ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Весна 2010 № 2 (55)

ПАМЯТИ ТОВАРИЩА

Бейлин Михаил Абрамович 04.06.1921 – 15.04.2010 15 апреля 2010 года на 89 году жизни скончался один из постоянных авторов журнала «Здравый смысл» и издательства Российского гуманистического общества – известный советский шахматный деятель, мастер спорта СССР, Международный арбитр, Заслуженный тренер РСФСР, тренер сборной команды СССР по шахматам, заместитель председателя Шахматной федерации, участник многочисленных турниров и международных соревнований, начальник управления шахматного Спорткомитета, заместитель редактора газеты «64», юрист, автор и соавтор множества книг и учебников по теории шахматной игры – «Путешествие в шахматное королевство» (в соавторстве с гроссмейстером Ю. Авербахом), «За шахматной доской», «Не был, не состоял, не привлекался», «Ход конём», «Великое противостояние», «Пролетая над вашей планетой», «Промелькнула долгая жизнь» и других, Михаил Абрамович Бейлин. Михаила Абрамовича и как автора, и как человека отличали особая интеллигентность, доброжелательность, необыкновенное чувство юмора. Это видно из его литературного творчества, и это он подтвердил своей богатой добрыми делами и событиями жизнью. Именно таким, добрым и жизнерадостным человеком он навсегда останется в нашей памяти. Светлая ему память. Редакция журнала «Здравый смысл», Исполком Российского гуманистического общества выражают свои искренние соболезнования семье, родным и близким, всем знавшим Михаила Абрамовича.

Почти целую стену моей комнаты занимают книжные полки. Среди книг немало шахматных. Восемь десятков лет я читал много, читал быстро, правда, бессистемно. Наконец глаза пожаловались на усталость.

Шахматные книги моим родным не интересны. Помнится, как мой друг Яша Эстрин, заядлый книголюб, сообщил мне, смеясь, что Михаил Моисеевич Ботвинник решил продать свою шахматную библиотеку. Нам это казалось чудачеством. Теперь, когда тратить остающиеся дни и часы на перечитывание старых книг – неразумная роскошь, когда книги просто занимают пространство, до меня дошло, что расставание с ними для человека завершающего земной путь просто здравый поступок.

Особое положение у книг с автографами авторов. Они подарены в разные годы. Перечитывая автографы, вспоминаю коллег. Многих уже нет. Мысленно общаюсь с друзьями. Вспоминаю приятные или занятные моменты и на душе становится светлей. Вероятно, с интересом почитал бы сейчас свои дневники. Увы, не вёл их просто по лени. Не нравилось мне в школьные годы слово дневник. Но это, как говорится, жалкий лепет оправдания. Книги с автографами авторов остаются со мной.

Начну не с книги, а с брошюры, тоненькой, но довольно значительной. Семнадцать пожелтевших от времени страничек. Автореферат диссертации ЛИНДЕРА на соискание учёной степени кандидата педагогических наук: «Творчество первого русского шахматного мастера А. Д. Петрова». Автограф: «Дорогому Мише Бейлину от Исаака Линдера перед решающей битвой. 7 марта 1958 г.».

В тот день Учёный совет Государственного центрального ордена Ленина института физической культуры имени И. В. Сталина провалил кандидата в кандидаты педагогических наук. Учёные от физкультуры торжествовали победу, показав своё презрение шахматистам. Между тем, ещё в 1955 году вышла в свет книга Линдера «А. Д. Петров», второе издание, тираж 30 тысяч экземпляров, серьёзное историческое исследование. Исаак подарил мне её, написав: «Мише Бейлину в память о хороших годах шахматной юности, с наилучшими пожеланиями. 30 августа 1955 г.».

Появление в Институте аспирантов-шахматистов встретили в штыки. Кроме Линдера их было ещё трое – Крогиус, Суэтин и Нейштадт. О них немного позже.

