ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2006/2007 № 1 (42)

НАШИ ПРАВА И СВОБОДЫ

	Глобализация и свобода совести
	Сергей Бурьянов

Сегодня термин «глобализация» является ключевым при определении картины мира и человечества. Несмотря на относительную новизну явления, его основа была заложена массовой миграцией и интеграцией рынков капитала в XIX веке. Техника позволила ускорить и удешевить перемещение людей, товаров, денег и услуг. Информационные технологии придали этим процессам невероятно высокую скорость. Мировая экономика, культура, жизнь людей стали развиваться в рамках целостной системы, всё более усложняющейся и вместе с тем внутренне всё более взаимозависимой от своих структурных элементов.

Интенсивно развиваются глобальные конгломераты – технологические, финансовые, коммуникационные, информационные, культурно-языковые. В этих системах концентрируется деловая и интеллектуальная активность планеты, а такие понятия, как «государственный суверенитет», «государственные границы», «национальные правительства» и т. п. постепенно теряют свой традиционный смысл.

В связи с противоречивостью глобализации, у неё есть как сторонники, так и противники. Энтузиасты глобализации, как правило, сосредотачиваются на её проявлениях в процветающих обществах: Северной Америке, Западной Европы и Японии, – зачастую забывая о трудностях включения в этот процесс остальных четырёх пятых населения Земли. В неявном виде проводится идея устойчивого развития для избранных стран, для «золотого миллиарда».

Другие с глобализацией связывают деструктивные процессы, кризисы, чреватые гибелью человечества. Некоторые называют её грядущим глобальным апартеидом ¹. Противников глобализации повергает в замешательство сама мысль о том, что мы вступаем в эру, когда не будет национальной технологии, национальных компаний и национального промышленного производства. Растёт международное протестное движение антиглобалистов. Во многих странах силы фундаментализма наращивают мощь, чтобы остановить её, и даже в демократических странах становятся всё популярнее националистические и праворадикальные движения, враждебно относящиеся к «инородцам» и «иноверцам». Действительно, наступление глобализации связано отнюдь не только с положительными тенденциями. Необходимости интеграции противостоит реальная напряжённость между странами, группами стран, регионами. Перед мировым сообществом стоит задача согласования технологических перемен и экономической интеграции с традиционными политическими структурами, различиями в национальном сознании, глубоко укоренившимся менталитетом противостояния большинства и меньшинства, «своих» и «чужих» и т. д. Взаимоотношения между нарождающимся глобальным сообществом и национальными структурами остаются труднейшей проблемой ².

Напряжённость и разрывы между государствами, препятствующие интеграции и объединению для решения проблем, встающих перед человечеством, сегодня, как и прежде, в значительной мере определяются деятельностью традиционных политических и религиозных структур. Разделительные принципы, ими эксплуатируемые, противодействуют глобальным мировым тенденциям, что, в свою очередь, не позволяет большинству национальных государств занять достойное место в мировом сообществе. Национальная изоляционистская политика не позволяет экономике в полной мере соответствовать законам мирового рынка, т. е. быть эффективной и конкурентоспособной. Властные структуры, и не только в странах с нестабильным политическим режимом, постоянно демонстрируют неспособность к решению большинства проблем, не только глобальных, но и национальных, а именно коррупции, преступности, терроризма, обеспечения полноценной защиты прав и свобод граждан. Деятельность этих структур тормозит, а зачастую сводит на нет большинство усилий наций мира в направлении развития мировой политической системы, способной гарантировать человечеству возможность мира, справедливости и процветания, выхода на принципиально новый уровень в решении проблем, связанных с экологией, милитаризацией, неравенством между странами, реализацией прав человека.

В целом взаимосвязанный и взаимозависимый характер современного мира выступает как противоречие между объективной необходимостью и субъективной неготовностью различных государств, народов и регионов сотрудничать друг с другом в силу имеющихся цивилизационных, этно-конфессионапьных и идеологических барьеров.

