ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Осень 2004 № 4 (33)

НАУКА И ПСЕВДОНАУКА

	Зачем нужна комиссия Круглякова и как её лучше называть
	Юрий Ефремов

Написание этих заметок вызвано статьёй Дмитрия Квона «Борьба с лженаукой вовлекает в диалог с сумасшедшими и ортодоксами нормальных людей» («Независимая газета», 2004, 23 июня). Он пишет, что сумасшедший в такой борьбе всегда побеждает, ибо его речи интереснее. И самое неприятное – эта борьба порождает агрессивную реакцию сторонников псевдонауки. Причём это последнее не только неприятно, но иногда и опасно. Недаром в здания РАН не пускают без пропусков – с тех пор как одного борца с лженаукой прирезали в его же кабинете.

Комиссия пытается возвести санитарный кордон на пути фантазёров и аферистов, выступающих от лица российской науки и в конечном счёте позорящих её. И дело не только в том, что краснеть за них приходится серьёзным исследователям. Доведённые до металла «генераторы торсионного излучения» дорого обошлись государству, а бесчисленные лжемедицинские «приборы» калечат людей – или в лучшем случае отнимают время от действенного лечения. Не безвредна даже и астрология, бессмысленные рекомендации которой побуждают людей принимать ошибочные решения – скажем, отказываться от женитьбы или сеять овощи не в лучшие агротехнические сроки…

Конечно, Д. Квон прав в том, что публика ныне больше верит фантазёрам и психопатам, чем серьёзным учёным. Российское правительство сделало (и продолжает делать в так называемом Законе о льготах) всё от него зависящее, чтобы сделать учёного и преподавателя последними людьми. Зарплата у главного научного сотрудника (высшая должность в науке!) существенно меньше, чем у дворника в Москве. Конечно, г. н. с., как правило, имеет и какие‑то гранты, но и дворник подвизается на двух ставках. А если ты такой умный, почему такой бедный? Стало быть, нечего тебя и слушать.

Д. Квон пишет о том, что бороться с уфологами и астрологами смешно, их надо игнорировать. Это мнение широко распространено; так и поступает большинство исследователей, которым эта борьба представляется бесполезным донкихотством. Но надо отстаивать истину – и будь что будет. Сдаваться на милость неучей нельзя. Астрономы будут продолжать опровергать астрологов из тех же побуждений, из каких мы выбиваем пустой фантик из рук весельчака, протягивающего его ребёнку под видом конфетки.

Речи сумасшедшего – разоблачения американских мистификаторов, которые (между прочим, за 20 млрд долларов!) якобы инсценировали посадку на Луну в Голливуде, рассказы о пришельцах и вообще ниспровержение «догматической и закоснелой» академической науки, конечно, интересны для обывателя – но им можно и нужно противопоставить не только прямые опровержения, но и рассказы о подлинных и воистину чудесных достижениях науки последнего времени. Одно только открытие планет у других звёзд чего стоит. К счастью, заметны признаки оживления на рынке научно-популярной литературы – но уже треть нашего населения не читает ничего, а телевидение неуклонно снижает – ныне до получаса в неделю – время для передач о подлинной науке. Но без науки и образования у нашей страны нет иного будущего, кроме как сырьевой колонии. Будем же исполнять свой долг.

Комиссия Круглякова вовсе не является последней инстанцией в научных спорах. Она лишь отслеживает ситуацию и извещает об опасных для общественного здоровья и государственных и частных финансов поползновениях. Впрочем, это давно уже не поползновения, а бешеная активность организованной «научной» преступности.

Но кто и как решает, имеем ли мы дело с лженаукой или серьёзной работой, – «а судьи кто»? Разве не случалось и прославленным учёным публиковать работы, которые не только (иногда быстро) опровергались, но и с самого начала казались странноватыми? Нильс Бор высказывался за несохранение энергии в процессах β‑распада (слабого взаимодействия), но прав оказался Вольфганг Паули, предположивший в 1931 г., что энергия уносится частицей (названной вскоре нейтрино), которую обнаружили «напрямую» лишь в 1953 г. Бор, как известно, не был лжеучёным, но законы сохранения оказались сильнее его творческой фантазии…

Пограничные ситуации известны и сейчас, некоторые из них описаны в моей статье «В защиту научной рациональности и этики цитирования» (Здравый смысл. 2003/2004. № 1. С. 4‑10). Только время и практика экспериментов и наблюдений приносят окончательное решение, и на это иногда уходят десятилетия. Самая трудная проблема – заслуженные учёные, сильно увлёкшиеся и тем более пришедшие к неизменной возлюбленной идее. Из психологии известно, что переубедить последних невозможно. Они владеют терминологией, и с их аргументацией спорить нелегко; надо‑де публиковать, и будущее покажет. Однако в большинстве случаев ситуация сразу же ясна для каждого непредубеждённого специалиста, хотя найти конкретную ошибку часто нелегко. Возможно, в особых случаях было бы полезно публиковать даже и явно ложные работы, но, конечно, лишь в сопровождении таких комментариев – с указаниями конкретных ошибок или ложных утверждений, – из которых была бы вполне очевидна необоснованность выводов автора. Его позор стал бы наукой для других, и это выбило бы мощный козырь из рук противников коллективного разума учёных.

