|
Есть
Есть книги,
которые не прочтутся раньше, чем нужно, –
ты не заметишь их.
Есть люди,
которые не встретятся раньше, чем нужно, –
ты не увидишь их.
Есть мысли,
которые не приходят раньше, чем нужно, –
ты поздно это поймёшь.
Есть чувства,
которые недоступны для книг, для мыслей, –
ты всегда это знал.
***
…Есть то, что есть, и это – бог,
(всё то, что называют богом),
он – не премудрости поток,
не в чём‑то он и не во многом,
он – не во всём (не где‑то в стороне),
он сам есть всё (без сна во сне),
червяк в нём жив, и вместе с червяком
живу, не поклоняясь, вечный, в нём…
Опция?
Мне скучен день
с его идеей
с его безликой правотой
но слиться с солнечной водой
на вечном пляже мне б хотелось
и с ветром биться пустотой
Возможность
Невозможно
сделать табуретку из ничего
поэзию пересказывать
сотворить одуванчик
зло победить злом
душу понять.
Невозможно
не думать
о невозможностях.
Шаг
Пространство превозмочь…
Замедлить время…
Сосредоточиться в пугающей тиши.
Уходит в бесконечность галерея
сюжетов дня
и образов души…
В пустую дымку!
В муть!
Во мрак!
И краток ясный путь –
как в совмещённых зеркалах,
и где‑то рядом двери в человечность.
…Благословенна будь, моя беспечность,
когда я сделаю –
пройдя сквозь вечность! –
шаг!..
***
Мелкая речка
серые камни
рыбки тычутся в ноги
нежно.
Чувство вечности дня
для меня.
***
…А смерти – нет.
Она – недостижима в этом мире.
Она – лишь знак,
тире в твоём мерцающем пунктире.
***
…Себя терпеть,
с собою ладить,
тесниться птицей в душной темноте
и полнить клёкотом тетради,
и жарко биться в тесноте…
…Я не хочу жить в немоте!
***
…И каждый день как день расплаты,
и нет ночных поводырей…
Сумей забыть свою утрату –
утрату юности своей,
и помни, что за поворотом
тебя никто уже не ждёт,
и что лишь сумрак обожжёт
твою утрату, беглой нотой…
***
И жизнь коротка,
и душа на века…
Взглянуть на себя бы издалека!
Может, взглянул, и не раз… Не узнал.
Или страшился. Не признавал.
У откоса
…Я подходил
и спрашивал себя:
зачем мне жизнь, с её далеким солнцем…
Вдруг поезд вышел мягко. По откосу
слетела синева – пыльца дорог.
И тень толкнула, чуть прохладно, в губы.
Бензиновые,
нежно грохоча,
цистерны плыли. Вкусно пахли. Между ними
протискивалось, вспыхивало солнце.
Почмокивали сытно шпалы…
Счастливой звёздочкой блестя,
скакал вдоль рельса лягушонок.
***
Не жизнь мила,
не память о былом,
не страх томит,
а песня затихает…
Взмахнула сонному
бессолнечным крылом,
а залетела – света не хватает!..
***
…Ах, если б можно было спеть
такую песню, чтоб однажды
душой откликнулся бы каждый,
и с этой песней умереть…
Не я слова её сложу,
но вся надежда, что однажды
мотив услышу, самый важный…
…Без слов предчувствовать спешу.
Пройти
Уйти в леса… и кануть навсегда,
и выпасть вдруг из памяти у ближних,
и жизнь признать прошедшей без следа,
роскошно-суетной, излишней.
Найти не смерть среди коряг и мхов,
не логово молитвенного бденья…
Уйти – в стихотворение без слов.
Пройти лесами стихосотворенья.
Ларчик
Тайна любви всемогущая –
это ларчик. А ключик – прост:
верить в лучшее в человеке! –
в самое-самое лучшее! –
и звездой оно вспыхнет – в ответ! –
среди звёзд…
На вечере одноклассников
Ничего не прибавило время
к этой минуте.
Всё также мечтаю
о красном велосипеде
о вазе, полной конфет.
О любви
этой тощей девчонки
которая вовсе не знает,
что мне ничего от неё не нужно,
никаких поцелуев –
лишь бы дружила со мной.
И ещё –
о чём‑то огромном и летнем,
бесформенном,
самом счастливом
я бы каждому дал кусочек,
чтобы все полюбили меня.
