций по "Физике" Аристотеля», а также «Сто двадцать тезисов о природе и мире против перипатетиков», то есть аристотеликов.

Бруно получает известие от отца.

Бруно организует философский диспут. Он состоялся 28 мая 1586 года. И он должен был быть продолженным на следующий день 29 мая. Однако Бруно на второй день не явился.

Вскоре Бруно навсегда покидает Париж. Парижско-лондонско-парижское время кончилось.

«Германия». Слово Германия мы так же, как и слово «Италия», ставим в кавычки, ибо единого германского государства тогда не было. Как и «Италия», «Германия» стала Германией лишь во второй половине XIX века.

Мелькают Майнц, Висбаден, Марбург. Наконец Виттенберг – колыбель протестантизма. Там в 1517 году никому ещё тогда неизвестный Мартин Лютер выступил со своими 95 тезисами против католической церкви и папства. Теперь в Виттенберге оказался мало кому известный Бруно. В Виттенберге Бруно задержался на год. В относительно свободном Виттенбергском университете магистр Бруно получает степень профессора. Виттенберг стал третьим, после Парижа и Лондона, издательским центром Бруно. Там в 1587 году (через семьдесят лет после тезисов Лютера) Бруно опубликовал:

«Комбинаторная Лулиева лампада»;

«О прогрессе и охотничьем светильнике логиков».

Что касается написанного в Виттенберге труда «Искусство убеждать», то это сочинение при жизни Бруно не издавалось.

Прага, Брауншвейг, Франкфурт-на-Майне. Не ужившись и с кальвинистскими профессорами, наш беженец отправляется в Прагу (середина 1588 г.), где находится полгода. Прага – четвертый издательский центр Бруно. Он переиздаёт «Лулиеву лампаду» и издаёт «Сто шестьдесят тезисов против математиков и философов нашего времени». Это сочинение Бруно посвятил императору Рудольфу II – и получил от него 300 талеров.

Из Праги Бруно перебирается в январе 1589 г. в герцогство Брауншвейг, где под покровительством герцога Юлия Брауншвейгского ему некоторое время было спокойно. Там Бруно издаёт:

«Лулиева медицина»;

«О началах вещей, элементах и причинах»;

«О сочетании образов, символов и представлений».

Смерть герцога и преследования вплоть до отлучения Бруно от лютеранско-евангелической церкви, к которой Бруно не принадлежал, заставили его перебраться во Франкфурт-на-Майне (лето 1590 г.). Там Бруно опубликовал три латиноязычные поэмы:

«О тройном наименьшем и об измерении»;

«О монаде, числе и фигуре»;

«О необъятном и неисчислимом», а также трактат «О сочетании образов, знамений и идей».

Во Франкфурте-на-Майне регулярно проводились книжные ярмарки. Бруно был там при весенней ярмарке 1591 г., но при осенней ярмарке его уже там не было.

Цюрих. Падуя. Он уже в Цюрихе, где издаёт «Свод метафизических терминов», а осенью того же года снова, через четырнадцать лет, в Падуе, где пытается занять вакантную кафедру математики. Ему отказывают. Через полгода эту кафедру займет Галилей.

Еще будучи во Франкфурте, Бруно получает роковое приглашение из Венеции от молодого знатного венецианца Джованни Мочениго. Род Мочениго давал дожей, военоначалъников, епископов. Дворец Мочениго до сих пор стоит на извилистом канале Гранде. В романе Томаса Манна «Зрелые годы короля Генриха 1V» эпизодически выведен некий господин Мочениго, родственник дожа, участник, как и Сервантес, морского сражения при Лепанто, принесшего поражение турецкому флоту от венецианского и испанского, поражение, так ничего и не изменившее в Средиземноморье, по‑прежнему запертом турками-османами. Молодой Мочениго предлагал Бруно прекрасные условия жизни и вознаграждение за обучение его «искусству памяти и изобретения».

ЧЕТВЁРТЫЙ ПЕРИОД (1592-1600).

