ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2006 № 3 (40)

ДИАЛОГ ВЕРЫ И РАЗУМА

 проходившем недавно в Москве Всемирном Русском Народном Соборе принимал участие глава Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях, епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев). Владыка любезно согласился ответить на вопросы Православия.Ru.

– Владыка, каков, на Ваш взгляд, главный итог X Всемирного Русского Народного Собора?

– Главным итогом Собора стало, безусловно, принятие специальной декларации по теме прав и свобод человека. Обсуждение этой темы ведётся в нашей Церкви в течение нескольких последних лет, и соборный документ – это весомый вклад в её осмысление. Однако это не окончательный документ – будет ещё развёрнутая концепция православного понимания прав человека, которую, по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, готовит специальная рабочая группа.

– В чём же принципиальное различие в концепции прав человека в западном понимании и в православной традиции?

– В западном либеральном понимании понятие прав человека далеко не всегда связано с понятием нравственной ответственности. Мировоззренческим стержнем секулярного гуманизма является представление об абсолютном достоинстве человека и о наличии универсальных, «общечеловеческих» ценностей, которые должны стать основой единой мировой цивилизации. Под общечеловеческими ценностями, однако, понимаются не только те духовно-нравственные установки, которые общи для всех религий или равно обязательны как для религиозных, так и нерелигиозных людей («не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй» и т. д.), но и многие спорные с религиозной точки зрения идеи, укоренённые в либерально-гуманистической морали. К последним относится, в частности, утверждение о «праве каждой личности на свой образ жизни, простирающемся настолько далеко, насколько это не наносит ущерба другим» (это цитата из так называемого «Гуманистического манифеста», подписанного рядом ведущих мировых учёных и общественных деятелей в 2000 г.). С точки зрения гуманистической морали, единственным ограничителем свободы человека является свобода других людей: нравственно то, что не задевает интересы других; безнравственно то, что ущемляет их свободу. Понятие абсолютной нравственной нормы, как и понятие греха, в современной гуманистической этике вовсе отсутствует. В религиозной традиции, напротив, существует представление об абсолютном, то есть богоустановленном, нравственном законе и об отклонении от него, которое именуется грехом. С точки зрения религиозного человека, совсем не всё, что не задевает непосредственно интересы других людей, нравственно допустимо. И истинной свободой для верующего является не вседозволенность, но освобождение от греха, преодоление в себе того, что препятствует духовному совершенствованию.

	Епископ Иларион

– Концепция прав человека, как подчеркнул Собор, имеет религиозные корни. Однако в современном мире она нередко используется для защиты таких поведенческих норм, которые оказываются неприемлемыми с точки зрения религиозного человека…

– Здесь концепция прав человека и вступает в противоречие с религиозными нравственными представлениями. Поэтому необходимо создание – как в России, так и в Европе и за её пределами – таких мировоззренческих парадигм, которые уравновешивали бы концепцию прав человека представлением о нравственной ответственности человека за свои поступки, а также о правах Церквей и религиозных общин.

В одном из принятых недавно документов Совета Европы говорится, что свобода вероисповедания должна быть ограничена правами человека. Это очень опасный тезис, внедрение которого в практику чревато непредсказуемыми последствиями. Означает ли он, что Евросоюз будет принуждать Церкви и религиозные общины адаптировать своё вероучение, нравственную и социальную доктрину к идее прав человека так, как она понимается сегодня в секулярной Европе? Если да, то, значит, женщине нельзя будет отказать в рукоположении в священный сан, потому что это будет рассматриваться как нарушение прав человека. Гомосексуалисту нельзя будет указать на греховность его образа жизни, поскольку это будет трактоваться как нарушение прав человека. В таком случае и православных, и католиков, а также представителей других религий, которые исповедуют традиционные ценности, ждут тяжёлые времена.

Поэтому Всемирный Русский Народный Собор в своей декларации и подчеркнул, что существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера, нравственность, святыни, Отечество. Когда эти ценности и реализация прав человека вступают в противоречие, общество, государство и закон должны гармонично сочетать то и другое. Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества. Опасным видится и «изобретение» таких прав, которые узаконивают поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями.

– Поделитесь, пожалуйста, основными тезисами Вашего выступления на Соборе.

– Прежде всего я остановился на том, что в современной Западной Европе ширится спор по вопросу о ценностях. В этот спор включены политики, богословы, журналисты, деятели культуры, представители общественности. По разные стороны баррикад оказываются люди, вдохновляющиеся религиозным идеалом, и те, чьё мировоззрение сформировано секулярным гуманизмом. Однако спор имеет не теологический характер, ибо речь не идёт о бытии Божием или других чисто религиозных вопросах. Это антропологическая дискуссия: речь в ней идёт о настоящем и будущем человечества.

