Среди многих мифов, предрассудков или просто недоразумений, распространённых в России, есть устойчивое народное чувство (для интеллектуалов это уже идея или целая философия), что наша страна настолько особая, что и умом её не понять, и что «соборность» наш идеал, и что «все люди б…», и что Россия – страна дураков, но если и спасёт кто‑то давно обезумевшее человечество, то только она, Россия, великая страна ленивого Емели и не встававшего 33 года на ноги Ильи Муромца.

Естественно, что скепсису и скептицизму никогда не удавалось прижиться на этой психологической и культурной почве. Даже сами эти понятия, заморские по происхождению, были искажены на наш лад, превратившись в синонимы слов «нытик», «пессимист», «циник» или «нигилист». Но сегодня казавшееся доселе невозможным пытается сделать себя возможным, заявить о себе так, как оно это делало и делает на Западе. Скепсис и скептицизм стучатся в черепную коробку россиянина, говоря ему, что они совсем не то, что он о них до сих пор думал.

Наиболее свежим примером такой тенденции стал журнал «Скепсис», второй номер которого вышел в этом году. Журнал заявляет о себе как научно-просветительский ежеквартальник, его главный редактор – Сергей Соловьёв, члены редакции – Александр Аверюшкин, Александр Боев, Мария Десятова и Дмитрий Субботин. В состав редакционного совета входят пять профессоров: д. ф. н. В. А. Бочаров, И. А. Гобозов, М. Н. Грецкий, Ю. А. Муравьёв и д. и. н. Ю. И. Семёнов.

Редакция «Здравого смысла» искренне приветствует «Скепсис» и всех тех, кто решился на эту нужную и ответственную общественную акцию. Российские скептики создают, по сути, прецедент, стремясь установить традицию скептицизма в интеллектуальной и психологической сфере общественной жизни. Задача, конечно, очень актуальная, важная, но и трудная. Девизом, точнее девизами «Скепсиса», скорее всего, могут быть названы два его слогана: «Новый органон против регрессанта» и «Свобода начинается с сомнения». В первом случае имеется в виду то, что в России науке и интеллекту нужны «новые методы, новые теории». Во втором – необходимость укрепления свободомыслия, защита достоинства человека, скажем, нерелигиозного, т. е. отстаивание определённого спектра конституционных прав гражданина России.

Тематика журнала разнообразна: теоретические проблемы скептицизма как метода познания, стиля мышления и культурной традиции; идеологические, мировоззренческие и методологические установки в современной отечественной науке; продолжающаяся клерикализация системы образования; актуальные проблемы теории эволюции; креационизм; половое воспитание; студенческая жизнь; история религий и др. В номере читатель найдёт и рецензии на книги издательства «Амфора», отдел юмора и обзор некоторых текущих событий в культуре. Особенно хорошо то, что начинающийся журнал – инициатива молодых, хорошо сотрудничающих с опытными учёными. Это чувствуется и в энергичном стиле материалов номера, и в его оформлении.

Можно сказать, «Скепсис» – журнал оптимистов, порой даже воинственных и задиристых, что очень даже похвально. Но если повернуть скептический взгляд на сам «Скепсис», то было бы ошибочным считать журнал «безгрешным», что, впрочем, естественно и не страшно. Думается, что (видимо) программная статья Юрия Муравьева «Скепсис и скептицизм» могла бы быть более цельной и менее противоречивой. Трудно согласиться с ним, что в мировой культуре скептицизм сегодня – «это даже не философия», а нечто вроде «веяния, течения умов, направления неопределённых ментальных поползновений» (с. 7). Хочется подбодрить автора и сказать, что на Западе существует огромная литература по современному скептицизму. Особенно мощно развиты скептико-прикладные научные исследования (см. краткую библиографию на с. 47 настоящего номера ЗС), регулярно проводятся научные региональные и мировые конгрессы скептиков ^*. (Насколько мне известно, очередной будет в Венеции в 2004 г. Желаю автору поучаствовать на нём.)

К не сильно выраженным, но потенциально опасным недостаткам я бы отнёс переступание некоторыми авторами границы между скептицизмом и нигилизмом. Мне трудно объяснить причины таких перехлёстов, но очевидно, что они не вытекают из принципов научного скептицизма. Так, на мой взгляд, не имеет никакого отношения к научному скептицизму установление «своеобразной закономерности»: «чем больше человек в старые времена восхвалял марксизм, чем больше он громил тех, кого он объявлял отступниками от марксизма, ревизионистами, тем больше он в новую пору изощрялся в проклятиях этому учению» (с. 11). Здесь всё «штучно» и индивидуально. Но главное автор (Юрий Семёнов), сам того не подозревая, обрушивается на принцип свободы убеждений, формально говоря, на ст. 13, 28 и 29 Конституции РФ, на положение Всеобщей декларации прав человека о том, что «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения…» (ст. 18). Чрезмерная обобщённость подхода не ведёт ни к чему хорошему. Так и хочется спросить Ю. Семёнова, откуда ему известно, что все «наши обществоведы, покончив с верой в тех кумиров, которых им раньше навязывали, отнюдь не стали свободомыслящими. Они стали инаковерующими»? (с. 11.) Не могу согласиться и с таким огульным заявлением: «Никаких великих открытий русские религиозные философы не совершили, никакого вклада в развитие мировой философской мысли не внесли, ничем мировую культуру не обогатили» (там же, с. 11). Разумеется, философия – не естествознание, и открытия в философии – это вопрос для специального обсуждения. Но нельзя отрицать, что существует не только прогресс научного знания, но и накопление достижений в области художественной культуры и философии. В подавляющем своем большинстве русские религиозные философы от В. Соловьева до Л. Шестова были честными искателями правды, справедливости и добра. Нет никакого резона считать их творчество заведомо пустым делом только потому, что они были верующими. Хорошо известно, что большинство из них ревизовали и остро критиковали православие, исходя из либеральных, демократических и антитоталитаристских ценностей. Тот же Н. Бердяев, защищая ценности так называемого «духовного аристократизма», вместе с тем писал, что «социальная и экономическая сторона социализма справедлива…» Не могу не считать себя экспертом по истории русской философии этого периода, и потому, в частности, скажу, что оригинальных философских идей было высказано много, и, например, экзистенциализм, оказавший такое сильное влияние на мировую культуру XX в., как ни крути, а зародился в России.

Не хочу развивать дальше эту тему. Суть в другом: как бы скептикам не превратиться в самовлюблённых нигилистов. А такая опасность реальна, если замыкаться в рамках скептицизма. Хорошо, что редакция и авторы понимают, что скептицизм – это в основном метод исследования, его часть, встроенная в целостный научный процесс познания, а не самодостаточная философская позиция, не завершённое и целостное мировоззрение. Если твёрдо придерживаться этого принципа, то я уверен, что риск превратиться из скептика в нигилиста-догматика и из критика – в циника будет минимальным. И если учесть, что дело «Скепсиса» взяла в свои руки молодёжь, то опасаться какого‑то перерождения и вырождения позиции редакции нет оснований.

Приветствуя появление второго номера журнала и ожидая выпуска последующих номеров, «Здравый смысл» выражает безусловную поддержку этому важному периодическому изданию. Нам близки ценности, защищаемые этим журналом, мы готовы к самому широкому сотрудничеству с российскими скептиками, поскольку мировоззренчески мы близки. Недаром «Здравый смысл» – это журнал скептиков, оптимистов и гуманистов. Мы желаем успехов новому журналу, большой читательской аудитории и общественного признания их столь важного культурного дела – просвещения россиян в духе научного скептицизма.