ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Весна 2006 № 2 (39)

НАУЧНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ

	ПРЕДЕЛЫ научного знания
	Юрий Ефремов

Атака на рационализм

Среди гуманитариев распространяются слухи о кризисе науки. Её вновь и вновь обвиняют в создании оружия массового уничтожения, в экологическом кризисе. Модная философия постмодернизма утверждает, что научное знание сродни мистическому «знанию», что всё сгодится (everything goes), что результаты науки и фантазии паранауки равноправны, как, впрочем, и любые «тексты». Ведутся разговоры о появлении «новой научной парадигмы», и под шумок расцветают «гипотезы», демонстрирующие лишь невежество их авторов, – но некоторым из них удаётся превратиться в «системные» лжеучения, вроде фоменковщины или торсионщины. Они выкачивают у государства и легковерных читателей большие деньги и подрывают доверие к истинной науке, а их последователи образуют невменяемые секты, наподобие группы граждан США, уверенных, что полёты человека на Луну – лишь инсценировки NASA.

Люди, далёкие от науки, легко забывают о том, что вся современная цивилизация существует благодаря научным достижениям, порой насчитывающим десятилетия и века. Разгул иррационализма может отбросить человечество на полтысячелетия назад и поставить под вопрос само его дальнейшее существование. Кто знает – может быть, именно такой ход событий в других мирах и есть причина «молчания Вселенной», отсутствия признанов существования «братьев по разуму»!

Некоторые отечественные философы превратились не только в злобных, но и в общественно опасных врагов науки. Известно, что на Западе (а равно на Востоке и Юге), несмотря на все разговоры о «конце науки», в неё по-прежнему вкладываются большие деньги, там строятся сверхгигантские телескопы и ускорители. В самое последнее время интерес к науке, кажется, возрос и у нашей читающей публики, судя по появлению или возобновлению издания нескольних научно-популярных журналов, хотя в некоторых из них правда перемешана с вымыслом. Впрочем, вопрос о паранауке – отдельная больная тема.

Критика науки развивается по трём главным направлениям: утверждается, что научное знание ограниченно и субъективно; что наука исчерпала свои возможности и близок её конец; что она не решает наиболее волнующих человека проблем. (Заметим, что клерикалы, узурпировавшие понятие «духовность», особенно настаивают на ущербности науки, якобы не открывающей человеку смысл его существования. Не забудем, однако, что именно они предали анафеме человека высочайшей духовности, величайшего русского гуманиста Льва Толстого.)

Рассмотрим сначала первое направление атаки на науку.

О том, что наше знание предопределено и ограничено специфически человеческим перцептивным и понятийным аппаратом, писали в том или ином контексте И. Кант, А. Эддингтон и многие другие. По образным словам Эддингтона, мы закидываем сеть в океан мироздания, но можем уловить только то, что по размерам больше ячеек сети, и в конечном счете, найдя загадочные следы на берегу океана, обнаруживаем, что они – наши собственные. Нечто подобное подразумевает и «копенгагенская» интерпретация квантовой механики, основанная Н. Бором. Электрон в разных опытах ведет себя то как волна, то как частица; отсюда делается вывод, что реальность определяется способом наблюдения. Крайние адепты таких взглядов (среди которых есть и настоящие учёные) полагают даже, что без наблюдателя и самой реальности как бы не существует. Они, впрочем, дают весьма невразумительные ответы на старый вопрос: существовала ли Вселенная до появления наблюдателя – человека? Необходимо сказать, что это действительно глубокая проблема, до решения которой ещё далеко.

Однако почему электрон должен быть именно частицей или волной? Элементарная частица – всё ещё новая для нас сущность, новый объективно существующий объект природы с новыми свойствами, для описания которых у нас не было и нет (пока?) соответствующих понятий. Координаты и импульс электрона – отнюдь не то, что означают эти слова в классической механике. Сколь странными ни кажутся свойства элементарных частиц, мы оказались способны описать их уравнениями, работоспособность которых проверена на практике – в ядерных реакторах, в бомбах, в звёздах. Представляется, что проблема является в основном психологической. Мы давно привыкли, что антиподы, люди под нами, ходят вверх ногами, не так давно – к тому, что электромагнитное поле имеет немеханическую природу (впрочем, академик А. А. Михайлов, директор Пулковской обсерватории, ещё в 1948 г. говорил, что в электричестве чёрт сидит) и всё ещё не привыкли к странностям квантовой механики. Но и она описывает объективные, не зависящие от наблюдателя закономерности микромира; её создание означало очередную победу научного метода, очередное приближение ко всё более полному теоретическому описанию природы.

Адекватность научных понятий нашему миру является, очевидно, следствием того, что мы – его дети. Это означает, что логика нашей математики и уравнений теоретической физики предопределена логикой и физическими законами создавшей нас Вселенной – в противном случае нас и не было бы. Эволюционная теория познания утверждает, что «субъективные познавательные структуры соответствуют миру, так как они сформировались в ходе эволюции путём приспособления к этому реальному миру. Они согласуются (частично) с реальными структурами, потому что такое согласование делает возможным выживание» [1, с. 131].

Критикам науки, пытающимся свергнуть её с того действительно особого места, которое она занимает в человеческой культуре, можно напомнить слова Станислава Лема о том, что наука – это передний край соприкосновения человека с миром. Эту позицию она занимает потому, что обладает уникальным методом, систематическим подходом, включающим строгие требования к способам получения, проверки и организации знания, которые неизбежно приводят к преемственности между старыми и новыми теориями и всё более полному и точному пониманию мироздания. Процесс научного исследования развивается в соответствии с принципом соответствия Нильса Бора: теории, справедливость которых доказана для той или иной области физических явлений, с появлением новых, более общих теорий сохраняют своё значение как предельная форма или как их частный случай. Принцип соответствия можно рассматривать как критерий научности любой теории. Так, ньютоновская механика остается работоспособным пределом эйнштейновской при скоростях, далёких от скорости света (чего не понимает Т. Кун, как это уже давно отметил В. Л. Гинзбург). Истина, как утверждал ещё Гегель, есть процесс! Смена научных теорий как раз и означает, что мы находимся в процессе всё более полного приближения к объективной истине. В зрелой науке соблюдение принципа соответствия обязательно. Как говорил Эйнштейн, «лучший удел физической теории состоит в том, чтобы указывать путь создания новой, более общей теории, в рамках которой она сама остаётся предельным случаем» [2, с. 568].

Возможно, мы строим бесконечную мозаичную картину знания, но новый фрагмент мозаики должен обязательно состыковываться с одним из старых – только в этом случае можно говорить о правильности новой теории. Трёхвековой опыт науки и практики подтверждает этот принцип, нарушение которого сразу же подсказывает, что мы имеем дело с псевдонаукой. Водородная бомба взрывается в согласии с основанной на квантовой механике теорией термоядерных реакций, развитой первоначально для объяснения источников энергии звёзд. Траектории межпланетных аппаратов и элементарных частиц в ускорителях планируются с учётом эффектов теории относительности – иначе не сработает! Эйнштейн говорил, что «истина – это то, что выдерживает проверку опытом» [3, с. 323]. И далее: «Физика есть стремление осознать сущее как нечто такое, что мыслится независимым от восприятия» [3, с. 289]. Именно это утверждает современный научный материализм, учение и мировоззрение, выдерживающее проверку практикой.

