ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Осень – зима 2012 № 3 (64) – № 4 (65)

ГУМАНИЗМ – НАВСЕГДА!

Дмитрий Баянов

Разумная жизнь на планете достигает совершеннолетия, когда мыслящие су- щества открывают причину собствен- ного существования. Если инопланетяне посетят-таки Землю, первый вопрос, который они зададут себе, чтобы опре- делить уровень нашей цивилизации, будет таким: «А эволюцию они уже открыли?» Ричард Докинз

Я подозреваю, что инопланетяне всё еще скрываются от большинства из нас потому, что большинство землян всё ещё не замечает или отвергает эволюцию, и, значит, разумная жизнь на Земле ещё не достигла совершеннолетия.

Первый урок эволюции заключается в том, что мы родом из животного царства. Второй урок в том, что добро и зло для нас тоже уходят корнями в мир животных. Несомненно, мы вырастили немало полезных, а также ядовитых, плодов на нашей собственной ветке эволюционного древа. Но многое из того, что мы считаем естественным в мире животных, предстаёт неестественным и даже порочным в человеке.

Игра кошки с мышкой перед тем как съесть её – зрелище обычное, тогда как садизм в человеке противоестественен и страшен. Согласно Тениссону, у Природы «зуб и коготь красные от крови». Однако рука и нож человека в этом смысле куда краснее. Как и меч, копье, ружье, пушка, танк, истребитель… Естественна ли эта краснота или она признак звериности и зверства? Звериность досталась нам от животных предков, а зверство появилось и росло с ростом хитрости ума и силы оружия.

Выходит, Каин убил Авеля не потому, что Бог «призрел на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел», и не потому, что Каин унаследовал греховность Адама, а потому, что человек унаследовал природу зверя. Если человек убил человека, значит, в нём возобладало звериное начало. Закон джунглей всё ещё – закон среди множества людей потому, что люди унаследовали его прямиком от дикой природы, у которой зубы и когти красные от крови. Животные уменьшили и смягчили жестокость борьбы за существование определёнными «ритуалами» – fixed actionpatterns, как их называют биологи. Людям же лучшим средством поддержания мира и сотрудничества служат разделение труда и торговля. И всё же, когда глядишь на историю, историю XX века в особенности, Homo sapiens предстает самым чудовищным зверем из всех видов млекопитающих.

Такова плохая новость касательно уроков истории и эволюции. А хорошая новость в том, что злу животного наследия противостоит в человеке и обществе человечность. Этот факт отмечен и узаконен самим языком, противопоставившим зверство и человечность. Не зря сказано, зри в корень. Животность человека есть коренная причина войн, расизма, ксенофобии, классовой эксплуатации и самого рабства. Рабский труд использовался в XIX веке в России и в Америке, а в XX веке в Советском Союзе (ГУЛАГ) и в нацистской Германии. То, что с рабством в этих землях было по большому счёту покончено, есть одна из побед человечности над звериностью.

Может ли эволюционное учение объяснить человечность, как оно объясняет нашу животность? Человечность – дочь разума, каковой есть дитя эволюциии творец истории. Есть разумные люди, а разумных животных не бывает. Мы говорим «у меня умная собака (кошка, лошадь, попугай)», но не говорим, что они разумные. Почему? Потому, что разум двуедин, и обе стороны единства превосходят уровень психики животных. Одна сторона единства – ум (интеллект), другая – совесть. Ум – наш вечный изобретатель; совесть – наш нравственный вожатый. Ум изобрёл колесо, алфавит, атомную бомбу… Совесть отстаивает справедливость, и она всегда за слабого против сильного. Для ума одинокого космонавта, совершившего посадку на безжизненной планете, найдётся немало дел и забот, тогда как совесть его окажется «безработной». Отсюда следует, что совесть взаимодействует в основном с живыми существами, она умеет облачать своего обладателя в «чужую шкуру». Это даёт нам способность сострадания.

На инстинктивном уровне эта способность присуща животным, и этот инстинкт был унаследован нашими предками. У человека эта чудесная способность стала доступна сознанию, и это изменило её роль в сравнении с ролью, которая ей свойственна в животном мире. Собака или кошка могут выказывать большое сочувствие по отношению к человеку-хозяину потому, что принимают его за своего сородича, члена своей стаи или семьи. А в отношении чужаков, даже находящихся в стеснённом или бедственном положении, животные могут быть агрессивными или безучастными. Известно, что в экспериментах зоологов кошки выкармливали крысят и относились к ним так же нежно, как к своим котятам. Известны случаи вскармливания детей человека волками, обезьянами и другими животными. Так в мире животных сострадание зависит от игры инстинктов, а у людей оно зависит от сознания, т. е. от совести, знания, верований.

