ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2007 № 3 (44)

НАУКА И ОБЩЕСТВО

	Стратегии научной популяризации
в России Александр Сергеев

Данный текст появился в результате долгих дискуссий о проблемах науки и научной популяризации в России. Непосредственным стимулом к его написанию послужили вопросы к круглому столу, поставленные редакцией сайта STRF.RU.

Вопрос: Кому и зачем нужна научная популяризация?

Наука – это коллективная познавательная деятельность человечества. Поскольку она ведётся уже много веков, успеха в ней, как правило, могут достичь только специалисты, потратившие много лет на профессиональную подготовку. В своей работе они пользуются специальным языком, который зачастую только им и понятен. И тем не менее, свою познавательную деятельность они ведут в интересах всего человечества, что выражается в преимущественно общественном финансировании науки.

Популяризация науки – это перевод добытых в ходе научного поиска знаний на язык, доступный неспециалистам. В такой форме общественная познавательная миссия науки достигает реализации. И поэтому наука обязана содействовать такому переводу, то есть популяризации. В противном случае у неё нет морального права претендовать на государственное финансирование в демократическом обществе.

Многие учёные считают, что замечательных достижений науки и техники достаточно, чтобы навечно обеспечить интерес и уважение публики к науке. Это заблуждение. Поведение публики подчиняется закономерностям массовой психологии – то, о чём постоянно не напоминают, выпадает из её внимания, то, что не обновляется, становится скучным.

Далее – собственно список «кому и зачем»:

1. Науке – для оправдания своего существования в глазах общества (общая популяризация); для поддержания взаимопонимания между учёными разных специальностей и для привлечения в науку новых кадров (специальная популяризация).

2. Государству – для повышения уровня адекватности принятия решений, как на ответственных постах, так и при изъявлении общественного мнения.

3. Бизнесу – в стратегическом плане для обеспечения притока квалифицированных кадров.

4. Обществу – для удовлетворения фундаментальной потребности каждого человека знать, в каком мире нам всем довелось провести жизнь; для поддержания стандартов критического мышления, которые являются первоосновой устойчивого развития общества.

Последний мотив является главным.

Для того чтобы популяризация была эффективной и достигала своей цели, она, как правило, должна вестись при участии или даже под руководством специалистов по массовой коммуникации – журналистов. Однако журналисту крайне трудно разобраться в освещении такой сложной области, как наука, тем более, десятков разных наук. Значительно проще обучить основам журналистики учёного, или человека, который глубоко интересуется наукой. Именно такие люди становятся обычно хорошими научными журналистами.

Вопрос: На кого она должна быть в первую очередь рассчитана: на учащуюся молодёжь (потенциальное будущее науки), на учёных из разных областей (как консолидирующий элемент), на широкую публику?

В настоящее время главной должна быть направленность на широкую публику. Специальная популяризация в той или иной мере ещё осуществляется в университетах и в хороших школах. Главная угроза науке в России – это даже не недостаток финансирования, а стремительная утрата интереса и доверия к ней у населения и подмена критического научного мышления псевдонаучными и псевдорелигиозными мифами. Этот процесс зашёл уже достаточно далеко и стал оказывать заметное влияние на работу органов власти и самой науки. Приведу несколько примеров.

«Обезьяний процесс» в Петербурге показал реальность угрозы для образования и науки в России. Даже если сейчас антинаука проиграла в суде, в отсутствии у нас прецедентного права это не даёт никакой уверенности в будущем. Антинаука будет усиливать давление, и даже проигрывая, она наносит ущерб науке, отвлекая учёных от продуктивной деятельности и создавая информационные поводы для антинаучной пропаганды.

Цепь псевдонаучных фильмов на государственном телевидении («Великая тайна воды», «Тесла – повелитель мира» и др.) – есть прямая реализация этой пропаганды. Чтобы получить поддержку чиновников, антинаука ловко вплетает в свою пропаганду идеологемы, которые сейчас поддерживаются на государственном уровне.

(Патриотизм? Пожалуйста: вода в организме человека «помнит» структуру воды на его родине. Поддержка церкви? Пожалуйста: «физики обнаружили», что молитва меняет структуру воды. Террористическая угроза? Пожалуйста: генетическое, психотронное, тектоническое, эзотерическое оружие и экстрасенсы с торсионными генераторами для защиты от них. Теперь деньги давай…)

Пропаганда антинауки, псевдонауки, мракобесия разных сортов – от псевдорелигий до расистской «науки» – наконец, просто глубоко безграмотные сообщения о научных исследованиях, порождающие фантастические надежды и страхи – это серьёзный вызов для общества. Науке реально грозит низведение до уровня лишь «одного из мнений» в ряду псевдонаук. Противодействие этому процессу со стороны самой науки и государства практически отсутствует.

