ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2009 № 3 (52)

РЕЦЕНЗИИ

Единственным извинением бога служит то, что он не существует. Стендаль Виталий Огвоздин Религиозные “ПРИЧУДЫ моей памяти” Д. А. Гранина

Верить или не верить в Бога – личное дело каждого. Мне кажется, что большинство наших граждан вспоминают о Боге от случая к случаю. Это не устраивает нашу церковь, она старается увеличить число верующих, напористо распространяет религиозные взгляды, проникая в школы, вузы, в средства массовой информации, активно участвуя в государственных мероприятиях. Тяготы жизни и осознание собственного бессилия изменить жизнь к лучшему обращают людей к Богу. Чиновники всех уровней изо всех сил способствуют этому. Вместе с церковью они укрепляют и освящают свою новую монархию. Строят храмы вместо научных лабораторий, выпускают на арену колдунов и магов, посещают богослужения, перекрасившись в верующих из недавних воинствующих атеистов – комсомольцев и коммунистов. В современном мире, где роль и значение страны определятся уровнем образования граждан и прогрессом науки, это путь в одичание, превращение в страну третьего мира. В этих условиях религиозные рассуждения таких авторитетных деятелей культуры, к каким, без сомнения, относится уважаемый Даниил Александрович, вызывают не просто сожаление, а необходимость возражения, тем более, что речь идёт о смысле жизни, совести, вере, душе, красоте, о роли любви в жизни человека. Надеюсь, что специалисты ещё смогут основательно высказаться по этому поводу. Мне же с точки зрения здравого смысла хотелось бы для начала предложить своё мнение рядового читателя о недавно вышедшей в свет книге Даниила Гранина «Причуды моей памяти» (СПб.: Центрполиграф, 2008. В последующем тексте ссылки и цитаты из этой книги выделены курсивом и отмечены соответствующей страницей).

О стыде и совести

В своей книге Даниил Александрович пишет: совесть есть божественное начало, которое дано человеку. Она как бы представитель Бога, то, что даётся человеку свыше. Я никогда не мог объяснить, зачем оно дано человеку. Совесть – одно из самых таинственных чувств (с. 38 – 41).

А может быть не всё так божественно и таинственно? Здесь же в книге приводится высказывание русского философа Соловьёва о том, что человек постепенно начинал понимать, что «должно по отношению к людям и богам». В этих словах, по-моему, указано направление мысли о происхождении и назначении совести. Отсюда следует, что в процессе своего развития человеческое общество воспитывало своих членов и подрастающую смену, показывая на конкретных примерах, как нельзя поступать. Запреты порождали стыд в случае их нарушения. По мере накопления таких примеров, формировалась совокупность моральных норм и правил. Выполнение этих правил было необходимо человеку для того, чтобы нормально жить среди себе подобных. Так постепенно наполнялась содержанием, воспитывалась совесть, как способность человека к самооценке своих поступков по принятым в обществе моральным нормам. Практика закрепляла в памяти эти нормы, а общество контролировало их выполнение и влияло на людей. По этому поводу в книге есть интересное по противоречивости высказывание. Поступки человека стал оценивать он сам. У него появились нормы добра и зла, единый Бог соединил моральные оценки в нравственную систему (с. 79). Здесь автор сначала сказал о естественном, человеческом вкладе в формирование норм морали и совести, а затем, будто вспомнив о Боге, сделал и для него приписку. Всевышний может и обидеться! Но, думаю, что Бог тут ни при чём. Ну нет тут никакой божественности! Мы каждый день воспитываем своих детей и внуков, говоримим, «что такое хорошо, что такое плохо». Стыдим их, стараемся воспитать их совестливыми. И мы же, люди, сводим моральные оценки в «нравственную систему».