Человеческие жертвоприношения и наказания провинившихся в давние и не столь давние времена, а кое-где и теперь, являются примером того, как совесть и сострадание могут быть искажены и подавлены силой верований. Наглядный пример тому дан в Библии, в рассказе о «человеке храбром», Иеффае, который принёс в жертву Господу свою дочь в благодарность за то, что Господь «помог» Иеффаю одержать победу над врагами (Книга судей, гл. 11). Или вот пример того, как «чтили» в древности заповедь «не убий»: «Когда сыны Израилевы были в пустыне, нашли человека, собиравшего дрова в день субботы. И привели его нашедшие его собирающим дрова к Моисею и Аарону и ко всему обществу. И посадили его под стражу, потому что не было ещё определено, что должно с ним сделать. И сказал Господь Моисею: должен умереть человек сей; пусть побьет его камнями все общество вне стана. И вывело его всё общество вон из стана, и побили его камнями, и он умер, как повелел Господь Моисею» (Четвертая Книга Моисеева, гл. 15).

Это примеры того, как совесть и сострадание могут быть искажены и подавлены, а прекрасный пример противоположного воздействия на людей, которое будит их совесть, дан в словах Христа, обращённых к книжникам и фарисеям по поводу женщины, «взятой в прелюбодеянии»: «Кто из вас без греха, первый брось в неё камень». «Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних» (От Иоанна, гл. 8).

Притча о Самарянине на ту же тему, тему совести и сострадания, и о том, что к человеку надо относиться по-человечески, независимо от его рода и племени. Казалось бы, после Христа гуманность должна была бы только возрастать и шириться в христианском мире, но сразу вспоминаются «мрак» Средневековья и дела Священной Инквизиции, отправлявшей на костер как простолюдинов, так и философов. В этой связи поучительны мысли известного историка, Арнольда Тойнби, автора трудов о судьбах цивилизаций: «Представим себе Римскую империю в последнем десятилетии четвёртого века нашей эры. Фанатичный христианский император Феодосий I, злоупотребив императорской властью, издаёт указ о закрытии храмов всех религий кроме христианской несмотря на то, что христиане составляют в это время в империи меньшинство населения. Против Феодосия выступает претендент на престол Евгений, чтобы защитить человеческое право населения исповедовать веру своих отцов… Дело кончается тем, что Евгений проигрывает войну… Христианство вводится силою… Возникает положение, при котором под властью христианского правительства ни один христианин не может отказаться под страхом смертной казни от христианской веры или использовать некую разновидность христианства… В Западном мире этот чудовищный режим христианского тоталитаризма, навязанного силой, существовал 1300 лет, считая от конца четвертого века и до конца семнадцатого. Господство тоталитарного христианства длилось на три столетия дольше, чем обещанный «Тысячелетний рейх» Гитлера. Разложение Западного христианства во время Реформации только усугубило зло… Таким образом, господство его было долгим и последний этап был наихудшим. Но господство это не было вечным. Именно потому, что последний этап был столь пагубным, это вызвало моральное противодействие, которое и покончило с тоталитарным Западным христианством» (Arnold Toynbee, Change and Habit: TheChallenge of Our Time, 1966, pp. 51, 52).

Моральное противодействие было особенно сильным в эпоху Возрождения, когда знаменитые художники и мыслители возрождали общечеловеческие ценности. Сегодня, покаявшись в давних грехах, католическая церковь играет гуманную роль, а её славный папа, Иоанн Павел II, даже одобрил дарвинизм.

Всё, что в человеке и обществе противостоит бесчеловечности, можно обозначить словом гуманизм. Понятие имеет несколько определений и оттенков смысла, тогда как для меня важно в гуманизме наличие гуманности или стремления к ней. Гуманизм для меня критерий исторического прогресса, а также оценки цивилизаций, государств, исторических событий и личностей. Вот определение гуманизма, данное советским философом В. Келле: «Исторически изменяющаяся система воззрений, признающая ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, считающая благо человека критерием оценки социальных институтов, а принципы равенства, справедливости, человечности желаемой нормой отношений между людьми» (Большая Советская Энциклопедия, 3-е издание).

Вот как толкуется гуманизм на веб-сайте Британской Ассоциации Гуманистов: «Гуманизм есть воззрение, согласно которому в мире есть смысл, когда мы используем разум, опыт и общие человеческие ценности и можем жить праведной жизнью без суеверий и религиозных верований. Гуманисты стремятся к лучшему применению единственной нашей жизни путём придания ей собственного смысла и цели. Мы берём ответственность за наши поступки и работу с другими людьми во имя общего блага. Гуманизм – это отношение к жизни, в основе которого гуманность и разум; гуманисты считают, что моральные ценности существуют благодаря природе человека и его опыта, и что целью морали должно быть благополучие, счастье и раскрытие способностей человека. Наши решения зависят от наличных условий и нашей оценки результатов наших действий, а не от какой-либо догмы или священного текста».

