ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2008/2009 № 1 (50)

ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ РОССИИ

Нина Северикова

В 2007 году Россия отмечала важные события, связанные с космическими исследованиями. Одно из них: 50 лет назад, в 1957 г., впервые в истории человечества был успешно выведен на орбиту искусственный спутник Земли. Это знаменательное событие имеет самое непосредственное отношение к двум прославленным изобретателям и юбилярам 2007 г. – Костантину Эдуардовичу Циолковскому (1857 – 1935) и Юрию Васильевичу Кондратюку (Александру Игнатьевичу Шаргею – 1897 – 1942).

1957 г. был назван Международным геофизическим годом, к которому заранее готовились Соединённые Штаты Америки, обещая щедрый подарок к его началу. Сообщение президента Америки Дуайта Эйзенхауэра стало неслыханной сенсацией: в коммюнике 29 июня 1955 г. было заявлено о подготовке к запуску искусственного спутника Земли. «Луна Эйзенхауэра» – так окрестили проект журналисты – должна была напомнить миру о недосягаемом первенстве американской техники, укрепить в сознании миллионов людей мысль о бесспорном лидерстве Америки в мире.

Однако торжество США оказалось преждевременным: старт космической эры начался запуском искусственного спутника Земли русскими ракетостроителями. Журнал «Форчун» отозвался сразу: «Советский спутник произвёл на Америку впечатление нового технического Перл-Харбора». Напряжённую работу сотен коллективов конструкторских бюро, заводов, институтов, строительных организаций Советского Союза высоко оценил М. В. Келдыш, руководитель космических программ: «Каждый килограмм веса научного прибора стоил значительно больше золота – он стоил золотого интеллекта». Этот первый в истории человечества полёт в неизвестное заставил людей по-новому взглянуть на многие проблемы жизни на Земле, но несомненно одно: чудом человеческой мысли гордились все земляне.

К созданию этого чуда проложили пути люди, имена которых теперь известны всему миру: К. Э. Циолковский, Ф. А. Цандер и Ю. В. Кондратюк. Однако каждый исходил из своей «космической философии». Циолковский стоял на точке зрения небесной космонавтики: «Земля – колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели!». Человечество, проникнув за пределы атмосферы, завоюет космическое пространство и переселится «в эфирные города». Цандер отстаивал позицию планетной философии: он предлагал уже сейчас лететь на Марс и, набравшись ума-разума у марсиан, по возвращении на Землю решать возникшие проблемы. Кондратюк утверждал земную «космическую философию». Он считал, что человек непростительно опаздывает с исследованием и освоением Космоса; это «отсутствие дерзости и инициативы» он объясняет недопониманием грандиозного значения необходимости хозяйственного освоения космического пространства.

Все проекты Кондратюка носили исключительно практический характер: он всё рассматривал с позиции целесообразности, экономичности и простоты в осуществлении задач. Массовое заселение Космоса, о котором писал Циолковский, Кондратюк считал преждевременным; скептически относился он и к возможности разумной жизни на Марсе. Основная цель Кондратюка в завоевании космических пространств Солнечной системы – заставить Космос служить народному хозяйству Земли, чтобы сберечь её невосполняемые природные ресурсы – уголь, нефть, газ, сланцы, используя их не для топлива, которое зачастую просто «улетает в трубу», а для производства лекарств, пищи, одежды, конструкционных материалов. Важно навести порядок на Земле, превратив пустыни и болота в плодородные поля и цветущие сады – благородная гуманистическая цель!

Полёты в Космос Кондратюк рассматривал как земную задачу, имеющую чисто земные цели. Как подлинный патриот Земли, он думал о завоевании Космоса для улучшения жизни на Земле.