Конечно, нужно заниматься и специальной научной популяризацией, направленной на молодёжь, выбирающую профессию. Но широкая, массовая общая популяризация науки сейчас гораздо важнее. Особенно, если речь идёт о вложении государственных средств. Институты, университеты и бизнес могут изыскать относительно небольшие средства на специальную популяризацию для одарённых школьников и студентов. А вот на общую популяризацию, которая определяет отношение к науке в обществе, деньги в нужных объёмах может выделить только государство.

И это должно быть сделано просто в интересах самосохранения общества. Быть может, распад рационализма в общественом сознании выглядит не так страшно, как наркомания, но в перспективе ущерб может быть сопоставимым и даже больше.

Вопрос: Где интересы заказчиков? (с точки зрения науки, бизнеса, государства и т. п.)

1. Наука. Для науки в целом популяризация – это вопрос жизни и смерти. Это значит, что именно сама наука должна, в первую очередь, за неё платить. Можно считать, что популяризация играет роль имиджевой рекламы науки, которая поддерживает её многовековой бренд.

Однако, как это часто бывает с коллективными интересами, каждое отдельное научное учреждение заинтересовано в том, чтобы пользоваться общим благом, но самому за него не платить. Добиться того, чтобы наука стала полноценным заказчиком научной популяризации, будет очень непросто.

Из-за снижения интереса и доверия со стороны общества наука испытывает кадровые проблемы. С этой проблемой сталкиваются и западные страны, но они решают её за счёт иммиграции (в том числе из России) и больших рекламных научно-популярных кампаний, подобных тем, что ведёт, например, NASA.

Учёные хотят пользоваться государственным финансированием, хотят, чтобы научные степени звучали почётно, хотят, чтобы молодёжь шла по их стопам, но не хотят оторваться от своих исследований, чтобы потратить время и (не дай бог) деньги на популяризацию науки. (Оставим в стороне немногочисленных энтузиастов – такая важная общественная функция, как формирование и поддержание привлекательного образа науки и её популяризация в масштабах страны не может быть возложена на одних только энтузиастов.)

Ввиду коллективного характера заинтересованности науки в популяризации, научные учреждения, как правило, не будут заниматься ею добровольно. Должна существовать структура отношений, стимулирующая каждую конкретную научную организацию осуществлять популяризаторскую деятельность. Однако чисто административное принуждение не даст эффекта: качество популяризации будет низким, а средства под разными предлогами будут тратиться нецелевым образом (по факту, а не по бухгалтерии). Также неправильно будет доводить популяризаторскую нагрузку лично до каждого учёного – не все обладают необходимыми способностями, а некоторые учёные даже не признают важность популяризации, и было бы неправильно заставлять их лично действовать вразрез со своими способностями и убеждениями. Отсюда вывод: популяризацией науки должны заниматься специализированные подразделения научных организаций или специальные учреждения, имеющие бюджет на привлечение к работе как учёных, так и профессиональных популяризаторов. Именно такие структуры должны выступать в роли заказчиков популяризации от имени науки.

Характер деятельности таких структур может быть весьма разнообразным: пресс-релизы и пресс-конференции, консультирование журналистов, подготовка и помощь в подготовке научно-популярных публикаций (статей, книг, радио- и телепередач), предоставление иллюстративных материалов для таких публикаций, организация научных музеев и публичных лекториев, конкурсы и олимпиады, экскурсии по научным установкам, привлечение добровольцев к участию в экспедициях, стажировки для научных журналистов и мноое другое. При этом бюджеты популяризаторских подразделений должны быть защищены от перераспределения на другие цели внутри научных организаций.

2. Государство. Наука обеспечивает экономическую, военную и интеллектуальную конкурентоспособность государства в условиях современной инновационной модели развития цивилизации. Проще говоря, наука вносит существенный вклад в благосостояние и безопасность граждан, обеспечение которых является основной задачей государства. А раз так, значит, наука является важным социальным механизмом, который государство должно поддерживать и развивать.

Если граждане плохо понимают, чем занимается наука, если они склонны верить в псевдонауку, это, в конечном счёте, негативно отразится на состоянии науки и, как следствие, на благосостоянии и безопасности граждан. Между тем, общественная поддержка науки уже сейчас опасно низка, и только благодаря слабости российской демократии мы ещё не в полной мере ощутили последствия этого.