А вот, что значится на веб-сайте Всемирного Союза Гуманистических Организаций (The World Unionof Humanist Organizations): «Гуманизм является демократической и этической жизненной позицией, согласно которой люди имеют право и обязанность придавать смысл и порядок своей собственной жизни. Это означает создание более гуманного общества благодаря этике, основанной на человеческих и других естественных ценностях в духе разумности и свободного исследования в меру человеческих способностей. В этой позиции нет теистического аспекта и сверхъестественного взгляда на реальность».

Вот и определение, даваемое Российским гуманистическим обществом: «Гуманизм – это мировоззрение, в центре которого человек как высшая и приоритетная по отношению к себе ценность, но равноправная в ряду других фундаментальных ценностей – общества, животного мира и космоса… гуманизм – это мировоззрение, которое провозглашает высокую и уникальную ценность человека, его право на счастье, развитие и проявление своих положительных способностей, на свободное и ответственное участие в жизни мира и общества»
(http://www.humanism.ru/humanism.htm).

Отметим сходство и взаимодополняемость этих определений. Так же важно и замечательно то, что определение гуманизма, данное марксистским философом в Советском Союзе, не противоречит формулировкам, предложенным современными гуманистами Запада и России.

Хотя зачатки гуманизма известны с глубокой древности, я связываю появление его научной основы с открытием Дарвином биологической эволюции. Дарвинизм дал возможность гуманистам начать изучение того, что в человеке уникально, в противоположность тому, что в нём от животной природы. Ибо гуманизм есть выражение человеческой уникальности. Дарвина волновало происхождение человека, он не занимался футурологией, но его заключительные слова в труде «Происхождение человека и половой отбор» имеют отношение к нашей теме: «Человеку можно простить, если он чувствует некоторую гордость при мысли, что он поднялся, хотя и не собственными усилиями, на высшую ступень органической лестницы; и то, что он на неё поднялся, вместо того чтобы быть поставленным там с самого начала, может внушать ему надежду на ещё более высокую участь в отдалённом будущем».

Ценные мысли о том, что появление в мире человека означало небывалый поворотв эволюции, принадлежат замечательному стороннику и последователю Дарвина, Томасу Хаксли (1825 – 1895). В лекции «Эволюция и Этика», произнесённой 18 мая 1893 года, он назвал эволюцию «космическим процессом», который «полон чудес, красоты, и одновременно полон страдания». Он также сказал, что «совесть человека восстала против морального равнодушия природы». Самые же замечательные мысли высказаны им в конце этой лекции: «Несомненно, что люди подвержены космическому процессу. Как и у других животных, размножение идёт непрестанно и приводит к жестокому соревнованию за обладание средствами жизни. Борьба за существование ведёт к гибели тех, кто менее приспособлен к условиям текущей жизни… Но воздействие космического процесса на эволюцию общества тем сильнее, чем примитивней это общество. Социальный прогресс означает постоянное противодействие космическому процессу и замену его другим процессом, который можно назвать процессом этическим. Его цель не выживание самых приспособленных к существующим условиям, а сохранение тех, кто более нравственен. Как я уже отмечал, практика наибольшей нравственности – то, что зовется благом или добродетелью – означает поведение, которое во всех отношениях противоположно поведению, ведущему к успеху в космической борьбе за существование. Вместо беспощадного самоутверждения это поведение требует от человека самоконтроля; вместо расталкивания и бросания наземь своих конкурентов, оно требует от индивидуума не только уважения, но оказания помощи ближнему; оно направлено не на выживание самых приспособленных, а на содействие выживанию самого большого числа людей. Оно отвергает гладиаторскую модель существования. Оно требует от каждого человека, который довольствуется преимуществами общественной жизни, осознания своего долга перед теми людьми, которые своим трудом создали эти преимущества…» (Thomas H. Huxley, Evolution and Ethics. The Romanes Lecture, London, 1893, pp. 7, 13, 32 – 37).