	Юрий Васильевич Кондратюк (Александр Игнатьевич Шаргей) перед уходом в народное ополчение г. Москвы

Период после запуска первого искусственного спутника Земли космонавт К. П. Феоктистов охарактеризовал как романтический: «Мы хотели быть и были первыми в Космосе все 10 лет!» Одни за другими завоёвывались тогда новые рубежи: была создана первая искусственная солнечная планета; был доставлен советский вымпел на Луну; автоматическая межпланетная станция сфотографировала и передала на Землю изображения невидимой стороны Луны; была запущена автоматическая станция в сторону Венеры; организована серия запусков космических кораблей с представителями животного и растительного мира с возвращением их на Землю в заранее намеченном районе. «Эти исследования дали много ценного материала для науки и явились прелюдией для посылки человека в космическое пространство» («Пионеры ракетной техники. Избранные труды». М., 1964. С. 4). «Взрывоподобное» развитие космической техники позволило осуществить многое из того, что было задумано Кондратюком в области ракетостроения. По утверждениям специалистов, всё сделанное в космонавтике «производилось по предначертаниям и расчётам Ю. В. Кондратюка». Академик В. П. Глушко считал, что учёные в большом долгу перед Кондратюком, вклад которого в космонавтику тогда «не нашёл должного освещения в печати». (Действительно, долгое время работы Ю. В. Кондратюка были известны лишь узкому кругу лиц.)

Кто же этот необыкновенный человек, труды которого так высоко ценят корифеи отечественной космонавтики, а имя его окружают ореолом славы? В действительности оказалось, что речь шла о районном механике краевой сибирской конторы «Союзхлеб», чья книга «Завоевание межпланетных пространств» вышла в Новосибирске в далёком 1929 году тиражом в 2000 экземпляров с пометкой на титульном листе – «Издание автора». (Бесценный подарок автора – книга, ставшая ныне раритетом, хранится и в моей личной библиотеке.) В книге Ю. В. Кондратюка содержатся конкретные расчёты всех стадий космических полётов. Спустя многие годы, именно эти рекомендации и расчёты легли в основу практической космонавтики. Л. А. Лифшиц, в течение трёх лет работавший вместе с Ю. В. Кондратюком, говорит о его колоссальной эрудиции: «Полёт его мысли просто не знал границ. Глубокое проникновение в физическую суть явлений позволяло ему находить общие принципы в различных областях техники; его творческий метод отвергал шаблонные технические решения и позволял создавать подлинно оригинальные конструкции. Самым характерным для всего творчества Юрия Васильевича была необычайная теоретическая глубина и тщательность расчётов. Многие его замыслы, – утверждает Л. А. Лифшиц, – намного опережали технические возможности времени и реализуются только теперь». Один пример: в книге «Завоевание межпланетных пространств» есть страницы с описанием орбитальных космических станций и доставки туда грузов с помощью транспортных кораблей – а ведь это писалось ещё до Великой Отечественной войны! Обложку книги оформил сам Юрий Васильевич, изобразив схему «разгона» космического корабля и траекторию полёта. При этом первым условием полётов с Земли и обратно Кондратюк считал, «чтобы они не были смертельны» для человека. Основную работу над книгой автор выполнил в гимназические годы, а о трудах К. Э. Циолковского узнал незадолго до её издания, когда работал уже в далёкой Сибири. Циолковский, получив от автора книгу в подарок, в том же 1929 в предисловии к своей работе «Космические ракетные поезда» упоминает Кондратюка в числе «активных работников ракетного дела». В 1932 году аннотация книги Ю. В. Кондратюка «Завоевание межпланетных пространств» включается в энциклопедию ленинградского профессора Н. А. Рынина «Межпланетные сообщения» и в 7-е издание книги Я. И. Перельмана «Межпланетные путешествия». Ф. А. Цандер ссылается на идею Кондратюка о металлическом горючем, А. А. Штернфельд пишет о его работах по биологии космического полёта. В 1933 академик С. П. Королёв предлагает Кондратюку перейти на работу руководителем ГИРДа вместо скончавшегося Ф. А. Цандера: Королёву были очень нужны «активные работники ракетного дела», но Кондратюк отказывается, мотивируя отказ (отказ от дела, которое было целью всей его жизни!) тем, что выполняет поручение наркома тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе по проектированию Крымской ветроэлектростанции. К этому времени уже немало изобретений Кондратюка использовались в разных отраслях народного хозяйства: это и шахтное оборудование, и элеваторная техника, ветряные двигатели и электростанции – его гений находил применение всюду.

Скульптурный портрет Ю. В. Кондратюка – А. И. Шаргея работы засл. худ. России В. Е. Семёновой

В начале Великой Отечественной войны Кондратюк вступил в народное ополчение Москвы. Ликвидируя очередной «порыв» линии связи, «гений в обмотках» – как прозвали его товарищи-ополченцы, – сражённый пулеметной очередью, погиб с ниткой кабеля в руках.

