ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Весна 2007 № 2 (43)

РЕЦЕНЗИИ

Майя Митник

По мнению многих телезрителей, из тех, кто морщится от «Кривого зеркала», кривится от сериалов, проскакивает триллеры и чувствует тошноту, заглянув, из любопытства, в «Реалити-шоу», на ТВ практически нечего смотреть.

На самом деле это не так. Имея десяток каналов, можно найти и хороший фильм, и что-нибудь увлекательное из мира животных. Но если говорить о честных и острых публицистических передачах, так полюбившихся нам во времена перестройки, то картина получается грустная. Тем, кого интересует наше ТВ, как зеркало тенденций в государстве и обществе, могу порекомендовать блестящие еженедельные обозрения Ирины Петровской, – «Известия» их публикуют по пятницам.

После увольнения Льва Парфёнова, Виктора Шендеровича, Евгения Киселева, Савика Шустера и вынужденного ухода ряда других журналистов, острых, серьёзных передач осталось крайне мало.

Казалось бы, немногие уцелевшие должны быть известны всем. Ан, нет. Скорее, наоборот.

Причин тому много. От нехватки времени до зрительской апатии. Но, главное, острые и талантливые передачи мало доступны. Они, за небольшим исключением (например, «Времена» В. Познера), либо начинаются после полуночи, либо идут на каналах, принимать которые в большинстве регионов можно только по кабелю («Культура» и ряд других).

Не знаю, проводились ли опросы, но по моим сведениям мало кто знает о таких прекрасных циклах, как например, «Линия жизни», «Острова», «Культурная революция», «Дежурный по стране», «Школа злословия». В них обсуждаются как актуальные, так и вечные проблемы, и нацелены они на утверждение в умах и душах зрителей нравственных и демократических ценностей, на расширение кругозора.

К сожалению, в части из них появилось лёгкое, но последовательное стремление внушить, что православная церковь, и только она, является хранительницей и источником духовности и нравственности. Я не собираюсь в этих заметках обсуждать проблему в целом, но приведу несколько примеров, подтверждающих мои впечатления.

Перед этим хочу отметить:

– все программы и их ведущие, упомянутые ниже, на мой взгляд, одни из лучших,

– краткие сведения о них, выделенные курсивом, взяты из Интернета.

Итак, примеры.

Передача «Ночной полёт». Ведёт её, мягко и доброжелательно, Андрей Максимов. Пожалуй, на нашем телевидении найдётся не много ведущих, использующих эфир не как средство собственной раскрутки, а как возможность донести до людей накопленные знания и приобретённую мудрость, а также дать зрителям возможность получить удовольствие от общения с талантливыми, думающими и действительно интеллигентными людьми, которых, несомненно, можно назвать нашими великими современниками.

Когда есть время и возможность, я с удовольствием включаю эту передачу. И обратила внимание на то, как активно А. М. в последнее время радуется всякий раз, когда его собеседник упоминает о Боге. Например, что именно Бог вдохновил его на писательство, или помог победить на Олимпиаде, или преодолеть в себе что-нибудь вредное. «Как прекрасно!», «Как чудесно Вы это сказали!», «Как замечательно Вы это выразили!» Спасибо, спасибо, спасибо!

Конечно, мелочь, но неприятно. Впрочем, неприятно, но – мелочь.

«Культурная революция» с Михаилом Швыдким (премия ТЭФИ-2002). Взаимоотношения власти и культуры, религии и государства, личности и общества, пути их дальнейшего развития с учётом исторического опыта – вот темы, которые обсуждаются в студии. В ток-шоу Михаила Швыдкого принимают участие люди, располагающие вескими доказательствами своей правоты. Это спор, в который вовлечены и телезрители, – спор, отзвуки которого остаются в сознании, побуждая к собственным размышлениям.

Темы всегда провокационные: «Хорошо учиться не нужно», «Без вранья мир рухнет», «Молодёжи не нужна культура», и т. п. Споры жаркие и яростные, страсти кипят, но под умелым руководством министра культуры все тактичны и уважительны. Думаю, даже В. Жириновский, окажись среди гостей, вёл бы себя пристойно. В конце передачи умный и спокойный ведущий, подводя итоги, в нескольких фразах всё расставляет по местам, вычленяя полезное и рациональное, и участники дружески расходятся.

