ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Осень – зима 2012 № 3 (64) – № 4 (65)

ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЭЗИЯ, ЛИТЕРАТУРА

	Арсений Чанышев

МГУ. Осень 2003 года, 1 курс, философское отделение.
Лекции по Древней философии на философском факультете

Установка на актуализацию казалось бы давно прошедшего.

Марк Туллий Цицерон:

«Возможна ли в жизни радость, когда дённо и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть?» («Тускуланские беседы»).

Актуализация:

Фёдор Достоевский:

«…не буду и никогда не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля». (Дневник писателя за октябрь 1878 г.)

Обращение к учащимся: Согласны ли Вы с Цицероном и Достоевским?

Получил анонимные письменные ответы учащихся по Достоевскому, его многие читали, а Цицерона пока почти никто.

Согласна. Человек может быть счастлив только в те моменты, когда забывает об этой угрозе. Люди, задумывающиеся о смерти мало, потенциально счастливее.

Согласна. Но если не задумываться об этом, то можно прожить счастливую жизнь.

Согласен. Но Достоевский здесь об атеистах. Переживания атеистов всегда занимали этого философа. Смерти (а значит и небытия) страшатся дети и неверующие. Для верующего (и Достоевского) смерть – не ноль, но самое главное событие жизни.

Нет, я не согласна, так как я по жизни оптимистка. Ни к чему жить, всё время думая о смерти. Да, не стоит о ней забывать, но бояться не надо. Мы должны думать о том, что мы оставим после себя и, получая от жизни удовольствие, делать для этого всё возможное. Нужно жить, а не существовать! А думая о смерти и невозможности счастья, Достоевский существовал.

Нет, я не согласна. Ибо то, что было, уже не существует, то, что будет, ещё не существует и будет ли существовать – неизвестно. Жить нужно лишь мгновением «сейчас» и не омрачать мир пессимистическим настроем, разрушая своим несчастьем его гармонию.

P. S. Кстати, мне кажется, что буддизм – весьма радостная религия.

Я не согласен.

Я не согласен.

Не согласна! Тем более надо радоваться всем и всему! Жизнь такая короткая, не стоит тратить её на апатию и пессимизм. Нужно успеть очень многое!

Нет. Страх смерти – слабость, которую любой человек может преодолеть.

Я не согласна. Иначе, какой смысл в нашем существовании? Неужели в одном страдании? Жизнь – это постоянный поиск, поиск прекрасного во всём!

С Достоевским категорически не согласен, так как 1) счастье от слова «час», то есть это минутная радость. Подарок от друга – счастье; 2) человек не «рождён для счастья как птица для полёта». Счастье – лишь побочный эффект жизни; 3) одни верят в Бога, другие – нет…. То, что потом ноль, не доказано; 4) по-моему, Достоевский как раз имел в виду то, что угрозы нуля нету. Он был христианином, хотя и «розовым христианином», по характеристике К. Н. Леонтьева.

Не согласна. Ведь интерес узнать, что будет post mortem приводит меня в сладкий трепет. Только вот боюсь я ошибиться в своих ожиданиях.

Я не хочу быть счастливым абсолютно. Совершенно счастливому человеку ничего не нужно, не к чему стремиться, он застыл, он уже мёртв. У меня есть в жизни цели, я стремлюсь к их достижению, нахожу то, ради чего стоит действовать, чего-то добиваться. Что касается физической смерти, это далеко не самое страшное, что может произойти с человеком. Я верю в загробный мир. Кто знает, когда я умру? Да и так ли это важно, если я смогу продолжить свой путь. А если бояться будущего, думая о смерти, невозможно будет найти в жизни то, о чём можно будет пожалеть, когда умрёшь. Тогда зачем бояться смерти? Я пока что живу – и почти счастлива. Когда умру, надеюсь, буду относиться к миру так же, хотя что-нибудь, без сомнения, изменится.

