ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2008/2009 № 1 (50)

МНЕНИЯ

Борис Родоман

Знаменитое определение историком В. О. Ключевским России как страны колонизуемой не устарело. Многие ныне наблюдаемые у нас явления могут быть описаны, объяснены, оценены как колониализм, колонизация, колонии. Тот факт, что термины эти в современной, постсоветской России табуированы, вытеснены из общественного сознания, – не случаен и многозначителен. В использовании земли, окружающей среды, природных и человеческих ресурсов, в миграциях людей, во взаимоотношениях между этносами, между коренными жителями и приезжими в тех или иных регионах, между государственной властью и населением, – по-прежнему живы многие «хрестоматийные» черты колониализма, не раз проявлявшиеся при формировании завоевательских империй Древнего мира и Средневековья, а также в процессах глобальной колонизации XVI – XIX в., инициированных европейскими странами после Великих географических открытий.

Традиционная империя сохранилась

Россия росла как традиционная континентальная империя того же типа, что и древнеперсидские державы, Римская, Византийская, Китайская, Османская империя; встав в круг европейских великих держав в XVIII в., пыталась вдогонку за ними обзавестись и заморскими колониями, но не удержала американские владения из-за чрезвычайной транспортной разобщённости.

Преодолимым «морем» для нашей колониальной империи оказался Каспий и подобные ему в качестве барьерного пространства Туранские степи. Колонизация Туркестана шла в конце XIX века не столько по суше, со стороны Оренбурга и Омска, сколько через Каспийское море. Включённая в Россию большая часть нынешней Туркмении не случайно называлась Закаспийской областью. В отличие от других земель, присоединённых к России ранее, Средняя Азия была похожа на заморские колонии Великобритании и Франции: другой климат, другая цивилизация и религия, заметные расовые различия. Туркестан стал для России «своей Африкой и Индией» [2]; рядом с туземными городами и кварталами возникли европейские дублёры (наподобие Нью-Дели – Новая Бухара, Новый Город в Ташкенте), складывались аналогичные отношения с местным населением.

Новоевропейские трансокеанские империи рухнули в XX в. Континентальная империя СССР распалась отчасти по зтноцивилизационным причинам. От ослабевшей державы отвалились наиболее чуждые куски, которые она не смогла, не успела переварить; Балтия вернулась в Европу, Туркменистан в Азию. Из традиционных континентальных империй сохранились постсоветская Россия, Китай и немногие другие, в которых метрополия и колонии различаются не резко, не разделены природными барьерами, а соединены расплывчатыми промежуточными, переходными зонами.

Этнополитический колониализм сегодня

В нашей стране имеется один главный этнос, тождественный ей по названию и давший государственный язык, и множество других этносов, из коих некоторые имеют свои национально-территориальные автономии, но без права выхода из псевдофедерации, т. е. удерживаются в ней фактически принудительно. Необходимость административных единиц, выделенных по этническому признаку, подвергается всё большим сомнениям, процесс их ликвидации начался с автономных округов. И это при том, что почти все нерусские народы в России – не иммигранты, они не переселились в уже существовавшее русское государство, а наоборот, были им завоёваны, оттеснены, отчасти истреблены и ассимилированы, иногда лишены своей государственности. В таком историческом контексте национальные автономии, при любой степени их реальности или номинальности, должны рассматриваться как моральная компенсация этносам, испытавшим «травму покорения» [5]. В нашей стране малые народы, не имевшие или лишившиеся территориальной автономии, быстро исчезают (например, вепсы и шорцы).