И вот, в один из четвергов, тема: «Только очень наивные люди могут верить в чудеса». Оппоненты – крупный учёный (увы, не записала его имя), и режиссёр Роман Виктюк. Не помню, дал ли учёный определение понятию «чудо», или посчитал, что это все знают. Но он внятно объяснил, что если какое-то явление или событие нельзя объяснить с позиции повседневного опыта, здравого смысла и науки, это означает, что мы не владеем всей информацией, не знаем всех обстоятельств. На этом, в принципе, можно было бы и разойтись.

Но тут Р. Виктюк сказал, что чудес вокруг – масса. Вот – гусеница! Превращается в бабочку! Это ли не чудо? «Чудо, чудо!», запел хор из присутствующих представительниц творческой интеллигенции. И понеслось: «А вот ещё был случай…» Тут же были даны простые рецепты, как приобщиться к чудесам. Для этого надо:

– Веровать в Господа, и он ниспошлёт.

– Верить всей душой, что чудеса возможны! (Низкий поклон от г-на Грабового!)

– Открыть свою душу Космосу, и в неё прольются («как в чёрную дыру» – подумалось мне) самые разные чудеса.

Три-четыре трезвые реплики из зала потонули в восторженном хоре любительниц чудес. Учёный наблюдал, разумно не вмешиваясь и потеряв всякий интерес к мероприятию.

Я тоже отключилась. Но в какой-то момент, боковым зрением, увидела у микрофона уважаемого взрослыми и обожаемого детьми писателя, и, решив, что уж он-то им сейчас задаст!, включила звук. Знаете, какую, ну, просто невероятную, историю рассказал писатель?

В детстве он с приятелем и двумя одноклассницами оказался далеко от своей улицы и без копейки денег. Они долго брели, девочки устали и похныкивали, и Гриша (назовём его так), стал утешать: «что-нибудь придумаем, я вам обещаю!». И то ли сразу, то ли вскоре, не помню, он увидел на тротуаре два пятака, а в сторонке – третий! Для полного счастья не хватало ещё одного. Но Гриша не отчаялся. Оглядевшись, он увидел у стены дома, метрах в двух, зацепившийся за проволочку автобусный талон. Представляете? Разве это не чудо? «Чудо, чудо!» зашелестело вокруг. (Ещё бы: Господь подбросил пятаков юному пионеру.)

«Да, чудеса!» – подумала, было, и я. Да и как иначе объяснить, что писателю, прославленному буйной фантазией, парадоксальностью и остротой ума, не хватило воображения, чтобы представить: шёл гражданин, остановился, пошарил по карманам в поисках платка или лекарства, выронил три пятака и талончик. Ветер отнёс талончик к стене, где тот зацепился за проволоку.

Но потом вспомнила давний фильм Киевской студии научных фильмов «Семь шагов за горизонт». В одном из его сюжетов, в детском саду вокруг блюда с кашей сидит десяток детишек. Каша посыпана сахаром. Ребятишки по очереди её пробуют и на вопрос: «какая каша?», каждый честно отвечает: «сладкая». Наконец, кашу пробует последний мальчик. А с его стороны кашу посыпали солью. Морщась и страдая, малыш шепчет: «сладкая». Такова сила воздействия общего мнения.

Завершая программу, Михаил Ефимович, как принято, спросил оппонентов, не поменяли ли они своё мнение, те, как обычно, твёрдо ответили, что нет, но М. Е. успокоил публику: «В глубине души он тоже верит», и дружески похлопал учёного по плечу.

…Канал «Культура», министр культуры, XXI век…

«Апокриф» – ток-шоу Виктора Ерофеева о литературе, о её соприкосновении с различными сферами человеческой цивилизации. Культура, общество, личность – этими тремя словами можно определить тематику программы. Два гостя с диаметрально противоположной точкой зрения на проблему дискутируют в присутствии профессионально подготовленной аудитории: студенты, аспиранты гуманитарных вузов, редакторы журналов и газет, библиотекари. А в последнее время, всё чаще, присутствуют священники, и непременно православные. Разумеется, автор вправе сам определять круг приглашённых. Но мне кажется, что крен в сторону какой-то одной религии на общероссийских каналах к добру не приведёт.