***
Этой ночью думал о тебе,
жизнь свою спасал твоей улыбкой,
в тёмном море, словно бы в судьбе,
ты плыла, как золотая рыбка,
я не знал, о чём тебя просить,
ничего мне от тебя не нужно,
лишь бы не устала золотить
холод мой улыбчивостью южной,
лишь бы ты всегда плыла со мной,
лишь бы я всегда легко и просто
верил в свет твой, тихий, золотой,
мною вдруг увиденный так остро.
23.02.1989 г. Запорожье
|
Плюс единица
Я ничего не сделал, чтоб родиться,
я ничего не сделал, чтоб дышать,
я ничего не сделал, чтоб томиться,
влюбиться ли, любви искать,
стихи писать или кому‑то сниться,
на что могу в словах претендовать –
чтоб выявиться,
самообъясниться,
своё увидеть,
жизнь свою объять…
На знания? На «эн плюс единицу»?
***
Есть просто жизнь, чтоб ею насладиться…
Есть благодати крепкое вино…
Его испить нам не дано, не суждено,
природой всей отчуждено…
И нет пути: чтоб в мыслях не двоиться…
Не истины ищу
Един мой день…
Не растрясти его сумы.
И не успеть. Я путником иду бессонным.
Несу я капли солнца,
камни тьмы,
светла душа и дух насыщен болью.
Не истины ищу – она превыше нас!
Не за признанием спешу,
не за любовью.
За чистой, за горячей солью:
в своё прекрасное,
в его верховный час.
Три меры
Душа живёт потёмками
бредёт с пустой котомкою
на свет
к самой себе
стоит на высшем
праведном
кочующем суде.
В чуткий час
Ночами –
в краткой тишине –
я обращаюсь поражённо
к грядущему. В его стене
долблю дыру насторожённо,
для голоса. И каждый раз
мне кажется – долбят,
долбят навстречу.
Долбят всё громче. В чуткий час –
мне видится
нетерпеливый отблеск глаз,
мне слышатся взволнованные речи…
О чём они? Что нужно там от нас?
Слабею сладко… Снова в стороне
цветок на память выбиваю…
Ломаю стебель…
млечным соком проступаю…
безмолвием стекаю по стене…
Пелена
Дорогое стало забываться…
Страшно в повседневной суете –
если не должно оно остаться,
смыслом стать, всегда, везде.
Мимолётны памятные сценки,
кажутся простыми имена…
Может быть, в душе переоценка,
или возраст… Словно б пелена
понемногу в прошлое ложится,
хочется спокойно сжиться с ней,
жизнь свою осмыслить не решиться,
быть собою, день дожить ясней.
***
…А суть моя – она всегда чиста
и вечна жилочкой листа,
несущей солнцу
каплю сока,
прозрачную,
из тёмного потока
добра и зла…
Жатва…
Меркнет всё, что недавно радовало…
Но прекрасны по сути своей –
эти жертвы не там, где надо бы…
Эта жатва с пустых полей.
Тылы
Я обеспечивал тылы,
готовясь к жаркому и сладостному бою.
Тылы – сработаны,
я огляделся: фронта нет…
До горизонта тянутся роскошные столы
в честь неизвестных мне побед.
Накатывает гул бесед…
Бокалов перестук…
И пар стеною…
Не знаю, кто пирует:
враг ли, друг…
***
Упасть в траву,
закрыть глаза
и ощущать усталым телом,
как бьётся дальняя гроза
по корневищам
звуком
белым,
лежать и думать о себе,
о музыке в глухом раскате,
о лёгкой праздничной судьбе
на щёки
падающих
капель,
навстречу им,
разрыву дня,
затрепетавшей синей роще –
открыть глаза…
И жизнь понять…
Как молнии
слепящей
росчерк.
Кнопка
…Есть состояние, когда –
ничто не мило и не ценно,
и всё, что было неизменно,
исчезло вдруг, как с плеч гора,
и ты, не зная, чем живёшь,
в душе удерживая кнопку
свободы, ждёшь чего‑то робко
и ничего уже не ждёшь.
…Так ветер, шелестя листвой
вдруг пропадает, словно не был,
и замирает всё под небом
как в пустоте… В тиши пустой
не происходит ничего,
и невозможно с этим сжиться…
И только вечность шевелится,
свободная ото всего.
***
Поэт
уходит
в облака,
а облака – земля сырая,
едва подмёрзшая река,
седой лопух возле сарая,
глухой пустырь,
последний свет,
глаза собак бродячих,
кошек…
Плюс все, чего на свете нет,
но быть должно,
и быть – хорошим.
Поэт уходит в облака,
как сокол,
весь – неистребимость,
и кровью залита тоска,
и так ничтожна
чья‑то
милость…
Рисунок В. Агафонова
|