Между тем человечество, всё более осознавая себя частью единого социокультурного, биосферного, экологического, географического и геологического мира, сталкивается с необходимостью формирования такого общего миропонимания, которое, с одной стороны, соответствовало бы глобальности мировой культуры и самого человечества, с другой – сохраняло бы культурное, этническое, религиозное многообразие. Решение глобальных проблем оказывается возможным на основе нового глобального осознания, нового миропонимания. Однако для многих тот факт, что не только отдельные отрасли индустрии и виды деятельности, но и многие национальные государства, а с ними и культурные традиции смешиваются и в чём-то усредняются, принципиально неприемлем. Их беспокоит то, что надвигающиеся трансформации угрожают существующим обычаям, верованиям, образу жизни и социальным стереотипам.

Можно предположить, что в начале нового тысячелетия глобальное сознание будет формироваться в ходе борьбы между сторонниками концепции «золотого миллиарда» и приверженцами концепции справедливого мира с равным правом на достойную жизнь для каждого гражданина планеты. Вместе с тем разжигание межэтнических и межконфессиональных конфликтов может явиться не только следствием глобальных противоречий, но и способом их «антиглобалистского» решения, что неизбежно будет сопровождаться борьбой за влияние и передел мира.

Получила широкую известность гипотеза о грядущих глобальных столкновениях замкнутых цивилизаций. Один из её авторов, С. Хантингтон, полагает, что в значительной мере она будет связана с этно-конфессиональными факторами, с политическими столкновениями на этнической и религиозной почве.

Этнический и религиозно-конфессиональный факторы тесно взаимосвязаны. На протяжении почти всей истории человечества религия была основой идентичности племени, нации, общины. Но в тоже время религиозная идентичность становилась фактором отделения нации, племени, общины от общества в целом и зачастую причиной межгрупповых конфликтов ³.

Религиозные конфессии всегда конкурировали между собой за умы и души людей, претендуя на всеобщность, универсальность, на обладание истиной в последней инстанции. Эти притязания на превосходство и исключительность нередко выливаются в фанатизм. История и современность знает много случаев религиозных преследований и нетерпимости. Это крестовые походы, гонения на иудеев и мусульман во время испанской инквизиции, религиозные войны в Европе периода Реформации, современные вооружённые конфликты в Алжире, Судане, Пенджабе, Ливане, Палестине, Ираке и т. д.

Несмотря на то, что все мировые религии проповедуют мир, согласие и терпимость, нетерпимость была испокон веков присуща религии ⁴ и государству. Зачастую истинность одной религии и ошибочность иных доказывались силой оружия, инаковерующие ограничивались в правах, если не преследовались и не уничтожались физически.

Характерен тот факт, что ограничения прав религиозных меньшинств оправдывались необходимостью стабильности и устойчивого развития государств, этносов, наций.

Разделение между конфессиями, а значит и их последователями, а так же людьми, не принадлежащими ни к одной из конфессий, и в конечном итоге разделение народов и наций существует и сегодня. Фактор противопоставления и превосходства является одной из главных составляющих политических войн, полыхающих сегодня по всему миру и имеющих, как правило, ярко выраженную этно-конфессиональную окраску.

В этой связи наиболее остро встаёт вопрос формирования правовых механизмов преодоления этно-конфессиональных разделительных факторов, противоречащих глобальным тенденциям. Но всё более очевидно и то, что без учёта глобальных тенденций исторического процесса, зачастую самодовлеющих, сложно понять причины изменения нашего мира, отношения народов и культур к этим переменам, механизмы интеграции и разделения культур, конфессий, наций. Это тем более сложно сделать в обществах, где фундаменталистские силы блокируют открытое обсуждение всего комплекса проблем глобализации и культурного плюрализма, где политики, чтобы завоевать поддержку отдельных групп населения, обрушиваются на этнические и религиозные меньшинства и где погрязшие в коммерции СМИ замалчивают или фальсифицируют серьёзные проблемы. Как правило, общественное мнение, составляемое представителями групп, формируемых по разделительным признакам и политики, его эксплуатирующие, в равной мере не способны отказаться от сиюминутных политических и экономических выгод, ради решения грядущих проблем ⁵.