Это философское прозрение звучит довольно абстрактно, но его практическое значение становится ясным, когда мы замечаем, что использование на практике противоположной идеи ведёт ни мало ни много к развязыванию Второй мировой войны, к чудовищным преступлениям, названным геноцидом. Цитирую: «Идея борьбы старая, как сама жизнь, ибо жизнь потому только и сохраняется, что одни существа побеждают других, и те погибают… Человек живёт не благодаря принципу гуманности и не благодаря ему возвышается над животным миром, а благодаря самой жестокой борьбе… Всё происходящее в природе, это схватка силы и слабости – вечная победа сильного над слабым. Природа бы сгнила и погибла, если бы это было не так. Государства, нарушающие этот простой закон, погибают». «Всегда, перед Богом и миром, сильнейший имеет право делать то, что хочет» (Это – слова Адольфа Гитлера. Цит. по книге: Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny, 1962, pp. 36, 398, 399).

Фашизм есть квинтэссенция антигуманизма, и личность Гитлера даёт яркое представление о феномене фашизма. История, как говорил Гегель, учит нас тому, что народ и его правители ничему не учатся у истории. Но XX век преподал урок, который стал-таки поучительным. История и практика фашизма дают нам от противного лучше понять, что такое гуманизм.

Политические и экономические причины фашизма более или менее понятны, а вот что требует дополнительного освещения, так это роль человеческой природы и её вариативности в возникновении и делах фашизма.

Личность создают наследственность и воспитание. Наследственность, т. е. наследственные качества мозга определяют потенциальные возможности обучения и образования; обучение и образование определяют потенциальные возможности работы ума и совести. Существует великое разнообразие людей касательно качеств их мозга, а также их воспитания и образования. В качестве полезного упрощения и обобщения, я предлагаю три основных психических типа людей, в зависимости от состояния их ума и совести, этих главных проявлений разума.

Людей с полноценными умом и совестью я отношу к типу Гамлета. Является ли слабый ум противоположностью ума сильного? Нет, это просто слабоумие. Противоположностью будет безумие. Существуют ли индивидуумы с безумным интеллектом и с развитой совестью? Да, и подтверждением тому служит литературный герой – Дон Кихот. Этот персонаж, да и сам роман, не стали бы столь популярны и знамениты, если бы не отражали реальной жизни. Людей с такими качествами ума и совести отношу к типу Дон Кихота.

Далее, является ли психика грубого и «толстокожего» человека противоположностью психики человека вежливого и отзывчивого? Нет, различие здесь лишь количественного порядка. Противоположность представляет психика истинного злодея, у которого вместо совести то, что я называю «антисовестью». Заметим, что многие злодеи обладают довольно сильным умом. Такую личность я отношу к типу Яго. Мы можем не учитывать здесь людей одновременно безумных и безнравственных, поскольку их содержат в медицинских учреждениях, и они не участвуют в общественной жизни.

Итак, три основных психических типа – типы Гамлета, Дон Кихота и Яго. Это теоретические, «идеальные» конструкты, подобные «идеальному газу» в физике, каковой отражает и обобщает свойства реальных газов. Реально люди обладают в разной степени свойствами всех этих теоретических типов, но последние помогают пониманию «человеческой природы» как таковой, точно так же как понятие «идеального газа» помогает пониманию и изучению природы и свойств газов.

Феномен антисовести парадоксален и таинственен. В XIX веке английский врач и этнолог Джеймс Причард предложил термин «моральное помешательство» (moral insanity). Это понятие заслуживает обстоятельного анализа и обсуждения, но здесь будет достаточно отметить, что антисовесть питается и заряжается отрицательными чувствами и эмоциями, такими как зависть, ненависть, комплекс неполноценности. Как и животные, все люди испытывают положительные и отрицательные эмоции, но всё различие в том, какие эмоции преобладают и доминируют в характере и поведении человека. Яго в этом отношении не ровня Гамлету и Дон Кихоту.

А вот что мы читаем об одном из творцов истории XX века, прежде чем он приступил к её сотворению: «Он начал с работ разного рода, и, не преуспев ни в одной из них, с трудом сводил концы с концами, хватаясь то за одно, то за другое, никогда не останавливаясь на чем-либо подолгу. Со временем поведение такого рода стало привычным, усиливая его эксцентричность и замкнутость. Он казался людям “странным” и неуравновешенным, будучи не в силах сдерживать вспышек ненависти – к евреям, священникам, социал-демократам, Габсбургам» (Alan Bullock, Hitler: A Study in Tyranny, p. 36, курсив мой – Д. Б.). Понятно, что речь идёт о Гитлере.

Думаю, не будет большим преувеличением, если скажу, что этот деятель оказал немецкому народу «услугу» подобную той, что Яго оказал Отелло. По крайней мере, метод был тот же самый. Отелло называл своего погубителя «мой честный Яго». Немецкий народ выразил доверие Гитлеру и склонил перед ним голову. Но разница между жизнью и литературой также поучительна. Зрители театральной трагедии знают с самого начала истинную природу Яго, тогда как немцы, последовав за Гитлером, не знали его природы.Это напрямую касается природы гуманизма и антигуманизма. Гуманизм требует правды и справедливости; антигуманизм неразлучен с ложью и мифологией.