В качестве примера того, как отрицание традиционных ценностей сказывается на человеческой нравственности, я привёл некоторые аспекты семейной этики, сексуального поведения и взаимоотношений между полами. Во всех традиционных религиях, включая христианство, иудаизм и ислам, существует представление о браке как богоустановленном союзе мужчины и женщины. Христианство настаивает на уникальности и принципиальной нерасторжимости брака, осуждая развод как грех (хотя из этого правила и существует ряд исключений).

В православной традиции брак воспринимается как пожизненный союз супругов, скреплённых не только физической, но и духовной близостью. Православная Церковь осуждает любые виды блуда, прелюбодеяния и супружеской неверности, а также проституцию. Она считает недопустимым добровольный отказ от деторождения и искусственное прерывание беременности. Категорически осуждается аборт, который Церковь приравнивает к убийству. Использование контрацептивов также является недопустимым. Впрочем, в данном отношении Церковь применяет дифференцированный подход, отличая противозачаточные средства, обладающие абортивным действием, от тех, которые не связаны с пресечением уже начавшейся жизни: первые приравниваются к аборту, вторые – нет. На основании Священного Писания и Предания Церковь осуждает гомосексуальные половые связи, усматривая в них порочное искажение богоданной природы человека.

До второй половины XX в. перечисленные нормы считались общепринятыми в большинстве западных государств. Однако послевоенная «сексуальная революция» и всплеск феминистического движения в 1960-е гг. привели к радикальной трансформации семейной и половой этики. Началась лавинообразная либерализация законодательства в области морали, продолжающаяся по сей день.

Грандиозная, беспрецедентная по своему размаху социальная ломка, вызванная сексуальной революцией, затронула практически все страны Запада. За неполные полвека традиционные представления о семье и сексе оказались ниспровергнуты: они уступили место нормам, основанным на либеральном мировоззрении. Это не только коренным образом изменило весь облик западной цивилизации, но и создало непреодолимую пропасть между нею и теми цивилизациями, где традиционная семейная и половая этика продолжает сохраняться.

Прежде всего, был провозглашен тезис о равенстве между мужчиной и женщиной. Сам по себе он не вызывает сомнений, когда речь идёт о политическом, культурном и социальном равенстве, о праве женщин на работу, участие в общественной жизни, в органах управления и т. д. Проблема заключается в том, что в результате завоеваний сексуальной революции и феминистического движения был нарушен некий естественный, то есть укоренённый в природе человека, баланс между мужчиной и женщиной в семье, была подорвана идея материнства, разрушено представление о муже как «кормильце», на котором лежит основная обязанность по материальному обеспечению семьи.

Отныне и мужчина, и женщина в равной степени озабочены реализацией своего профессионального потенциала, и оба они должны нести бремя финансовой ответственности за семью. Но когда основные силы женщины уходят на карьеру и добывание денег, резко сокращаются её возможности по рождению и воспитанию детей. В этом одна из причин уменьшения числа многодетных семей, увеличения числа семей с одним или двумя детьми, а также бездетных супружеских пар, общего снижения рождаемости в большинстве стран Запада в последние годы.

– Что же породила в итоге так называемая «сексуальная революция» на Западе?

– Прежде всего был подвергнут поруганию тезис о единственности и нерасторжимости брачного союза. Идеологи революции объявили институт нерасторжимого брака устаревшим, реакционным, основанным на социальном и экономическом угнетении, не приспособленным к естественному стремлению человека получать максимальное половое удовлетворение. Был провозглашен принцип «свободной любви», предполагающей свободу половых связей вне контекста брачного союза, неограниченность количества сексуальных партнеров, право на измену, право на добрачные половые связи, право супружеских пар на развод. Традиционным идеалам супружеской верности и целомудрия был противопоставлен гедонистический принцип удовлетворения полового влечения как определяющий сексуальное поведение индивидуума. Данное умонастроение, активно внедряемое средствами массовой информации и общеобразовательными учреждениями, привело к резкому увеличению числа разводов, что также способствовало углублению демографического кризиса, поразившего страны Запада.

Встав на защиту так называемых «репродуктивных прав» женщины, сексуальная революция разработала программы по «планированию семьи» и широкому внедрению в массы контрацептивных средств. Было предложено «научное» обоснование этих программ, основанное на тезисах о «перенаселённости» земного шара и о грозящей миру «нехватке природных ресурсов». К настоящему моменту употребление противозачаточных средств является на Западе общепринятой нормой.