…1947 год ¹.

Снова звучит имя Кондратюка: переиздаётся его книга; его именем названы улицы во многих городах Советского Союза и кратер на Луне, появляются музеи его имени. Ученики и соратники Кондратюка по проекту «Крым-ВЭС» Н. В. Никитин и Б. А. Злобин возводят самое высокое тогда в мире сооружение в 533 метра – Останкинскую телевизионную башню. В год введения башни в эксплуатацию по приглашению её создателей нам довелось побывать на высоте 334 м во вращающемся «Седьмом небе», созданном по типу разработанного Кондратюком узла ВЭС. По мнению Л. А. Лифшица, близко знавшего Юрия Васильевича, «в башне заключена частица его души». Идеи Кондратюка заложены и в другие высотные сооружения Н. В. Никитина: из пепла Варшавы взметнулся в небо Дворец культуры и науки, ракетой вздымается ввысь Московский университет на Ленинских горах.

По сообщению журнала «Лайф», один из авторов программы «Аполлон» Джон Хуболт был знаком с работой Кондратюка, переведённой в 1960 году на английский язык. Простота и экономичность расчётов её автора привлекли внимание американцев: именно по «трассе Кондратюка» они и провели высадку на Луну корабля «Аполлон», а Джон Хуболт получил награду «За выдающееся научное достижение».

Однако всё это говорится о человеке, по имени Юрий Васильевич Кондратюк, родившемся в Луцке в 1900 году и умершем ещё в марте 1921… Человеком, 20 лет носившим это имя и фамилию, был Александр Игнатьевич Шаргей, который родился в Полтаве 21 июня 1897 года.

…1987 год.

В конференц-зале Института истории естествознания и техники Академии наук СССР демонстрировался цветной документальный фильм «Что в имени тебе моём…», посвященный одному из пионеров ракетно-космической науки – Шаргею Александру Игнатьевичу – он же Юрий Васильевич Кондратюк. В зале – дважды Герой Советского Союза лётчик-космонавт Виталий Иванович Севастьянов, автор сценария; лауреат Государственных премий Константин Петрович Феоктистов; член Бюро Совета ветеранов ракетно-космической техники, однополчанин и биограф Ю. В. Кондратюка Борис Иванович Романенко; авиационный инженер-полковник, двоюродный брат героя фильма Анатолий Владимирович Даценко; ведущий конструктор ВНИИ «Криогенмаш» Лазарь Абрамович Лифшиц, в юные годы работавший под руководством прославленного изобретателя. Я назвала только тех, кого знала в период их работы над фильмом, съёмки которого шли отчасти и в нашей квартире, – зал же был полон.

С экрана звучали голоса участвовавших в фильме: они сказали «всё как есть – без утайки и недомолвок». Были бы счастливы увидеть фильм лауреаты Государственных премий Борис Алексеевич Злобин и Николай Васильевич Никитин, но – увы! – тогда их уже не было в живых.

Фильм о трагических страницах биографии гения, преодолевая препоны цензуры, целое десятилетие шедший к экрану, потряс многих. Люди стали понимать, почему этот человек «так трудно находил признание, почему понадобились десятилетия, чтобы посмертная слава нашла его», – пишет новосибирский журналист Ролен Нотман. А между тем несколькими годами раньше из «независимых» СМИ вылетали различные газетно-телевизионные «утки», вроде того, что Кондратюк не погиб, а работал у Вернера фон Брауна на ракетной базе в Пенемюнде. Но всевозможные измышления и чудовищные фальсификации прекратились после выхода на экран документальных фильмов режиссёра А. Раппопорта «Хлеб и Луна» и В. Севастьянова «Что в имени тебе моём…». Жизнь гения оказалась сложной и трагичной – таким было недалёкое прошлое всей страны.