Если у человека «есть совесть», то несоответствие поступков моральным нормам и правилам вызывает у него чувство стыда, угрызения или муки совести, иногда настолько сильные, что человек лишает себя жизни. У Евтушенко: Муки совести – это опасно, Выбьем совесть, что б не было мук. Бесстыжие не мучаются. Тому сейчас «мы тьму примеров слышим». Стыд служит источником совести и результатом «работы» совести в конкретных случаях. Верующие каются за прегрешения перед Богом, который всё видит. Атеистам труднее удержаться от соблазна, они окружены себе подобными, которые не всё видят и у которых разные понятия о совести. Но у атеистов тоже есть свои «боги» – образцы для подражания, предметы поклонения. В книге по этому поводу приведена замечательная мысль Д. С. Лихачёва: Поступок, совершённый целиком по совести, – это свободный поступок (с. 39). Действительно, если человек воспринял существующие нравственные нормы, как свои собственные, его не стесняют их рамки. Поэтому, поступая в соответствии с нравственными нормами, то есть – по совести, он ощущает свои поступки свободными.

О вере, религии и церкви

	И. Е. Репин. Крестный ход в Курской губернии. 1880 – 1883

В одном из диалогов автор приводит такие слова: вера всегда не во зло, а в добро (с. 107). Думаю, однако, что добро и зло у веры неразделимы и вытекают из её происхождения. Корни веры лежат в незнании причин происходящих в природе и жизни явлений и потому – в их обожествлении (гроза, дождь, засуха, смерть человека, астрономические, физические явления и пр.). Но дело не только в незнании и обожествлении природы. Средневековая инквизиция, насаждая и охраняя веру огнём и мечом, казнила учёных, препятствуя развитию науки. Это несомненное зло веры. И хотя недавно Римский Папа принёс извинения за инквизицию, вера остаётся врагом науки, умело паразитирующим на всём, что науке пока неподвластно. И хотя церковь и вера – не одно и то же, что было бы с верой без церкви? По нынешним понятиям церковь – это сервисная служба веры. Но она не только обслуживает веру, возникающую под воздействием разных причин (горе, лишения, страх, незнание). Она активно распространяет веру, чтобы обеспечить своё существование. Как остроумно заметил один из классиков науки управления, для предприятия, выпускающего продукцию, главное – создать себе потребителя. То же и для церкви. Тут церковь добилась впечатляющих успехов: она привлекла к вере массу людей, в том числе – выдающихся писателей, композиторов, архитекторов, скульпторов, живописцев. В книге приведены слова Степуна: Католическая церковь сыграла огромную роль в создании духовной Европы (с. 384). Вера проникала в каждый дом своими иконами, поддерживалась богослужениями в церквах. Люди воспитывались и становились верующими в Бога так же, как сейчас они верят своим правительствам, вошедшим в каждый дом с помощью телевидения. Сама же церковь заняла место посредника между верующими и Богом. Место это – лучше не придумаешь. Тут не надо быть таким, как все посредники – «купи-продай». Церкви не надо покупать, чтобы продавать. Она и не покупает. Она продаёт, не тратясь на покупку. Где ещё можно найти такой прибыльный бизнес? Кто устраивал отпевание своих близких в храме, знают, сколько это стоит. Поэтому, думаю, желающих занять место священнослужителя всегда было, хоть отбавляй. Интуитивно мне больше верится в сугубо земную причину зарождения церкви (не веры) и строительства храмов. Наверняка в истории нашлось достаточно сообразительных и энергичных людей, чтобы профессионально зарабатывать на вере. Как всегда, не обошлось здесь без идеалистов, убеждённых в том, что, распространяя веру, они делают добро в нравственном воспитании общества. Так, в дополнение к познавательным (гносеологическим) корням религии, росли и укреплялись её социальные корни. Используя идеалистов, прагматики, не шибко обременённые собственной нравственностью, любой ценой распространяли веру и церковь. Развиваясь, вера и церковь в Европе делились на разные течения, видимо, для того, чтобы группы служителей могли иметь собственные доходные места. При этом дело доходило до кровопролития между «святыми отцами». И каждая группа объявляла истинной только свою веру. В результате церквей сейчас – на любой вкус.

Инквизиция: изображение наказаний. Гравюра на дереве. 1508

Зло церкви ещё в том, что она отвлекает людей от истинных причин и виновников их бед и разочарований. Не зря многие выдающиеся представители рода человеческого критиковали церковь, за что она не может их простить, как наша православная церковь Льва Толстого.