Венеция. В начале 1592 г. Джордано Бруно переезжает в Венецию и в течение двух месяцев живёт в замке Мочениго, пытаясь хоть чему‑то научить клиента. А затем Джордано Бруно исчез.

Исчезновение Джордано Бруно осталось незамеченным. Свидетели дали расписку о неразглашении.

И в течение двух с половиной веков все обстоятельства ареста и суда над Бруно были неизвестны, будучи скрыты в архивах инквизиции, пока итальянская революция 1848‑49 гг. не открыла на некоторое время эти архивы.

В условиях краткожизненной осаждаемой австрийцами Венецианской республики (март 1848 – август 1849) палеограф Цезарь Фукар получает из архива венецианского Совета мудрых (суда над еретиками) ряд документов, в их числе материалы процесса над Бруно. Когда венецианская республика пала, Фукару пришлось эти документы вернуть, но он успел снять с них копии, которые он в 1868 г. переслал Доменико Берти.

Доменико Берти (Domenico Berti, 17.12.1820 – 21.04.1897) – профессор философии в Риме, в течение 34 лет (1860‑1894 гг.) депутат всех созывов парламента Италии, в 1866‑67 гг. – министр народного просвещения в правительстве Италии. Как профессор философии Д. Берти изучал Бернардино Телезио, Джордано Бруно, Лючилио Ванини, Фому Кампанеллу, т. е. прогрессивных мыслителей итальянского и испанского Возрождения. В 1868 г. Берти опубликовал биографию Джордано Бруно («Vita de Giordano Bruno da No la scritt da Domenico Berti». 1868. Filenze. Torino. Milano). К этой биографии Берти приложил полученные им от Фукара протоколы венецианской инквизиции, относящиеся к Джордано Бруно.

В следующем году архивы были открыты, что дало возможность Берти сверить копии Ц. Фукара с подлинниками и в 1880 г. издать сборник документов о Дж. Бруно. Затем вышло в свет второе издание биографии Дж. Бруно «Giordano Bruno da Nola, sua vita e sua dottrina». Torino… 1889. Это расширенное и дополненное издание биографии Джордано Бруно с приложением ставших известных к тому времени документов.

Второй прорыв в заговоре молчания против Бруно произошел в 1942 г., когда один из ватиканских архивариусов опубликовал «Краткое изложение следственного дела Джордано Бруно». Ещё в 1896 г. один из хранителей ватиканского архива нашел рукописный сборник извлечений из протоколов и других документов венецианской и римской инквизиции, относящихся к Бруно. Тогдашний папа Лев XIII повелел этому архивариусу держать в тайне само существование этого сборника. Этот‑то сборник и был опубликован в 1942 г. ватиканским архивариусом Анджело Меркати.

Из этих новооткрытых материалов возникает чудовищная картина предательства и издевательства над человеческой личностью, которая была носителем передового мировоззрения, завершающего периода в истории Возрождения.

В истоках следствия по делу Джордано Бруно сперва устный («Как я уже докладывал устно…» – сказано в первом письменном доносе) донос, однако одного устного доноса было недостаточно – для ареста по подозрению был нужен документ. Поэтому последовали три письменные доноса: от 23, от 25 и от 29 мая.

А трагические события развивались следующим образом. Джордано был непростительно откровенен со своим учеником. А тот пришел в ужас от взглядов своего учителя, счел его «одержимым демоном». В своем первом доносе Мочениго писал: «Сперва я намеревался учиться у него… не подозревая, какой он преступник». И далее: «Я брал на заметку все его взгляды, чтобы сделать донос вашему преосвященству…». Это «преосвященство» – венецианский инквизитор Габриэль Салюцци. Бруно почувствовал опасность – и решил уехать. Но поздно! Подонок упредил его. В ночь с 22 на 23 мая 1592 года Джованни Мочениго в сопровождении слуг врывается в спальню Бруно, выводит его оттуда и запирает на чердаке замка. (Однако в доносе: «…Я запер его в комнате, чтобы задержать…»). После первого письменного доноса инквизитор послал в замок Мочениго полицейского, который пока что не арестовал Бруно, а перевел его с чердака в подземелье замка Мочениго. И только в ночь с 24 на 25 мая Джордано Бруно переводят в тюрьму венецианской инквизиции. 25 мая подонок подал второй письменный донос на Джордано Бруно, а вместе с ним всё небольшое имущество арестанта: книги, рукописи, личные вещи и деньги.