Я не знал, что Достоевский такое говорил… Но думаю, что он лукавил. Собственно, все романы Достоевского для меня – объяснение невозможности нуля, пример преодоления подобного состояния. Достоевский пишет, как переходить от состояния конечности человека к его же беспредельности. В «Карамазовых» Зосима рассказывает о своём брате, который, будучи болен чахоткой, осознаёт, что «все во всём виноваты». В «Карамазовых», как раз, торжествует чувство бессилия и невозможности смерти. «Бессильно зло, мы вечны, с нами бог». (В. С. Соловьёв). «Жизнь есть страдание». Не всякая жизнь есть страдание. Ведь Христос говорит про «жизнь вечную». Это аналог буддийской Нирваны, но позитивное – не небытие, а сверхбытие. Поэтому учение Христа мне кажется более прекрасным, чем учение Будды.

Мне кажется, что это глупо отвечать согласен ты или нет потому, что по своей природе большинство людей путают то, что они хотели бы видеть, с тем, что происходит на самом деле. И я думаю, что люди в основном живут счастливо потому, что не чувствуют этого «грозящего завтра нуля».

Понимание того, что всё, что ты делаешь сегодня, завтра исчезнет, точно так же, как тело человека после смерти обращается в прах. Но не умирает душа: она пребывает вечно. Так же, как и мысль, порождающая великое, живёт всегда, наполняя каждый день, каждый момент светом. Не это ли счастье – быть носителем благой мысли, изо дня в день пребывающей в каждом из нас.

Достоевский – великий человек, ему нельзя, невозможно отказать в уме и мудрости. Значит, я не могу не прислушиваться к его мнению. Я не уверен, но склоняюсь к точке зрения Достоевского.

Я ещё не знаю, в чём заключается счастье, но чем меньше остаётся времени на жизнь, тем меньше шансов его найти. Поэтому надо использовать абсолютно все данные мне возможности и всё время чего-то искать. Это официально. А вообще-то счастья нет и мне на смерть наплевать(?).

Что важнее в жизни. Любовь или философия?

Мой ответ: любовь… к мудрости, то есть любомудрие – философия – amosapiencia/амосапиенция (такого слова в латинском не было, ввёл его я).

***

Далее мой текст.

Человек отличается от животного тем, что он знает о своей смерти. Это знание – элемент футурологии. Иван Бунин писал так: «Люди не одинаково чувствительны к смерти. Есть люди, что весь век живут под её знаком, с младенчества имеют обострённое чувство смерти». Почему? Бунин объясняет так: «Чаще всего в силу столь же обострённого чувства жизни» («Жизнь Арсеньева»). Нечувствительных к смерти счастливцев оставим пока в стороне. Займёмся чувствительными. И здесь четыре позиции:

Призыв к смерти, её восхваление.

Страх перед смертью.

Отрицание смерти.

Боязнь жизни, перерастающая в стремление к смерти.

***

У Софокла.

(так говорит Силен у Софокла. Софокл. Эдип в Колоне. 1224).

Рассказывается также какая-то побасенка о Силене, который пойманный Мидасом, вместо выкупа сделал ему этот подарок: он научил царя, что «не родиться есть высшее счастье для человека, а самое ближайшее к нему (счастию) – как можно скорее умереть» (Цицерон. Тускуланские беседы. I.ХLVIII. 115).

***

Многие, даже большие люди, боятся смерти.

Марк Туллий Цицерон, Лев Толстой, Федор Достоевский отравлены страхом перед своей смертью.

Лев Толстой: «Какое может быть счастье при жизни, неизбежно ведущей к слабости, старости, смерти?»

«Для чего человеку трудиться ради улучшения жизни, когда вся его деятельность есть незаметная точка среди бесконечного мира, и когда самая жизнь – только мгновение между двумя вечностями?»

Цицерона и Достоевского мы цитировали выше.

