ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2007/2008 № 1 (46)

ПО МОЕМУ МНЕНИЮ…

Принято считать, что учение Иисуса Христа перевернуло мир и положило начало новой цивилизации. Действительно, переворот произошёл. Начало Новой эры ознаменовалось тем, что в 391 г. император Феодосий I издал эдикт о запрещении всех языческих культов, в том числе и Олимпийских игр. Воодушевлённые эдиктом христиане Александрии, где была одна из самых многочисленных их общин, разрушили величественный храм главного египетского божества Сераписа, а на его месте воздвигли церковь. Но это было ещё полбеды: главная беда заключалась в том, что была уничтожена крупнейшая библиотека, собранная при храме и насчитывавшая 40 тысяч манускриптов! Пришёл в полный упадок и знаменитый Александрийский Мусейон – крупнейшая по тем временам цитадель античных наук. Но наука и христианство, как, впрочем, и любая другая религия, всегда были антагонистами. Их полную несовместимость наиболее чётко и прямолинейно выразил один из первых идеологов христианства, из так называемых Отцов Церкви Квинт Септимий Тертуллиан: «Верую, хотя и нелепо!» Не разум, не свободная мысль, а слепая, нерассуждающая вера, – вот на чём держалась и держится любая религия, поэтому на протяжении всей своей истории, с самого своего зарождения христианство выступало воинствующим гонителем всего, что так или иначе подрывало эту самую слепую веру.

Христианство и большевизм Валерий Каджая

Начав с Александрийской библиотеки, христиане стали повсеместно, на всей территории Великой Римской империи, беспощадно уничтожать богатейшую античную культуру. Почти на тысячу лет Европа погрузилась в темноту мракобесия, невежества и всеобщей нетерпимости. В 415 г. всё в той же Александрии толпа фанатиков-христиан растерзала Гипатию, замечательную женщину: математика, астронома и философа. Она была выдающимся учёным и потому подвергала резкой критике примитивные воззрения христиан. С неё начинается бесконечный мартиролог людей науки, ставших жертвами религиозной нетерпимости последователей Христа. Впрочем, за полтысячелетия до рождества Христова просвещённые греки приговорили к смерти величайшего философа древности Сократа за неуважение к богам. Первородный грех любой религии – агрессивное неприятие свободы мысли, свободы самовыражения, свободы выражать любую иную точку зрения.

В Средние века на смену стихийным самосудам пришёл церковный суд – инквизиция, это поистине исчадие ада. Своего идейного и организационного расцвета она достигла в католическом мире, но и православные не уступали в жестокости, искореняя так называемые ереси, а на самом деле попытки вырваться из-под жёсткого пресса господствующей религиозной идеологии… Тысячи и тысячи людей гибли в результате религиозных преследований, и в первую очередь – люди свободной мысли, хотя официально, на словах провозглашался примат свободомыслия: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). Но это уже другой первородный грех христианства – расхождение между словом и делом. Несмотря и вопреки завету апостола Павла, Церковь преследовала и уничтожала диссидентов, защищая учение Христа – «самое гуманное в мире».

Ожесточённые распри между первыми христианскими общинами в борьбе за главенство обернулись в Средние века религиозными войнами, опустошившими Западную Европу. Столь же кровавым оказался и раскол в Русской Православной церкви: жесточайшие преследования вынуждали массы старообрядцев бежать в глухие места Севера, Поволжья, Сибири и создавать там свои общины.

	Гипатия. Гравюра Гаспаро (1908)

Ещё более беспощадными оказались христиане к другим народам и культурам: они истребили индейцев Северной Америки, уничтожили цветущие цивилизации майя и ацтеков, навязав им свою религию. Точно так же насильно загоняли в православие северные народы России, а также чувашей, мордву, марийцев и т. д. Вот почему так странно звучит утверждение, что мир Христа – это царство внутренней свободы человека. И что из этого «горчичного зерна» выросло спустя две тысячи лет древо, именуемое «Декларацией прав человека». Думаю, сам Тертуллиан, услышав такое, снял бы свою кипу и съел бы её. Потому что на самом деле всё было наоборот: мир Христа – это, прежде всего, подавление внутренней свободы человека, ибо галилейский пророк признавал только одну правду – свою собственную: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). И Царство Божье обещал только тем, кто, не раздумывая, верил в него и только в него – Сына Божьего. Точно так же считал и вождь большевиков тов. Ленин: кто не с нами, тот против нас, или, как говорил Христос: «Кто не со Мною, тот против Меня…» (Лк. 11:23).