Показательно также то, как люди воспринимают Гамлета и Яго. Действия Яго вызывают такой протест и такое негодование, что бывали случаи, когда во время спектакля в Яго стреляли из зрительного зала. Все разумные люди согласны, что Гамлет герой положительный, а Яго отрицательный. Это почему же? Потому, что Шекспир сотворил их такими? Да, но почему мы должны соглашаться с мнением Шекспира? А потому, что люди, в большинстве своём, единодушны в оценке добра и зла, когда добро и зло предстают перед ними в истинном свете. Это факт фундаментальной важности для судеб гуманизма. Гамлет говорит: «Нет ни добра, ни зла, а только то, что мы считаем таковыми». Грубо говоря, это консенсус по умолчанию, prima facae. Вместе с тем, если бы сознание большинства людей было иным, мы могли бы считать Яго героем, а Гамлета злодеем.

В XX веке на планете произошли два гигантских извержения бесчеловечности – две мировые войны. В результате первого извержения к власти в России пришли большевики, а в Германии нацисты; в результате второго, мир разъединённых наций обрёл место для словесных баталий в Организации объединённых наций. Последовала холодная война, с реальной угрозой глобального ядерного холокоста. В 1955 году, два выдающихся гуманиста, философ Бертран Рассел, и физик Альберт Эйнштейн, обратились с воззванием к мировым лидерам, призывая их добиваться мирных решений острых противоречий между Востоком и Западом и не допустить смертельной для человечества войны с применением ядерного оружия. В их манифесте были такие примечательные слова: «Мы выступаем в данном случае не как представители того или иного народа, континента или кредо, но просто как люди, члены человеческого рода, чьё существование поставлено под вопрос» (курсив мой – Д. Б.) И ещё: «Перед нами лежит путь непрерывного прогресса, счастья, знания и мудрости. Изберём ли мы вместо этого смерть только потому, что не можем забыть наших ссор? Мы обращаемся как люди к людям: помните о том, что вы принадлежите к роду человеческому и забудьте обо всём остальном (курсив мой – Д. Б.). Если вы сможете сделать это, то перед вами открыт путь в новый рай; если вы это не сделаете, то перед вами опасность всеобщей гибели»
(Russell-Einstein Manifesto, http://www.ifpc.ru/index.php?cat=137).

Этот документ, поддержанный тысячами учёных, даёт почувствовать жизненную потребность в гуманизме на планете. С распадом Советского Союза холодная война прекратилась, но вместо «нового рая» человечество получило новые великие угрозы и проблемы с разных сторон. Требуется вся мудрость науки для решения глобальных экологических проблем и вся совестливость культуры и гуманизма для противодействия глобальной террористической угрозе. Говорят о конфликте цивилизаций, о столкновении между христианским Западом и исламским Востоком. Есть более или менее цивилизованные страны, т. е. с более или менее человеческими условиями жизни, и люди, в огромном числе голосуя ногами, устремляются туда, где больше цивилизации, чем в их собственной стране. Это новое «переселение народов» – ещё один грозный вызов цивилизации и гуманизму. Что касается террора, его совершители убивают людей современным оружием, а не мечами и копьями, они используют сотовые телефоны, автомашины, самолеты, Интернет и все высокие технологии современной цивилизации. Чем они не пользуются и с чем борются, так это с идеями гуманизма. Так что это конфликт ментальностей, столкновение и борьба между идеями современного гуманизма и антигуманистическими идеями Средневековья, сохранившимися и господствующими во многих районах мира.

Ярким примером таких идей и такой ментальности являет фатва (религиозный эдикт) Аятоллы Хомейни, верховного вождя Ирана, приговорившего к смерти британского писателя Салмана Рушди за якобы нечестивые слова и мысли в романе «Сатанинские стихи» (The Satanic Verses). Это ль не желание отбросить нас во мрак Средневековья?

История возникновения религий и их взаимоотношений полна насилия и войн. «Единственная сила, которую можно применять, – это сила разума, и сила разума не есть насилие» (А. Любищев). Гуманизм, верный своей природе, распространяет свои идеи только мирным и гуманным способом, путём воспитания и образования в первую очередь. Это требует обсуждения того, что представляет собой современный гуманист, каким ему желательно быть, какое необходимо для этого воспитание и образование.