Однако антинаучно настроенные науковеды, так называемые «социологи знания», утверждают, развивая взгляды Куна и Фейерабенда, что научная истина является результатом соглашения исследователей между собой. Они договариваются даже до того, что социально обусловлены не только научные, но и математические истины. Оказывается, «в социологии науки показано, что 2 + 2 = 4 является истиной социально детерминированной». А если «социально конструируются» истины логики и математики, то что уж говорить о физике! Однако положение дел в философии и некоторых гуманитарных науках действительно согласуется с идеей о «социальном заказе». Конъюнктурные соображения заставляют наших философов то отрицать теорию относительности, то говорить об относительности всякого знания. Уничтожение отечественной науки безответственными политиками и экономистами нуждается в философском базисе. Джордж Оруэлл как будто предвидел достижения «социологов знания», вкладывая в уста Эммануэля Голдстейна слова: «Нельзя игнорировать физические факты. В философии, в религии, в этике, в политике дважды два может равняться пяти, но, если вы конструируете пушку или самолёт, дважды два должно быть четыре. Недееспособное государство раньше или позже будет побеждено, а дееспособность не может опираться на иллюзии» [4, с. 137].

Философы от социологии утверждают, что картина мира определяется лишь нашим восприятием и нашей деятельностью, говорят о «полимундии», отрицая единственность и объективное существование реального мира. Один из них (В. М. Розин), говоря о науке, заявил (на круглом столе в «Независимой газете» [5]), что «мы ещё наплачемся с вытекающими из неё неконтролируемыми последствиями наподобие чеченских или экологических». До того, что «последствия науки» могут быть «чеченскими» или хотя бы «экологическими», додумается не каждый. В другом месте он пишет: «Естествознание работает на две вещи: с одной стороны, оно обслуживает технократический дискурс, который становится всё более угрожающим для человеческой жизни; с другой стороны, естествознание постоянно воспроизводит, тиражирует некую картину мира, значение которой может быть оценено только негативно. Да, современная картина мира, из которой исходит естествоиспытатель, стала деструктивной по отношению к культуре» [6]. Надо ли удивляться, что враги науки радуются тому, что «в последние десятилетия быстро падает научный интерес, склонность к познанию» [там же]. К счастью, не у всех.

Кредо этих философов не ново. Оно гласит: «Никакой природы самой по себе, вне нашей интеллектуальной или практической деятельности, не существует» [там же]. Бессилие своей философии необерклианцы обращают в клевету уже не только против науки, но и против всей реальности, против самой жизни. Если объективная реальность, окружающий нас мир – не более чем один из снов или же иллюзия, обусловленная, например, недостатком алкоголя в крови, почему же со своими рассуждениями о «полимундии» они обращаются не к обитателям воображаемых ими миров, а к нам с вами?! Ведь физический мир науки и мир идей и впечатлений, существующих лишь внутри психики индивидуума (вроде привидений?), по их мнению, равноправны. Другой «полимундист», Г. Копылов, требует остановить на 50 лет развитие фундаментальных наук, а политолог Л. Ионин заявляет, что «двадцать первый век не будет веком науки вообще» [7, с. 50].

Философами считают себя и откровенные враги науки. Так, М. В. Рац [8] давно уже призывает развивать не науку, а технологию, ибо именно она – а не фундаментальная наука – якобы вносит реальный вклад в развитие страны. Он не хочет знать, что практически вся технология основана на достижениях науки прошлого, хотя период от открытия до его применения и раньше, и теперь составляет обычно около 20 – 50 лет, – и советует брать пример с Японии, которая якобы заимствует достижения фундаментальной науки за рубежом; он не знает, что Япония давно отказалась от этой политики и ныне соперничает с США в развитии физики и астрономии. Фактически следование этому призыву означает жить по принципу «после нас хоть потоп», которым, впрочем, с 1992 г. и руководствуются российские власти. Социальный регресс сопровождается регрессом мировоззренческим. И снова Россия впереди планеты всей – на этот раз в попятном движении к средневековью.

Эти люди влиятельны. Управление европейской державой может попасть в руки дикарей; «Верхняя Вольта с ракетами» станет реальностью, когда наука в России будет окончательно упразднена. Но что они будут делать, когда ракеты протухнут?

Нынешнее правительство, едва ли не самое некомпетентное в истории России, следует именно рекомендациям «полимундистов», требуя от физиков-теоретиков немедленных «инноваций» и доходов по итогам года. В лучшем случае наши министры – это малообразованные люди, способные заботиться лишь о сегодняшнем дне, в худшем – сознательно ведущие РФ к роли сырьевого придатка развитых стран. Они, конечно, нуждаются именно в рекомендациях «философов», которым не понять, что «без правильного научного понимания физических закономерностей природы технология вынуждена была бы развиваться методом проб и ошибок, что в конечном счёте потребовано бы затраты бесконечно большого времени и огромных материальных затрат» (акад. Н. Н. Боголюбов, 1977 г . [8, с. 118]). Однако даже «полимундист» В. М. Розин понимает, что «картины мира и другие институции», обеспечивающие выживание и дальнейшее развитие современной цивилизации «должны быть согласованными, образуя единый социальный организм». Даже он оставляет право на «самостоятельную идеальную реальность» лишь на личностном уровне [9].

Однако же не переводятся «философы», задающиеся вопросом «что есть реальность?» и утверждающие, что «чем больше расширяются границы человеческого опыта, тем более острым становится этот вопрос. Опыт бодрствования, сновидений, опыт чувственный, интеллектуальный, мистический, опыт наркотических опьянений, гипнотических состояний, виртуальной реальности компьютерных технологий – всё это в той или иной степени действительно. Однако что из этого являет нам истинную реальность, позволяет осознать то, что есть на самом деле?» [10]. Этот берклианец утверждает, что «математическое естествознание последних четырёх столетий создало свою особую действительность – мир современной науки», и выражает сомнение в том, что «богатство чувственного мира» объясняется лишь абстрактными математическими уравнениями. Однако даже он согласен с тем, что «наука как-то "касается" реальности, поскольку с помощью этой науки мы строим мосты» и т. д. Как видно, отвергнуть действенность критерия общечеловеческой практики всё же не так-то просто. Этот критерий остаётся последней инстанцией в нашей деятельности; он справедлив в масштабе всей Вселенной.