И разве не Ленин, подвергавший жесточайшей критике религию, возглавил крестовый поход против неё, хотя на словах провозглашал свободу совести. А на деле подвергались разгрому церкви, мечети, синагоги и прочие культовые сооружения или превращались в мастерские и склады. В Ленинграде даже умудрились переоборудовать католический храм в… плавательный бассейн, а в Тбилиси недалеко от дома, где я жил, церковь приспособили под баню. Подобных примеров несть числа. Но самое страшное – это физическое истребление священнослужителей, гонения на простых верующих и – что самое поразительное – на философов и мыслителей, даже марксистов, чьи взгляды расходились с официальной доктриной, а главное, – человеконенавистнической практикой большевизма.

Любое тоталитарное учение, несмотря на внешнее человеколюбие, провозглашаемое вслух, обязательно вторгается во внутренний мир человека, пытаясь, во что бы то ни стало, любой ценой лишить его этого внутреннего мира свободы. «Декларация прав человека» родилась не из Христова горчичного зерна, а в результате борьбы с учением Христа, благодаря деятельности его критиков – великих мыслителей Возрождения и Просвещения: Дж. Локка, Вольтера, Руссо, Монтескье, Гольбаха, Гельвеция, Дидро, Лессинга, Гёте, Джефферсона, Франклина и других ярких мыслителей.

Важно отметить, что ни одно учение какой-либо личности: ни Моисея, ни Будды, ни Христа, ни Магомеда, ни Маркса, ни Ленина или кого-то другого не переворачивало мир, но потрясало его, порождало его судороги. Мировая история и культура подобны течению большой реки, постоянно подпитываемой бесконечными притоками свободной человеческой мысли. То или иное учение может лишь ускорить или искусственно приостановить это течение, но только не повернуть вспять сколько-нибудь существенным образом.

Однако вернёмся к «внутренней свободе», послушаем самого Христа: «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а при том и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Это ли не классический большевистский максимализм в чистом виде? Когда брат шёл на брата, сын на отца, и кровь лилась потоком якобы во имя высоких идей, а на самом деле – в борьбе за власть. Призывая возненавидеть отца своего и мать, Христос сам себя же и опровергает, ибо отрицает заповедь самого Бога, переданную им через Моисея иудеям «Почитай отца твоего и мать твою» (Исх. 20:12). И когда один из учеников Христовых попросил его: «Господи! Позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего», Иисус сказал ему: «иди за Мною и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8:21 – 22). И в этом всё христианство, как и большевизм: всё то же расхождение между словом и делом. Призывая к отречению от семейных ценностей и те, и другие якобы провозглашали приоритет духовного примата над грубой материей семейных уз, государственной и социальной жизни. Но разве семейная жизнь, равно как государственная и социальная, не строятся на фундаменте прежде всего духовных ценностей? Если семейная жизнь лишена духовных ценностей, она превращается в ад для домочадцев, как превращается в ад и жизнь граждан в государстве, попирающем духовные ценности. Пример тому – средневековая христианская Европа, фашистская Германия, большевистская Россия, коммунистический Китай и т. д. Какое заблуждение считать семейную и государственную жизнь изначально грубой материей, противопоставляя им духовные ценности! Это же две стороны одной медали: не может быть ни здоровой семьи, ни здорового государства, лишённых нравственного начала.

Непонятен и восторг многих теологов по поводу того, что в христианстве «личность, человек были поставлены выше семьи, общества, государства». И это тоже, если вдуматься, «сапоги всмятку». Так уж устроен род человеческий, что личность не может быть поставлена выше семьи, общества, государства, нации, равно как и семья, общество, государство, нация не могут быть поставлены выше личности. Только в их гармоничном и равноправном единении возможна счастливая жизнь личности, также как и процветание общества, государства, нации.

