ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2004/2005 № 1 (34)

НАУКА И ВЛАСТЬ

		идёт реформа науки
Всеволод Ляшенко

Наш великий царь – реформатор Пётр Первый, как известно, лишал бояр их бород, а также внедрял различные европейские достижения. В том числе была основана Российская академия наук. Да и по существу дела, царь стремился поощрять в стране научные занятия, а значит – не скупился финансировать их.

В течение последних месяцев, после основательной смены государственной администрации и повторного провозглашения курса на ликвидацию терроризма, вопрос о реформировании науки возник ещё раз, хотя публично (т. е. в средствах массовой информации) он почти не обсуждается. По слухам, речь идёт о сокращении государственного финансирования науки, почти полном переводе её на самоокупаемость (пусть её спонсоры содержат). В некотором роде это можно считать поворотом к допетровским временам.

Слухи доносят драматические подробности реформаторских планов – что, мол, РАН предложено закрыть за ненадобностью, а количество научных институтов сократить раз в 10‑20. Словом, что‑то такое из «Истории города Глупова» – повести великого нашего ехидника Салтыкова-Щедрина.

Можно, конечно, многое не знать о государственной пользе науки, но для грамотного человека и просвещённого народа она несомненна. Но спросим, в чём же провинилась наша наука? За что её, собственно, так?

Конечно, современные естественные науки требуют денег – и немалых. Рекомендую взглянуть в ЛЮБОЙ прайс-лист по научному оборудованию и реактивам, а затем – в документы бюджетного финансирования почти любого из существующих НИИ. Сравнение покажет, что НИИ работают ЧУДОМ, т. е. на старых запасах и энтузиазме оставшихся кадров. И это минимальное, в полном смысле слова, обеспечение тоже оказывается обременительным для Государства – крупнейшего экспортёра своих солидных природных ресурсов.

Далее. С точки зрения «новеньких» администраторов, наука в целом малоэффективна. Осмелюсь не согласиться. На прикладной работе различных НИИ держатся многие отрасли народного хозяйства (например, важнейшая отрасль здравоохранения – вакцинно-сывороточное дело), а работа‑то эта тоже финансируется по «остаточному принципу». Куда уж эффективнее!

Конечно, «новенькие» ссылаются на западный опыт, где большие фирмы заказывают отдельным учёным или лабораториям интересные для них разработки. Но наш бизнес – заведомо иной, и фирм таких у нас просто нет, и основное нынешнее правило, по вполне достоверным слухам, заключается в том, что прибыль от любого действия фирмы должна быть получена в течение 6 месяцев, а на большее рассчитывать нельзя – там или дефолт ударит, или судебное преследование приключится, или нанятые кем‑то омоновцы контору разнесут, или банки начнут публично позорить и топить. Какие тут ещё могут быть долгосрочные планы?

Не забудем, что главная ценность науки – в проведении фундаментальных исследований, формировании новых идей и методов, если хотите, изменения природы. Если «у них на Западе» подобные исследования может финансировать миллиардер-меценат, то у нас – только Государство. Трудно выбрать, какое именно направление финансировать. Боюсь, что это невозможно без, допустим, консультации солидных специалистов – как наших, так и зарубежных, без «грантов», система распределения которых всё же остаётся в руках государственных учреждений.

По слухам (боюсь, что достоверным), вместо профессиональной оценки опять грядёт административная, проводимая по критерию «внедрения достижений в практику». А подобное внедрение – всегда лишь отдалённое последствие научного открытия или разработки. Конечно, внедрение нужно поощрять, но планировать исследования в базовых науках, исходя из него, – значит провозглашать хорошо известный в советское время лозунг «Откроем новую элементарную частицу к Октябрьским торжествам!»

Добавим, что большинство наших учёных уже старается планировать явно «полезное», прикладное – для того, чтобы не огорчать начальство и сохранить хоть какую‑то возможность организации работы. Но хорошо известно, что руководить наукой, используя административные методы, бессмысленно, бесполезно. Такое руководство – всегда фикция, самообман, ведущий к провалу.

Попытки усовершенствовать структуру нашей науки административными методами, ориентированными на законы других, ненаучных или вненаучных областей жизни, скажем, бизнеса или политической борьбы, неубедительны и в итоге вредны. Можно попытаться (на западный манер) «омолаживать» науку, т. е. выгонять из неё пожилых учёных. Но на Западе смена научных поколений, в среднем, происходит естественным путём, у нас же произошёл разрыв поколений, потому что активная и разумная молодёжь на каком‑то этапе общественного развития перестала идти в нищую науку, а двинулась в бизнес. На мой взгляд, наши «старики» – это золотой фонд, хранители научных традиций, без которых и методически «новая» наука расти не будет.

