ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Осень – зима 2012 № 3 (64) – № 4 (65)

ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЭЗИЯ, ЛИТЕРАТУРА

«КЛОУН – не профессия, это – мировоззрение» Александр Локтев

Летом 1972 года, как оказалось, в последний месяц жизни, великий мим Леонид Енгибаров готовил к печати книгу своей прозы. Для передачи в издательство её печатала на машинке Евгения Андрианова. К счастью, последний экземпляр она оставила себе. И к счастью, спустя сорок лет случай свёл её с Марией Романушко, которая воспользовалась этим знакомством не случайно: она знала Енгибарова лично и написала о нём три книги – «Не прощаюсь с тобой» (1984, 1997), «Леонид Енгибаров: клоун глазами поэта» (2008), «Леонид Енгибаров: Мим, говорящий с вечностью» (2010).

Надо ли говорить, что Мария Романушко сделала всё, чтобы эта уникальная книга пришла к читателю. В книге под названием «Я подарю тебе звёздный дождь» собрано всё, что было написано Енгибаровым: воспоминания о начале цирковой карьеры, размышления о профессии клоуна-мима, короткие рассказы, эссе, лирические и философские новеллы и многое другое.

Пересказывать Енгибарова невозможно: его проза предельно лаконична и предельно насыщенна, афористична и многопланова, конкретна и метафорична. Прикоснись, читатель, к бесценным россыпям многостраничной книги.

«…Одно никогда не забывается: это когда ты стоишь на двух руках, медленно отрываешь одну руку от пола и понимаешь, что у тебя на ладони лежит земной шар» («Шар на ладони»).

«Мир пантомимы полон звуков и красок…» (из интервью).

«Не умрёт Клоун. Грустный чудак или весёлый забияка, ироничный глупец или философ в глупейших ситуациях, в маске и без неё, с детства до глубокой старости он будет с нами, насмешливый мудрец с глазами печального ребёнка» (из предисловия к книге «Любимый цирк»).

«В конце длинной дороги Жизни есть маленький кабачок Старость…» («Кабачок “Старость”»).

«Солнце плавилось в бокалах…» («На юге»).

«И никто не знал, что у художника в доме уже давно в кувшине для вина – простая ключевая вода, и её по утрам лёгкой походкой приносит та, которую он любит.

А хмельной он оттого, что пьёт утреннее солнце, белизну снежных вершин и расплёскивает их кистью по своим полотнам…» («Соседи»).

«Я над пропастью между Нет и Да. Я иду к твоему Да по тонкому канату, сплетённому из желаний, робости и любви.

Он дрожит и качается, а подо мной бездонное Одиночество, и Да, которое казалось таким заманчиво близким, теперь кажется недостижимым.

Но я иду, балансируя тяжеленным шестом – Гордостью. И старый добрый вальс Надежды, который всегда звучит при исполнении сложных номеров, придаёт мне силы…» («Нет и Да»).

«Чтобы нарисовать тебя, я выберу тихое лесное озеро в зелёной камышовой раме и буду ждать, когда настанет светлое сентябрьское утро, и чтобы обязательно пахло мятой и сосновыми иглами. Тогда я примусь за работу.

Сначала я нарисую глаза, для этого у меня в запасе синие кусочки горячего июльского неба…

Губы твои я выложу большими лепестками озёрных лилий, а тонкие стебли их обрисуют овал лица…

Весной ты придёшь в лес за подснежниками и увидишь себя в озере. Не удивляйся: “Кто это сделал?” Это я. Теперь тебе всё понятно?» («Это ты»).

«Мне часто дарят цветы – такое уж у меня ремесло… Я все их люблю и помню…

Но мне особенно дорога одна роза, жёлтая, с опалёнными лепестками, с лепестками, сожжёнными по краям.

Это потому, что она обожжена огнём, который у неё внутри»(«Желтая роза»).

«…Я приготовлю для тебя длинные полосы солнца, пропущенные сквозь кружево светлых облаков, а в них раздроблю миллионы капель хрусталя…» («Той, которая впервые узнала, что такое дождь»).

«Ночь. Идёт мелкий дождь…

Капли дождя видны, когда попадают под свет фонарей, и, кажется, что фонари вдоль улицы плачут…».

«Я карманный вор. Я король карманных воров. Я богат и счастлив. Я почти что счастлив. Вот только жаль, что никто не носит сердце в кармане!» («Карманный вор»).

«Месяц, этот ночной сторож, видимо, хватил лишнего и запрокинулся на спину.

И звёзды, осмелев, зашушукались, замигали ярче обычного…

В самом углу неба, видимо, рассказывали анекдоты, одна звезда не выдержала и покатилась от смеха по небосклону, таким ей показался смешным анекдот о том, как далёкое солнце соблазнило своим признанием одну звезду, а когда она влюбилась, то узнала, что солнце это давно потухло и остыло, и все его признания – только мёртвый свет…» («Однажды»).

«Не понимаю, ничего не понимаю, не понимаю ваших законов, вашей морали, вашей любви, взрослые! Не знаю, как я буду жить. В вашем мире я жить не смог, а в своём я совсем один…»

«Как одиноко фонарю ночью на улице.

Как далеко ему до другого такого же фонарика, на той же улице.

Уже холодно, и в городе ноябрь…» («Лучик»).

«…Есть на чёрном небе самые дорогие нам, людям, звёзды; они всегда неподвижны в общем звёздном хороводе, они – от пуль, пробивших ночь над землёй.

В чёрном небе навсегда остались пунктиры звёзд, в память о тех, кто дал нам ценой своей жизни сегодняшний день, вечер и час, тихую ночь и звёздный хоровод…»

«А я люблю твои глаза… Утро наступает потому, что ты открываешь глаза.

А ещё я люблю твои глаза потому, что это окна, через которые я смотрю в мир».

«Золотая рыбка воображения воображала. Она, вяло вильнув хвостом, спряталась на дне омута фантазии. И, как Поэт ни забрасывал свои поэтические удочки и ни насаживал на перо скользких червяков сравнений и метафор, приговаривая: “Тьфу, тьфу, ловись повесть большая, пишись роман маленький” – всё было напрасно.

Не хватало полновесного, талантливого грузила, которое чёрт его знает, где продаётся…» («Творческие муки»).

«Человек, как парашют, – главное вовремя раскрыться» («Парашют»).

«Две мухи поочерёдно пытались выбить оконное стекло…» (из повести «Другая планета»).

«Вы нанесли мне радость. Оглушили счастьем. Пронзили нежностью. Утомили в любви. Я проснулся и подумал: “Какое счастье, что это сон…”» («Где я?»).

«Вот это – Гений.

Этот – абсолютная бездарь – и в Истории.

С талантом каждый может попасть в скрижали, а как быть, если его нет? Тогда дави! Найди кого-нибудь вроде Пушкина и дави…

Ну, скажите мне, кто из нас не помнит Бенкендорфа?» («У памятника поэту»).

«Колесо, ведь оно, как луна, как солнце, опять же круги по воде идут, если камень бросишь… Немного ума надо, чтоб до колеса допереть… А вот кто ось придумал – это да!» («Парень, который придумал колесо»).

Заголовок этой статьи – тоже фраза Леонида Енгибарова. Его книга «Я подарю тебе звёздный дождь…» – убедительное свидетельство его правоты. А само его мировоззрение, подчеркну, – жгучее стремление опоэтизировать жизнь.

Великий Мим и гуманист заговорил, наконец, в полный голос! И составителю и редактору книги Марии Романушко – огромное за это спасибо!