Мы с Исааком познакомились в 1938 году, играя в чемпионате Стадиона Юных Пионеров, главном клубе, если можно так сказать, московских школьников – шахматистов. Профсоюзы содержали этот клуб. Помещался он в здании, где прежде была церковь, на территории Стадиона. Работал тренер, техническая сотрудница выдавала шахматы и часы. Исаак тогда учился в десятом классе и имел вторую категорию. Он завоевал её до того, как умники из городского Спорткомитета запретили школьникам участвовать в квалификационных турнирах вместе с взрослыми. Мне удалось стать чемпионом Стадиона и получить вторую категорию. Проиграл в турнире только одну партию, Исааку. Навсегда запомнились годы шахматной юности, жизнерадостные и одарённые ребята. Шахматы нас подружили на долгие годы. С Юрой Авербахом и Юрой Гусевым я подружился на всю жизнь. ГУСЕВ обладал ярким комбинационным стилем и удивительно лёгким характером. В первые дни войны добровольно пошёл на фронт, защищать Москву, оставив учёбу в Институте и турнир, где он имел все шансы выполнить норму мастера. Испытал все тяготы фронта, войну окончил живым и здоровым. Много и успешно работал в избранной им инженерской профессии и много играл. Мы немало встречались в турнирах, но лишь единственный раз случилась «гроссмейстерская ничья». А так «рубились» с увлечением. Не так давно Юрий завершил свой жизненный путь. С Юрой АВЕРБАХОМ мы написали известный учебник «Путешествие в шахматное королевство». Книжка издана пять раз на русском и ещё больше на иностранных языках и получила много комплиментов.

Битва с учёными физкультурниками подсказала Исааку верную дорогу. Он стал кандидатом не педагогических, а исторических наук, признанным историком шахмат, опубликовал большое число научных работ и книг. Многие переведены на иностранные языки. На книге «У истоков шахматной культуры» такой автограф: «Мише Бейлину с пожеланиями успехов на литературно-шахматном и шахматно-административном поприще, столь важном для развития шахматной культуры. Сентябрь 1967 год». Приятно вспомнить то время, когда начинал работу главного шахматного чиновника, такая была прорва энергии.

Множество автографов начинаются со слова – Мише. У меня есть грамота Московского Спорткомитета за юношеский чемпионат города. В ней меня назвали Мишей, а не уважительней Михаилом, как мне, семнадцатилетнему, хотелось. Но короткое имя детства прилипло почти на всю жизнь. Теперь это мне по душе. Правда, маленький мальчик соседей, которому я понравился, как-то сказал: «Теперь я Миша, а когда стану большим, буду Михаилом Абрамовичем».

К Якову Нейштадту, Алексею Суэтину и Николаю Крогиусу физкультурные учёные отнеслись ещё строже. Их даже не допустили к защите.

С Яшей мы познакомились в школьные годы. Он с детства был чрезвычайно худ и весел, и таким остался на всю жизнь. Офицером на фронте Отечественной войны получил тяжкое ранение, еле выжил, но никогда не терял присутствия духа. Получил высшее юридическое образование, однако работать юристом не довелось, помешал пятый пункт. Помогли шахматы. Главный редактор «Шахматы в СССР» гроссмейстер Рагозин доверил Нейштадту пост ответственного секретаря журнала. Работал Яша успешно, играл в очных и заочных соревнованиях, стал мастером. Издал много книг по истории шахмат, дебютной теории и учебного плана. На одной из них шуточный автограф: «Миша Бейлин очень рад, книгу подарил Нейштадт».

В 2000 году в Тель-Авиве вышел первый том книги НЕЙШТАДТА «Дебютные ошибки и поучительные комбинации». На русском языке. Живет Яша в городе Беершева, в Израиле, но книги пишет по-русски. Говорит, что в таком возрасте и Набоков не смог бы писать на иврите. Эту книгу он подарил мне, когда приезжал в Москву. Автограф: «Мише Бейлину. Сердечно. Без слов. Я. Нейштадт 9 сентября 2003 г.». Недавно в телефонном разговоре он рассказал мне, что увидел в городском клубе как инструктор ведёт занятие с ребятишками на иврите, а в руках у ребят русская книга Якова.

Николай КРОГИУС окончил аспирантуру ГЦОЛИФКа, но тоже не сподобился стать кандидатом педагогических наук по физкультурной части. Он, как говорится, пошёл другим путём. Стал доктором психологических наук, признанным учёным. К тому же международным гроссмейстером, работал также начальником Управления шахмат Госкомспорта СССР, вице-президентом ФИДЕ. Автограф Крогиуса на книге «Психология в шахматах», изданной на немецком языке»: «Михаилу Абрамовичу Бейлину с уважением и наилучшими дружескими пожеланиями в день рождения. 4 июня 1981 г. Н. Крогиус». В тот день мне стукнуло ровно шестьдесят. Работал тогда заместителем начальника Управления шахмат Крогиуса, государственным тренером. Много воды утекло с тех пор. Николай Крогиус оказался в Америке.