Коренные этносы, в начале советского периода составлявшие большинство в своих автономиях, ныне оказались в меньшинстве в результате недавней колонизации, связанной с освоением природных ресурсов, великими стройками, индустриализацией и милитаризацией. Распашка «целинных» земель, строительство некоторых портов и электростанций в прибалтийских республиках имели не только экономические причины, но и задачу русификации окраин Советского Союза. После его краха типичными войнами за сохранение колоний в составе распадающейся империи стали вооружённые конфликты на Кавказе, народы которого сделались заложниками имперской политики «разделяй и властвуй». Расширение сферы влияния в мире, в том числе включение в неё бывших частей СССР, ныне является приоритетом российской внешней политики. Царская Россия в XVIII – XIX в. принимала в своё подданство кочевые племена, после чего их земля автоматически становилась российской; постсоветская Россия раздаёт российские паспорта жителям сопредельных стран…

Следы недавних аннексий

В составе России находятся десять территорий, которые СССР получил во время и вскоре после Второй мировой войны: четыре куска Финляндии, два куска Эстонии, один уезд Латвии, северная треть Восточной Пруссии, Тува, Курильские острова. Со всех присоединённых земель, кроме Тувы, почти всё местное население согнано; разрушены системы расселения, лесопользование, дренажные сети. При этом администрация и население Карелии, бывшей Восточной Пруссии, Сахалинской области принимают как должную материальную помощь от потомков изгнанников – финнов, немцев, японцев.

При заселении присоединённых земель благонадёжными славянами отодвинуты интересы местных народов: литовцев – вокруг Кенигсберга, айнов – на Сахалине и Курилах. Корейцы на Сахалине, принудительно привезённые туда японцами, были лишены права на репатриацию, оказались на положении иностранцев, ограниченных в передвижении; фактически стали рабами пограничников.

Топонимическая агрессия

На присоединённых к СССР территориях и в местах депортации репрессированных народов почти все прежние географические названия заменены новыми. Удачными они оказались только на Южном Сахалине и Курилах, где потрудился географ и писатель Ю. К. Ефремов (1913 – 1999). В прочих местах они безвкусны, однообразны, трудноразличимы (Светогорск, Зеленоградск, Советское, Первомайское), скрывают не только историю, но и географические особенности. Прошлое замалчивается и тем самым искажается в СМИ и в учебниках, отчего поддерживаются мифы: Выборг основан русскими, пруссы – славяне, И. Кант – придворный философ российской императрицы, Кенигсберг в XVIII в. принадлежал России, а в 1945 г. ей по праву возвращён, Калифорния (можно подумать, что вся!) в XIX веке была российским владением, Аляска в 1867 г. сдана США в аренду, срок которой давно истёк, и т. д. С таким же основанием можно утверждать, что Швейцария и Париж раньше принадлежали России, поскольку и там побывали русские войска. Бывшая столица Восточной Пруссии носит имя не имевшего к ней никакого отношения «всесоюзного старосты» М. И. Калинина, хотя известно старинное славянское название Кролевец (по-литовски Караляучюс).

Самый известный и многострадальный город на Кавказе имеет устрашающее название, совпавшее с прозвищем жестокого русского царя. Такие имена давались в царской России эсминцам и крепостям. Одной из них стала крепость Грозная, основанная в 1818 г. О колониальных аппетитах империи, о её стратегической, военной географии свидетельствуют такие названия, как Владивосток и Владикавказ. У последнего, впрочем, есть политически нейтральное имя Дзауджикау, бывшее официальным в 1944 – 1954 гг.

В пылу борьбы с китайскими и псевдокитайскими топонимами в дальневосточном Приморском крае реки получили русские имена, частично совпавшие с названиями посёлков, а также с именами людей. Например, появилась на карте река Арсеньевна (бывшая Даубихе). Дальневосточные произведения самого В. К. Арсеньева, а также М. М. Пришвина и А. А. Фадеева, читать с современной географической картой уже невозможно.

Хозяйственно-демографический колониализм на окраинах

Большую часть России занимают так называемые «районы Крайнего Севера и приравненные к ним». При их массовом заселении, в основном в середине XX в., преобладали неэкономические методы – репрессии, депортации, вербовка, переводы по службе. Традиционное землеприродопользование коренных народов нарушено, разрушен прежний культурный (охотничье-промысловый) ландшафт, а новый, устойчивый и биологически продуктивный, не создан; вместо него – деградирующая среда.