Когда говорят о добре, которое творят вера и церковь, чаще всего вспоминают десять заповедей. Они выступают как нравственный идеал: не убей, не укради и т. д. Для малых или слабых к соблазну полезно «всевидящее око». Церковь может заниматься помощью нуждающимся, утешать людей в их бедах, призывать к трезвости, поминать усопших родственников, исповедовать, прощать грехи, облегчая угрызения совести. Поэтому в нравственном воспитании вера и церковь могут играть положительную роль (с. 205). И эту роль веры и церкви в современном обществе чаще всего имеют в виду её защитники. Правда, некоторые из заповедей наука, практика и искусство уже сделали для современного человека не столь обязательными. Сексология нынче терпимо относится к нарушению заповеди «не прелюбодействуй». Ведь если это не только секс, а настоящая любовь? Сколько создано великих произведений искусства и литературы на эту тему! Продолжаются дискуссии вокруг абортов, смертной казни, проституции, эвтаназии и однополых браков. Но для поддержания роли веры и церкви в нравственном воспитании важно, чтобы церковь сама была образцом нравственности. Такова ли сейчас наша православная церковь в России?

Говоря о религии древних греков, автор отмечает, что она жила всеми человеческими страстями. Их боги ссорились, влюблялись. Главное, что отличало их, это бессмертие, сроки жизни богов – вот чему завидовал человек (с. 78). Тут, по-моему, нет особого секрета. Почему боги у древних греков были бессмертными, хотя и вели себя, как смертные люди? Появившись из-за незнания людьми причин многих явлений природы, боги укрепились в обществе, выполняя функции защиты, утешения, прощения и нравственного воспитания. Поскольку каждое последующее поколение (деды, отцы, сыновья, внуки) продолжало обращаться к тем же богам, они должны были оставаться действующими. Таков был, по-моему, естественный процесс наделения богов бессмертием. Думаю, что у большинства наших верующих тоже не возникает сомнений по этому поводу. Бессмертие богов для них – сама собой разумеющаяся истина.

В диалоге на с. 107 задаётся вопрос, можно ли в своей молитве возноситься не только к Господу, но и к своей совести, просить её уберечь тебя от плохих поступков. Ответ таков: не знаю, можно ли молиться своей совести. Этот диалог для автора естественен, так как он, как уже было сказано, представляет себе совесть как божественное начало, как представителя Бога. Если же совесть понимать как способность к самооценке своих поступков по нормам морали, такой диалог был бы весьма странным. Действительно, как можно молиться, обращаясь к собственной способности к стыду и мукам совести? Молясь, обращаются обычно к Богу за помощью, защитой, или с просьбой простить душу грешную. Когда во время войны наши части стояли дальше нас от Дона и вели через нас перестрелку с немцами, стоящими на другом берегу, моя бабушка со мной спускалась в погреб и учила меня читать «Отче наш». На кладбище, глядя на фотографии своих умерших родителей, мы просим у них прощения за наши грехи. В нашем не столь далёком прошлом многие, наверное, обращались к Богу, чтобы дал силы вытерпеть муки и сохранить совесть в чистоте, или просили простить свою слабость. Навсегда ли ушло то время?

О смысле жизни

Рассуждая о смысле жизни, Даниил Александрович задаётся вечными вопросами: зачем мы живём, чего мы хотим от жизни, для чего человек, может ли быть раз и навсегда установлен смысл человеческой жизни?

Он говорит о том, что на эти вопросы ответа нет и не предвидится, что это вещи коренные и, к счастью, безответные, что если бы был установлен смысл человеческой жизни, то жить стало бы неинтересно, а искусство навсегда осталось бы без работы (с. 202, 432).

Ещё автор приводит в книге такой диалог (с. 107):

– Смысл жизни выяснится там. Господь знает, зачем ты жил.

– Если он знает, а я нет, то для меня она бессмысленна. И зачем мне, закончив жизнь, что-то потом узнать? Это точно подтверждает бессмысленность.