У христиан есть три священных понятия: Вера, Надежда, Любовь. Любовь – слово расхожее, затёртое долгим и часто бездумным употреблением, но как антоним ненависти, как обозначение добрых чувств, уважения и симпатии, это слово и понятие остаётся необходимым в философии гуманизма. Надежда естественна и присуща всему роду людскому. На мой взгляд, гуманист волен питать надежды любого рода, он может надеяться на бессмертие души и на существование Бога, т. е. Космического Разума, и т. п. Но народная мудрость гласит: «На Бога надейся, а сам не плошай». Единственное отличие гуманиста-агностика, каким я являюсь, состоит в том, что он принимает свою Надежду за надежду, а не за Веру или Знание.

Кто-то сказал, что когда человек разговаривает с Богом, это молитва, а когда Бог разговаривает с человеком, это шизофрения. Выходит, все люди – и атеисты, и верующие – агностики. До сих пор Космический Разум, если он существует, находится за пределом человеческого знания. Если и когда знание это станет доступным, ситуация изменится драматически.

Итак, что касается Надежды и Любви, гуманист-агностик находится на две трети в согласии с гуманистом-христианином.

***

Теперь несколько мыслей о понятии и феномене веры, её отношении и связи со знанием. Когда надежда камуфлирует под знание, получается вера, а когда она подкрепляется фактами, получается знание. Надежда – это мысль и чувство с положительным знаком, а подозрение, например, с отрицательным. Но, как и надежда, подозрение может стать знанием, если подкреплено фактами. В науке разного рода предположения играют огромную роль, называясь гипотезами. У криминалистов гипотезы называются версиями. Сознание того, что вера, в сущности, надежда, сохраняет положительное качество веры, её энергию и движущую силу, и в то же время препятствует возникновению того, что прозорливо названо слепой верой, с её фанатизмом и экстремизмом.

Основа и непременное условие существования животного мира – инстинкт. Фундамент и conditio sine qua non существования мира людей – знание. Без знания нет человека и нет общества, не только современного, но любого – общества каменного века, железного века, бронзового века… Есть люди безрелигиозной веры (атеисты, агностики), но нет людей без знания. Качество и количество знания в человеке определяет или должно определять положение человека в обществе. С учётом фундаментальности знания в жизни людей, девиз гуманиста-агностика: знание, надежда, любовь. Пол Куртц добавляет сюда мужество и заботу.

Инстинкт передаётся и наследуется генетически, а знание даётся обучением, опытом, образованием.

Вот мои мысли о гуманистическом просвещении (прежде всего о «ликбезе» в этом отношении). В качестве первого условия, исходное просвещение должно быть всемирным, т. е. общим для всего человечества. Только таким путём земляне обретут общие всем понятия и моральные ценности для поддержания мира на земле, для согласия и понимания друг друга. Всеобщее гуманистическое образование должно включать научные знания, и прежде всего эволюционное учение, в особенности науку о происхождении человека, соответственно научное представление о природе человека. Во-вторых, историю гуманизма от античности до наших дней, так чтобы школьники и студенты всего мира читали и знали, например, «Апологию» Платона, биографию и учение Коперника, Бруно, Галилея, Дарвина; они должны прочитать и знать мнение Свифта о людях, высказанное им в «Путешествиях Гулливера»; они должны знать, как в ходе истории человечность противостоит бесчеловечности, чему есть примеры в Библиии других древних книгах народов мира (я называю это «ментальной археологией»); им должно быть ведомо, как инквизиторы в Средние Века, а коммунисты – в XX веке добрыми намерениями мостили «дорогу в ад».

Коммунисты называли себя марксистами, хотя Маркс сказал однажды, что он не марксист. Он был, несомненно, гуманистом и внёс первостепенной важности вклад в научное понимание истории и капитализма. Но его гуманизм ещё не был достаточно осознанным и самодостаточным, поскольку не опирался на эволюционное учение и не брал за основу природу и типологию человека. Это неизбежно сказалось на действиях коммунистов в дальнейшем.

Парадокс истории в том, что Сталин имеет примерно такое же отношение к Марксу, какое Великий Инквизитор к Христу. Говорю «примерно», потому что ни один инквизитор не совершил и тысячной доли тех зверств, которые совершил этот «марксист». Начало положило убийство большевиками царской семьи. Это был отчаянный бросок назад, в нравы Древнего мира и Средневековья, вызванный фанатической верой в «наше правое дело» и страхом поражения в гражданской войне. А страх, как известно, коварный советчик. В основание будущего счастья человечества было положено с самого начала детоубийство. Это давало большевикам индульгенцию на любое зверство.