Характерное колониальное отношение к земле сложилось в советское время. Почти все обитатели севера и северо-востока нашей страны чувствовали себя там не постоянными жителями, а долговременными гостями; они прибывали туда на срок не более своего укороченного трудового стажа, после чего собирались жить «по-человечески» на «материке» в качестве ещё не старых привилегированных пенсионеров. За колонистами сохранялись права на жилплощадь и прописку на их «малой родине», а на причерноморском юге СССР многих ждали домики с садами и виноградниками, новые молодые жёны из вчерашних школьниц и… скорая смерть от крутой перемены обстановки.

Богатея и достигая европейского уровня комфорта в квартирах и офисах, северо-восточные добывающие города России не сживаются с окружающей природой, а стремятся стать капсулами, изолированными от суровой и невзрачной окружающей среды. Норильск, Мирный, Сургут, Нижневартовск лучше связаны с Москвой и с дальним зарубежьем, чем с окраинами своих регионов. Чуждость поселенцев окружающей местности выражается и в том, где они проводят отпуск: у родственников в обжитой части страны и на пляжах тёплых морей. Всё говорит о том, что настоящего постоянного населения на большей части России по-прежнему нет. Вопреки усилиям многих отечественных правительств, большинство жителей наших северо-восточных окраин там не укоренилось и не застраховано от насущной потребности в репатриации на внутрироссийскую «историческую родину» в случае очередного социально-экономического потрясения.

Источник благополучия – экогеноцид Сибири

Паразитический характер и историческая бесперспективность жизни огромной страны исключительно благодаря экспорту газа и нефти общеизвестны и в особых комментариях не нуждаются. Менее очевидно, что и сельское, и домашнее хозяйство, поддерживаемое неустанным трудом, фактически тоже паразитирует на невозобновляемых энергоресурсах. Значительная, а в некоторых регионах и большая часть сельскохозяйственной продукции производится на малых клочках земли, обрабатываемых одной семьёй без привлечения наёмного труда. У горожан это пригородные садово-дачные участки, а у настоящих сельских жителей (крестьян) – приусадебные участки под полукриминальной крышей бывших колхозов и совхозов, переименованных во что угодно.

Рядовые жители Москвы и Петербурга пользуются удалёнными на десятки и сотню километров дачами благодаря удобной, густой транспортной сети и практически бесплатному, т. е. почти для всех льготному проезду на пригородном транспорте, который дотируется государством за счёт всё того же невозобновляемого природного энергосырья. В возделывании дачных и приусадебных участков во всей России и в хищнической, браконьерской вырубке лесов огромную роль играют бесплатное и дешёвое «левое» пользование транспортом и другой техникой, краденые нефтепродукты, энергия, стройматериалы. Для того и сохраняются крупные аграрные предприятия и леспромхозы, чтобы обеспечивать ресурсами индивидуальное, семейное, частное хозяйство своих работников.

Не только полумифические «олигархи», эти всенародные жупелы и пугала, но и ненавидящие их «простые труженики», не мыслящие лета без того, чтобы посадить свою картошку, огурцы, помидоры, благополучно пожинают плоды экогеноцида, охватившего Зауралье. Повседневный образ жизни россиян возможен лишь благодаря продолжающемуся разрушению ландшафта, истреблению флоры и фауны, вымиранию малых коренных народов на большей части российской территории. Россия не случайно отказалась поддержать проект Декларации ООН о правах коренных народов [6].

Колониализм в метрополии

Веками проявлявшийся центробежный вектор колониализма отчасти сменился центростремительным или раздробился во множестве локальных метрополий и колоний, когда центр каждого региона, подражая столице империи, эксплуатирует, подавляет, грабит свою периферию [1]. Пережитками, проявлениями, последствиями колониализма выглядят многие социально-экономические процессы и в коренной, европейской, Центральной России.