Неужели нам не дано понять, зачем мы живём? Неужели вся наша жизнь – бессмысленность? Попробуем порассуждать, начиная с истоков. На Земле через миллионы лет после её возникновения неживая природа породила живую. Возникнув, простейшие живые организмы ещё через миллионы лет породили всё многообразие форм флоры и фауны. Появился разумный человек – «дитя Природы» – как результат её саморазвития. Благодаря человеку Природа получила ещё большую возможность саморазвития. Отсюда назначение и роль человека – развитие Природы в широком смысле слова, включая самого человека. В этом, мне кажется, и состоит смысл жизни. И каждый, осознанно или нет, решает эту задачу в меру своих способностей. Кто может – решает фундаментальные проблемы науки и культуры, а кто – более скромно способствует этому. Это и ответ на вопрос, зачем человек. Может быть, это и поверхностный ответ (с. 214). Но для меня он естественен, очевиден. Хлеб придаёт смысл земле, когда она становится ржаным полем (с. 244). Здесь нет места Богу-Творцу. Речь здесь идёт об эволюционном развитии Природы, а не об одноразовом акте создания человека по воле Бога, который один знает смысл жизни и не делится своим знанием с людьми. Природа не обожествляется, её эволюция даёт ответ на вопрос о смысле жизни. И ещё. Если всё-таки основной смысл жизни состоит в том, чтобы развивать Природу и самого человека, то почему, зная этот смысл, жить стало бы неинтересно, а искусство навсегда осталось бы без работы? Думаю, что, осознавая такое своё главное предназначение, человек получает настолько широкие рамки своей деятельности, что они никак его не стесняют. И люди не потеряют интерес к жизни, и искусство не захиреет. Вся история цивилизации – неопровержимое тому доказательство.

О душе

В рассуждениях о душе автор утверждает, что душа вполне вещественна, имеет субстанцию, что любой атеист знает, что у него есть душа, но отрицает, и наверняка будет опровергать своё знание (с. 216, 284).

Интересно, кто-нибудь представляет себе вещество под названием душа? Если такая душа есть, то где её найти в теле человека, откуда она отлетает после смерти? Понятие души изложено в разных источниках как внутренний психический мир человека, черты его личности, одна часть которых досталась от родителей, а другая сформировалась в процессе социализации. Душа шире, чем совесть, и кроме совести вмещает в себя самые разные проявления личности человека, имеет своё душеустройство: черты характера (беспокойная душа), стремления (ищущая душа), доброту (доброй души человек) и т. д. В этом смысле можно говорить, что у человека есть душа. Только нельзя отделять её от тела, материализовывать, приписывать ей субстанцию и считать её вполне вещественной. У верующих душа нематериальна, но когда они говорят, что у покойника отлетает душа, они становятся большими материалистами, чем сами материалисты. Может быть, традиционное представление об отлёте души связано с тем, что в теле покойного какое-то время идут, а потом заканчиваются физиологические процессы, и это как-то, пока неизвестно как, проявляется?

О красоте

	И. И. Шишкин. На севере диком. 1891

Чтобы представить мысли Даниила Александровича о красоте, придётся привести пространную цитату. Он говорит: Природа в своей мастерской творит красоту. Ещё не было человека, то есть зрителя, а Она уже живописала неведомые нам картины. Теория Дарвина и его последователей сделали мир объяснимым, но прямолинейным, упорядоченным, лишённым тайны, красоты. Гений Дарвина обеспечил развитие биологии на 70 – 80 лет, дальше он всё невнятнее отвечал на новые вопросы. И о том, какое место в эволюции занимает красота, зачем она. В одном из музеев я любовался бусами, найденными в слоях палеолита. Женщины ходили в шкурах и уже носили бусы. Людям каменного века нужна была красота. Вначале было не Слово, а Красота, рождённая фантазией Творца (с. 164 – 166).