Анонс программы состоит из высказываний участников прошлых передач, вроде «любой Хлестаков мне бесконечно дорог!». Это должно заинтересовать зрителей, вызывая любопытство: в каком же контексте было сказано? Но вот фраза самого автора меня всякий раз умиляет. «Как Грибоедов ненавидит Молчалина!» – восклицает В. Ерофеев, и с весёлым удивлением спрашивает: «А за что?!»

В самом деле, за что? Ну, дурит голову семнадцатилетней девочке, повесничает с горничной – так ведь не всерьёз. Зато так мил, уступчив, услужлив. Там моську вовремя погладит, тут впору карточку вотрёт. И всем от этого одна приятность.

Вот интересно: в прежние, безбожные, и потому, следовательно, безнравственные годы, решился бы В. Ерофеев произнести такую фразу? Ну, не в эфире, но и не в близком кругу, а среди малознакомых людей? Искренне так удивиться: за что, мол, автор ненавидит персонаж, кредо которого – «угождать всем людям без изъятья»? Не уважать, а именно угождать. В. Е. не мальчик, и представляет, как поведёт себя Молчалин, когда «дойдёт до степеней известных». А дойдёт непременно.

Получается, что при нынешнем усилении влияния православия, когда уже мало какое ток-шоу обходится без батюшки, нравственность достигла такого уровня, что публично вступиться за Молчалина совсем не стыдно, а просто весело. Задумаемся: каков же этот уровень?..

«Тем временем», канал Культура.

Среди довольно редких ныне передач, где вопросы религии и атеизма обсуждались спокойно и уважительно по отношению к неверующим, можно упомянуть круглый стол в передаче Александра Архангельского. Например, участвовавший в ней В. А. Кувакин весьма убедительно рассказал о том, почему он от религиозного восприятия мира перешёл к научному. И его слова, как и очень интересные высказывания и реплики других свободомыслящих людей, не потонули в массированном отпоре глуховатых к чужим доводам защитников православия, как это часто бывает в других программах.

Канал НТВ, «Школа злословия».

Это ток-шоу создали и ведут с 2002 г. известные писатели и публицисты Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова. В соавторстве они написали книгу «Кухня "Школы злословия"».

Т. Н. Толстая публикуется с 1983 г. (роман «Кысь», сборники рассказов «На золотом крыльце сидели…», «Круг», «Милая Шура», «Река Оккервиль», «День», «Ночь», «Двое», «Изюм» и других. Она лауреат премий «Триумф» (2001) и «ТЭФИ-2003».

Дуня Смирнова, как её до недавнего времени представляли в «Школе» – автор сценариев к фильмам «Мания Жизели», «Баттерфляй», «Последний герой», «8 с половиной долларов», «Дневник его жены» (международная премия), «Прогулка». Лауреат премии «ТЭФИ-2003».

По словам авторов, «Школа злословия» – не что иное, как «психоанализ имиджа» публичных людей. Беседа ведущих с гостем в студии увлекательна и напряжённа, диалог то и дело приобретает неожиданные повороты, и зачастую происходящее напоминает словесную дуэль – острую, ироничную, иногда комическую, но и принципиальную.

В середине и в конце программы ведущие анализируют беседу и поведение гостя в его отсутствие. Это «обсуждение за глаза» и является ключом к пониманию образа героя.

Их гостями были академики М. Пиотровский и В. Гинзбург, режиссёры Н. Михалков и Е. Гришковец, адвокат Генри Резник, министры А. Починок и С. Шойгу, А. Чубайс и многие другие.

В передаче, которая заставила меня взяться за перо, участвовал Константин Боровой.

Крупнейший в России политический и экономический эксперт. С 1989 по 1993 год участвовал в создании новых предприятий для современной экономики: бирж, банков, телекомпаний, и др. Стимулировал создание более двух миллионов рабочих мест. Личных и частных предприятий при этом не создавал. В 1992 году создал Партию экономической свободы – старейшую и наиболее последовательную демократическую партию. С 1995 года депутат Государственной Думы. Известен своей последовательной позицией в отстаивании демократических ценностей. Выступает за сотрудничество России с Западом, против противостояния с мировым сообществом. За снижение налогов, против коррупции, отмывания и вывоза капитала. Никогда не менял своих взглядов и принципов.

Эта передача возмутила меня настолько, что я решила обратиться к её авторам с открытым письмом, которое и предлагаю сейчас вашему вниманию.