Алексей СУЭТИН прошёл славный путь после той аспирантуры. Участник десяти финалов первенства СССР, международный гроссмейстер, автор множества книг и статей.

На подаренных Алексеем книгах добрые автографы. Но на небольшой брошюре «Как играть дебют» необычный: «Дорогому Михаилу Абрамовичу от Алексея Степановича на память. А. Суэтин 13 июня 1961 г.». Дело в том, что в выходных данных на последней странице напечатано мельчайшим шрифтом: Суэтин Алексей Семёнович. Я был редактором брошюры и не уследил за тем, что работники типографии поменяли отчество Алексея.

Шесть десятков с лишним лет тому назад я познакомился с Алёшей, тогда ещё перворазрядником, стройным юношей с миролюбивым характером. Он много и упорно занимался, стал видным знатоком дебютной теории. Он рассказал мне как-то, что бегает по утрам по 3 километра. С годами, увы, перестал следить за своим здоровьем.

Алексей завершил жизненный путь. Линдер живет и трудится в Москве, Нейштадт в Израиле, Крогиус в США. Незаурядные, однако, были шахматные аспиранты в ГЦОЛИФКе.

Исаак РОМАНОВ окончил исторический факультет МГУ, стал кандидатом исторических наук, доцентом, но душа тянула к шахматам. Довольно крепкий кандидат в мастера, он не стремился завоевать звание мастера, предпочитал соревнования по переписке, когда не надо отрываться от профессиональной работы и можно неспешно анализировать возникающие позиции. Естественно, он занимался историей шахмат. Свою любовь к шахматам, бескорыстную любовь, он проявил, оставив доцентскую должность в одном вузе ради должности редактора шахматных книг в издательстве «Физкультура и спорт». Пошёл на зарплату вдвое меньшую. При поступлении ему дирекция давала право работать дома. Я тогда работал заведующим редакцией. Исаак показал себя компетентным и предельно аккуратным редактором. Однако через несколько лет директор издательства Н. И. Торопов потребовал, чтобы Романов приходил в присутствие, как выражались в старину, ежедневно, на полный рабочий день, как все редакторы. Я возражал, но без успеха. Исаак вернулся в доценты. Наш общий друг Яша Эстрин подтрунивал над Романовым, говорил, что обязательно придёт в Институт слушать лекцию Романова об успехах советского сельского хозяйства. Между прочим, у Романова отобрали Библию, когда он возвращался из туристической поездки в Польшу. Пограничные чины не вняли его объяснениям, что оная книга нужна ему как историку. Не знаю, сыграл ли этот эпизод какую-либо роль в решении директора.

В 1960 году Романов подарил мне книгу «Творческое наследие М. И. Чигорина» с таким автографом: «Дорогому редактору (М. А. Бейлину) с благодарностью за содействие* и помощь** И. Романов 22 марта 1960 г». Далее приклеена маленькая записка с надписью «Вскрыть через двадцать лет после моей смерти. И. Романов».

Засекречено было – *Мариновал рукопись два года. **Не прочёл ни строчки.

Тем не менее, отношения у нас были дружескими. Он был строг, но иногда хвалил меня. Товарищи шутили, называли его царём. Он приходил в редакцию с очень большим портфелем. Однажды шутки ради незаметно положили ему в портфель здоровенный дырокол. Исаак заметил это только дома, однако не обиделся, смеялся.

Романов перевёл книгу Алёхина «Ноттингемский турнир». Дорог его автограф:

«Не в порядке служебного раболепия и подхалимства, а исполненный самых дружеских чувств, подношу я Вам, Михаил Абрамович, сию книжицу И. Романов. 29 июня 1962».