Природа действительно живописала неведомые нам картины до появления человека. Но эти картины существовали сами по себе, без человеческой оценки их красоты, или безобразия. Природа творит не красоту, а формы и свойства своих неживых и живых созданий, в том числе – человека. Среди этих созданий было много таких, свойства которых вызывали у возникшего потом человека положительные эмоции. Эти свойства человек назовёт красотой, когда его чувства разовьются и обогатятся под воздействием форм и свойств творений природы и самого человека. Древний кустарь эпохи палеолита, изготавливая бусы, скорее всего – как религиозный талисман, со временем стал «творить по законам красоты», по образу и подобию окружающих предметов природы, которые ему нравились. Красота рождена не фантазией Творца, а ощущениями Человека. Понятие красоты присуще человеку и представляет собой положительную эмоциональную реакцию и оценку форм и свойств предметов и явлений природы и человека. До человека, до развития его чувств, понятия красоты не существовало. Такое объяснение вовсе не лишает мир тайны и красоты, потому что основано на эмоциональном восприятии человеком существующих форм и свойств природы и человека и подразумевает таинство и муки его творчества. Ощущение красоты субъективно и зависит от развития человека. Одни говорят: красота, другие – безвкусица! У разных рас разное понятие красоты. Есть такой анекдот: бурятке, чтобы сделать приятное, говорят, какая ты симпатичная! Она отвечает: я-то что, вот моя сестра – красавица: лицо совсем плоское, как тарелка! В противовес красивому у человека так же постепенно возникало и утверждалось понятие безобразного. Красиво, мне кажется, то, что соответствует человеческим измерениям формы и содержания, а формы и свойства сочетаются, образуя гармонию. У Пушкина в стихотворении Красавица: Всё в ней гармония, всё диво, Всё выше мира и страстей; Она покоится стыдливо В красе торжественной своей. Безобразно то, что отталкивает человека дисгармонией своих форм и содержания, вызывая негативные ощущения. Но безобразное – это тоже человеческая реакция и оценка окружающих природных творений.

О значении любви

В конце книги Даниил Александрович говорит о любви, что это лучшее, что способен дать человек другому человеку, людям. Здесь нет ничего божественного, но концовка этих рассуждений столь неожиданна, что нельзя было пройти мимо, не обратив на неё внимание.

Он пишет: Я понял, что главное в жизни, в моей жизни, для меня – это любовь, всё движется любовью. Слава, деньги, должности, написанные книги и всякие другие реализации ничего не значат по сравнению с этим.

Любовь – это то, что остаётся от человека. Наиболее прочно. Хотя это совершенно непрочный вроде бы материал (с. 433 – 435).

Я далеко не всё читал у Гранина, но то, что я читал, о чём просто знаю, кажется мне весомым вкладом в нашу культуру. Тогда как можно понимать такую самооценку? Как отречение от всего, сделанного в жизни? Читая, веришь, что это не рисовка. Подводя итоги жизни, Даниил Александрович почему-то противопоставляет любовь всяким другим реализациям человека. Мне же кажется, что любовь помогает человеку в его реализации. Развиваясь в человеке с первобытных времён, она обогащает жизнь, способствует продлению рода, помогает творить добро, постигать и улучшать мир наукой и искусством, преодолевать беды и лишения. А ощущение любви остаётся от человека у тех, кто непосредственно с ним общался. После их ухода в мир иной у потомков, друзей и коллег могут оставаться только рассказы об этой любви, чаще всего зафиксированные в воспоминаниях. Что нам осталось от любви великих мыслителей, писателей, артистов и учёных? Их труды, их вклад в культуру, богатая мемуарная литература. В отличие от близких, испытавших любовь уважаемого автора, следующие поколения получили от него интересные книги, в том числе – эти, к сожалению – прорелигиозные размышления, которые, однако, будят мысль, заставляют возражать, думать о главном в своей и окружающей нас жизни. Разве всё это ничего не значит?

P. S.

Возвращаясь к религиозным рассуждениям в книге, хочу привести несколько мыслей о религии, высказанных авторитетнейшими представителями человеческого рода.

А. С. Пушкин:
«Религия чужда нашим мыслям и нашим привычкам…»
«В нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии…».

И. П. Павлов:
«Я сам рационалист до мозга костей и с религией покончил…».

И. И. Скворцов-Степанов:
«Религиозная вера останавливает полёт человеческого духа, ограничивает область мысли».

Ч. Диккенс:
«Католическая церковь – самое ужасное средство для политической и социальной деградации…».

И. Е. Репин:
«…христианство – это рабство, это смиренное самоубийство всего, что есть лучшего и самого дорогого и самого высокого в человеке, – это кастрация…».

Читая эти и другие подобные высказывания, так и хочется встать где-нибудь посреди ночи, протянуть руки к небу и прокричать: Господи! Ну скажи же ты верующим, что тебя нету!