Как оценить предлагаемое «новенькими» руководителями уменьшение общей численности НИИ, о чём вполне достоверно сообщают слухи? Это означает удаление из сферы профессиональной деятельности (на улицу или на пенсию) большей части активно работающих учёных. Можно ли предполагать, что взамен закрытых появятся новые институты? Конечно же – нет. Создание нового, полноценного института – это очень редкое явление, даже и «на туманном Западе». Его появление детерминируется прежде всего внутренними законами развития научного знания и может лишь оформляться (либо искусственно задерживаться) извне, т. е. государственно-административными методами.

Вместо ломовых, кажется даже, что вероломных, административных мер, вроде бы направленных на оптимизацию научной деятельности, хочу предложить следующий минимум.

Все аспиранты, младшие научные сотрудники и другие лица, желающие заниматься наукой всерьёз, должны в совершенстве овладеть хотя бы английским языком, а также – компьютерной техникой, включая Интернет (обучение – за счёт учреждения т. е. госбюджета).

Все научные учреждения должны получить финансовую возможность для пользования Интернетом в полном объёме, включая копирование научных статей. При этом подразумевается снабжение науки современной компьютерной техникой.

Научные библиотеки, находящиеся в запустении, резко сократившие ассортимент получаемых журналов, следует вернуть в деятельное состояние (и повысить зарплату сотрудникам). Без регулярного снабжения новой научной литературой наука недействительна!

Необходимо реорганизовать и централизовать закупку и использование современной научной техники, чтобы даже небольшие группы учёных получили возможность работать на должном уровне – в соответствующем техноцентре.

Всё это дорого стоит, поэтому надо просто отбросить, как абсурдные, идеи сэкономить на науке. Здесь железный закон: хочешь сэкономить на науке – разрушь её. Хочешь сделать её реальным фактором социального и культурного прогресса – инвестируй в неё на долгосрочной основе. Никогда не было такого, чтобы экономия на науке приводила к процветанию государства.

Последние сведения – о том, что РАН по решению Совета Федерации, начиная с 2005‑2006 гг., обязана будет платить аренду за землю (площадь), используемую центральными и прочими научными учреждениями, – заставляет предположить, что какие‑то грядущие или уже новые хозяева науки вознамерились не укрепить, а вконец разорить величайшее из достояний нашей национальной культуры.

Становится всё более очевидной «вина» науки перед Вертикалью Государства. Она – в самом существовании науки. Явные и скрытые обвинения обрамлены и примитивной жадностью чиновников, жаждущих прибыли абсолютно везде, здесь, сейчас и любой ценой, и карьерными вожделениями, распаляемыми возможностью быстрых, пусть и внешних эффектов от реального слома «старого» и иллюзорного возведения «нового» в такой сложной области, как наука. К этому прибавляется раздражение всякого авторитарного и командного мышления при столкновении с мышлением научным, свободным и автономным. Науку не «покрышуешь», не «разведёшь» и не «поставишь на счётчик». Но её можно лишить материально-технической базы и просто отнять деньги, причитающиеся ей по принципу здравого смысла и истинного патриотизма. Конечно, наука – детище Века просвещения, и потому предполагает просвещённое государство и лучше всего чувствует себя в условиях демократии. У самодовольной или неуверенной в себе власти, особенно у её специальных органов, наука и учёный, принципиально открытый, отличающийся высоким профессионализмом, уровнем осведомлённости и обширностью международных связей, – самая легкая «пиаровская» добыча. (Не случайно среди «шпионов» остались одни только учёные.) Наука вызывает раздражение и спрятанной усмешкой по адресу напыщенных службистов, и своим свободно-критическим мышлением, чуждым всякой догме, в том числе и религиозной. Собственно, ничего удивительного здесь нет, авторитарные режимы вообще не любят интеллигентность и инакомыслие. Так что удар по науке представляется акцией не только экономической, но и политической. Дескать – бойтесь! Сила и законы – в руках государственной администрации. Дрожите! На колени!

Судя по всему, наука не вписывается в систему коррумпированного и воровского капитализма. Но всеобщая коррупция и разграбление – не более чем временные экстремально-болезненные состояния общественного организма. А всё основанное на разуме, принципах нормального отношения к миру и человеческим отношениям – так же фундаментально, как и сама жизнь на Земле, в том числе и на территории Российской Федерации. Нынешним господам было бы неплохо своевременно понять это.