Как отмечает Р. А. Аронов [11], недоразумения могут возникать вследствие смешения понятий. Неправомерно отождествлять понятие «физическая реальность», означающее нечто независимое от воспринимающего субъекта, с физико-математическим описанием, которое создаётся человеком. Действительно, волнистую линию на бумаге нельзя отождествлять с формулой для вычисления синуса или косинуса. Карту местности нельзя отождествлять с самой местностью. Вопрос о том, успешно ли это описание, решается испытанием нашей модели действительностью. Имея правильную карту (и компас), человек и сквозь густой лес выходит на обозначенную на ней дорогу. По приснившейся ему карте он никуда не придёт. Наука как раз и строит карту местности – всё более детальную и всё более далёких местностей, – но отнюдь не преобразует ландшафт. Мы оказываемся при этом способными «понять», т. е. описать формулами и заставить работать на нас, процессы и объекты, которые мы даже отдалённо не можем себе представить наглядно. Это и означает, что мы способны понять нашу Вселенную.

Как говорил Эйнштейн, «вера в существование внешнего мира, независимого от воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествознания», и если у философа этой веры нет, учёный его не убедит. Чудо постигаемости мира (вера в которую и составляла космическое религиозное чувство Эйнштейна), как уже говорилось, объясняет эволюционная теория познания.

Неоднократно демонстрировалось, что теоретики постмодернизма, рассуждая о результатах науки, просто не понимают, о чём идет речь. Обманутая публика оглядывается друг на друга, и никто не решается сказать, что король-то голый. Американский физик А. Сокал провел в 1996 г. остроумный эксперимент, доказывающий это. Он опубликовал статью, якобы посвященную перелому в философии науки (под названием «Нарушая границы: к трансформативной герменевтике квантовой гравитации»), которую псевдофилософы с восторгом приняли как развитие «постмодернистского дискурса». Однако, дождавшись восторгов этой публики, Сокал заявил, что его статья является бессмысленным набором слов, лишь правильно связанных грамматически. Об этой истории рассказал известный поборник научной истины биолог Ричард Докинз; в его статье [12] есть и адрес сайта, при каждом новом заходе на который можно ознакомиться с новым постмодернистским «дискурсом» ¹. Это синтаксически правильные тексты, составленные компьютером, и смысла в них не меньше, чем в творениях упомянутых «философов».

Один из создателей теории кварков Ш. Глэшоу отмечает, что «наиболее строгими критиками науки оказываются, как правило, те, кто знаком с ней меньше всего». Это касается и отечественных «науковедов» – и даже «классиков» социологии науки, самые яростные из которых происходят из студентов, которым физика оказалась не по зубам…

Приближение к истине

Первым человеком, который на основании ньютоновской механики построил в конце XVIII в. всеобъемлющую систему мира, был Пьер Симон Лаплас. Его уравнения описывали движения тел Солнечной системы, он едва ли не первым чётко сказал о существовании множества звёздных систем, одной из которых является система Млечного Пути. Ему приписывают мысльо том, что при наличии достаточного количества данных классическая механика может описать эволюцию всего Мироздания. Однако последними словами Лапласа были: «То, что мы знаем, столь ничтожно сравнительно с тем, чего мы ещё не узнали».

Но где же пределы человеческого знания? Да, мы лишь «смотрим в окно», но то, что мы видим в окне, – уже приближение к истине, и мы прорубаем всё новые окна. Наука не отдаёт завоёванных территорий; хотя в каждый данный момент наше познание ограниченно, горизонт отступает с каждым нашим шагом, и освоенная территория – наша. Но можем ли мы достичь горизонта?

Не раз делались заявления о том, что теперь-то уж наука закончена. В 1876 г . немецкий физик-экспериментатор Филип Жолли сказал своему ученику Максу Планку: молодой человек, не стоит заниматься теоретической физикой, ведь она уже завершена. Надо ли напоминать, что на самом деле новая физика уже стояла на пороге, и именно Планку было суждено встать у её истоков. Через столетие история повторилась: о конце науки, об «эмпирической невесомости» её переднего края (особенно космологии) снова заговорили философы и журналисты – но уже в 1998 г. астрофизики получили наблюдательные данные, говорящие о том, что пока мы знаем природу лишь 5 % массы нашей Вселенной – но знаем также, что надо делать для дальнейшего продвижения вперёд.

Можно выделить три точки зрения на проблему «конца науки». Многие думают, что создание единой «теории всего» не за горами. К этому стремился Эйнштейн, о перспективах успеха говорит создание Максвеллом единой теории электромагнитных сил и – уже на глазах нашего поколения – единой теории электрослабых взаимодействий. Почти все уверены, что мы близки к построению «великого объединения», включающего и силы внутриядерного взаимодействия, видны перспективы включения в единую теорию также и гравитации. Многие крупнейшие физики (к их числу принадлежал, например, Р. Фейнман) надеются на скорый и окончательный успех, после чего останутся только непринципиальные улучшения и технические применения. С. Вайнберг обсуждает проблему в книге «Мечты об окончательной теории» [13]. Он пишет: «Очень трудно воспринимать последовательность все более и более фундаментальных теорий, становящихся всё проще и всеохватнее, и не верить, что цепочка объяснений где-то сойдётся».

	– Господи, они синтезировали ещё один трансурановый элемент. Как будем реагировать? – Добавим ещё один нелинейный член в Уравнение Единого Поля. Рис. из книги «Физики шутят», М.: Мир, 1993

Действительно, мы как будто уже знаем все типы физических взаимодействий. Казалось, что кварки и глюоны ² вряд ли удастся разбить на что-то ещё, однако теория струн, как многие думают, открывает последнюю реальность (см. [14]). Объединение гравитации с остальными взаимодействиями наталкивается на глубокое противоречие квантовой механики и общей теории относительности. Совместное их использование даёт бесконечности – при уменьшении масштаба возрастают квантово-механические флуктуации гравитационного поля, которые соответствуют сильному искривлению пространства; возникает то, что называют «квантовой пеной». Современная стандартная модель микромира включает 19 чисел, описывающих массы частиц, константы четырёх взаимодействий и их интенсивность, – но не включает гравитацию; неясно, откуда взялись эти именно 19 чисел и их значения.

Однако теория суперструн, зачатки которой появились ещё в 1968 г. описывает все элементарные частицы и все взаимодействия, включая гравитацию. Струны – истинные «атомы», неопределяемые далее сущности. Это одномерные образования, «волокна», моды резонансных колебаний которых обусловливают различные массы соответствующих частиц и константы их взаимодействий. Свойства частиц определяются энергией колебаний, их амплитудой и натяжением струн. Ещё в 1974 г. было найдено, что одна из мод колебаний струн соответствует безмассовой частице, имеющей спин 2, – это и есть гипотетический гравитон. Через десять лет было показано, что улучшенная теория струн достаточно широка, чтобы охватить все четыре взаимодействия и все виды материи. С тех пор эта теория получила широкое признание – но лишь среди теоретиков, часть из которых считает, что теория, предсказывающая гравитон, – величайшее теоретическое достижение в истории науки. Однако способов её проверки всё ещё не видно, за исключением гипотетической возможности, что струны, образовавшиеся в Большом взрыве, могли затем вырасти до макроскопических размеров и проявиться в астрономических наблюдениях как двойные изображения одних и тех же объектов. Теория струн уже претендует на роль «Единой Теории Всего».