Ещё один аспект связан с эффективностью и безопасностью решений, принимаемых гражданами, как в частной жизни, так и в качестве ответственных лиц в бизнесе и государственных органах. Научная неадекватность в определённых случаях может приводить к серьёзным кризисам, чреватым гибелью людей и большими экономическими потерями.

Таким образом, государство остро заинтересовано в популяризации науки. Этот интерес вполне можно сравнить с заинтересованностью в здоровом образе жизни граждан. Отсюда вывод: поддержку популяризации науки можно считать разновидностью социальной рекламы, которую может заказывать государство. (Хотя эта поддержка вовсе не обязательно должна осуществляться только в форме социальной рекламы в смысле Закона о рекламе.)

3. Население. Любопытство, интерес к устройству мира – фундаментальное свойство человеческой личности. Разные обстоятельства могут заглушить или примитивизировать эту потребность, однако у значительного числа людей она сохраняется на довольно высоком уровне. Для удовлетворения этой познавательной потребности люди готовы тратить деньги. Тем самым они становятся заказчиками научной популяризации.

Вопрос: Как сделать жанр «популяризация науки» популярным? (и возможно ли это в современной России?)

Сделать это трудно, потому что здесь мы имеем классический порочный круг:

1. научно-популярная информация не пользуется спросом,

2. поэтому в отрасли мало денег,

3. поэтому в ней мало платят и плохо работают,

4. поэтому мало научно-популярной продукции и она низкого качества,

1. поэтому она не пользуется спросом.

Чтобы разорвать порочный круг, нужно выбрать одно из его звеньев, изыскать ресурсы, разорвать круг и подпитывать его за счёт внешнего ресурса, пока в нём не совершится полный цикл.

В случае научной популяризации длительность цикла составляет примерно 5 – 10 лет. За это время в науках сменяются горячие темы, полностью обновляется рынок научно-популярных книг и, самое главное, текущее поколение школьников успевает получить высшее образование и обзавестись семьями. Если в течение такого времен и удастся за счёт внешнего ресурса поддержать интерес или, по крайней мере, уважение к науке, то это отношение будет передано дальше.

Что же касается критического звена, в котором можно разорвать круг, то оно, очевидно, находится между пунктами 1 и 2. Это единственное место в данном несложном порочном круге, где можно подключить обезличенный внешний ресурс – деньги. В остальных местах внедриться гораздо труднее.

Но даже если деньги будут найдены, халтурщики с радостью продолжат гнать информационный брак за большие деньги. Поэтому одновременно должно быть предусмотрено, как повысить качество продукции. Для этого в оценке научно-популярных продуктов должно учитываться как мнение учёных (научная корректность), так и мнение журналистов (дружественность к публике).

И, наконец, даже если всё это будет реализовано, публика может просто не узнать о новой научно-популярной продукции. Поэтому её выпуск должен сопровождаться активной рекламой.

Итого. Чтобы сделать научно-популярный жанр популярным, нужно выполнить три условия:

1. Научная популяризация должна быть в достаточном количестве. Достигается за счёт финансирования точек роста.

2. Популяризация должна быть захватывающей и в то же время научно корректной. Достигается за счёт взаимного обучения учёных и журналистов, совместного поиска новых форматов, анализа и заимствования зарубежного опыта.

3. О ней должна знать широкая публика. Достигается за счёт рекламной поддержки.

Существенно ориентировать популяризацию на молодёжную аудиторию (20 – 35 лет).

Вопрос: Какие формы популяризации наиболее приемлемы?

Приемлемы любые формы – новости, журналы, книги, радио- и телепрограммы, и все они должны существовать, но наряду с существующими надо искать новые формы: научные фестивали, научный театр, подкасты, устные выпуски научно-популярных журналов, интерактивные научные музеи, научные кафе, онлайн-интервью учёных, научные автопробеги, и т. д., и т. п.

Вопрос: Почему журналисты практически не пишут на эти темы?

1. Редакторы не заказывают материалы о науке. Им кажется, что это неинтересно читателю. На практике интересы читателей в этой сфере никто всерьёз не изучал. Редакторы (как правило, с гуманитарным образованием) сами наукой (science) не интересуются и поэтому думают, что она не интересна другим.

2. Журналистам общего профиля трудно писать о науке. Они обычно не владеют необходимыми базовыми знаниями по научным дисциплинам (даже в объёме школьной программы). Поэтому предпочитают писать о другом.

3. И всё-таки о науке пишут. Просто пишут плохо. Потому что большинство журналистов не умеет писать о науке хорошо, и даже тех, кто умеет, редакторы заставляют писать в попсовом стиле, искажая факты в угоду сенсационности, и вычёркивая нетривиальные идеи.