И уже 26 мая начинается тайное судилище крыс в рясах над великим мыслителем, первое заседание трибунала из четырех человек. Это патриарх Венеции, папский нунций, инквизитор Салюцци, сенатор Фускари. Председательствовал сенатор, допрос вел Салюцци.

В протоколе этого заседания сказано: «Был введен человек среднего роста, с каштановой бородой, на вид лет сорока». Джордано Бруно было тогда 44 года. Бруно приносит присягу на Евангелии. Далее Бруно рассказывает об обстоятельствах своего знакомства с Мочениго и о своем насильственном задержании этим подонком, излагает свою биографию, из чего мы узнаем много нового. На этом первый допрос заканчивается.

29 мая от Мочениго поступает третий донос. Поэтому 30 мая состоится второе заседание трибунала. На него вызываются свидетели обвинения. В качестве таковых Мочениго назвал имена двух книготорговцев. Однако они охарактеризовали Бруно как лояльного католика. Со своей стороны Бруно попросил вызвать своего свидетеля защиты, который подтвердил, что, встречаясь с Бруно здесь, в Венеции, слышал от него, что тот действительно намеревался предстать перед папой со всеми своими трудами. На втором допросе выясняются все обстоятельства жизни Бруно. Бруно сказал, что хотел вернуться во Франкфурт-на-Майне, чтобы написать там новые книги, содержащие его нынешние взгляды, и представить их папе, а также устно изложить ему свои мнения, испросить отпущение грехов и разрешение сохранить свое духовное звание, находясь вне Доминиканского ордена. Всё это говорит о неимоверной наивности Джордано Бруно.

Свои же уже изданные книги Бруно осуждает. В них он «рассуждал чрезмерно философски, а не так, как подобает доброму христианину».

Третий и четвертый допросы происходили в один день – 2 июня. Здесь речь уже шла по существу. Бруно представляет трибуналу список как всех своих опубликованных, так неопубликованных работ. Этот список не сохранился. Следующий допрос 3 июня.

А тем временем происходит распря между венецианской и римской инквизициями. Чья он добыча? В конце концов, побеждает Рим – и 19 февраля уже следующего, 1593 года великий мыслитель, закованный в кандалы, доставляется из тюрьмы на корабль, который поплыл по Адриатическому морю в Анкону – папскую морскую пристань на Адриатике.

И вот 27 февраля 1593 года Бруно брошен в тюрьму римской инквизиции, из которой он выйдет только через 7 лет без десяти дней, чтобы быть здесь же в Риме сожженным заживо.

Доносы Мочениго дают нам более полную картину мировоззрения Бруно, чем все его печатные произведения.

Что же думал на самом деле Джордано Бруно?

Во-первых, Бруно критически относился к религии как таковой. Ему якобы не нравится никакая религия. Она возможна только потому, что в мире процветает невежество.

Что касается христианства, то Христос – обманщик народа, его чудеса мнимы, он маг.

Дева не может родить. Бруно против обедни. Он не верит в пресуществление. Пресуществление – нелепость.

Нелепо, что бог и един, и троичен.

Католическая вера нуждается в преобразовании.

Богатства монахов – грех. Надо отнять доходы у монахов.

Надо прекратить богословские распри. Нынешняя христианская церковь – не та, что была у апостолов: апостолы обращали в веру проповедью, примерами доброй жизни, любовью, а нынешние жрецы насилием, пытками и казнями.

Не существует возмездия за грехи. Для добродетельной жизни совершенно достаточно не делать другим того, чего не желаешь себе.