Однако существует точка зрения, что продвижение вперёд безгранично в принципе, предела познанию не существует. Неизбежность такого развития аргументирует Г. М. Идлис [15, с. 210]. Он отмечает, что цивилизации, которые перестают развиваться, по существу, перестают заслуживать это название; это следует уже из того, что необходимость экспоненциального развития науки заложена в ней самой. Этот вывод следует из теоремы Гёделя, согласно которой в рамках любой достаточно содержательной теории всегда можно сформулировать утверждение, которое нельзя ни доказать, ни опровергнуть в пределах аксиоматики, на которой основана эта теория, так что при её обобщении приходится иметь дело с двумя альтернативными возможностями. Решение действительно важной проблемы обязательно порождает несколько новых нерешённых проблем. Ситуацию образно сформулировал ещё Бернард Шоу: «Наука всегда оказывается неправа. Она никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятка новых».

Развитие науки и цивилизации требует систематического роста материальных и энергетических ресурсов, и даже выход за пределы Солнечной системы сравнительно ненадолго спасает положение. Стабилизация объёма потребляемой энергии даже на всегалактическом уровне должна быть неприемлемой для цивилизации, и Г. М. Идлис предполагает, что она должна найти способ перейти к космологической экспансии – «внутрь» элементарных частиц, в другие вселенные…

Если дело обстоит таким образом, развитие науки можно уподобить построению беспредельной мозаичной картины. Новое знание должно составлять целостную картину со старым, новые кусочки мозаики по определению должны быть согласованы со старыми, а когда их накапливается достаточно для того, чтобы увидеть новую цельную картину (лучше сказать – цельный фрагмент бесконечной картины), иногда оказывается, что нужно подкорректировать элемент внутри уже существовавшей картины. Истина есть процесс. Говорят и о восхождении на вершину, с которой открываются всё новые и новые пики, и об увеличении площади соприкосновения с неизвестным по мере расширения сферы знания.

Новая космология

Некоторые отечественные философы ещё недавно говорили, что современная наука, и в особенности космология, уже не опирается на результаты эксперимента, о стадии «эмпирической невесомости», в которую она якобы вступила, об отказе «постнеклассической» науки от идеала подтверждения теории эмпирическими данными. Но в самый разгар болтовни о «конце науки», о её возврате к античной схоластике (на эту тему, как и о том, что наука – лишь один из мифов, созданных человеческим воображением, успешно защищались позорные диссертации в Институте философии РАН) начался шквал новых открытий, прежде всего в астрофизике.

Сбылась давняя мечта астрономов. Начавшиеся с 1995 г. открытия планет вокруг звёзд (ныне известно более 160 планет) важны не только для объяснения происхождения Солнечной системы и проблемы внеземной жизни, но и для геологии.

Однако ещё значительнее другие открытия. Недавно было (почти) окончательно получено доказательство существования в центре нашей Галактики чёрной дыры с массой 3 – 4 млн масс Солнца. Быстрое обращение звёзд вокруг крошечного невидимого объекта, доказанное в 2002 г., практически невозможно интерпретировать иначе. Почти доказано существование и сотен других чёрных дыр. Есть предположение, что чёрные дыры могут быть окнами в другое пространство и время. Мы подошли к границе применимости современной теории (для понимания природы чёрных дыр, как и первых мгновений расширения нашей Вселенной, нужна квантовая теория гравитации, создаваемая в рамках теории струн). Для развития теории необходимы новые наблюдательные данные. Чтобы получить такие данные экспериментальным путём на Земле, мощность современных ускорителей должна быть повышена на 13 порядков, что неизмеримо больше всей доступной человечеству энергии.

Эдвин Хаббл (1839 – 1953), американский астроном. Открыл явление «разбегания» галактик – признак расширения Вселенной. Это открытие поставило его в ряд наиболее выдающихся учёных XX века.

Десять лет назад в США было остановлено строительство сверхускорителя элементарных частиц, но в ряде стран продолжается строительство сверхгигантских телескопов, планируется телескоп с диаметром зеркала 100 м. Пришло время, о котором в 1972 г. писал академик Арцимович в статье «Будущее принадлежит астрофизике». В космологии, науке о Вселенной в целом, также произошёл прорыв концептуального характера, который не хочется называть революцией лишь потому, что это слово часто используют «науковеды», полагающие, что новая теория якобы разрушает старую и поэтому науке нельзя доверять. На самом же деле революция в науке означает лишь этап быстрого расширения сферы познанного.

Общей для астрономии и физики является проблема тёмной массы. Получены новые доказательства того, что масса звёзд и вообще барионной ³ материи вносит лишь около 4 % в полную плотность Вселенной. Около 70 % дает плотность энергии космического вакуума – и мы просто не знаем (пока!), на что приходятся остающиеся примерно 26 %. Известно только, что это гравитирующие объекты. Долгое время возможными носителями скрытой массы считалось нейтрино, но сейчас ясно, что их масса слишком мала. Наиболее вероятными «претендентами» являются слабо взаимодействующие массивные частицы, которые ещё предстоит открыть; эксперименты, пытающиеся их отловить в космическом пространстве, всё ещё безуспешны.

Расширение Вселенной, обнаруженное более 80 лет назад, остаётся важнейшим и самым неожиданным из всех открытий астрономии. Испокон веков философы были уверены в том, что Космос, Вселенная в целом, вечна и неизменна. Уравнения общей теории относительности, написанные в 1915 г., однако, допускали и нестатичность Вселенной, и, чтобы избежать этого, Эйнштейн ввёл в них добавочный член, названный впоследствии космологической постоянной. После работ Хаббла, доказавшего в 1929 г. пропорциональность между скоростями удаления галактик и расстояниями до них, необходимость в этом члене, казалось бы, отпала – Вселенная действительно оказалась нестатичной, расширяющейся. Впоследствии Эйнштейн назвал введение космологичесной постоянной своей самой грубой ошибкой, однако теперь мы понимаем, что ошибочным было лишь придание этой постоянной значения, необходимого для статичности Вселенной; в целом же предположение Эйнштейна подтвердилось. Существование некоей силы, которая наряду с обычным тяготением управляет динамикой Вселенной, было недавно доказано.

Для выбора космологичесной модели, правильно описывающей Вселенную в целом, нужно иметь надёжные данные о максимально далёких объектах с известной светимостью: необходимо определение их светимости и тем самым расстояний. С 1990-х гг. для этих целей начали использоваться сверхновые: светимость некоторых из этих взрывающихся звёзд в максимуме блеска очень велика и при этом одинакова. В начале 1998 г. были обнародованы первые результаты двух американских команд. Они казались – а некоторым кажутся и сейчас – невероятными. Далёкие сверхновые оказались систематически более слабыми, чем требовал линейный закон Хаббла, и это означало, что Вселенная расширяется ускоренно.