К. Э. Циолковский		Ф. А. Цандер		Снимок, подаренный Ю. В. Кондратюком К. Э. Циолковскому

Детали жизни Александра Шаргея были известны нам давно – из переписки с его двоюродным братом А. В. Даценко и долгих бесед с ним, когда он бывал у нас, приезжая в Москву к брату. Анатолий Владимирович был очень признателен за мою рецензию на его рукопись о своём знаменитом родственнике, и книга А. В. Даценко «Жизнь в творческом горении», посвященная Ю. В. Кондратюку, вышла в свет в издательстве общества «Знание» на Украине – в Киеве, в 1986 году. Александр Шаргей родился в год, когда в Киеве начались революционные студенческие демонстрации, в которых участвовал и отец будущего пионера космонавтики – студент Киевского университета Игнатий Венедиктович Шаргей, а вместе с ним и его жена Людмила Львовна, учительница географии и французского языка одной из киевских гимназий. За участие в демонстрациях Игнатий Шаргей был исключён из университета; но ещё большее несчастье постигло его жену: арест и пристрастные допросы пагубно отразились на её здоровье. Ребёнку было 4 года, когда скончалась мать; через несколько лет умер и его отец. Ребёнка воспитывали бабушка и дедушка Даценко, люди глубоко интеллигентные, дружившие с писателями Панасом Мирным и В. Г. Короленко.

Александр, получив основательную домашнюю подготовку, в 1910 г. поступил в 3 класс II Полтавской гимназии. Учителя восторгались необыкновенно одарённым учеником, который всегда что-нибудь изобретал – часто, по неведению, уже изобретённое. Книга фантаста Бернгарда Келлермана «Туннель» натолкнула мальчика на мысль заняться проектом ведущей к центру Земли шахты, которая должна была поставлять тепло недр на службу человеку, но провести эксперименты, фактически, было невозможно. Зато тема о межпланетном полёте оказалась для подростка ближе, так как была связана с доступными ему теоретическими исследованиями.

Справка Киевского райвоенкомата г. Москвы о добровольном вступлении Ю. В. Кондратюка в народное ополчение 6 июля 1941 г.

Это мальчишеское увлечение будущего учёного переросло в серьёзную научную работу, потребовавшую знаний высшей математики, механики, физики, химии, биологии, медицины и других наук. Уже в эти годы юноша утверждается в мысли о ракете, как единственном возможном средстве освоения межпланетных пространств. Работа над темой была столь упорной, что весной 1917 он закончил рукопись. Из гимназии Шаргей вышел с серебряной медалью и поступил на 1-й курс Петроградского политехнического института.

На время учёбы он поселился в семье своей мачехи Елены Петровны Кареевой, жившей вдвоём с дочерью Ниной, сестрой Александра. С ними установились тёплые родственные отношения, и об их благополучии он заботился до конца своих дней. А получить систематическое высшее образование ему так и не пришлось: во время империалистической войны студента зачислили в школу прапорщиков при юнкерском училище. Кавказский фронт, куда был направлен новоиспечённый прапорщик, через полгода, после подписания Брестского мира, перестал существовать, и Александр спешит к мачехе в Киев, чтобы подготовить рукопись к печати. В работе об освоении космического пространства он не только следовал своими путями, но, как оказалось, пошёл дальше своих предшественников в выработке более экономичных способов отправления космического корабля с Земли. Полтавский гимназист предложил гениально простое и единственно верное решение, которое позже специалисты применили на практике. Неоспоримое первенство его в «выдвижении и научном обосновании идеи многоступенчатой космической ракеты» было убедительно доказано на VII Международных научных чтениях по космонавтике. Юный изобретатель вывел также формулы возвращения космонавта на землю, учитывая при этом осложнения, вносимые атмосферой при взлете и спуске ракеты. С дополнениями, схемами и рисунками он передал рукопись известному историку авиации и космонавтики В. Н. Воробьеву, но опубликовали её лишь в 1964 – в сборнике «Пионеры ракетной техники. Избранные труды» под многозначительным названием «Тем, кто будет читать, чтобы строить».

Затем начались скитания Шаргея по Земле. В 1919 ворвавшиеся в Киев деникинцы объявили повальную мобилизацию, и Александр тоже не избежал этой участи. Но после бегства из санитарно-тифозного вагона он оказался без документов, оставшихся в руках деникинских штабистов. На станции Смела ему удалось найти пристанище и работу смазчика вагонов; в небольшом местечке Малая Виска работал на мельнице, маслобойне, на сахарном заводе. Отсюда он посылал в Киев посылки с продовольствием мачехе и сестрёнке.