■ Приобретение, захват сибирскими добывающими компаниями наиболее ценных земель в Подмосковье и Причерноморье, строительство элитных коттеджных посёлков и своих сельскохозяйственных предприятий. Лесистая Мещёра стала кое-где колонией нефтяников и добытчиков никеля, а лучшие сосновые леса вдоль Волги приватизированы хозяевами Газпрома и туда уже не пускают даже местных жителей. Скупаются бывшие пионерлагеря, дома отдыха, турбазы вместе с берегами и прилегающей акваторией.

■ Чрезвычайно агрессивная субурбанизация, расширение городов и пригородных зон, дальнейший захват земель под коттеджные посёлки, даже в водоохранных зонах и городских лесопарках; вырубка лесов под застройку, замена зелёных насаждений гаражами и торговыми центрами, превращение лесов, оврагов и заброшенных полей в свалки.

■ Принудительная ликвидация малоэтажной полусельской, усадебной, дачной застройки в городах; насильственное выселение жителей, чтобы отвести быстро дорожающую землю под элитную, коммерческую, прибыльную застройку. (Главным стимулом сноса старых ещё не обветшавших зданий часто бывает потребность в подземных гаражах.)

■ Вытеснение социально не защищенных, экономически лишних людей (бедняков, стариков, инвалидов, сирот) из элитных, престижных частей городов на окраины, в пригороды, в провинцию, на социальное дно (в бездомные, безработные, беспризорные) и из жизни вообще.

■ Переселение и истребление мёртвых – перенос и уничтожение захоронений, селекция останков («бесхозные» покойники выбрасываются), массовая ликвидация и застройка кладбищ.

■ Уничтожение памятников истории и культуры, археологических объектов и захоронений, относящихся к нерусским этносам и к военным противникам, если нет зарубежных опекунов и спонсоров. Почти исчезли во всех городах России особые неправославные кладбища. Бывало, что археологи, раскопав не столь уж древнее неславянское городище, поспешно закапывали его, чтобы не перечить господствующим представлениям. Так в русле постоянной фальсификации истории происходит этническая зачистка исторического прошлого, русификация земли и почвы.

Колониальный (в худших значениях) характер многим из вышеперечисленных процессов придают: игнорирование поселенцами и новыми хозяевами сложившегося землеприродопользования и регулировавших его обычаев, в законах не записанных; бесправие местных жителей, лишение их достойной, а чаще всего – любой компенсации; разрушение природного и культурного ландшафта; отсутствие преемственности в использовании территории, смене людей и культур и как следствие всего этого – случайность, неожиданность, насильственность перемен, происходящих в той или иной точке пространства. И, наконец, что должно нас волновать больше всего, – колониальный способ приобретения земельных участков. Местный администратор, как туземный вождь или царёк, то ли продаёт, то ли уступает за взятку землю, которой распоряжается, не спрашивая разрешения у местных жителей. Сфера земельных отношений в больших городах и их окрестностях настолько коррумпирована и криминализована, что все причастные к ней или обладающие важной информацией помалкивают, опасаясь за свою жизнь. Эта тема в СМИ фактически игнорируется.

Паразитизм и экспансия Москвы

Процветание нашей столицы основано на рабском и полурабском труде приезжих – немосквичей, которые, как правило, не получали за свой труд достойной оплаты. Советскую Москву строили крестьяне, бежавшие из деревни от голода и коллективизации, заключённые, военнопленные, лимитчики. Сегодня на строительных и ремонтных работах в Москве и Подмосковье заняты иностранцы – «гастарбайтеры» из Таджикистана, Узбекистана, с Украины и из Молдовы, российские сограждане из числа, например, поволжских татар. В лучшем положении находятся выписанные для элитных строек рабочие из Турции. Славяне служат в силовых структурах и в бюрократическом аппарате, а формально образованные москвичи (обладатели дипломов) распределяют деньги в офисах. Дворы и улицы подметают таджики, торговля на рынках и в ларьках находится в руках азербайджанцев. В России возродилось архаичное этническое разделение труда, присущее традиционным средневековым империям, преимущественно азиатским.