Мнение о вредоносности комиссии Круглякова действительно часто встречается и в Сети, и в печати – но высказывается оно обычно людьми, замешанными в псевдонаучной активности. Сама их болезненная реакция уже говорит о том, что существование Комиссии полезно.

«Факт существования такой инстанции, как Комиссия по борьбе с лженаукой, позорит Российскую академию наук. Задача у этой Комиссии одна – перекрыть доступ в науку каких бы то ни было новых идей». Это сказал математик акад. М. М. Лаврентьев, странные статьи которого по физике с некоторых пор перестали публиковаться в «Докладах Академии наук» (ДАН) – редколлегия журнала, для публикации в котором было достаточно быть академиком или получить от него направление, сделала выводы из печального прошлого (см.: Кругляков Э. П. Лженаука. Чем она угрожает науке и обществу? / Здравый смысл. 2003. № 3. С. 7). Именно публикации в ДАН когда‑то придали (для неспециалистов) видимость научности фантастическим «микролептонам» и «новой хронологии»…

А. А. Рухадзе и Л. Б. Уруцкоев (Охота на академических ведьм. В российской науке сложилась затхло-религиозная атмосфера // НГ‑Наука. 2003. 25 июня) утверждают, что Комиссия «способствует созданию атмосферы нетерпимости к новым идеям и неприятия неожиданных результатов, нагнетая истерию в научной среде», и предлагают Президиуму РАН задуматься, «нужна ли вообще эта комиссия по борьбе непонятно с чем». Весьма справедливо эти господа подчеркивают, что «представления и идеи, кажущиеся сегодня ошибочными, могут оказаться в итоге верными» и что «в истории науки именно так всегда и происходило». Однако г‑н Уруцкоев уже давно известен как «открыватель» магнитного монополя (что было бы сразу же удостоено Нобелевской премии, если б было правдой), а также и способа превращения элементов в золото, – который, однако, так и не дал ни золотника этого полезного металла. Другой же соавтор статьи в НГ печально известен как один из давших путёвку в жизнь монографии Г. Шипова, содержащей «теорию» торсионных полей, основанную на давно продемонстрированных ошибках её автора.

Пафос упомянутой статьи в НГ направлен ещё и на то, чтобы побудить Президиум РАН изменить свою позицию в отношении проблемы «холодного термоядерного синтеза». Необходимо‑де «своевременно организовать планомерные научные исследования», без чего Россия вновь отстанет. Однако же «своевременно организовать» такие исследования поздновато. Гипотеза о возможности термоядерных реакций с извлечением энергии при комнатной температуре, выдвинутая ещё в 1989 г., многократно проверялась, о чём гг. Рухадзе и Уруцкоев прекрасно знают и умалчивают – а это ведь уже обман читателей. Уже к 1997 г. в мире было выполнено более 2000 теоретических и экспериментальных работ, состоялось пять международных конференций, выпущены монографии, организованы специальные институты… И ещё в 1995 г. итоги этих работ были сформулированы так: «Вторая смерть холодного синтеза» (см. газету «Поиск» за 27 июня 1995 г.). И вот 8 лет спустя призывают начать «своевременные» изыскания… Правда, некий эффект порой находили, нейтроны иногда наблюдали в количестве, слегка превышающем фоновое, но об извлечении энергии не может быть и речи. Скорее всего, положительные результаты объясняются тем, что эффект и фон оценивались в разных сериях измерений (Радкевич И. А. Здравый смысл и статистика при обработке и анализе данных // Здравый смысл: Спец. вып. Наука и здравый смысл в России: Материалы международ. конф. гуманистов, Москва, 2‑4 октября 1997. РГО, М., 1997. С. 154). Сообщество «холодных синтезаторов» в нашей стране действует давно, «планомерные научные исследования» пора кончать, а не начинать, но это теперь лишь секта (наподобие фоменковцев), бесполезная деятельность которой оправдывается лишь тем, что её вожди всё ещё надеются получить на неё большие деньги. Об этом неоднократно писал Э. П. Кругляков («Учёные» с большой дороги, М.: Наука, 2001. С. 306). Ну как тут не призвать к роспуску зловредной Комиссии!