Мастер Василий Николаевич ПАНОВ – автор многих отличных книг, в том числе книги о Чигорине. Однажды в печати возникла полемика у Панова с Романовым. Я спросил Василия Николаевича, почему его так раздражает критика Романова. Он ответил, что ему не по душе и то, что Романов скрывает свою фамилию, свою национальность. Вот моя фамилия оканчивается на ИН, стало быть, я национальность не скрываю. Я этот довод отверг, ведь фамилии Пушкин и председатель Совета министров СССР Булганин тоже оканчиваются на ИН. Василий Николаевич посмеялся, но сказал, что, во всяком случае, еврей не мог носить фамилию царствующей династии. Я слышал, что отец Василия Николаевича был губернским предводителем дворянства. «Ведь во время революции некоторые теряли очень много. Мог же и Романович потерять две последние буквы?» – спросил я. Василий Николаевич улыбнулся и добавил, что он равно относится ко всем национальностям, разве только недолюбливает черкеса. Фамилия одного члена президиума Федерации была Черкес.

Работать с Пановым было приятно. Рукопись он приносил своевременно, поправки делал быстро и аккуратно, глубокие знания, хороший стиль. По стандартному издательскому договору автору следовало выплачивать аванс 25 процентов гонорара. Издательство этот пункт обычно игнорировало. Платили после одобрения принятой рукописи. Василий Николаевич настаивал на выплате аванса и объяснял, что делает это не из корысти, а для того чтобы убедиться в серьёзности намерений издательства. Автографы его были, как правило, оригинальны. К примеру, на книге «Шахматы для начинающих» – «Уважаемому Михаилу Абрамовичу Бейлину на добрую память от автора. Панов». А далее потешается над иронической цитатой из критической статьи (1970 г.) шахматной газеты – «Ни одной советской семьи без произведений мастера Панова! Отсутствие его книг – верный признак шахматной дикости и безнравственности».

Книга Панова о Чигорине называется «Рыцарь бедный». В автографе автор называет себя оруженосцем героя этой документальной повести.

В 1971 году Василий Николаевич подарил мне написанную им книгу «Капабланка». Она вышла в так называемой «чёрной серии». Я не был её редактором, не был и начальником, а трудился в «64». Хоть и стесняюсь, но не откажусь от удовольствия, приведу автограф: «Дорогому Михаилу Абрамовичу – лучшему редактору моих книг, в том числе первых изданий “Капабланки”, об отсутствии которого я всегда вспоминаю с сожалением. 12.05.1971 г. В. Панов».

Василий Николаевич однажды рассказал мне, что он написал пьесу. В пьесе была линия похищения израильскими разведчиками из Южной Америки скрывающегося там нацистского военного преступника. Пьесу отвергли, посчитали такой акт выдумкой. А позже случилось сенсационное похищение Эйхмана.

Не сомневаюсь, что у Василия Николаевича был литературный талант, однако он был пленником шахмат. Между прочим, его брат был членом Союза писателей СССР.

Александр Александрович КОТОВ удивлял разнообразием талантов. На инженерном поприще он достиг высокого признания как изобретатель. На шахматной арене поражал неожиданностью результатов. В 1938 году стал мастером, а через год, впервые выступив в финале первенства СССР, занимает второе место, став гроссмейстером. Только Ботвинник опередил его в последнем туре. Через год не готовился к финалу, был занят инженерскими делами и полный провал. В бюллетене турнира появился дружеский шарж с подписью: «Передо мной стоит вопрос. Как защитить приставку гросс?». На межзональном турнире (Стокгольм, 1952), где играли сильнейшие шахматисты мира, Котов показывает, как он может защитить приставку: блестящее лидерство и первое место с прекрасными творческими результатами.

Котов отличался редкой трудоспособностью и целеустремленностью. Он рассказывал молодым коллегам, как в период интенсивной подготовки к соревнованиям трудился по шестнадцать часов в сутки. Говорили, что он на спор выучил по слуху сонату на фортепиано, хотя нот не знал. При этом всегда был бодрым и, что называется, весёлым человеком.

Котов написал много шахматных книг. Увлекся литературным трудом и написал роман об Алёхине «Белые и чёрные», потом пьесу и сценарий, тоже о нём. Писал также рассказы.

Автографы на книгах, что он подарил, добры и нестандартны. Приведу четыре по годам.

Книга «Записки шахматиста»: «Мише Бейлину моему авто-книго-шахматному коллеге. А. Котов. 10.6.57».

Книга рассказов «Похищение Прозерпины» – «Мише Бейлину – прирожденному юмористу с улыбкой. А. Котов. 4.4.1962».

Книга рассказов «Белка в колесе» – «Мише Бейлину – белке в шахматном колесе. А. Котов. 26.10.67».