Сексуальная революция нанесла мощный удар по традиционному представлению о праве каждого человека, в том числе нерождённого младенца, на жизнь. Была развёрнута всемирная кампания по легализации абортов. Сегодня аборт официально запрещён только в тех странах, где ещё сильно влияние Католической Церкви, а именно в Ирландии, Польше, Испании, Португалии и на Мальте. Но надолго ли сохранится этот запрет? Отмечу, что Польша представляет собой уникальный пример страны, где под влиянием Церкви законодательство об абортах было ужесточено (произошло это в 1993 г.); в остальных перечисленных странах оно изменялось исключительно в сторону либерализации.

Одним из «достижений» сексуальной революции стало изменение традиционно негативного отношения к гомосексуальным половым связям, а также к другим формам сексуального поведения, до недавнего времени входившим в разряд половых извращений (в частности, бисексуализм, транссексуализм). Это изменение – результат планомерной и многолетней деятельности борцов за права сексуальных меньшинств по изменению общественного мнения в свою пользу и по либерализации законодательства в области сексуальной этики.

В каждой стране события разворачиваются по одному и тому же сценарию. Сначала борцы за права сексуальных меньшинств призывают к толерантности по отношению к своему образу жизни, затем добиваются легализации гомосексуализма на законодательном уровне. Далее следует борьба за полное равноправие между гомосексуальными и гетеросексуальными связями и за признание однополого союза равноценным браку со всеми вытекающими отсюда последствиями (включая получение однополыми парами государственных субсидий и льгот, причитающихся лицам, состоящим в браке). Наконец, однополые пары добиваются права на усыновление и воспитание детей. В разных странах Запада этот процесс происходит с разной скоростью, однако общая тенденция в сторону отмены каких бы то ни было запретов и ограничений в области сексуального поведения прослеживается очень чётко.

Антигуманную сущность современного воинствующего секуляризма с особой яркостью демонстрируют развернувшиеся в последнее время дебаты об эвтаназии, в которых гуманисты последовательно отстаивают «право на смерть» для безнадёжно больных людей. Наиболее радикальные гуманисты идут ещё дальше и утверждают, что право на смерть должно принадлежать всем людям, в том числе и здоровым, и что каждый человек, пожелавший расстаться с жизнью, может или самостоятельно совершить самоубийство, или обратиться к врачам за помощью в этом деле.

– После Ваших слов, Владыка, утверждаешься в представлении, что мы живём в каком-то перевёрнутом мире, где шкала ценностей опрокинута, где добро названо злом и зло – добром…

– Действительно, мы видим, как ценности, основанные на религиозном нравственном идеале, по-прежнему остающиеся традиционными для большинства людей на земном шаре, подвергаются систематическому поруганию, а новые моральные нормы, не укоренённые в традиции и противоречащие самому человеческому естеству, внедряются в массы. У миллионов нерождённых младенцев отнимают жизнь, а старикам и неизлечимо больным предлагают «право на смерть». Идеалы семьи, брака, супружеской верности, чадородия осмеиваются и оплёвываются, а сексуальные извращения и «свободная любовь» активно пропагандируются и поощряются. Чума воинствующего безбожия и либерализма поразила миллионы людей на Западе: у одних она отняла жизнь, другим не дала возможность родиться, третьим предоставила право «уйти с достоинством».

Поэтому сегодня каждый верующий человек должен задуматься о своём будущем и о будущем своего потомства, своей страны, своей цивилизации. Религиозным людям необходимо осознать особую ответственность, которая на них возложена, и вступить в диалог с секулярным мировоззрением, если же диалог с ним невозможен – то в открытое противостояние ему. Верующие должны напомнить западной цивилизации о том мировоззренческом выборе, от которого напрямую зависит, быть ей или не быть.

– И всё же почему, по Вашему мнению, такие ценности, как вера, святыни, Отечество, противопоставляются сегодня на Западе ультралиберальному пониманию прав человека? Почему в некогда религиозной Европе узакониваются «права», которые Православие считает смертными грехами?