Новосибирск. Площадь им. Ю. В. Кондратюка. Фото О. С. Москалишина		Полтава. Памятник, установленный к 100-летию Ю. В. Кондратюка (А. И. Шаргея). 1997 г.		Полтава. Памятник Ю. В. Кондратюку (А. И. Шаргею)

Е. П. Кареева, беспокоясь за дальнейшую судьбу своего пасынка, который дважды, хотя и вынужденно, побывал в белой армии, передала ему новые документы – и, не устояв перед настойчивыми её просьбами, Л. И. Шаргей 15 августа 1921 г. стал Ю. В. Кондратюком.

В Малой Виске им создан новый вариант рукописи о космических полётах, более строгий в математическом аргументировании; кое-что из ранее написанного исключено, внесены совершенно новые разделы. В 1925 году ему удалось разыскать «Вестник воздухоплавания» за 1911 год, где была опубликована часть работы Циолковского. Позже он вспоминал, как был разочарован тем, что основные положения он открыл вторично, но в то же время «с удовольствием увидел, что не только повторял предыдущее исследование, хотя и другими методами, но сделал также и новые важные вклады в теорию полёта».

В ответ на присланные из Калуги книги он признаётся учёному: «Я был чрезвычайно поражён, когда увидел, с какой последовательностью и точностью я повторил не только значительную часть Ваших исследований вопроса межпланетных сообщений, но и вопросов философских. Видимо, это уже не странная случайность, а вообще моё мышление направлено и настроено так же, как и Ваше».

Вот несколько примеров того нового, что внёс Кондратюк в теоретические основы космонавтики. Так, для обеспечения теплового режима космического корабля он предложил многослойную экранно-вакуумную тепловую изоляцию (сегодня она нашла самое широкое и многоцелевое применение).

Для обеспечения безопасности на участке разгона ракеты он предлагает кресла, позволяющие переносить большие нагрузки за счёт индивидуальной подгонки их по фигуре космонавта (именно так решается задача на современных космических аппаратах). Проблемы спуска с орбиты представлены Кондратюком в простейшей, по сравнению с предложениями Циолковского и Цандера, и в настоящее время реализованной форме. Управление движением должно быть автоматизировано, основано на сигналах гироскопов, а приземление – при помощи парашютных систем; используется и его теория промежуточных межпланетных ракетных баз.

По воспоминаниям Л. А. Лифшица, Ю. В. Кондратюк «мыслил колоссальными масштабами, но его мысли всегда носили конкретный, деловой характер. О каких бы великих вопросах он ни думал, он никогда не ограничивался голыми принципиальными идеями, а всегда обдумывал их конкретное воплощение, вплоть до деталей. Его книга "Завоевание межпланетных пространств", написанная в то время, когда сама идея космических полётов считалась фантастичной, отличается как раз обилием таких деталей. Он анализирует виды ракетных топлив, условия их сжигания, детали конструкции ракеты, условия её спуска на Землю, одежду космонавта, положение его тела в космическом корабле… Читая описания современных космических полётов, поражаешься, как много он сумел предсказать…».

	«Мастодонт» строится

Идеи Кондратюка пробили дорогу в Космос, но до этого момента проходили годы его тщетных надежд и усилий по изданию своего труда. Работу он послал в «Главнауку»; рецензию, а затем и предисловие писал крупный специалист В. П. Ветчинкин, который назвал книгу «наиболее полным исследованием из всего, что написано об этом до последнего времени». Книгу составляют 13 глав: каждая из них имеет конкретное название; поставленные в них проблемы основательно и в деталях рассматриваются автором, которому удалось решить даже то, что не могли решить другие исследователи. По мнению рецензента, «такие крупные таланты-самородки чрезвычайно редки, и оставление их без внимания с точки зрения Государства было бы проявлением высшей расточительности».

Однако «Главнаука» отказала Кондратюку не только в ассигновании средств на издание книги, но и в организации помощи. Название книги побудило некоторых издателей отнести её к разряду научно-фантастических – это и решило её судьбу. Кроме того, недоброжелатели профессора Ветчинкина объявили, что Кондратюка вообще «никогда не существовало: его выдумали враги Циолковского».