Чтобы прояснить некоторые моменты, я снабжаю публикацию небольшим комментарием.

После избрания президентом В. Путина пошли разговоры о том, что скоро начнётся завинчивание гаек, и с гласностью постепенно покончат. Среди того, что мне запомнилось – рассказ Владимира Познера о посещении какого-то ведомства. Ничего ещё не происходит, никаких распоряжений или рекомендаций не поступает, а тон, взгляд, поведение чиновников уже изменилось: «они холкой чувствуют» – пояснил В. Познер. А Татьяна Толстая на одной из «Школ» напомнила, как в былые годы проходили демонстрации на Красной площади. На трибуне мавзолея стояли вожди. В какой-то момент колонна демонстрантов останавливалась, от неё отделялись девочки с пышными бантами и большими букетами, и бежали через площадь. Им помогали подняться на трибуну и каждый вождь получал букет. «И вот сейчас, – сказала Т. Толстая, – в нашем обществе начались перемены. Вожди на трибунах ещё не стоят, но девочки уже побежали».

Когда я пересказывала передачу своим знакомым, меня почти все спрашивали: при чём тут «Титаник»? Не знаю. Может, домашняя заготовка, может спонтанно выплыл. Наверно, Татьяна хотела напомнить, что раз «пряников сладких всегда не хватает на всех», то и нечего о правах болтать.

Гость «Школы злословия», эмблема которой – две змеи вокруг кролика, знает, на что идёт, и должен уметь сам за себя постоять. Лучше всего это удалось Генри Резнику. Его ни разу не загнали в тупик и не поставили в угол, да иначе и быть не могло. У других получается то лучше, то хуже. Константин Боровой, а я к нему я с давних пор испытываю уважение и симпатию, на той встрече был не в ударе. Но я пишу вовсе не ради него. Этим письмом я пытаюсь защитить себя и своих единомышленников от покушений на наши права и свободы.

Ведущие ток-шоу «Школа злословия»
Татьяна Тостая		Авдотья Смирнова

ГИБЕЛЬ ТИТАНИКА

Уважаемые профессора «Школы злословия»!

Ваша передача – одна из немногих, которые я стараюсь не пропускать.

Это удаётся не слишком часто, но, как правило, доставляет большое удовольствие.

Мне интересны и темы, которые вы обсуждаете, и ваши гости. Привлекает игра ума, интересно наблюдать, как вы умеете вскрывать суть человека и стимулы, которые им движут.

Несколько почти простодушных вопросов, пара ехидных реплик, молча обменённый взор – и приговор понятен, павлиний хвост опал, и перед нами птичка, умная и деловая, но безо всякого сияния и флёра. А фраза Татьяны о том, что «вожди ещё не стоят, но девочки уже побежали», вообще кажется мне шедевром.

Конечно, не всё нравится в одинаковой степени. Например, встреча с Сергеем Шойгу показалась мне слишком умильной, некоторые передачи – довольно предвзятыми или скучными. Но это не меняло общего впечатления, что в названии вашей передачи важно не столько «злословие», как у героинь Шеридана, а «школа». Вы учите, как можно вести полемику даже с неприятными людьми, не унижая их достоинства и не теряя своего.

Правда, однажды я обеспокоилась – когда вы пригласили В. Л. Гинзбурга. Этот гениальный учёный и эрудированный полемист – отнюдь не публичный спорщик и перед напористыми оппонентами порой теряется. Но с первых минут эфира я успокоилась. Да, вы задавали ему каверзные вопросы и много спорили, но при этом проявили уйму нежной почтительности и уважения. И моя симпатия к вам ещё больше усилилась.

Не знаю, как в Москве, но во Владивостоке почти все хорошие передачи идут после полуночи. Отметив в программке очередную «Школу», я в 0.50 включила ТВ и стала смотреть.

Но в этот раз передача повергла меня в такой шок, что, несмотря на безумный цейтнот, я решила вам написать.

Сперва всё шло нормально.

Справедливые упрёки в провале демократического движения России. Любой из нас может предъявлять их круглые сутки. Допустим, к А. Собчаку, так бездарно проигравшему выборы. Он («романтик перестройки», как кто-то сказал) посчитал ниже своего достоинства реагировать на клевету и объяснять людям, кто и как их морочит. И лишил город шанса (думаю, что навсегда) иметь умного, честного, интеллигентного мэра.