После Ленина принцип «цель оправдывает средство» был главным в политике Сталина, а главной целью его политики была абсолютная личная власть. Это был Злодей вселенского масштаба, оставивший, как и Гитлер, небывалого размера кровавый след в истории человечества. Пытки и убийство всякого человека, которого он считал врагом или соперником, доставляли ему чувство самоудовлетворения. В этом отношении он был маньяком. Гитлер был воплощением антигуманизма; Сталин был отравителем и душителем гуманизма, хоть и боролся с Гитлером, когда тот, предав их союз и дружбу, пошёл войной на Восток. Если злодей схватился не на жизнь, а на смерть, с другим злодеем и победил, это не делает его праведным, хоть результат (одним злодеем меньше) жизненно важен для добрых людей. Вопроса о том, сколько добрых людей погибло из-за Сталина в борьбе с Гитлером, я здесь не касаюсь.

Мысль об исторической «неизбежности» фашизма и сталинизма в высшей степени спорна и ничуть не меняет их моральной оценки. Тот, кто любит Сталина, должен любить и Гитлера.

Всё, что было гуманного в Советском Союзе, сверх обычной гуманности, свойственной людям, а было немало – в культуре, в образовании, в здравоохранении – было обязано своим существованием идеям гуманизма в марксизме, а также наследию замечательных гуманистов русской культуры до революции и после неё. Дух гуманизма, проникая в душу, не мог не воздействовать на людей, то прямо, то подспудно, во всех слоях общества. Благодаря ему, после Сталина, гуманисты-подвижники, Андрей Сахаров, Александр Солженицын и сотни других героев, дерзнули возвысить голос и выступить против наследия тирана. Безоружные, одной силой духа, они упорно противостояли шквалу насилия, которое обрушили на них стражи порядка. Их самоотверженности порадовались бы и Сократ, и Христос, и Ганди. Они гордость и слава России.

Таковы мои мысли о сходстве и отличии того, что произошло в России и в Германии в XX веке, о сходстве и различии между фашизмом и тем, что простодушные люди называют коммунизмом. Сталин убивал не только людей, он убивал Идею, Идею гуманизма.

Но идеи живучи. Идея гуманизма выжила, и теперь ей надо стать, по завету философа, материальной силой, каковой она становится, когда проникает в сознание миллионов и принимается свободно и добровольно. А это происходит в процессе демократического воспитания, обучения, просвещения.

Я привёл мои общие соображения относительно содержания гуманистического просвещения. Но здесь огромное поле для добавлений и уточнений. Поскольку «пустое брюхо к учению глухо», необходимо вести борьбу одновременно и с голодом, и с невежеством. Маркс называл невежество «демонической силой» и предрекал великие от него беды. А Сократ указывал на то, что невежество особенно опасно, когда мы думаем, что знаем то, чего на деле не знаем. Посему надо всегда говорить и напоминать себе и другим о том, что незнаемое бесконечно превосходит всё, что мы знаем, поощряя тем самым стремление людей к творчеству и открытиям.

Теперь мои мысли о демократии. Её история, как и гуманизма, была долгой и драматичной. Плюрализм и многопартийная политическая система создавались столетиями в кровопролитной борьбе в странах Запада. Но и на Западе существует мнение, что «создание политических партий не только совершенно излишне, но просто вредно, так как приводит к дискриминациии увеличивает страдание». Это мнение Оскара Маерта в его книге «Начало Было Концом» (Oscar Maerth, The Beginning Was The End, 1973). Он пишет, что только одна партия имеет право на существование, это «Партия людей» (The Human Being Party), подобно тому, как у ослов существует только одна партия – Партия ослов, а у слонов только Партия слонов, «и в этом-то вся их мудрость» (стр. 201). Автор хочет этим сказать, что у ослов порядок ослиный, у слонов – слоновий, а вот у людей нет человеческого порядка. Символами каких партий служат осёл и слон, хорошо известно.

«Партия людей» для слуха гуманиста звучит отлично. Но тут же вспоминается роль единственной партии под пятой, скажем, Гитлера, Сталина, Мао Цзэдуна, каждый из которых мог повторить слова Людовика XIV «L’etat, s’est moi». Исторически партии создавались общественными классами – земельной аристократией, буржуазией, рабочим классом. В идеале, гуманистическое общество – общество бесклассовое; по крайней мере, похоже, что история движется в этом направлении. И что тогда станет с политическими партиями? Уже сейчас избиратели не видят большой разницы в обещаниях и программах разных партий, что не удивительно, поскольку здравый смысл требует вполне определённых мер для улучшения жизни людей. Разница лишь в степени радикальности или консервативности этих мер.

Самый большой плюс демократических выборов, это своевременная смена лидеров на вершине власти. Но является ли многопартийная или двухпартийная система обязательным условием этого? И что случится, если гуманистические партии придут к власти (я надеюсь, это когда-нибудь произойдёт!)? Придётся ли тогда «Партии людей» конкурировать с «Партией нелюдей»?