Моральный аспект проблемы лежит за пределами компетенции Комиссии. Гг. Акимов и Шипов – общепризнанные мошенники и самозванцы, сильно смахивает на мошенника г. Уруцкоев… Однако же г‑н Рухадзе – доктор наук, профессор МГУ, главный научный сотрудник ИОФ РАН, а г‑н Фоменко – академик и профессор МГУ; у обоих имеются бесспорные научные достижения. На моей памяти только тов. Молотов (и, кажется, примкнувший к нему Шепилов) был выдворен из АН СССР, а вот акад. Т. Д. Лысенко состоял в ней до конца своих дней, хотя в академической столовой (ныне котлетная «Academia») за один стол с ним никто почему‑то не садился… А он лично, между прочим, в подтасовке исходных данных не участвовал (не в пример академику Фоменко), если не считать кормления коров сливками. Можно ли, однако, допускать к преподаванию в университете людей, потерявших способность к критическому мышлению, хотя бы только и в отношении своей собственной «idee fixe»?

…История повторяется. Разгул псевдонауки и всяческого шарлатанства во Франции перед Великой революцией не уступал нынешнему в России; Марат, Месмер и другие подвергали сомнению способность академической (ныне говорят – официальной, закостенелой, догматической…) науки судить, что есть научная истина. На подобные упрёки ответил в 1780 г. Кондорсе, утверждая, что у (французской) Академии наук есть две бесспорно полезные функции: «Первая – поставить преграду для всякого рода шарлатанства, потому‑то столько людей ею и недовольны; вторая же – поддерживать в науке добротные методы и не предавать забвению ни одну её ветвь» (см.: Бадентэр Э., Бадентэр Р. Кондорсе. М.: НИЦ «Ладомир», 2001. С. 99).

При всех своих недостатках Российская академия наук эти функции выполняет, в том числе и посредством комиссии Круглякова. И в этом её поддерживают широкие круги научной общественности, коллективный опыт которой, опирающийся на проверку практикой, и есть лучший критерий истины.

Название комиссии действительно не самое удачное, и в этом можно согласиться с Д. Квоном. Оно вызывает в её оппонентах ненужную агрессивность. К тому же слово «лженаука» действительно испорчено; «псевдонаука» уже лучше – кстати, «pseudoscience» и есть английский перевод слова «лженаука».

Заграничные аналоги комиссии Круглякова часто являются одновременно и обществами секулярных гуманистов. Близкие задачи у Российского гуманистического общества, возглавляемого проф. В. А. Кувакиным. Именно это общество издает журнал «Здравый смысл» и книги, в которых много места уделяется борьбе с паранаукой. По существу, это почти единственный канал воздействия на общественное мнение, но, как и в других аналогичных случаях, тиражи ничтожны, и пишем мы в основном друг для друга (часто в буквальном смысле…). Комиссии следовало бы иметь свой сайт в Интернете и выпускать (для начала в электронном виде) бюллетень с новостями на нашем фронте – и со списками подозрительных работ. Возможно, найдутся желающие их проверить и помимо членов комиссии.

Приведём в заключение несколько примеров буквального перевода названий аналогичных организаций за границей. Почти все другие названия – производные от слов «Sceptical Inquirer», которые составляют и название американского журнала, специально посвящённого разоблачению псевдонаучных результатов и сообщений о паранормальных явлениях. Этот журнал издает Комитет по научному исследованию заявлений о паранормальном при Международном центре расследований (Center of Inquiry), а всего в США около 40 местных организаций такого толка. В Луизиане, например, существует Baton Rouge Proponents of Rational Inquiry and Scientific Methods, а в Кентукки – Kentucki Association of Science Educators and Sceptics. Ещё несколько названий (в буквальном переводе):

• Бельгийский комитет по научному исследованию явлений, имеющих репутацию паранормальных;

• Болгарские скептики;

• Инициатива для развития критического мышления (Коста‑Рика);

• Индийская ассоциация рационалистов;

• Казахстанская комиссия по исследованию аномальных явлений;

• Корейская озабоченность (awareness) псевдонаукой;

• Общество исследований достоверности сообщений об аномальном (Мальта);

• Общество (для) развития критического мышления (Испания);

• Японская сеть анти-псевдонаучной активности.

Возможно, следовало бы объявить конкурс на лучшее новое название для Комиссии. Я предлагаю такие: «Комиссия по изучению работ, претендующих на переворот в науке» или «Комиссия по противодействию пропаганде лженауки».