Очевидно, что существует тесная взаимосвязь рассматриваемых глобальных процессов и тенденций с уменьшением рамок национальных суверенитетов. И здесь решающим становится вопрос, в чью пользу будет уступаться национальный суверенитет – в пользу мировой бюрократии или личности. Сегодня, когда формируется глобальная система управления, есть реальная опасность, что вместе с испытанными демократическими методами на этот уровень будут перенесены и пороки традиционного политического устройства. Как противодействовать этой угрозе, чтобы процесс глобализации не обернулся политической катастрофой, способствовал гуманизации власти и управления в национальном и в мировом масштабах?

На наш взгляд в решении этих вопросов особую роль призвана сыграть реализация прав и свобод человека, и, прежде всего, свободы совести. Исходя из того, что реализация человеком потребности в мировоззренческой ориентации (в т. ч. религиозной) является способом осознания себя в мире, то есть стержнем, определяющим специфическую сущность человека как основного элемента социальных систем, свобода совести является основой всех прав человека (системообразующим правом), неразрывно связанной с тенденцией исторического процесса к росту степеней свободы личности.

Эта тенденция прослеживается через рассмотрение соотношения человека, права, государства в процессе эволюции общества и определяет необходимость формирования эффективного правового механизма реализации прав и свобод человека. Создание такого механизма, соответствующего тенденции роста ступеней свободы личности, в свою очередь, подразумевающей персонификацию религиозности, даст шанс каждому человеку осознать себя частью единого планетарного сообщества, преодолеть магию власти идеологизированных (в т. ч. называющих себя религиозными) групп. О ней хорошо сказал Э. Фромм: «Нет ничего бесчеловечного, злого или иррационального, что не могло бы не создать некоего душевного комфорта у человека при условии, если всё это разделяется группой… Стоит какой-нибудь доктрине, пусть даже иррациональной, получить признание и влияние в обществе, и миллионы людей скорее поверят в неё, чем согласятся на то, чтобы чувствовать себя отлученными или изолированными от общества» ⁶.

Необходимость преодоления узкого национального сознания общепланетарным становится требованием времени. Преодолеть его можно прежде всего за счёт укрепления персонального сознания каждого члена общества, как и самосознания, основанного на свободе мировоззренческого выбора ⁷.

Исторически в разработке принципа свободы совести принимали участие не только светские учёные, но и теологи. Признавая определённые заслуги последних, в то же время приходится констатировать наличие некоторого конфессионального отпечатка на понятийном аппарате, применяемом в определении свободы совести. Кроме того, следует отметить, что в России этот понятийный аппарат был разработан в ходе изучения монотеистических религий, и в первую очередь христианства. А потому неудивительно, что «само использование его применительно к "нетеистическому" материалу нередко искажает картину» ⁸.

В мировой культуре в большей степени получил идеал религиозной свободы (для верующих), он стал нормативным. Между тем наряду со свободой религии свобода совести (для каждого) в нормах международного права и конституциях многих государств лишь декларируется. Таким образом, право каждого на свободу совести повсеместно фактически находится вне правового поля.