Книга «Тайны мышления шахматиста» – «Мише Бейлину – литератору и шахматному “вождю”. А. Котов. 2.11.70».

Два последних автографа относятся к периоду, когда я был главным шахматным чиновником, а Котов заместителем председателя Шахматной федерации СССР. У нас бывали столкновения, однако Александр Александрович был на редкость тактичен. Мне запомнился такой эпизод. В обеденный перерыв мы сидели за столиком ресторана Дома журналистов на свежем воздухе. Третьим был известный спортивный журналист. Мы с Котовым спорили. Он старался убедить меня, я не соглашался. Исчерпав шансы, Котов с улыбкой сказал журналисту «Понял, какие у нас упорные ребята?».

Александр Александрович часто меня морально поддерживал. Вспоминаю с благодарностью.

Благодаря шахматам я познакомился с Леонидом ЗОРИНЫМ, писателем, драматургом, сценаристом, мудрым человеком. Он всегда работал неустанно и продуктивно. Множество его пьес пользовались громадным успехом, фильм «Покровские ворота», снятый по его сценарию, любим миллионами зрителей. По его сценарию был снят фильм «Гроссмейстер», однако власти придушили эту ленту потому, что в роли тренера сняли Виктора Корчного, «невозвращенца». Зорину за некоторые пьесы крепко доставалось от партии, руководящей и направляющей. Но он был твёрд. Однажды я по простоте спросил Леонида, почему он работает чрезмерно. Он ответил, что иначе невозможно жить. Слава Богу, работает и живёт.

Леонид подарил мне книгу – трагедия «Декабристы». Автограф: «Моему старому другу Мише Бейлину – наиболее дорогое моё сочинение. 5.11.69 Л. З.».

С Эмилем БРАГИНСКИМ мы познакомились в детстве. Ровесники, соседи. Он жил в Леонтьевском переулке, а я на Большой Никитской, угол Хлыновского тупика. Наши школы находились почти рядом. В Леонтьевском переулке в здании, где теперь посольство Греции, был клуб работников просвещения. Работала шахматная секция. Там и познакомились. Много позже я узнал, что Эмиль увлечён не только шахматами, но и литературой и изобразительным искусством. Случилось так, что во время войны Эмиль познакомился с чемпионом Латвии мастером Александром Кобленцом. В 1945 году Кобленц играл в Москве в финале чемпионата СССР. У себя в Риге он вёл шахматную рубрику в республиканской газете и предложил Эмилю вести репортаж с турнира. Эмиль освещал соревнование отлично, и ему предложили стать московским корреспондентом газеты «Советская Латвия». Так что первые шаги Брагинского в печати были посвящены шахматам. Эмиль регулярно приезжал в Ригу, а я работал там адвокатом два года. И вёл шахматную рубрику в газете «Советская молодежь». Редакции газет в одном здании, рядом, мы часто общались и крепко подружились. Мы были молоды, приятно вспомнить. Потом Эмиль трудился в Москве в журнале «Огонёк», а в итоге стал писателем. Творческое содружество Брагинского с замечательным режиссером Эльдаром Рязановым привело к созданию фильмов, успех которых поразителен. Десятки лет миллионы россиян с удовольствием смотрят «Иронию судьбы, или С лёгким паром». Фильмы «Берегись автомобиля», «Служебный роман», «Гараж», «Забытая мелодия для флейты» – правдивые, лиричные – показали особенности жизни и мировоззрение людей нашей страны. Однажды Эмиль сказал мне, что он предпочитает юмор, а не сатиру. Однако его юмор действует острее, чем сатира. Эмиль подарил мне книгу «Зигзаг удачи», написанную вместе с Эльдаром Рязановым. Автограф такой: «Мише Бейлину в честь нашей дружбы, которой столько лет, что цифр лучше не называть… Эм. Брагинский. Ленинград. 25.09.71 г.».

На книге Брагинского «Игра воображения. Комната»: «Дорогому Мише, который Бейлин, с любовью, которой столько лет, сколько автору и упомянутому М. А. Бейлину. Нежно. Эммик 6.10.83 г.». (По паспорту его имя было Эммануил.)

«Так мало осталось людей, называющих меня Эмиком, именем, напоминающем о детстве» – сказал он мне однажды.