После распада СССР нынешняя Российская Федерация оказалась не только его правопреемницей, но и наследницей месторождений полезных ископаемых, ставших почти единственным средством существования для нашей страны. А жителям некоторых прочих республик бывшего СССР, которые в своё время участвовали в освоении Крайнего Севера и Сибири, приходится приезжать в Россию и работать на её хозяев, подвергаясь унижениям и опасности нападений на почве ксенофобии. Циничная репрессивная эксплуатация бывших соотечественников – ещё один аспект современного российского колониализма.

Примечательна московская неоколониальная волна – приобретение столичными чиновниками-бизнесменами крупной собственности в провинции с кооптацией их в местные органы власти и вытеснением местных деятелей. Московские префекты и заместители мэра – потенциальные кандидаты на посты провинциальных губернаторов. Волна эта склонна вылиться и за пределы России…

Некоторые процессы, описанные здесь в территориальном разрезе как проявления и пережитки колониализма, можно рассматривать и как периодические переделы собственности, неотъемлемо присущие российской квазифеодальной экономической системе [4]. Страна перманентного колониализма – это страна перманентного перераспределения (по В. М. Полтеровичу) [3].

Территориальные сословия

Независимо от имущественного положения все россияне могут быть разделены в первом приближении на три категории: 1) жители столицы, т. е. москвичи; 2) жители Московской области и С.-Петербурга – полупровинциалы; 3) все остальные – провинциалы. Москвичи – настоящее привилегированное сословие, принадлежность к которому отнюдь не прямо связана с фактическим местом жительства; они могут подолгу жить в разных концах России и в зарубежных странах, но не расстаются с постоянной московской пропиской (якобы отменённой и потому ныне именуемой регистрацией) и жилплощадью в столице, ибо это такой капитал, потеря которого для большинства его обладателей выглядит хуже смерти. Российская «элита» – миллиардеры и высшие чиновники (что зачастую одно и то же), в том числе все губернаторы, принадлежат к категории «статусных москвичей», поскольку имеют резиденции в Москве, точнее, в её Центральном округе и в западной половине; эту часть города вместе с прилагающим к ней ближайшим сегментом Западного Подмосковья и следует считать суперметрополией, тогда как остальная земля России является метрополией и колонией в разной степени.

В известном смысле московская прописка аналогична римскому гражданству той эпохи, когда им обладали не все подданные римских императоров. В конце концов, Римская империя даровала римское гражданство жителям провинций. У нас же о том, чтобы всех россиян уравнять в правах с москвичами, т. е. отменить репрессивную регистрацию, пока и речи нет. Ведь такая регистрация и придумана для эксплуатации приезжих. Это лишний раз свидетельствует о том, что традиционная колониальная империя сохраняется со всеми своими удручающими особенностями.

Литература

1. Каганский В. Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство: Сборник статей. – М.: НЛО, 2001.

2. Лейзерович Е. Е. Социальные и экономические итоги российской колонизации Туркестана. – Тель-Авив, 2001.

3. Полтерович В. М. Общество перманентного перераспределения: роль реформ // Пути России: двадцать лет перемен / Под общ. ред. Т. Е. Ворожейкиной. – М.: МВШСЭН, 2005, с. 90 – 102.

4. Родоман Б. Б. Идеальный капитализм и российская реальность // Неприкосновенный запас, 2001, № 3 (17), с. 22 – 29.

5. Родоман Б. Б. Сколько субъектов нужно Федерации? // Отечественные записки, 2004, № 2 (17), с. 285 – 294.

6. «Твои права, абориген». Правовой вестник. Приложение к альманаху «Мир коренных народов. Живая Арктика». 2006, № 1.