– Потому что в Европе ещё в эпоху Просвещения начался отход от традиционных духовно-нравственных идеалов, построенных на христианском мировоззрении. «Просветители» первыми в новейшей истории бросили открытый вызов христианской нравственности и христианской антропологии. Во главу угла они поставили человеческий разум, который, как им казалось, может привести мир ко всеобщему материальному и духовному процветанию. Вера в торжество здравого смысла, в позитивное содержание научно-технического прогресса, в абсолютную ценность научных открытий стала краеугольным камнем философии Просвещения. Именно в эту эпоху возникло искусственное противопоставление науки и религии: наука стала восприниматься как движущая сила прогресса, а религия – точнее, христианство – как препятствие на пути ко всеобщему процветанию. Наиболее радикальные просветители вообще отвергали религию и стремились покончить с ней; менее радикальные – признавали религию допустимой, но лишь в качестве моральной «узды», необходимой для поддержания порядка в обществе.

Спор между «просветителями» и Церковью был не столько спором о Боге, сколько спором о человеке – о его природе и назначении, о его свободе и достоинстве. Именно антропологические предпосылки просветительских теорий, глубоко ошибочные с точки зрения христианства, привели к тому, что ни одна из попыток воплотить эти теории в жизнь не увенчалась успехом. Отвергнув христианское учение о греховной поврежденности природы человека, «просветители» усвоили утопичный взгляд на возможности человеческого разума. Абсолютизировав свободу человека, они недооценили её негативный и разрушительный потенциал, который реализуется в том случае, если действия человека не детерминированы абсолютной нравственной нормой, а его устремления и инстинкты не подчинены высшему духовному идеалу.

Ложное представление о свободе и возможностях человека, содержавшееся в мировоззрении эпохи Просвещения и развитое в материалистической философии XIX в., легло в основу нескольких масштабных общественно-политических проектов, которые обошлись человечеству очень дорого. Первым таким проектом была французская революция, унаследовавшая не только идеалы свободы, равенства и братства, но и негативное отношение к религии. Вторым проектом подобного рода стала русская революция, поставившая перед мировым пролетариатом задачу построения бесклассового общества, где исключена эксплуатация человека человеком.

Третьим проектом, генетически связанным с идеями просветителей, был немецкий национал-социализм, глубоко антихристианский по своей сути. В планы Гитлера входило создание новой религии, в которой раса и кровь были бы объявлены высшей ценностью. Нацистам не хватило времени для полного искоренения христианства, создания новой религии и внедрения её в массы. Однако двенадцати лет их пребывания у власти в Германии хватило на то, чтобы развязать мировую войну, уничтожить десятки миллионов людей и совершить злодеяния, не имевшие прецедентов в человеческой истории.

Безусловно, речь идёт о трёх весьма разных по своей идеологии общественно-политических проектах, однако многое их объединяет. Во-первых, они исходили из ошибочных, с точки зрения христианства, антропологических предпосылок и искажённых представлений о свободе и достоинстве человека. Во-вторых, они ниспровергали традиционную шкалу ценностей, подменив её теми или иными утопическими идеями. В-третьих, они были движимы крайней, иррациональной, животной ненавистью к христианству. В результате все три проекта обернулись для человечества катастрофой, принеся ему неисчислимые бедствия.

– А если вернуться – с точки зрения «просветительского» наследия – в день сегодняшний?

– Современный секулярный гуманистический проект имеет, разумеется, много отличий от вышеназванных. Сегодняшнего гуманиста, несомненно, даже глубоко оскорбило бы сравнение с национал-социализмом и коммунизмом. Гуманизм второй половины XX в., выразившийся во «Всеобщей декларации прав человека», возник как реакция на «варварские акты, которые возмущают совесть человечества», то есть на преступления фашизма. Однако гуманисты отказываются видеть связь между этими преступлениями и теми антропологическими теориями, которые родились в отравленных безбожием умах французских просветителей XVIII в. и были развиты материалистами XIX в. Гуманисты отказываются признать, что именно «гуманизация» нравственности посредством отвержения религиозной нормы стала основной причиной зверств сначала французских революционеров, а затем и коммунистов, и нацистов.

Современные гуманисты не отвергают генетическую связь своего мировоззрения с философией Просвещения, а своих социополитических взглядов – с французской революцией. Следовательно, они не отвергают ни антропологических воззрений «просветителей», ни тех последствий, к которым эти воззрения привели в истории. Не отмежевались они и от антихристианского пафоса деятелей Просвещения; напротив, продолжают настаивать на несовместимости христианства с прогрессом, веры с разумом, религии с наукой.

«Вера в Бога, который слышит молитвы, который, как предполагается, живёт и заботится о людях… есть недоказуемая и вышедшая из моды вера, – провозглашают авторы Гуманистического манифеста 1973 г. – Обещания бессмертного спасения и страх вечного наказания равно иллюзорны и вредны. Они отвлекают людей от современных проблем, от самореализации и от борьбы за социальную справедливость… Традиционные религии являются… препятствием для прогресса».