Когда я познакомился в школьные годы с Женей ИЛЬИНЫМ, мне не могло прийти в голову, что он станет по профессии поэтом. Инженер, врач, педагог – профессии понятные, но поэт… Редкий случай. Женя, правда, писал также статьи и репортажи о шахматных соревнованиях, но это был так сказать гарнир. У меня четыре его книжечки – все в цвете и иллюстрированы шаржами и рисунками талантливых художников И. Соколова и И. Мессины.

Автограф на книге «Ваш ход» – «Мише Бейлину. Сегодня мастеру Мишелю / Дарю я книжицу “Ваш ход” / С надеждою не стать мишенью / Для милых Мишиных острот. 10 окт. 1966 г. Е. Ильин». В этой книжке шарж и четыре коротких строки о Тале, чемпионе и, увы, экс-чемпионе мира: «Раз вышел он / Из ряда вон / Но, говорят, / Стал снова в ряд». В тот же день он подарил мне ещё книжечку «Золотая нога», стихи о спорте и спортсменах. «Мише Бейлину. В мою ты дружбу верь Мишель / (Гремит торжественный салют) / Хоть этих строчек вермишель / Отнюдь не лучшее из блюд».

Тот день запомнился мне. Отмечали мой приём в так называемый группком Союза писателей. Такая организация, дающая что-то вроде вида на жительство тем, кого некоторые члены Союза писателей СССР называли людишками из группкома. Я был членом Союза журналистов, но не мешала ещё одна «справочка». Мы сидели в скромной шашлычной, что находилась в небольшом зданьице рядом с маленьким кинотеатриком, близ памятника Пушкину. Было хорошо. Теперь этого дома нет и памятник переехал. А тогда я спросил у Жени, почему бы ему не написать текст для какой-нибудь оперетты, ведь есть знакомые композиторы. А он спокойно ответил, что не имеет намерения разбогатеть. Он был скромным человеком, на редкость спокойным для сумасшедшего времени.

1 февраля 1969 года мы встретились в Алма-Ате. Шёл финал чемпионата СССР, Женя корреспондировал, я представлял Спорткомитет. Он подарил мне толстенькую, 160 с лишним страниц, книжку «Весёлый пьедестал». Эпиграммы – Евгений Ильин, дружеские шаржи – Игорь Соколов. Автограф привести невозможно, даже учитывая, что похвала гиперболична, сказана в шутку.

Ещё одна книжечка – «Рукопожатие». В ней два раздела: поэты Абхазии и Батумская тетрадь. Женя переводил абхазских поэтов. Автограф: «Мне на земле ничто не внове / Плетусь я из последних сил / Но никогда ещё во Львове / Тебе я книжек не дарил / Есть, видно, у судьбы-плутовки / Географический размах / Так выпьем за командировки / И встречи в разных городах. Евг. 1978 г. Львов».

Поэт Евгений ХРАМОВ был активным шахматистом, но шахматы были для него прозой, а темы творчества – любовь, природа, путешествия. Не спорт, а живая жизнь. Он подарил две книжки. 28 ноября 1968 года «Любимые люди». Автограф «Гражданину начальнику с супругой  – дружески и почтительно. Е. Храмов». Вторая 9 января 1978 года – «Осеннее равноденствие». Автограф без иронии: «Дорогим Лене и Мише на добрую память с пожеланиями счастья. Е. Храмов». Не стало Жени, осталась добрая память о нём, и память об ускользнувшем счастье.

Михаил Моисеевич БОТВИННИК старше меня на десять лет. Мне повезло познакомиться с ним в юности, правда, шапочно. Не всегда гладкими были взаимоотношения, когда я работал начальником отдела шахмат. Михаил Моисеевич был человеком скромным, воспитанным, но всегда мог напомнить, что цену себе знает. Однажды он дал согласие участвовать в международном турнире в ГДР, а несколько позже отказался. Я попытался настаивать, сказал, что отказываться неудобно. Михаил Моисеевич возразил, что он не получил приглашение как должно. На моё заявление, что он получил приглашение, как и все другие гроссмейстеры, он ответил твёрдо и лаконично: «Я не все, я Ботвинник».

В октябре 1987 года Михаил Моисеевич пригласил меня сопровождать его в поездке в ФРГ. Он читал лекции, давал сеансы одновременной игры. Его удовлетворяло моё скромное владение немецким языком. Я тоже давал сеансы. Слышал, будто есть восточная пословица – человека узнают в пути. Вероятно, её придумали кочевники. Так или иначе, но мы путешествовали ещё четыре раза – Франция, Югославия, дважды Бельгия.