Смелые, оригинальные, в высшей степени необычные решения проблем автором изобретений отмечались всеми, кто знал Кондратюка. В городе Камень-на-Оби до сих пор стоит построенное по его проекту грандиозное цельнодеревянное сооружение – элеватор, названный за свой необычный вид «мастодонтом». Построенный по принципу русской избы – без единого гвоздя, экономно (гвозди были тогда в большом дефиците) – этот зерносклад значительно превосходил по ёмкости и малозатратности применявшиеся тогда в Сибири канадские элеваторы. Однако уже в июле 1930 года Кондратюка арестовали по ложному обвинению во вредительстве: мол, строил без гвоздей, чтоб всё быстрей развалилось. Повторюсь: этот шедевр деревянного зодчества стоит до сих пор.

Автор книги «Звезда Кондратюка – Шаргея» писатель, учёный, член Российского гуманистического общества Борис Григорьевич Романенко

Так в биографию невинного человека вошла судимость по самой страшной тогда – 58 статье; это клеймо сопровождало его всю жизнь (реабилитирован был только в 1970-м). А в тюрьме он совершенно случайно узнал, что объявлен конкурс на проект ветроэлектрической станции; на обрывках бумаги набросал проект, сделал расчёты и отправил специалистам. Далее случилось неожиданное: по просьбе Серго Орджоникидзе Кондратюка включили в группу проектировщиков. Разработанная им конструкция ветроэлектростанции и каждый её элемент отличались особенной оригинальностью. Создавалась совершенно новая область техники, и проект Крымской ВЭС был выполнен Ю. В. Кондратюком с исключительной обстоятельностью и скрупулёзной точностью расчётов.

Л. А. Лифшиц вспоминает об умении своего руководителя вдохновить коллектив на решение совершенно необычных инженерных задач. Примером может служить математическое моделирование колебаний башни ВЭС при ураганах. Впоследствии эксперты восхищались оригинальностью и убедительностью расчётов, сложнейшей системы уравнений, выполненных с помощью простого арифмометра, – задолго до изобретения ЭВМ.

Проект первой в мире ВЭС такой мощности – 12000 квт! – был одобрен Академией наук СССР; Кондратюка выдвинули на представление к званию доктора технических наук, но в ВАКе отказали: в характеристике нашли «очень важный» аргумент – отсутствие общественной работы. Низость и лютая зависть составителей подобных «документов» сыграли свою чёрную роль и в осуществлении проекта «Крым-ВЭС»: после самоубийства С. Орджоникидзе начатое на Ай-Петри строительство законсервировали.

А в материалах о Космосе, переданных на хранение Б. Н. Воробьеву, как оказалось, недоставало двух глав – они не найдены и до сих пор. Кондратюк, зная сложность международной обстановки, был наслышан «о звёздных войнах» и опубликовать эти главы не решился: неизвестно, кто мог бы воспользоваться его расчётами в небезопасных для человечества целях. Об этом можно судить по «Второму предисловию автора» к изданной им книге.

Кондратюк ставил гуманистическую цель – рентабельное «вложение средств в улучшение жизненных условий на нашей планете». Важнейшая задача – использование силы ветра и солнечной энергии, особенно в условиях Арктики, вместо дорогостоящих и невосполняемых природных ресурсов. Однако люди с безумной расточительностью терзают среду своего обитания, предлагая всё новые проекты закачки газа и нефти в разные части света. «Кто думает о завтрашнем дне человечества?» – вопрошает в связи с этим Б. И. Романенко, популяризатор идей учёного.

В осуществлении благородной, достойной назначения человека мечты Кондратюка-Шаргея должно участвовать всё человечество: только так можно решать глобальные – энергетические и экологические – проблемы! Это простор и для международного сотрудничества в мирных целях!

Артур Кларк, рисуя в книге «Черты будущего» картину мира, преображённого в результате космических исследований, пишет: «Среди многих уроков, которые нужно извлечь из этого периода новейшей истории, особо следует выделить один: всё, что теоретически возможно, обязательно будет осуществлено на практике». В это верил и Александр Шаргей, в юные годы создавая свой оригинальный проект «Завоевания межпланетных пространств».

¹ Указывая на 1947 г., возможно, автор имеет в виду Постановление СМ СССР № 53 от 13 января 1947 года «О строительстве в г. Москве многоэтажных зданий», в соответствии с которым в 1953 г. было построено здание Московского университета на Ленинских горах. Строительство Останкинской телебашни началось в 1963 г. и завершилось в 1967. (Примеч. вед. сайт.)