Во-вторых, Джордано Бруно занимает радикальные общие мировоззренческие позиции по таким принципиальным вопросам, как представление о душе и о мире. Души не творятся Богом. Души сотворены природой. Мир не сотворен Богом. Он вечен. Существуют бесчисленные миры.

К сожалению, Джордано Бруно якобы верил в переселение душ.

Отношение к личности и к учению Джордано Бруно – своего рода лакмусовая бумажка, позволяющая определить мировоззренческую позицию любого знакомого с учением Джордано Бруно человека.

Филиппо-Джордано Бруно сожгли живьем (как тогда было принято) 17 февраля 1600 года на Площади цветов в Риме.

Кто мог бы присутствовать при этом садистском акте из прогрессивных ученых и философов? Томмазо Кампанелла вряд ли мог, так как его самого в том же 1600 г. иезуиты заточили в тюрьму на 26 лет и 4 месяца. При этом его семь раз пытали (последняя пытка продолжалась сорок часов).

На том месте, где произошло это позорное для всего человечества событие, прогрессивная общественность объединенной Италии воздвигла памятник этому подлинному великомученику. Памятник был открыт 9 июня 1889 года.

А уже 7 июля того же года произошло «собрание протеста» кёльнских католиков, на котором некий профессор Шредер заявил о Джордано Бруно: «Он выступил против самого Бога, в фантастическом заблуждении он отрицал его промысел, его существование, в своих писаниях проповедуя грубейший пантеизм и проводя в своей этике самый плоский материализм. Тем самым он уничтожал единственную основу всякого нравственного и религиозного, всякого церковного и государственного порядка. Его тезисы стремились ниспровергнуть не только алтари, но и троны, он был, таким образом, явным врагом человеческого общества, ибо где нет Бога, там нет и авторитета, где нет авторитета, там нет истинной свободы, нет порядка, где нет порядка, там раскрыты двери и ворота радикальнейшему социализму… Кем же был Джордано Бруно? Это был отпавший монах, расстрига-священник, безнравственный человек, мятежник против Христа и церкви, отрицатель Бога, враг трона и алтаря, короче говоря, революционер в полнейшем смысле этого слова» (Цит. по книге Дж. Бруно. О причине, начале и едином. Предисловие. М., 1934. С. 31‑32).

В 1931 г. папа Пий XI причислил к лику святых Роберта Белярмина, который сжег живьем Джордано Бруно.

В 1935 г. ровно через 400 лет после своей казни был канонизирован Томас Мор (1478‑1535).

Выше мы говорили, что и у нас, в России, четырехсотлетие со дня сожжения Бруно было затерто. Это не юбилей. Но это годовщина. Настоящий юбилей Джордано Бруно был в 1948 году и будет в 2048 году. Те, кому сейчас двадцать лет, вполне могут до него дожить – им будет всего‑то 67‑68 лет.

В 1948 году, юбилей Джордано Бруно не остался незамеченным. В следующем году вышла книга: Джордано Бруно. Диалоги. 1949. Её издатель и автор предисловия – один из моих учителей, профессор Михаил Александрович Дынник. До этого были изданы «О причине, начале и едином» (Москва, 1934); «О бесконечности, вселенной и мирах» (Москва, 1936); «Неаполитанская улица (Подсвечник). Комедия в пяти действиях» (Москва-Ленинград, 1940). После «О героическом энтузиазме» (Москва, 1953).

В 1955 г. вышла замечательная книга «Джордано Бруно и инквизиция» Валентина Сергеевича Рожицына (1888‑1942) и его жены М. Рожициной, которая дописала девять глав.

В хваленые же царские времена был издан лишь один диалог Джордано Бруно – «Изгнание торжествующего зверя» (СПб., 1914). Русская православная церковь по понятным причинам затирала великого прогрессивного мыслителя, физически уничтоженного католической церковью.

Но идеи Бруно и память о личности этого великого «героического энтузиаста» не может уничтожить никто.