Роднит христианство с большевизмом и органическое неприятие просвещённых слоев общества. Вспомним, как расправились большевики с интеллигенцией, как загнали её на дно общества. Вспомним и знаменитое ленинское: «Интеллигенция не мозг нации, а говно нации». На «пролетариат», а на самом деле на чернь, на непросвещённые слои общества – вот на кого возлагал свои надежды Ильич, вот в ком находил надёжную опору для своего режима или, «по-научному», диктатуры пролетариата.

Но возьмём Новый завет и задумаемся, почему с такой яростью обрушивается Христос на фарисеев и книжников, называя их змиями, порождениями ехидниными, лицемерами и т. д. Да потому, что фарисеи и книжники представляли собой образованную часть древней Иудеи, её средний класс, по-нашему, интеллигенцию. Христос же набирал сторонников среди люмпенизированной части общества или вообще его изгоев: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Лк. 7:34). Мытари, то есть сборщики налогов, были наиболее презираемыми людьми, с ними считалось зазорным есть и пить, они даже официально были лишены права выступать свидетелями на суде. Под грешниками же понимались все, кто нарушал те самые сакраментальные десять заповедей: воры, клятвопреступники, убийцы и т. д. Это к ним обращался Христос: «Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас» (Мф. 11:28). Он был близок им даже бытовыми привычками: «Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом» (Лк. 11:38). Мелочь, но как много она говорит. Таким же было и его окружение: «Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима; И увидевши некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умывши тщательно рук; И пришедши с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей. Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?» (Мк. 7:1 – 5).

	Рис. Дона Эддиса. Free Inquiry 2004, т. 24 № 3

И какое же Христос находит оправдание нечистоплотности своей и своих учеников? «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (Мк. 7:15). Утверждение весьма спорное, ибо можно съесть то, что исходит из человека и оскверниться. Но Иисус, дабы доказать недоказуемое, прибегает к элементарной казуистике. Еда пищи немытыми руками из немытой посуды не может осквернить человека, ибо «не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища… Ибо изнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Всё это зло изнутрь исходит, и оскверняет человека» (Мк. 7:19 – 23). Метафора метафорой, но ведь есть и прямой смысл в сказанном. Кто тут станет спорить: конечно же, не из прямой кишки исходит всё злое, а из души человека, из его помыслов, иначе, из сердца его. Но можно же быть идеальным в духовном отношении человеком, и в то же время заботиться о своей физической опрятности. Однако, вместо того, чтобы признать свою неправоту и вымыть руки, Христос обрушивается на сделавших ему справедливое замечание людей с грубой бранью: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты» (Мф. 23:27).

Претензии на «откровенный» характер библейских заповедей также весьма сомнительны. Известные десять заповедей Моисеевых, на которых, как на краеугольном камне, стоят иудаизм и выросшее из него христианство, были выработаны человечеством задолго до Моисея. Их можно найти уже в своде законов великого царя Вавилонии Хаммурапи (1792 – 1750 гг. до н. э.), который, в свою очередь, опирался в своём законотворчестве на ещё более древнюю культуру Шумера, Ура и Аккада (2500 – 3000 гг. до н. э.). Нравственные и юридические законы, по которым живёт весь род людской, суть продукты развития общества, потому они и называются общечеловеческими. Стоило же этим ценностям придти в противоречие с претензиями Христа на абсолютную власть над людьми, как он немедленно отбросил их. Эта черта роднит с Христом Ленина, а христианство – с большевизмом. И когда нас убеждают, что Христос есть Любовь, ибо призывал любить ближнего, как самого себя: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин. 13:34), невольно вспоминаются другие его заповеди: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч» (Мф. 10:34). «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк. 12:49). «Думаете ли вы, что Я пришёл дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение» (Лк. 12:51).

Соотнесите всё это с историей христианства, а также с практикой большевизма, и вы согласитесь, что Христос и Ленин – близнецы-братья. Большевистским духом проникнута и главная заповедь Христа, не та, которую так любят приводить по случаю и без: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39), а та, в которой Христос требует любить его, как самого себя: «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестёр, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради Меня и Евангелия и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестёр, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мк. 10:29 – 30).

А что поётся в гимне «пролетариев всех стран», бывшем до 1944 года государственным гимном в стране победившего (нас) социализма? «Кто был никем, тот станет всем!» – Вот только моря крови всегда и проливались в результате всех революций, когда первые становились последними, а последние – первыми.