ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2007 № 3 (44)

МНЕНИЯ, РЕПЛИКИ, ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ

Игорь Востриков К слову об узаконенной благодати

Мы живём в интересную эпоху. Как раз в то время, о котором З. Гиппиус, нашедшая, думается, поддержку у своих современников, могла сказать: «Время было интересное. Что-то в России ломалось, что-то оставалось позади, что-то… стремилось вперёд… куда? Это никому не было известно, но… в воздухе чувствовалось…» ¹.

И действительно, куда ты несёшься, Русь, вот уже столько веков? К свободе, зарытой на подсознательном уровне в каждом из нас? Или к добровольному отказу от этой самой свободы во имя каких-то никому не известных доподлинно, но подспудно привлекательных, гарантий сытого, обеспеченного существования или хотя бы просто возможности жить? А, может быть, к построению того многослойного мира, в котором, как допускал Л. Шестов, для каждого найдётся Вселенная или мирок, о котором он мечтает? Нет ответа…

Мир, как кажется, становится гуманнее. Благодать, вербально доставляемая нам представителями «четвёртой власти» с телеэкранов и из динамиков, в виде узаконенного права на жизнь и даже на смерть (ведь на то она и благодать, чтобы предоставлять возможность выбора), и застрахованного общественной моралью, но не становящегося от этого более практичным понятия «свобода совести» – указывает нам дорогу к светлому будущему. Главное – не свернуть с неё, не провалиться в трясину безысходности и не взлететь к метафизическим высотам, с которых очень больно падать – вот основной рецепт использования узаконенной благодати (под которой, как вы уже, наверное, поняли автор подразумевает основные завоевания гражданского общества XX века, закреплённые в Конституции – права на жизнь, свободу слова и действия, выбора и т. д. и т. п.) для профилактики назревающих экзистенциальных кризисов.

И этот метод весьма заманчив. А потому часто используется современным гуманизмом для декларирования основных его (т. е. гуманизма) принципов. В этом случае, не выходя за пределы легитимности, можно дозировать поступление благодати к тому или иному потребителю в зависимости от его пола, возраста, социального статуса, образа жизни, мировоззрения. Замечательно: получил человек подпитку, почувствовал заботу о себе общества (например, сторублевую прибавку к стипендии раз в год) – и дыхание гуманизма ощутил, да и благодать легитимизировал – теперь уже в своём сознании – ещё сильнее.

Но, к сожалению, бесплатной узаконенная благодать бывает только в раю. В нашей же земной жизни многие политические, общественные, религиозные деятели, прочувствовав востребованность благодати, активно начали использовать её, прикрываясь для верности знаменем гуманизма, в своих, зачастую противостоящих общественной пользе и здравому смыслу, целях. Яркий тому пример – лоббирование закона о монетизации льгот. Казалось бы, всё отлично: и государству хорошо – легче проводить расчёты с поставщиками товаров и услуг для льготников, и конвертируемая валюта, заменившая льготы, вполне осязаема. Да и элемент выбора предоставляется: хочешь – просвещайся, хочешь – пропивай. Вот уж действительно, безмятежная старость гарантирована самим временем! Если бы не одно «но»: путь к выбору и движение к демократии в этом случае покрываются камнями, которые благодать щедро отделяет от себя. Названия им – злоупотребления чиновников, несогласованность в порядке перевода денежных средств, инфляция и так далее. И это приводит к тому, что благодать, выступающая, к тому же, показателем общественной стабильности и зрелости, теряет привлекательность.

Работая преподавателем истории и обществознания в одной из московских школ, я решил провести эксперимент. В качестве объекта исследования были выбраны 11-е классы обычной и экстернатной форм обучения. Ребятам было предложено ответить на вопросы анкеты, суть которых сводилась к следующему: «Какие жизненные ценности и приоритеты являются для вас наиболее значимыми?»; при этом допускалось делать пометки относительно условий или факторов, влияющих на формирование предпочтений. Большинство школьников, принявших участие в опросе, сделали такие пометки, назвав в качестве ценностей гармонию с миром, успешную карьеру, хорошее образование, счастливую семью. Чаще всего пометки содержали понятия «семья» и «ближнее окружение».

Когда же в качестве аксиологических ориентиров назывались более абстрактные понятия, такие, как свобода, гармония, душевное равновесие, старшеклассники называли их определения, верные по сути ², но затруднялись назвать факторы, влияющие на их формирование, то есть то, что составляет сущностное содержание узаконенной благодати, осталось вне внимания школьников – понятно, что отнюдь не её видят молодые люди, вступающие в жизнь в качестве образующего начала своих ценностных предпочтений.

Отрадно, что даже школьники, не умудрённые жизненным опытом, осознают, что благодать нельзя воспринимать как данность, не пропуская её через критический разум. Гуманизация общества (и закона как одного из регуляторов его деятельности) не может сама по себе гарантировать ничего. И поэтому, как представляется автору, светский гуманизм может и должен занять пустующую нишу, исподволь ориентировать молодёжь на активность жизненной позиции и недопустимость отказа от оптимизма. Наверное, многие в суете современной жизни приходят к пониманию того, что спокойствие и уверенность в завтрашнем дне котируются очень высоко. Но осознание названного выше невольно приводит к повышению значимости терпимости, душевности отношений между людьми. И в этом современный гуманизм является весьма важной дополняющей частью узаконенной благодати, своеобразным полигоном для испытаний её долговечности и, самое главное, истинности.

Доброй привычкой в нашем обществе становится частая – при первом удобном случае – апелляция к истории: раньше боролись за свободу, сегодня вот она – «жизнь счастливая на блюде» ³. Стремиться не к чему; выше головы не прыгнешь, от смерти не уйдёшь, негатив и грязь с телеэкранов не уберёшь. Обывательское отношение к жизни, казалось бы, торжествует. Но, к счастью, природа человека не позволяет «перекармливать» его свободой и не даёт забыть её вкус, если её перестают давать в необходимых количествах. А потому и благодать, ставшая за последнее десятилетие привычной, вынуждена трансформироваться, сближаясь с новыми общественными идеалами, захватывая всё новые и новые сегменты политической, культурной, духовно-этической жизни человека.

Какая же судьба уготована в этой круговерти современному гуманизму, молодому ещё, а потому не избежавшему участи молодёжи – частому наставлению со стороны «старших» (автор в данном случае имеет в виду мировоззренческие установки) общественных позиций? Станет ли он составной частью благодати, утратив самобытность и отказавшись от части обозначенных целей? Выступит ли с жёсткой оппозиционной критикой злоупотреблений как самим термином «благодать», так и его содержанием? Попробует ли заняться просветительским разъяснением того, что благодать, по сути, – это самоуважение и, как редкая удача, признание твоего труда и достижений близкими или даже дальними, но отнюдь не дар? Является ли такая установка гуманизма на сегодняшний день наиболее реалистичной – покажет время! Главное, как мне кажется – чтобы гуманизм не остался сторонним наблюдателем, поднявшимся над временем и пространством, но сказал бы своё, современное и своевременное слово об «узаконенной благодати».

¹ Цит. по: История русской культуры IX – XX вв.: Пособие для вузов / В. С. Шульгин, Л. В. Кошман и др.; под ред. Л. В. Кошман. – М.: Дрофа, 2003. – С. 290.

² Так, например, свобода понималась частью респондентов как «познанная необходимость», «ответственность», а гармония – как «равновесие между телесными потребностями и душевными стремлениями», «состояние удовлетворения миром и собой» и т. д.

³ Строка из песни советского барда и актера B. C. Высоцкого (1938 – 1980).