Последующие наблюдения подтвердили этот вывод. Ускорение вызвано разлитой в космосе «тёмной энергией», обладающей свойством антигравитации. Многие авторы считают необходимым ввести новую сущность – «квинтэссенцию», новое физическое поле, способное создать антигравитацию, ускоряющую расширение Вселенной. Однако новые сущности не следует вводить без необходимости. Таким же свойством отрицательного давления обладает космический вакуум, который присутствует повсюду. Он фигурирует и в физике микромира, представляя собой наинизшее энергетическое состояние квантовых полей. Именно в нём происходят взаимодействия элементарных частиц. Реальность физического вакуума – бесспорный экспериментальный факт, однако плотность его энергии не поддается измерению в физическом эксперименте. И вот теперь астрономия даёт ответ на этот вопрос: астрономы представили убедительные аргументы в пользу того, что космическое отталкивание обусловлено именно плотностью энергии вакуума, которая одинакова во всей Вселенной. Именно это и отражает введённая Эйнштейном космологическая постоянная.

Флуктуации первичного вакуума на ранних стадиях эволюции Вселенной, по мнению многих теоретиков, дают начало множеству (порядка 10⁵⁰!) вселенных с самыми разными значениями физичесних констант в них. Та из этих вселенных, параметры которой (на современном этапе!) совместимы с жизнью, является нашей Вселенной.

Окончательные данные о характере расширения Вселенной будут вскоре получены при новых наблюдениях. Эта задача превратилась едва ли не в самую актуальную не только для астрономии, но и для физики. Видимые, ещё не потухшие и не провалившиеся в чёрные дыры звёзды, наши любимые звёзды, составляют не более 1 % массы Вселенной. И вообще барионов лишь около 4 %, и большая их доля приходится на горячий газ, наблюдаемый в рентгеновском диапазоне в скоплениях галактик. А ещё недавно мы считали звёзды самым важными объектами! Однако почти все наши знания о Вселенной, в том числе и о её невидимой львиной доле, пришли именно от наблюдений звёзд.

Что же, астрономы в итоге XX в. оказались у разбитого корыта? Нет, ведь это они доказали, что физика занималась лишь несколькими процентами содержимого Вселенной, – и они же дали ограничения на природу тёмной материи и плотность вакуума. Трудно привыкнуть к мысли, что лишь около 30 % плотности энергии/массы Вселенной обусловлено веществом (пусть даже и неизвестно каким), а большая часть принадлежит чёрт знает чему – вакууму или новому физическому полю («квинтэссенции»). Но это не поражение науки, а свидетельство её неисчерпаемых возможностей. Пути решения проблем известны, старое знание не отрицается; фридмановский этап расширения Вселенной существует во всех моделях. На зтот этап приходится практически всё время существования нашей Вселенной, долгие миллиарды лет – за вычетом разве что первоначальных ничтожных долей секунды. Общая теория относительности, квантовая хромодинамина ⁴, единая теория электрослабых взаимодействий, теория нуклеосинтеза (образования атомных ядер) и эволюции звёзд только укрепили свои позиции.

Да, взобравшись на вершину, мы увидели новые пики, и это не кризис науки, а её очередной триумф. Не исключено, что дальнейшее развитие покажет, что масштабы его сравнимы с рождением теории относительности и квантовой механики. Мы снова видим, что развитие науки, решая одни проблемы, поднимает новые.

Молчание Вселенной

Гигантские звёздные дуги в близкой галактике – Большом Магеллановом Облаке (для наглядности показаны соответствующие им окружности). Две более яркие дуги несомненно реальны как единые образования, ибо состоят из звёзд одинакового возраста. Все гипотезы, выдвинутые для объяснения их правильной формы, встречаются с серьёзными трудностями. Не являются ли эти «узоры» результатом «работы» сверхразвитых внеземных цивилизаций?

Хорошо известно, что единственный результат, полученный за 55 лет эпизодических поисков радиосигналов, которые могли бы исходить от разумных существ, живущих в окрестностях нескольких сотен близких звёзд, состоит в отсутствии каких-либо подозрительных сигналов. Это всё же не нулевой результат – он, во всяком случае, означает, что от этих звёзд никто не посылает год за годом непрерывные мощные изотропные радиосигналы с единственной разумной задачей оповестить соседей о своём существовании. И, конечно, это очень печальный результат. Если бы мы такой сигнал получили, это означало бы, что на расстояниях в первые десятки световых лет существует доброжелательный Разум, существенно превосходящий нас по своим техническим возможностям – но ещё не ушедший слишком далеко, не вышедший из общего для него и нас «окна контакта».

Возможность содержательного контакта, огромная потенциальная плодотворность которого для нас много раз отмечалась, остается важнейшей причиной необходимости продолжения поисков сигналов искусственного происхождения от близких звёзд. Обнаружение их стало бы, несомненно, величайшим событием в истории человечества, оно опровергло бы мрачные предсказания о грядущей гибели земной цивилизации.

Неизбежность такой судьбы для всякого сообщества разумных существ, обитающих на планетах, является, как известно, едва ли не главным объяснением молчания Космоса. Наш опыт показывает, что одновременно с обретением способности посылать сигналы к звёздам земная цивилизация получила технические (и не только) средства для самоуничтожения. Мы знаем теперь и о возможности космических катастроф, способных прервать эволюцию жизни на планете. Рассмотрим сначала, что можно сказать о вероятности такого исхода для развития жизни и Разума на основе нашего земного опыта.

Как известно, И. С. Шкловский считал наиболее вероятной причиной молчания Космоса гибель цивилизаций вследствие проблем, порожденных их собственным развитием, а не природными катастрофами. Действительно, мы знаем, что падения астероидов и близкие вспышки сверхновых – достаточно редкие события; и они, и события на самой Земле не были губительны для биосферы в целом. Однако природные катастрофы могут быть пусковым механизмом гибели цивилизации. Известно, например, что первое Смутное время на Руси, едва не приведшее к гибели Российского государства, было спровоцировано страшным голодом 1601 – 1602 гг., когда два года подряд лета в Восточной Европе практически не было, что подтверждается и данными дендрохронологии. Недавно обнаружено, что причиной этого было запыление атмосферы в результате мощного извержения вулкана в Перу, случившегося в 1600 г.

Сценарий «ядерной зимы», просчитанный в середине 1980-х гг., был важным стимулом для прекращения ракетно-ядерного противостояния, – а может быть, и для советской «перестройки» в целом. Эйфория, охватившая многие слои интеллектуалов и интеллигенции, ярче всего была выражена заглавием известной книги Фукуяма «Конец Истории». Либерализм в политике и экономике, казалось, победил и отныне мог обеспечить спокойный путь к благоденствию всего человечества. Исторических событий более не ожидалось. Однако они вскоре последовали – и, несомненно, последуют и другие.