На формирование нормативно-правовой базы международного и национального законодательства в сфере свободы совести фундаментальное влияние оказывают отношения между наукой и религией ⁹. В то же время, эти отношения даже в XXI веке исследователями определяются в понятих «противоречия», «противостояние», «конфликт», «информационная война». Частично проблема возникает ввиду того, что принцип религиозной свободы фактически сводился к разделению общества на верующих и неверующих, в значительной мере обусловленному противопоставлениями знания и веры, науки и религии в обществе. Другая часть проблемы обусловлена тем, что и в юридической науке и в законотворчестве свобода совести – это, как правило, синоним религиозной свободы, т. е. широкое понятие подменяется узким, отражая отсутствие представления о свободе совести как общечеловеческом феномене. Таким образом, законодательство, которое по логике должно быть направлено на реализацию свободы мировоззренческого выбора, подменяется специальным религиозным – для регулирования деятельности религиозных объединений.

Это «специальное» законодательство препятствует реализации каждым человеком своих конституционных прав, позволяет государству вмешиваться в деятельность религиозных объединений. И государство, как правило, вмешивается: религиозные объединения, обладая интегративными возможностями, традиционно являются объектом политических интересов и «специального» контроля со стороны власти, как в России, так и во многих государствах мира.

Глобализация мировоззренческих проблем практически исключает возможность их решения отдельными государствами, выдвигая интеграцию и диалог в качестве императива. В этой связи эффективный правовой механизм реализации права на свободу совести – необходимый фактор преодоления разделительных принципов, являющихся основой существования традиционных политических структур – становится условием формирования политического руководства национальных государств, способного осуществлять интеграцию в мировое сообщество.

Правовой механизм реализации каждым человеком права на свободу совести, в понимании его сущностного содержания, соответствующего требованиям и реалиям XXI века, может служить юридическим отражением тенденции к росту степеней свободы личности.

Чем выше плотность информации, тем явственнее противоречия между природой человека и развитием цивилизации – и тем большее значение приобретает свобода совести как естественный регулятор. Неоправданные ограничения, сведение этого важнейшего права к выбору конфессиональных предпочтений, постоянно находящихся в состоянии борьбы за человеческие души, следуют глобальным тенденциям с точностью до наоборот, т. е. лишают общество свободы, а человечество – будущего. Отсюда вытекает необходимость развития как правовых механизмов реализации свободы совести, так и представлений о её значении, месте в системе современного права.

Реализация права на свободу совести имеет приоритетное значение как необходимое условие незыблемости взаимосвязанных и взаимозависимых демократических принципов, противоядие от использования религии в политических целях и разжигания этно-конфессиональных конфликтов с целью передела мира.

Однако принципы и понятийный аппарат, применяемый сегодня в сфере свободы совести, не позволяют создать нормативно-правовую базу для полной реализации этого основного системообразующего права. Определение и сущностное содержание свободы совести, как правовой категории, фактически искажено, изначально создавая непреодолимые препятствия на пути реализации декларируемых принципов.

Создание максимально широкой правовой концепции свободы совести, определение её сущностного содержания и значения, соответствующих реалиям XXI века, исследование механизмов взаимодействия сферы свободы совести с иными областями жизнедеятельности общества в настоящее время является необходимым условием реализации декларируемых принципов прав и свобод людей разной мировоззренческой ориентации, как основы единства человечества.

	Рис. Дона Эрдиса. «Free Inquiry», январь 2006, vol. 25 № 1

Необходимость реализации принципов свободы совести и светскости государства может потребовать реформы правовой системы государств в виде разграничения религиозных (конфессиональных) и правовых норм, с целью её приведения в соответствие с нормами международного права.

Правовое регулирование свободы совести в современном демократическом правовом государстве, определившем в качестве цели построение открытого гражданского общества, и тем более с учётом глобальных тенденций требует коренной ревизии и реформы принципов, на которых это регулирование базируется. Прежде всего, необходимо устранить из правовых основ общества некорректный разделительный принцип на «верующих-неверующих», лежащий в основе ограничений прав человека в зависимости от отношения к религии, разделения народов и наций, в связи с ещё неизжитым отождествлением религиозно-конфессиональной и национальной идентификации, что препятствует благотворным аспектам глобальных интеграционных тенденций. Очевидно, что планетарное взаимопонимание и сотрудничество цивилизаций, культур и конфессий, сосуществование различных укладов и образов жизни, традиций и ценностных предпочтений невозможно без реализации принципов свободы совести в максимально широком правовом понимании.