А сколько претензий к М. Горбачёву? Одна безнаказанность Сумгаита во что нам обошлась… Но, может, простим ему неверные решенья, он «взял Париж» и весь мир своим обаянием, вывел наших сыновей из Афгана, вернул Сахарова, то есть, и заслуги можно перечислять до утра.

	Константин Боровой

Затем Дуня припомнила случай на предвыборном собрании Сергея Кириенко, в штаб которого она входила. Зал был уже полон, и публика не могла понять, почему тянут с открытием. Наконец, кто-то из журналистов выяснил, что ждут Борового, и это, естественно, вызвало недовольство. Но больше всего собравшихся возмутило не столько опоздание, сколько дальнейшее поведение К. Н.: войдя в зал, он не прошёл в президиум, где его ждали, а остановился в проходе, беседуя с кем-то из знакомых. При этом всех раздражал его яркий шарф. «И в этот момент, – сказала Дуня, – большинству в зале, включая и меня, расхотелось поддерживать Кириенко».

Рассказ Дуни был очень ярок, и я её чувства поняла. В пятом классе нам сменили немку, которую мы обожали – она учила нас немецким песням, ставила сценки, и т. п. Новая была ей полной противоположностью, мы её невзлюбили и перестали учить немецкий. Я не хуже мамы понимала, что «учусь для себя, а не для учителя», но единственная четвёрка в моём серебряном аттестате была по немецкому.

Понятно, что бестактность как Борового, так и Кириенко, задержавшего открытие собрания, стала причиной негодования. Но если одна оплошность способна перевесить все достоинства кандидата вкупе с его программой – то либо достоинства сомнительны, либо это то, что называется «голосовать не умом, а сердцем». Впрочем, если бы кто-то из членов его штаба, например, Дуня, спросила «чего ждём?» не у соседей справа – слева, а у самого С. В., то никто бы и не заметил, когда появился К. Н., и какой на нём был шарфик.

Не исключено, что К. Н. просто не знал, что без него не начнут, иначе, приехав с опозданием, он бы стремглав кинулся к своему месту. А так – вошёл в зал, увидел, что собрание, слава богу, не началось, успокоился, перебросился парой слов со знакомым и спокойно прошёл, куда ему указали. И давно забыл про тот случай.

Дальше всё шло своим чередом. Как известно, К. Боровой – опытный боец и обычно спокойно отбивается как от упрёков к демократам вообще, так и лично к себе. Но на этот раз К. Н. явно тушевался и что-то невнятно говорил про оранжевую революцию в умах, вы его ловили на нестыковках, он путался в процентах, в общем, всё нормально.

В перерыве, сидя «на кухне», вы говорили о Боровом очень уважительно, отметили его рыцарское отношение к Валерии Новодворской, и справедливо отчитали тех, кто смеет издеваться над её полнотой, прекрасно зная, что это результат препаратов, которые в молодости ей насильственно вводили в тюрьме.

А во втором акте вас как подменили.

К. Н. сказал, что сейчас главное – борьба за права человека. Боже, что началось! За дословность и порядок вопросов тут и дальше не ручаюсь, но смысл передаю точно. «Какие права, кому они нужны, да Вы посмотрите, как плохо живут люди! Им просто нужна достойная жизнь, а не какие-то там права!»

Дуня, Татьяна, вы себя-то слышите?! Да можно ли жить достойно, не имея прав? Вы что, не видите, как повсеместно они нарушаются? Люди вынуждены устраиваться на работу без трудовых книжек, социальных гарантий и пр. Профсоюзы в частных фирмах фактически запрещены. Не нравится – уходи. А право на жизнь? А, самое элементарное, право на лечение? Инвалиду выписали бесплатный рецепт на дорогое лекарство (как это происходит – отдельная песня). Он встал на очередь в нескольких аптеках, но за месяц не получил, а срок рецепта истёк. И т. д., и т. п.

А свобода слова? Кто-то уже забыл, что была такая передача, многие и не знают. Подросла молодёжь, которая думает, что «НТВ» – это канал, который так обозначен в телепрограмме. Уничтожив НТВ, у меня лично украли право слушать любимых авторов и интереснейших людей страны. Да чего там, не вам же объяснять.

Вернёмся к нашим баранам.

– Вы говорите о правах, – вступила Т. – Представьте, что Вы – на «Титанике», он через 5 минут потонет, а шлюпок не хватает. Кого Вы посадите?