Нынешнее экономическое и социальное развитие России не внушает большого оптимизма. Мировое развитие также несет в себе опасную потенцию. «Золотой миллиард» (Запад и Север) благоденствует в конечном счёте потому, что наука, благодаря которой появились все блага цивилизации и техники, родилась в Европе; преуспевают ныне лишь те страны Востока и Юга, которые восприняли её достижения и завели собственную науку. Прочие же прозябают в нищете, если у них нет нефти. Во всем мире нарастает протест против вопиющего неравенства, чем бы ни объяснялись его первопричины.

	Галактика M51 («Водоворот») – первая, у которой 150 лет назад была обнаружена спиральная структура

Этот протест, осознанно или нет, выливается в движение антиглобалистов и «новых левых» – в основном на Западе – и в распространение воинствующего мусульманства на Востоке, противопоставляющем себя христианскому Западу. Ситуация усугубляется быстрым ростом населения в мусульманских странах и прекращением его роста на Западе, а также осознанием того, что на Западе нормы потребления естественных ресурсов (в том числе и находящихся далеко за его пределами) столь высоки, что распространение их на остальные 5/6 человечества привело бы к быстрой глобальной катастрофе. Либо нищета, либо перспектива неминуемой катастрофы – вот альтернатива, которую предлагает нерегулируемая экономика.

Первым признаком начала заката цивилизации может стать остановка развития науки, что мы уже и наблюдаем в нашей стране. Признаки возврата России к средневековью описаны в статье П. Максимовой [16]. Без науки будет невозможно поддерживать хотя бы стабильное состояние мировой экономики, технологии и медицины – и тем более отвечать на вызовы будущего. Без науки уже не выжить.

Приходится заключить, что И. С. Шкловский был прав: внутренние пороки цивилизации являются наиболее вероятной причиной её гибели. Неизбежна ли она – сказать нельзя, поскольку хорошо известны и многие другие возможные причины молчания Вселенной. Среди них – кратковременность «окна контакта».

Общность знаний и возможных средств межзвёздной связи, судя по нашим темпам, можно ожидать на интервале не более сотни лет, а большинство звёзд Галактики старше Солнца на несколько миллиардов лет. Мы можем годами изучать какие-либо явления, не сознавая, что они являются продуктом деятельности Разума, наука которого ушла за наш нынешний горизонт познания. Сама мысль о том, что мы наблюдаем результаты чьей-то деятельности, многим серьёзным исследователям представляется еретической. И мы действительно обязаны исследовать прежде все другие возможности. «Презумпция естественности» в науке обязательна – но если бы в 1938 г. или раньше на Луне произошёл ядерный взрыв, мы не смогли бы объяснить его иначе, как извержением вулкана или падением астероида. Астрономы не должны об этом забывать – кое-что из наблюдаемого нами может быть продуктом деятельности наших «старших братьев»…

Необходимо добавить, что проблема тесно связана с важнейшей проблемой гносеологии – существует ли, хотя бы в асимптотическом пределе, окончательная «теория всего». Если да, то наше одиночество во Вселенной может быть лишь кажущимся: оно окончится, когда мы станем взрослыми. Тогда все сущее во Вселенной станет нам понятным – и мы, может быть, узнаем, что в ней является делом тех или иных разумных существ. Можно сказать, что, помимо ряда других важнейших проблем мироздания и человеческого существования, проблема внеземного разума связана и с вопросом о существовании Окончательной Теории Всего.

Нынешнее развитие космологии сильно уменьшает надежды на это. Подчеркнём, однако, что хотя мы можем не понимать более развитую науку других, как и не знаем будущих достижений нашей науки, в рамках познанного нами мы способны к общению со всеми, по крайней мере в нашей Вселенной. Познанное нами – в пределах области применимости данной теории – незыблемо повсюду и навсегда, оно известно и другим. Единство понятий у всех обитателей нашей Вселенной аргументировано эволюционной теорией познания. Лучший способ поисков внеземного Разума – развитие науки, и прежде всего астрономии.

Ф. Дайсон [17] отмечал, что сущность жизни связана с организацией, а не с субстанцией. Нужна сложная организация, а из каких молекул – не важно. Однако с начала XX в. известно, что именно атомы углерода обладают способностью соединяться в длинные цепи или кольца, с которыми могут связываться атомы других соединений. Поэтому насчитываются сотни тысяч соединений углерода, тогда как количество соединений всех других элементов, взятых вместе, не превышает десяти – двадцати тысяч (см. [18, с. 41]). Хорошо известны и особые свойства воды, благоприятные для жизни. Следует очень серьёзно воспринимать аргументацию И. А. Ефремова (детально изложенную им, например, в повести «Звёздные корабли»} в пользу предположения, что разумные обитатели других планет – коль скоро они сумели появиться – не могут очень сильно отличаться от нас.

Хорошо известна широкая распространённость соединений углерода в космосе, в том числе весьма сложных. Недавно специалисты NASA обнаружили, что предпосылки к зарождению жизни существуют повсюду во Вселенной. Американские астрофизики [19] нашли недавно, что в циклических углеводородных молекулах, наблюдаемых в пылевых облаках, присутствуют атомы азота. Но тогда это молекулы жизни! Из сходных фрагментов состоит ДНК, они входят и в состав хлорофилла. Эти молекулы не только повсеместно распространены во Вселенной, но и устойчивы в космическом окружении. При аккумуляции планет из пылевых дисков вокруг новорождённых звёзд – процессе, не только рассчитанном теоретически, но и ставшем недавно доступным прямым наблюдениям, – эти молекулы сохраняются. Необходимые ингредиенты для возникновения жизни имеются повсюду.

Любуясь тугими завитками спиральных ветвей, в которых собраны молодые звёзды в галактиках, мы всегда видим и окаймляющие их тёмные пылевые полосы – и теперь мы знаем, что они состоят не только из пылинок кремнезёма и сажи, но и из молекул, необходимых для нашей земной жизни. (Вообще лучше – и по составу и по размеру частиц, да даже и по их происхождению во внешних оболочках звёзд – говорить не о межзвёздной пыли, но о межзвёздном дыме.) Для возникновения жизни не были нужны специальные условия на ранней Земле; старая гипотеза панспермии становится более обоснованной. Универсальные и уникальные свойства циклических углеводородных молекул, включающих азот, делают теперь в высшей степени вероятным то, что жизнь повсюду во Вселенной складывалась на их основе. И разумная жизнь тоже. Возможно, конечно, что существа, подобные нам, были только первым этапом, и нам на смену придут порождённые нами компьютеры. Хотелось бы, однако, надеяться, что они навсегда останутся нашими слугами, хотя бы и более могущественными, чем даже джинн из бутылки…

Но если жизнь может быть повсеместной, почему же мы не видим кричащих признаков её существования за пределами нашей планеты? Молчание Вселенной становится все более интригующим.