Реальное обеспечение свободы совести будет определять как саму возможность преобразования государственности в мировую правовую федерацию свободных наций, отказавшихся от суверенитета (или, по крайней мере, его части), так и принципы, на которых это объединение будет базироваться.

С учётом неотвратимых тенденций глобализации, выдвигающих требования интеграции, современная политическая система национальных государств всё в большей мере становится анахронизмом. Однако, именно национальные государства служат отправной точкой, основой организационной структуры для формирования единой мировой системы, призванной на новом уровне решать глобальные проблемы, стоящие перед человечеством. Необходим разумный баланс между национальной и глобальной политикой, их органичное взаимодействие.

От создания и реализации максимально широкой концепции свободы совести зависит, удастся ли найти этот баланс, преодолеть разделение в виде противодействия сил национального и группового эгоизма, использовать открьшающийся уникальный шанс формирования демократического мирового порядка. От реализации этого системообразующего права и преодоления во многом искусственного политического разделения зависит не только адекватность ответов людей вызовам глобализации, но и выбор концептуальной модели развития. От него во многом будет зависеть либо ориентация на модель «золотого миллиарда» ¹⁰, т. е. глобализация разделения и несправедливости, или модель справедливого мира с равным правом на достойную жизнь для каждого гражданина планеты.

Выбор справедливой модели определит способность человечества к объединённым действиям в решении глобальных проблем, а значит и выживание человечества. Таким образом, необходимость создания эффективного правового механизма реализации каждым права на свободу совести, соответствующего его современному максимально широкому содержанию и значению, выходит за рамки решения узких правовых проблем и реализации идеалов религиозной свободы, т. е. носит глобальный общечеловеческий характер.

Создание этого механизма требует принципиально новых подходов, имеющих мало общего со сложившейся практикой государственного регулирования свободы совести, на основе «специальных» государственно-конфессиональных отношений и вероисповедной политики, «специального» религиозного законодательства и т. д., позволяющим неким властным группам по своему разумению ограничивать и контролировать мировоззренческую сферу на предмет её использования в политических целях. Необходимо создание максимально широкой правовой концепции свободы совести, основанной на корректных правовых принципах и терминах, исключающих двойственное, субъективное и корпоративное толкование ¹¹.

Применительно к проблемам России, подавление свободы совести с целью использования фактора отношений государства с религиозными объединениями оказало значительное влияние на ограничение политической конкуренции и результаты выборов 2003 – 2004 гг. ¹², позволяющее говорить о поражении идеалов гражданского общества и надежд на лучшее будущее для большинства людей.

Клерикальная идеологизация государства (по принципу РПЦ МП – идеологический отдел ЦК КПСС сегодня) означает завершение формирования в России безальтернативной политической системы и сворачивание демократических процессов. В этих реалиях сырьевые ресурсы (составляющие почти треть мировых) играют, как это ни парадоксально, роль удавки на шее российской экономики. Соответственно государство превращается в сырьевое (или нефтяное), характеризуемое диспропорциями и разрывами между властью и обществом, богатством государства и нищетой населения. Таким образом, экономическая стабильность России зависит от мировых цен на сырьё, а реформы носят имитационный характер. Это не говоря уже о ничтожности шансов России преодолеть планку информационного общества. Иными словами, при реализации доминирующих сегодня сценариев, Россия рискует навсегда остаться за пределами сообщества процветающих государств.

В целом приходится констатировать, что текущая государственная политика в сфере свободы совести, тяготеющая к неправовому контролю и подавлению свободы мировоззренческого выбора, идёт вразрез с чаяниями россиян занять достойное место в мировом сообществе.

¹ См. например: Хестанов Р. Россия и глобальный апартеид // Отечественные записки. 2002, № 3.