Для того, чтобы писать о науке, недостаточно обычной журналистской подготовки. Необходимо также углублённое знакомство с какой-то узкой научной специальностью, а также широкая обзорная подготовка в области научной информации и современного состояния всех основных научных направлений (на хорошем популярном уровне с акцентом на истории, методологии и современных проблемах науки).

Такая подготовка, если она имеется, должна заметно повышать профессиональный статус и оплату труда научного журналиста. Научный журналист – это не репортёр, а практически всегда обозреватель, который может от своего имени выступать в качестве эксперта в ряде областей (когда вопросы не касаются узкоспециальных тем), а в остальных темах способен говорить с экспертами на одном языке. Классические репортёры в научной журналистике вообще не нужны (за исключением статусных событий: юбилеи, запуски установок и т. п.).

Вопрос: Как «заставить» учёных раскрыть информацию о себе?

Учёные вовсе не стремятся что-то скрыть. Просто многие из них не умеют доносить информацию в том виде, в котором она годится журналистам. Из-за этого журналистам приходится самостоятельно упрощать и переформулировать научные идеи, что при отсутствии научной подготовки (и характерном журналистском цинизме) приводит к грубым искажениям. В свою очередь, такие искажения заставляют учёных опасаться журналистов. Но, подчёркиваю, всё начинается с того, что сами учёные не умеют общаться с журналистами.

С другой стороны, обо многих интересных исследователях и их научных работах журналистам попросту неоткуда узнать. Журналист не может себе позволить роскошь регулярного чтения большого количества научных журналов. А других источников информации нет. Поэтому заданный вопрос надо переформулировать. Задача состоит не в том, чтобы заставить учёных раскрыть информацию о себе, а в том, чтобы заставить и обучить научные учреждения раскрывать информацию о своих учёных и их работах.

Для нормального прохождения информации от учёных к журналистам между ними должна существовать специально созданная двухслойная среда. Первый слой – это пресс-службы на местах (в научных учреждениях), второй – научные информационные агентства, собирающие и систематизирующие информацию от пресс-служб, а также от организаций, которые сами наукой не занимаются, но связаны с внедрением, оценкой, регулированием достижений науки.

Прямой контакт журналистов с учёными может быть полноценным только при наличии такой инфраструктуры. Тогда ограниченного времени, которое есть у журналиста на сбор данных и изготовление материала, будет достаточно, чтобы подготовиться к общению с учёным. В настоящее время, когда научных пресс-служб и информагентств фактически нет, журналисты могут полагаться только на личные связи, а это сильно сужает круг вопросов, по которым они могут готовить качественные материалы.

Создать полноценную систему научных пресс-служб и информагентств – это большая, но всё же вполне обозримая работа. Причём начинать её можно с малого. Для начала достаточно, чтобы хорошие научные пресс-службы, регулярно выдающие информацию, полезную и удобную для журналистов, появились в 10 – 20 академических институтах, а над ними работало бы одно информагентство. Но тут важно, чтобы это были именно научные, а не административные пресс-службы. Основным их продуктом должны быть:

1. Пресс-релизы о результатах, полученных сотрудниками института (примерно 1 раз в месяц).

2. Пресс-релизы с оперативными комментариями сотрудников по поводу важнейших мировых научных новостей (1 – 2 в неделю).

3. Пресс-релизы по фактам публикации в СМИ ошибочной и ложной информации по тематике института (1 – 2 в неделю).

4. Организация интервью с сотрудниками института (1 – 2 в месяц).

5. Короткие телефонные комментарии для журналистов (10 – 30 в месяц).

Для обеспечения такой институтской пресс-службы достаточно одного специалиста и помогающего ему секретаря, по совместительству – веб-мастера.

Директора институтов выдвигают обычно четыре основных возражения против создания таких пресс-служб:

1. Нет денег и ставки в штатном расписании.

2. Опасно для благополучия коллектива много платить одному сотруднику.

3. Не может быть человека компетентного во всех тематиках института.

4. Это не нужно: наш бюджет зависит от чиновников, а не от прессы.

Первый вопрос может и должен быть решён на уровне РАН или МОН путём создания специальных грантов на организацию пресс-служб.

Второй вопрос самый тонкий, поскольку касается человеческих отношений, но можно предложить множество способов его решения:

- руководитель пресс-службы должен иметь высокий административный статус, на уровне заместителя директора института;

- в бюджете (гранте) пресс-службы должны быть заложены средства на поощрение сотрудников, которые активно с ней содействуют;

- возможно, на этапе становления правильно было бы создать централизованную структуру, предоставляюшую услуги пресс-службы в режиме аутсорсинга, на долгосрочной основе прикомандировывая к институтам своих специалистов по связям с общественностью. Это сняло бы социально-психологические проблемы, поскольку формально её сотрудники не будут числиться и получать зарплату в институтах.