– Ну, женщин, детей, стариков, – как всякий вменяемый человек, отвечает К. Н.

Новая волна ярости.

– Кого Вы считаете детьми? До 7 лет? До 10? Как Вы определите возраст?! Нет-нет, отвечайте! – тут уже обе с ножом к горлу. Бедный Костя онемел, только глазами моргал. Нет того, чтобы спросить: а вы-то до какого возраста признаёте людей детьми, и с какого – стариками?

– Какие права?! Вы что, хотите Правды?! Но её нет, нет, понимаете?! – горячится Дуня и простирает руки над столом, как над страной. На Земле правды нет, правда – выше! И – перстом в небо, почти как боярыня Морозова.

Я ожидала, что К. Н. возразит: «нет правды на Земле, но правды нет – и выше!». Но он так не ответил, и, пожалуй, правильно. Нам не всегда дано предугадать, как наше слово отзовётся.

Для всяческих мавроди наши диспуты – пустой звук. Но ведь много людей неустойчивых, живущих на грани совести. И тут – такая поддержка! Раз правды нет, то всё дозволено, главное, тюрьмы избежать, а как уладить с Господом – в любой церкви подскажут.

Дуня, я работаю в лаборатории спутниковой океанологии и могу Вам сказать: если проследить за Вашим пальцем и мысленно продлить линию, то попадёшь прямо в космос. Там есть планеты, кометы, нейтронные звёзды, чёрные дыры, и много чего ещё. Но Правда совсем не там, она обитает на Земле.

Ложь – на длинных ногах, Правда – как когда. То озаряет всех, как молния, то – ползёт, как улитка. Часто с опозданием, но, всё равно, доходит. Правда о Сталине, о войне, о Катыни, о Чернобыле. Через десятки лет, но мы узнали, что Волков, Пацаев и Добровольский погибли потому, что их отправили в космос без скафандров.

По-моему, Вы спутали правду и социальную справедливость. Справедливости, действительно, ужасно не хватает. Вот К. Боровой и предлагает бороться не за правду, а за права.

Дальше учиняется допрос – верит ли К. Н. в Бога. Кстати, Дуня, знаете, почему Вы молитесь Христу, а не поклоняетесь Юпитеру, и православие вам милее католичества? Догадались? Да-да, именно так. Родились в другом веке и не в Италии.

Одно из наших прав – свобода совести. Это – право исповедовать любую религию или НЕ исповедовать никакой. Последнее время вторая часть статьи всё время нарушается.

– Вы атеист? Признайтесь, Вы атеист?! – уличает Костю Дуня. – Ведь Вы в Бога не верите?

Костя вяло отбивается – видимо, в мыслях всё ещё на «Титанике», куда его усадила строгая Татьяна Никитична, и в конце концов сдаётся: «Да нет, в общем-то, я в Бога верю»…

Всё. «Титаник» утонул.

А я, окаменев, думаю: что за мракобесие наползает на нашу страну, если ТАКОЙ человек, как Дуня Смирнова, припечатывает словом «атеист», как позорным клеймом, а ТАКОЙ человек, как Константин Боровой, не решается сказать: да, я в Бога не верю.

Прокрутите запись той злополучной передачи. Сравните ведущих в первой части – ироничных, красивых, интеллигентных дам, и как Вы выглядите во второй. Это, конечно, субъективное восприятие. Моей знакомой, которая вообще-то «Школу» не любит, в этой передаче Вы очень понравились. Я же смотрела с ужасом. Что стряслось? Как произошло, что Ваша, одна из немногих на ТВ нормальных программ, в течение часа опустилась ниже «Барьера», до уровня «Пусть говорят»? Может, это случайность? У каждого бывают ситуации, когда потом сам удивляешься: как это меня угораздило?

На обложке журнала «Здравый смысл», № 4 за 2005 год (издание РГО), написано: «Средневековье – век XXI». В «ЗС» я собираюсь послать эти заметки в качестве открытого письма. Поэтому я буду благодарна, если Вы, а также К. Н. Боровой, обнаружив ошибки или неточности, сообщите мне об этом до его отсылки в редакцию.

С уважением, Майя Митник

P. S. Мне очень любопытно, как всё-таки Вы сами отграничиваете возраст детей и стариков?