Когда мне исполнилось шестьдесят, Михаил Моисеевич на своей книге «К достижению цели» написал: «Михаилу-свет Абрамовичу Бейлину по случаю того, что 60 не 70! 4.6.81. М. Ботвинник». Он имел на редкость широкий кругозор и знал многое. Его советы помогли, когда наступила осень моей жизни.

С Василием СМЫСЛОВЫМ я познакомился на Стадионе Юных Пионеров. В турнире на звание чемпиона фаворитом был талантливый Саша Ельцов. Юношей он уже успешно выступил в чемпионате Москвы для мужчин, однако не смог составить конкуренции Смыслову. Василий выиграл все одиннадцать партий финала. Нередко за игрой сына наблюдал Василий Иосифович Смыслов, опытный шахматист. Ельцов проиграл ещё Юре Гусеву и мне. У нас, восьмиклассников, тогда была третья категория, и мы были на два год моложе Ельцова. Он очень возмущался. Не суждено было Саше развить свой талант. Погиб на фронте.

В 1973 году СМЫСЛОВ предложил мне быть его тренером-секундантом на межзональном турнире, отбиравшем претендентов на матч с чемпионом мира. Я согласился и много лет участвовал в его подготовке и трижды был секундантом на межзональных турнирах. (Бразилии – Петрополис, Швейцарии – Биль, и Испании – Лас-Пальмас). В последний турнир Смыслова пытались не допустить. Придумали возрастной барьер. Однако эту глупость отменили, а Смыслов занял второе место, войдя в восьмёрку претендентов на матч с чемпионом мира. По моей инициативе решили усилить тренерскую группу. Смыслов успешно сыграл матчи с Хюбнером и Рибли. Финальный матч проиграл Каспарову. Третье место в мире в шестьдесят три года – удивительный рекорд. Едва ли он будет побит.

Мне довелось помогать Смыслову, когда настала пора подводить творческие итоги его карьеры. На книге «В поисках гармонии» автограф: «Дорогому Михаилу Абрамовичу Бейлину на добрую память о поисках гармонии. 22.V.1979 г. В. Смыслов».

В 1995 году вышла книга Смыслова «Летопись шахматного творчества». В ней 726 избранных партий с комментариями. Плод многолетнего труда. Редактор М. Бейлин.

К сожалению, в 1986 году наша совместная работа окончилась. По итогам жизни могу утверждать, что я не склонен к конфликтам, но, увы, не склонен мириться. Но это совсем другая история.

На книге Анатолия Карпова «Избранные партии 1969 – 1977» автограф двенадцатого чемпиона мира: «Михаилу Абрамовичу на память от Анатолия». На моих глазах талантливый мальчик в пятнадцать лет стал мастером и затем совершил стремительный взлёт. Раньше я писал о нём, писал о моём участии в организации его подготовки. Запомнились встречи на его тренировочных сборах в Кисловодске, Боржоми, Гаграх и многое другое. Давно это было. Теперь Анатолий завершает шестой десяток лет. Он полон энергии, ведёт большую общественную работу, но завершил битвы на главной шахматной арене. Всё течёт…

Елизавета Ивановна БЫКОВА не раз завоевывала титул чемпионки мира, чемпионки СССР и чемпионки Москвы, и при этом была удивительно скромной. К примеру, ради тренировки она не постеснялась выступить в мужском турнире кандидатов в мастера, её не смущал более чем скромный результат. Играла для тренировки. Она была на редкость трудолюбива. Во время турнирной партии в отличие от многих шахматистов не покидала своего места, когда ход обдумывал противник. Гроссмейстер Авербах посоветовал ей плотно заняться эндшпилем. Она значительно усилила свою игру в этой стадии. В эндшпиле превосходила соперниц. Она была неизменно приветливой. Многие коллеги называли её Лизочкой. Мне дорог автограф на её книге «Вера Менчик» о первой чемпионке мира: «Мише Бейлину на добрую память. Л. Быкова 27.1.1958 г.».

Наверно не было скромнее Лизы среди чемпионок и чемпионов мира.