Третий вопрос – искусственный. Квалификацией, необходимой для ответов на вопросы журналистов по своей широкой области, обладает практически любой учёный. А в более специальных случаях он может и должен обращаться к узким специалистам или направлять к ним журналистов.

Четвёртый вопрос – ключевой. Именно в нём сконцентрировано нежелание учёных, а точнее научных администраторов расходовать силы на популяризацию науки. Этот вопрос может решаться только сверху. В идеале финансирование института должно зависеть (наряду с прочими факторами) от публикаций в прессе о его работах. В частности, научно-попупярные публикации о работах института и общее качество работы его пресс-службы должны учитываться фондами в конкурсах грантов, например, РФФИ. В отчётах по грантам должны приводиться научно-популярные публикации в СМИ, подготовленные при участии сотрудников по мотивам их работы. Нужен специальный фонд (возможно, конкурс с премиями) для поощрения исследовательских групп, имеющих хорошую (как по объёму, так и по качеству) прессу.

Вопрос: С чего стоит начать на этом пути в России?

1. Прямая финансовая поддержка авторов, пишущих научно-популярные книги и статьи. Автор научно-популярной книги должен получать за неё около 10 тыс. долларов. Сейчас тиражи научно-популярных книг (2 – 3 – 5 тыс. экз.; кроме учебников и цветных детских книг) не позволяют выплачивать авторам приемлемые гонорары. Издательство может выплатить только 1 – 2 тысячи. Поэтому в России фактически нет профессиональных научных писателей, и рынок наполняется литературой низкого качества. Разницу должен покрывать фонд. Однако за это автор должен будет, скажем, через 3 года после первой публикации, передать в общественное достояние право на распространение произведения в Интернете на русском языке (право на доведение до всеобщего сведения). Важно: из фонда должна финансироваться только творческая часть работы над изданием, т. е. работа автора, художника, научного редактора, но не технические типографско-издательские расходы (вёрстка, корректура, изготовление тиража).

2. Социальная реклама научной популяризации в целом и научно-популярных книг в частности. По закону о рекламе рекламные организации обязаны бесплатно по заказу государства готовить и публиковать социальную рекламу в определённом проценте от всей рекламы. Сейчас этот механизм используется для социальной рекламы против наркотиков, СПИДа, терроризма и т. п. Он должен использоваться и для рекламы науки. Многие люди просто не знают о существовании хороших и интересных им научно-популярных изданий, событий, просто фактов. Также должно поощряться использование научных образов в обычной коммерческой рекламе. Скажем, через организацию конкурса «Образ науки в рекламе».

3. Система научных пресс-служб и информагентств. Средства должны быть выделены как на организацию самих пресс-служб в институтах, так и на систематическое обучение их сотрудников, включая курсы основ журналистики и стажировку в зарубежных организациях подобного профиля.

4. Независимое рецензирование научно-популярной литературы. Авторами рецензий должны быть учёные и научные журналисты. Оплата должна быть такой, чтобы оправдывать внимательное чтение книги с написанием подробной (журнальной) и краткой (газетной) рецензий с указанием достоинств и недостатков научно-популярных книг, в т. ч. конкретных фактических ошибок и рекомендаций по улучшению книги при переиздании.

5. Служба научного мониторинга СМИ. В первую очередь – телевидения и радио. Материалы, преподносимые в СМИ как научные и научно-популярные, должны рецензироваться учёными РАН (в частности, через механизм пресс-служб, но также и по специальной программе). Отчёты службы мониторинга о грубых ошибках и псевдонаучной информации в передачах каналов с государствеиным участием должны включатся в доклады Президентского совета по науке и образованию. Отчёты об ошибочной и псвдонаучной информации в рекламных сообщениях должны направляться в Федеральную антимонопольную службу в форме жалоб на ненадлежащую (ложную или вводящую в заблуждение) рекламу. Даже если не всегда такие действия будут непосредственно приводить к успеху, они послужат хорошим информационным поводом и будут косвенно способствовать улучшению освещения науки в СМИ.

В заключение хочу выразить благодарность за многочисленные обсуждения данной темы членам Клуба научных журналистов (www.nauchnik.ru), в особенности Сергею Попову, Александру Костинскому, а также сотрудникам фонда «Династия» (www.dynastyfdn.ru).