Другие вселенные

	Радиотелескоп в Аресибо (Пуэрто-Рико, США), расположенный в кратере потухшего вулкана (диаметр зеркала антенны – 305 м). Может действовать не только как приёмник, но и как передатчик излучения. Используется в различных исследовательских проектах, в том числе для поиска сигналов от внеземных цивилизаций.

«В настоящее время нет достаточных оснований полагать, что вся Вселенная в целом родилась примерно 10¹⁰ лет назад в сингулярном состоянии» – пишет крупнейший космолог А. Д. Линде. Его вывод таков: «Вселенная в целом будет существовать вечно, нескончаемо порождая новые и новые экспоненциально большие области, в которых законы низкоэнергетического взаимодействия элементарных частиц и даже эффективная размерность пространства-времени могут быть различны… Мы знаем наверняка, что жизнь снова и снова будет зарождаться в разных областях Вселенной во всех своих возможных видах» [20, с. 229].

Очевидно, что в ансамбле множества вселенных (которые выше фигурируют как «экспоненциально большие области») может найтись – и поскольку мы существуем, действительно нашлось – место и для такой, физические законы которой совместимы с существованием сложных структур и в конечном счёте человека – для нашей Вселенной.

Концепция множественных вселенных является, конечно, умозрительной, поскольку получить свидетельства существования других вселенных вроде бы нельзя по определению. Правда, некоторые специалисты говорят о возможности существования соединяющих разные вселенные горловин из вещества, находящегося в состоянии, близком к состоянию физического вакуума. Поведение тел и излучений вблизи таких горловин может быть похоже на поведение объектов, находящихся под действием антигравитации, – например, возможно отклонение света в сторону, противоположную ожидаемой. Сквозь такого рода горловину может наблюдаться и вселенная, находящаяся на ранней стадии развития, напоминающая яркое ядро галактики.

Представление о существовании множества других вселенных является почти неизбежным выводом современной космологии и вместе с тем самым экономным объяснением парадокса, известного под именем антропного принципа, – тонкой подгонки множества параметров (нашей) Вселенной к возможности появления и существования изучающего Вселенную нашего разума. Этот термин был предложен Б. Картером в 1974 г., но аналогичные идеи высказывались неоднократно и ранее, в частности А. Л. Зельмановым, Г. М. Идлисом и И. Л. Розенталем. Одна из самых ранних формулировок, близких по духу к антропному принципу, принадлежит К. Э. Циолковскому: «Тот космос, который мы знаем, не может быть иным».

Смелая попытка оценить возможное число вселенных с разными параметрами принадлежит И. Л. Розенталю: их число должно быть не менее 10⁵⁰. Он исходит из оценок вероятности совместной тонкой «подгонки» ряда параметров микромира к возможности существования известных нам структур и законов физики. Так, достаточно увеличить массу электрона в три раза, чтобы при тех сравнительно низких температурах, когда шло образование галактик, стала возможна реакция соединения протона с электроном с образованием нейтрона и нейтрино. Всё во Вселенной тогда состояло бы из одних нейтронов. Однако масса электрона почему-то – к счастью для нас – в сотни раз меньше массы любой другой элементарной частицы. Далее, ядро дейтерия, состоящее из протона и нейтрона, устойчиво только потому, что разница масс этих частиц очень невелика. Эта устойчивость обеспечивает возможность синтеза более тяжёлых элементов. И вот оказывается, что различие масс во всех других семействах элементарных частиц намного больше, чем у протонов и нейтронов, – и т. д. Перемножение вероятностей такого рода маловероятных удач и даёт число 10⁵⁰ для вероятности возникновения вселенной (нашей Вселенной!), обладающей всеми такого рода странностями одновременно. А поскольку мы есть, всего вселенных должно быть 10 в 50-й степени…

Впрочем, ситуация здесь немного напоминает ту, с которой каждый из нас столкнулся в раннем детстве: почему я – это Я? После свершения события вероятность его становится равна единице, сколь бы низки ни были её оценки до эксперимента. А без этой удачи некому было бы и задавать вопросы. Попробуйте оценить – по совету С. Лема, – какова должна быть вероятность именно вашего появления на свет хотя бы тысячу поколений назад. Такого рода выводы из антропного парадокса кажутся гораздо более естественными, чем предположение о том, что Господь знал о том, какая Вселенная нужна для человека…

Заметим, что концепция множественности вселенных приводит к абсурду концепцию Бога-Творца, подобно тому, как существование множества миров, населённых разумными существами, приводит к абсурду концепцию Бога-Спасителя. Известен ответ его святейшества Иоанна-Павла II на вопрос академика Арнольда: почему церковь, реабилитировав (посмертно) Галилея, не раскаялась в ещё более жестоком злодеянии – сожжении Джордано Бруно? – Потому что другие населённые миры до сих пор не открыты.

Человек и Вселенная

Научная революция начала XX в., связанная с появлением теории относительности и квантовой механики, означала, собственно, переворот не в науке, а в психологии исследователей и была, в сущности, новым торжеством человеческого разума. Оказалось, что мы способны оперировать объектами и явлениями, для которых у нас нет ни модельных представлений, ни соответствующих понятий и которые мы, во всяком случае, не способны наглядно себе представить. Теории, развиваемые первоначально как математические формулировки, тем не менее составили взаимосогласованную и подтверждённую многочисленными экспериментами и наблюдениями картину; замечательно при этом, что были использованы математические построения (вроде матричного исчисления, предложенного Эваристом Галуа), созданные за сто лет до появления квантовой механики и казавшиеся абсолютно абстрактными.

Это повторилось и при создании теории струн, использовавшей работы Леонарда Эйлера более чем двухсотлетней давности. «Непостижимая эффективность математики в естественных науках», о которой писал Е. Вигнер, не только ему представляется загадочной и даже не имеющей рационального объяснения. Эта эффективность доказана бесчисленными примерами.

Выход из положения может быть в признании того, в чем были так уверены М. Планк, Ж. Леметр, Б. Спиноза; наша Вселенная действительно достаточно проста для нас, и наш мыслительный аппарат соразмерен нашей Вселенной по самой природе вещей. Напомним снова и снова главный тезис эволюционной теории познания: наше выживание стало возможным лишь потому, что наши познавательные структуры сформировались в ходе эволюционного приспособления к нашему миру. Эта же мысль звучит в романе великого астрофизика Ф. Хойла «Чёрное облако»: «Мы склонны к некоторому зазнайству, когда говорим, что Вселенная построена логично с нашей точки зрения. Но это всё равно, что запрягать телегу впереди лошади. Не Вселенная построена логично с нашей точки зрения; это мы и наша логика развились в соответствии с логикой Вселенной. Таким образом, можно сказать, что разумная жизнь есть нечто, отражающее самую суть творения Вселенной… Мы построены по принципам, которые вытекают из общего устройства Вселенной».