Исер КУПЕРМАН – многократный чемпион СССР и мира по международным шашкам, чемпион страны по русским шашкам, однажды временно прекратил выступления в соревнованиях и завершил учёбу в вузе. Получил законный диплом о высшем образовании. Он сказал тогда мне, что чемпионских дипломов у него достаточно. Казалось, что расчёты головоломных комбинаций даются ему легко. Такой был ресурс. А познакомились мы с ним в школьные годы в Киеве, где он жил, во время матча между командами московского Стадиона Юных Пионеров и киевского Дворца Пионеров. 1938 год, конец летних каникул, мой первый в жизни выезд на шахматное соревнование. Залитый солнцам Крещатик, красавец Киев, впечатления яркие и на всю жизнь. А тогда пустая голова совсем не понимала, какой это был жуткий год. Автограф на книге Исера «На чёрных диагоналях»: «Другу детства Мише с наилучшими пожеланиями И. Куперман 14.3.70».

	Михаил Бейлин. 17 лет

Маленькая книжка чемпиона мира по международным шашкам Славы ЩЁГОЛЕВА. Автограф: «Михаилу Абрамовичу Бейлину на добрую память о сотрудничестве в “64”. Щёголев 8 янв. 2008 г.». В этот день мы, бывшие сотрудники еженедельника «64» Слава Щёголев, Виктор Чепижный, Игорь Зайцев, Наташа Полянская, Галя Григорьева, собрались вместе. Вспоминали, как дружно работали. Помянули добрыми словами Тиграна Петросяна, Николая Тарасова, Алика Рошаля, Толю Кузнецова, Борю Щашина. Неполных два года трудился я в «64». Война прекратила выпуск единственной в своём роде шахматной газеты. Став ответственным работником Спорткомитета, я, с помощью авторитетных товарищей, добился в 1968 году возрождения «64». Приятно сознавать, что справился с этим. Из «64» меня вернули в Спорткомитет. Административный ресурс. Ничего не поделаешь.

Шашки по традиции следовали за шахматами как бы на буксире. Шахматисты по привычке задирали нос. Я позволял себе шуточки, что шашки это вроде игры на рояле на одних черных клавишах, что шахматные фигуры передвигают рукой, а шашки одним пальцем. При этом дружил с шашистами.

В 1982 году руководство Спорткомитета решило, переходя на капиталистические рельсы, принять группу японцев игроков го без помощи Интуриста. Поручили эту затею мне. Японцев я не видел. Общался с нашим «советским гошником» Межовым. Используя шахматные связи я, при помощи только телефона, обеспечил приём японцев в Киеве, Ленинграде и т. д. Нашим «гошникам» это понравилось. Межов подарил мне свою брошюру «Игра го» с автографом. Он предлагал мне работу в организации го в СССР. Не помню, как она называлась. Он сказал, что знакомство и контакт с неким японским деятелем го может решить все мои материальные желания надолго. Однако ни за какие коврижки я не желал менять работу в сфере шахмат на что-то иное.

Много ещё книжек с автографами авторов. Каждая вызывает добрые воспоминания о людях, о делах, о времени. «Михаилу Абрамовичу Бейлину. В память о многолетнем сотрудничестве. В. Батуринский 29.01.86» – брошюра «Шахматы в моей жизни».

В заключение два автографа моих замечательных друзей. Книга «Путь к мастерству» – «Дорогому Мише Бейлину, другу, хорошему человеку от автора 23.01.71 Н. Головко».

Книга «Защита Бенони». Автограф: «Мише в память о прошедшем, которого больше не будет. 4.01.82». Эту грустную строчку написал Павлик Кондратьев, замечательный человек, талантливый, трудолюбивый, оптимистичный. Он ушёл из жизни на пороге своего шестидесятилетия неожиданно для всех, так как был сохранен, спортивен, прошёл на флоте удачно всю войну. Вспоминаю Пашу, вспоминаю 1950 год. Мы играли чудным летом на Рижском взморье в чемпионате «Спартака». Шло радостное лето моей жизни.

Не слишком ли хвастливы мои воспоминания? Льщу себя надеждой, что я способен критически анализировать свои поступки и качества, хотя в целом отношусь к себе положительно. Написал я не для широкого круга, а для дорогих и близких. «Чеши, где чешется» сказал Козьма Прутков. Я последовал его совету.

6.10.09; 20.10.09; 21.11.09