***

Многие, но не все боятся смерти. Сократ не боялся. В своей речи на суде, семидесятилетний философ выдвинул две версии посмертного состояния: или есть загробная жизнь – и тогда в Аиде он встретится с великими людьми, или нет. А раз нет загробной жизни, то нечего и бояться. Заметим, что Сократ положительно обрисовал возможную загробную жизнь. У Гомера не так. В Аиде лишь безжизненные тени людей. Любознательный Одиссей, чтобы поговорить с Ахиллом, должен был вернуть его к жизни, напоив его живой кровью. И Ахилл сказал: «Я бы предпочёл быть подёнщиком в поле, чем царствовать в царстве мёртвых». Гамлета удерживает от самоубийства страх перед загробным существованием: «Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?»

Материалист Ламетри спокойно писал в своей работе «Система Эпикура»: «Смерть есть конец всего. После неё, повторяю, пропасть, вечное небытие; всё сказано, всё сделано». Сам Эпикур утверждал, что жизнь и смерть никогда не встречаются: пока человек жив, он не мёртв, а когда он мёртв, он не жив. Эпикур игнорировал переход от жизни к смерти, т. е. умирание, а сам умирал долго и мучительно.

***

Страх перед смертью приводит к малодушному отрицанию смерти. Он пересиливает страх перед загробьем. И это несмотря на то, что оно ужасно. Это ад и адские муки. Но возможен и рай – корми попов – и будешь в раю.

Юрий Кабанков Не философические письма к другу:

«В 1962 году советский философ Арсений Чанышев смастерил странный для своего времени «Трактат о небытии», выражающий крайнюю степень атеистической растерянности пред величием Промысла божьего (которого, конечно же, “не существует”). Чанышев пишет: “Небытие окружает меня со всех сторон. Оно во мне. Оно преследует и настигает меня, оно ждёт, оно знает, что я его добыча, что мне никуда от него не уйти. Небытие невидимо, оно не дано непосредственно, оно всегда прячется за спину бытия… Бытие только тень небытия, его изнанка. Оно как сверкающая всеми цветами радуги плёнка нефти на поверхности океана, океана небытия… Моя философия – упразднение всей философии”, – утверждает в конце концов Чанышев, не без трепета примеривая на себя клейкую маску посланника бездны. И чем больше наша пытливая мысль заигрывает с бездной, тем больше пугается и шарахается в сторону от настоящего, болевого момента – мысли о смерти. Православному человеку ведомо, что одна из основополагающих добродетелей христианства – смирение – означает вовсе не правила поведения, а отношение к этой кромке жизни, за которой, как за горизонтом, таится не только чанышевское “небытие”, но и христианское “пакибытие” – Жизнь Вечная».

***

Большая часть индийских философов видели в жизни лишь страдания. Они отрицательно относились к жизни. Жизнь есть страдание. Вместе с тем они верили и верят в жизнь после смерти, но в этом мире. Душа вечна. Она меняет тела как человек – костюмы. Покинув изношенное тело, душа снова воплощается. И это плохо. Надо прекратить этот путь – путь страдания.

Буддизм: «Будь осторожен в своих желаниях, чтоб вновь никогда не придти тебе к существованию». (“Сутта-нипата”)

Беранже:

Такие «безумцы» (шарлатаны) были, есть и будут.

***

Арсений Прохожий (Чанышев):

***

***

Теперь я отвечаю как философ.

Человек-одиночка боится своей смерти. Человек-семьянин боится смерти своих детей. Человек-гражданин боится гибели своего отечества. Человек вообще боится гибели человечества. Чтобы побороть страх смерти, человек должен с позиции «я и я» перейти на позицию «я и ты», а затем «я и мы».

Человек начинается с заботы о другом. О более слабом, чем он. Забота о более слабом, – прежде всего, это женщина и дети, – делает мужчину сильным. Иначе он вырождается.

Зачем я живу? Праздный вопрос человека, которому пока ничего не угрожает. А как только возникнет угроза его жизни, он так за неё уцепится! Такой вопрос – непозволительная роскошь. Слишком много у жизни врагов. Ты живёшь, чтобы спасти свою семью от её врагов, спасти своё отечество от его врагов, спасти человечество от его врагов, самые страшные из которых сам человек и вирусы. Вирус СПИДа. Вирус атипичной пневмонии. Микроорганизмы пошли в атаку на макроорганизмы.

Короче говоря,