² Тенденции, связанные с глобализацией, требуют положить конец существующим ныне во многих странах режимам, чрезмерным военным расходам, бюрократизму, протекционизму особым интересам, отсутствию правовой защиты, религиозному фундаментализму. Это предполагает изменение положения дел в таких областях, как планирование семьи, защита окружающей среды, здравоохранение, образование и создание устойчивой хозяйственной инфраструктуры.

³ Например, в различные исторические периоды имели место конфликты израильтян с хананеянами, христиан с римлянами, мусульман с евреями, сикхов с индуистами, католиков с православными и протестантов с католиками.

⁴ Речь идет о религии в её институциональном выражении, потому что религия каждого отдельного человека крайне редко может служить фактором нетерпимости и разделения, быть полезной или вредной для другого человека. Об этом говорил еще Тертуллиан. Следует заметить, что общепринятого правового определения религии не существует. В религиоведении таких определений более 200, а вопрос о соотношении религии и идеологии является, мягко говоря, непопулярной темой для научных исследований из-за боязни ненароком обидеть церковный истеблишмент.

⁵ Например, накануне нынешнего столетия наблюдателей тревожило, не приведут ли раздоры на Балканах к нестабильности и войне, в которую будут втянуты и другие страны. Печально, но факт – история не учит людей ничему, если в последнее десятилетие века страхи эти стали полностью обоснованы. См.: Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М., 1997, с. 298.

⁶ Фромм Э. Психоанализ и религия. // Сумерки богов. М., 1990, с. 165.

⁷ По словам Бердяева «личность есть свобода и независимость человека в отношении к природе, к обществу, к государству, но она не только не есть эгоистическое самоутверждение, а как раз наоборот. Персонализм не означает подобно индивидуализму эгоцентричной изоляции». См.: Бердяев Н. О человеке, его свободе и духовности. Избранные труды. М., 1999, с. 186. Левицкий сказал, что «будущее принадлежит ни индивидуализму, ни коллективизму, а персонализму, где вековой конфликт между личностью и обществом имеет шансы быть разрешенным на основе утверждения свободы». См.: Левицкий С. А. Трагедия свободы. Посев. 1984, с. 344.

⁸ Пименов А. Не прошедшее прошлое: к характеристике нетеисческой религиозности //Религия. Магия. Миф. М., 1997, с. 264.

⁹ А. Н. Уайтхед говорил, что от решения вопроса об отношениях между ними и нынешним поколением зависит ход истории.

¹⁰ Принципиальная возможность реализации модели «золотого миллиарда» не без оснований подвергается сомнению рядом учёных. Делается акцент на том, что экологическая защищенность отдельной страны или группы стран на самом деле иллюзия, поскольку в экологической угрозе доминирует глобальный фактор. В. И. Данилов-Данальян, К. С. Лосев. Проблемы устойчивого развития человечества // http://hristus.narod.ru/www_iiusers_ru_book_book_2_htm.html

¹¹ Именно возможность произвольного толкования, наряду с другими факторами, позволяет неким властным группам на своё усмотрение определять и в своих же личных и корпоративных интересах контролировать мировоззренческую сферу.

¹² На выборах федерального уровня работает не абстрактный религиозный фактор, а именно фактор отношений государства с религиозными объединениями. Естественно, что он доступен только властным группам, и работает на них. Использование фактора отношений государства с религиозными объединениями в избирательных технологиях следует квалифицировать как политическую коррупцию. В результате этих действий госчиновников избиратели, идентифицирующие себя православными на уровне идеологии (до 80 % населения России) даже не посещая храм, оказываются верующими в В. В. Путина и партию, которая с ним. Влияние упомянутого фактора было недооценено демократическими партиями «СПС» и «Яблоко» (по итогам выборов вынужденных покинуть Госдуму), которые вообще ничего не противопоставили его использованию.