Обратим внимание на то, что в тоталитарном Советском Союзе о смене правителей заботилась природа, а не народ, т. е. заботилась смерть от болезней и старости. При этом не было замены геронтократии, ибо место умершего верховного старикана занимал очередной старикан. Настоящая перемена и перестройка наступили с приходом молодого Михаила Горбачева. Вывод: в гуманистическом обществе смену лидеров должен осуществлять народ, а не природа, путём всеобщих выборов, дающих действительный выбор между старыми и новыми кандидатами. С этой целью «Партия людей» делится на две части – Старую гвардию и Молодую гвардию – и каждая предлагает избирателям своих кандидатов и свои необходимые меры. В целом, Старая гвардия неизбежно окажется более консервативной, Молодая гвардия более радикальной, каковое условие обеспечивается ныне двухпартийными системами на Западе. Противоречие отцов и детей – противоречие вечное, и его энергию надо поставить на службу обществу, а не давать ему быть причиной вредного раскола между поколениями. Предлагая эту чисто теоретическую модель, я не претендую на какое-то великое открытие.

Таковы мои мысли о будущем демократии. Но и сегодня то, что я предлагаю, могло бы помочь таким странам, как Куба и Китай, внедрить демократию в их политические системы. Корлисс Ламонт цитирует Рейнольда Нибура: «Способность человека соблюдать справедливость делает демократию возможной; а его склонность к несправедливости делает демократию необходимой» (Corliss Lamont, The Philosophy of Humanism,1990, p. 261.).

Никакая демократия, никакое воспитание и образование не могут превратить Яго в Гамлета, но они могут помочь потенциальным Отелло не стать в социальной и политической жизни жертвами потенциальных Яго. И дело демократии не дать человеку типа Яго стать обладателем власти.

Утопия означает буквально «нигде», «ни в каком месте». Вся история человечества – история осуществления утопий. Совсем недавно радио, телевидение, Интернет, сотовый телефон были «нигде». Теперь они везде. Совсем недавно женщины премьер-министры и министры обороны были нигде; теперь они уже кое-где. В течение столетий мысль о темнокожем человеке во главе Соединённых Штатов была из разряда утопий. Теперь это реальность.

Посему вот моя мечта и великая утопия. Суверенные государства отказываются от национальных вооружённых сил и создают вместо них Глобальную полицейскую силу для поддержания мира на планете. Сэкономленные средства направляются на ликвидацию бедности и голода, на образование и здравоохранение. Для поддержания порядка внутри стран остаются их обычные полицейские силы. Это подразумевает появление Мирового Правительства, что ещё одна и не меньшая утопия. Надежда лишь на гуманизм, на его способность превращать утопии в реальность.

Капитализм показал себя самой производительной экономической системой в мировой истории. С положительной стороны, благодаря обилию вещей, жить стало легче и удобней. Со стороны отрицательной, капитализм породил психологию потребительства – консьюмеризм (придя на рынок, Сократ говорил: «Как много есть вещей, в которых я не нуждаюсь!»). К тому же консьюмеризм и безудержный рост производства создают экологические проблемы. Заметим, что качество жизни зависит в первую очередь от существования хороших людей и нормальной природной среды, и лишь во вторую – от наличия хороших вещей. Поэтому главной задачей гуманистического общества должно быть «производство» хороших людей и охрана природной среды. Воспитание хороших людей – это дело культуры, образования, спорта, медицины, которые, к счастью, ничуть не вредят природной среде. Учителя, врачи, артисты, художники, писатели должны стать архитекторами хорошей жизни.

Демократический строй, с рыночной экономикой и свободным предпринимательством, с экономически целесообразной, но не гигантской частной собственностью, с эффективным народным образованием и здравоохранением, строй, при котором отсутствуют безграмотные, бездомные и голодающие, я бы назвал социализмом с человеческой душой. Скандинавские страны уже дают пример гуманного социализма. Всемирное гуманистическое движение могло бы способствовать появлению и росту такого порядка и в других странах.

Согласно Корлиссу Ламонту, «Гуманизм – это не только философия идеального мира, но это и идеальная философия для мира» (Corliss Lamont, The Philosophy of Humanism, 1990, p. 281). Я согласен с этой мыслью и думаю, что гуманизм – это единственный «изм», способный очеловечить и объединить человечество. Его сила в том, что он не отвергает и не «запрещает» других гуманных учений и философий, а с благодарностью принимает и проповедует всё, что есть разумного в них. Надеюсь, это путь к совершеннолетию разума на планете.