Поэтому мы и способны понять устройство одной из бесчисленных вселенных – нашей Вселенной, обитатели которой устроены в соответствии со случайно возникшими на стадии начального расширения её законами. А может быть, и не случайно. Может существовать и эволюционная последовательность вселенных, подобных нашей. Теоретически уже известно, как создавать чёрные дыры в лаборатории, и они могут быть зародышами новых вселенных…

Американский космолог Э. Харрисон говорит о крошечной (с массой порядка 10 кг) черной дыре, которая должна возникнуть при столкновениях частиц с энергиями порядка 10¹⁵ гигаэлектрон-вольт, т. е. 10²⁴ электрон-вольт. Такие и много большие энергии наблюдаются в космических джетах ⁵, но энергия каждого из двух протонных пучков, которые должны были сталкиваться в суперколлайдере (строительство которого было прекращено в США решением Конгресса в 1993 г. – после того, как один миллиард долларов из требовавшихся девяти был уже зарыт в землю) предполагалась равной 20 триллионам (т. е. 2 · 10¹³ ) электрон-вольт. Иными словами, ускоритель, необходимый для создания чёрной дыры, потребует в 10¹¹, в сто миллиардов раз больше энергии. Для земной цивилизации такие энергии на тысячи или миллионы лет останутся за пределом возможного – но ведь не исключено существование цивилизаций, которые старше нас на миллиарды лет… И если такая чёрная дыра будет создана, её внутренняя область начнет немедленно расширяться в другое пространство, образуя новую вселенную, которая затем потеряет связь с нашей, поскольку исходная чёрная дыра испарится. Новая вселенная, зачатая в нашей Вселенной, должна сохранить её физические законы, и когда-нибудь в ней также появятся разумные обитатели, способные к созданию новых вселенных…

Космологи говорят, что проблема не только пантеизма (бога, тождественного Природе), деизма (бога, давшего лишь первотолчок мирозданию), но и теизма (внеприродного постоянно действующего Бога-творца) становится проблемой астрофизики. Возможные творцы нашей Вселенной действительно обитали (и обитают?) в другой вселенной, вне нашей природы…

«Важное обстоятельство, – отмечает Харрисон, – состоит в том, что если существа с нашим ограниченным интеллектом могут предаваться мечтам о дерзких, но, по-видимому, правдоподобных схемах изготовления вселенных, то существа с намного более высоким интеллектом могли бы знать и теоретически и технически, как именно это сделать» [21].

То, что мы сегодня считаем принципиально возможным, наши потомки научатся претворять в действительность. Во всяком случае, зто много раз подтверждалось в человеческой истории.

Разумная жизнь в исходной вселенной создаёт новые вселенные, и Харрисон полагает, что физические условия в сотворенной новой вселенной будут такими же, как и в исходной, и пригодными для появления жизни такого же типа, что и исходная. И этот процесс продолжается вечно. Вселенные, наиболее благоприятные для разумной жизни, отбираются как способные к репродукции. Эта гипотеза объясняет и постижимость нашей Вселенной для нас. Она создана существами, чьи мыслительные процессы и понятия принципиально подобны нашим, поскольку мы, в некотором смысле, их далёкие потомки. И, наверное, предки следующих поколений творцов вселенных.

Вопроса же о происхождении исходной вселенной в рамках современной космологии не существует. Вселенные с почти бесконечным разнообразием физических условий в них спонтанно возникают как флуктуации вечного и самоподобного первичного вакуума.

Итак, возможно, что и мы научимся когда-нибудь творить вселенные, возможно, что мы и впрямь сумеем взять в свои руки штурвал эволюции Мира. Разве причастность к предельно глубоким проблемам человеческого бытия и мироздания не наполняет жизнь высшим смыслом? Наука занимается этими проблемами не на уровне умозрительных рассуждений, как теология или философия, а в процессе реальной работы, приводящей к возможности экстраполяции теорий, многократно проверенных в физических опытах и астрономических наблюдениях.

Как смешны и убоги высказывания о том, что наука чужда «духовности», чужда высшим потребностям человеческой души…

Литература

1. Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. М.: Русский двор, 1998.
2. Эйнштейн А. Собр. науч. тр. М., 1965. Т. I.
3. Эйнштейн А. Собр. науч. тр. М., 1965. Т. IV.
4. Оруэлл Дж. 1984. М.: Прогресс, 1989.
5. НГ-Наука. 2000. № 2. 16 февр.
6. Розин В. М. Типы и дискурсы научного мышления. М: Эдиториал УРСС, 2000.
7. Баженов Л. Б. // Судьбы естествознания: современные дискуссии / Ин-т философии РАН. М., 2000.
8. Боголюбов Н. Н. // Там же.
9. НГ-Науна. 2002. 23 окт.
10. Касатонов В. Н. Позитивизм и христианство: философия и история науки Пьера Дюгема // Вопр. философии. 2002. № 8. С. 151.
11. Аронов Р. А. В начале было слово // Вопр. философии. 2002. № 8. С. 70.
12. Dawkins R. Postmodernism disrobed // Nature. 1998. Vol. 394. № 6689. P. 141.
13. Вайнберг С. Мечты об окончательной теории. М.: УРСС, 2004.
14. Грин Б. Элегантная Вселенная: Суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории. М.: УРСС, 2004.
15. Идлис Г. М. Проблема поисков внеземных цивилизаций. М.: Наука, 1981.
16. Максимова П. А. Средневековье – век XXI // Здравый смысл. 2005. № 4 (37). С. 54.
17. Дайсон Ф. Будущее воли и будущее судьбы // Природа. 1980. № 8. С. 60.
18. Ичас М. И. О природе живого. М.: Мир, 1994.
19. Hudgins D. М., Bauschlicher C. W., Allamandola L. J. Variations in the Peak Position of the 6.2 mum Interstellar Emission Feature: A Tracer of N in the Interstellar Polycyclic Aromatic Hydrocarbon Population // Astrophysic. J. 2005. № 632. P. 316.
20. Линде А. Д. Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М.: Наука, 1990.
21. Harrison E. R. The Natural Selection Of Universes Containing Intelligent Life // Quater. J. RAS. 1995. № 36. P. 193 – 203.

¹ Ныне действующий адрес этого сайта таков: http://www.elsewhere.org/pomo

² Гипотетические фундаментальные элементарные частицы, обусловливающие структуру и свойства некоторых других частиц, в том числе протонов и нейтронов.

³ Барионы – элементарные частицы с большой массой, к которым относятся, в частности, протоны и нейтроны, образующие ядра атомов.

⁴ Теория взаимодействия кварков и глюонов – частиц, из которых состоят барионы.

⁵ Струи релятивистских частиц, образующиеся при падении вещества на нейтронную звезду или чёрную дыру.