История человечества не раз демонстрировала утопичность и гибельность тех гуманистических теорий, которые построены на искажённой антропологической парадигме, на отрицании традиционных ценностей, на отвержении религиозного идеала и ниспровержении богоустановленных моральных норм. Однако до недавнего времени подобного рода теории могли быть воплощены в жизнь лишь «в отдельно взятой стране». Сегодня, в эпоху глобализации, многие секулярные политики вынашивают идею «планетарного гуманизма», то есть внедрения единого мировоззренческого стандарта, общеобязательного для всех людей планеты.

Разумеется, этот стандарт задуман не на основе религиозных ценностей, а на основе секулярной морали, неотъемлемой частью которой стало представление о правах человека как наивысшей ценности. Идея «планетарного гуманизма» опасна тем, что претендует на мировое господство, заявляя о себе как о норме, которую должны принять и усвоить все люди, вне зависимости от своей национальной и культурной идентичности. Внедрение подобной идеологии на планетарном уровне может привести к грандиозному коллапсу, но только уже в масштабе не одной или нескольких стран, а всего мира.

Секулярный гуманизм не воспринимает веру, святыни, Отечество как абсолютные ценности: вера может быть у каждого своя или её вовсе может не быть, понятие «святыни» является устаревшим, а отечеством у человека третьего тысячелетия должен стать весь мир. Таковы установки «планетарного гуманизма», который хотел бы превратить человечество в uprooted people – людей без корней, без святынь, без родины…

– Какие, на Ваш взгляд, права необходимо сегодня защищать в России в первую очередь?

– Во-первых, права детей. Сегодня в России создалась парадоксальная ситуация. Страна утопает в нефтедолларах, цены на нефть и другие энергоносители превысили все рекорды, накоплены значительные финансовые ресурсы. А между тем положение у нас с детской беспризорностью – как в странах «третьего мира». Число беспризорных детей, детей из неблагополучных семей, детей, страдающих серьёзными заболеваниями и не получающих адекватной медицинской помощи, исчисляется сотнями тысяч. Пособия на детей выплачиваются такие, что о них стыдно говорить.

Россия инвестирует лишние деньги – а это миллиарды долларов – в западные банки и промышленные корпорации. Но не лучше ли их инвестировать в собственных детей? Создать сеть детских домов для беспризорных, повысить уровень социальной защищённости многодетных семей, добиться положительных сдвигов в сфере воспитания и образования. Сейчас много говорится и пишется о демографическом кризисе в России. Но что реально делается для изменения ситуации? Никакой внятной демографической политики по-прежнему нет, никаких инвестиций в собственное будущее государство не делает.

Защита прав детей – это задача первостепенной важности. В том числе тех детей, которые ещё не появились на свет. Невозможно, чтобы аборт – это узаконенное убийство – оставался и дальше столь же обыденным и рутинным мероприятием, уносящим миллионы жизней ежегодно. Должна быть объявлена всенародная война аборту, которая должна вестись на государственном и общественном уровне, а также в средствах массовой информации.

Во-вторых, нужно защищать права матерей. Социальная защищённость матерей должна быть поднята на новый уровень, пособия матери по воспитанию ребёнка, особенно второго и третьего, должны быть многократно увеличены. Государство и общество должны способствовать росту числа многодетных семей. Для этого существенные сдвиги должны произойти не только в социальной сфере, но и в общественном сознании. Образ матери должен занимать подобающее место в средствах массовой информации, особенно на телевидении, тогда как программы, пропагандирующие блуд и разврат, должны быть запрещены.

В-третьих, необходимо защищать права пожилых людей. В этой сфере ситуация тоже обстоит крайне неблагополучно. На Западе человек, выходя на пенсию, начинает вторую жизнь – у него появляется много свободного времени и много свободных денег, он может позволить себе, например, дорогостоящие путешествия, которые раньше были ему не по карману. Значительное число туристов на Западе составляет именно пенсионеры. А во многих регионах России по-прежнему нищенские пенсии, нередко ниже прожиточного минимума, так что пожилым людям не хватает средств на лекарства и на еду. Забота о пожилых людях и защита их прав – важнейшая задача государства и общества.

В-четвёртых, необходимо защищать права военнослужащих, особенно солдат срочной службы. В перспективе, как мне представляется, срочную службу нужно вовсе отменить, как это сделано в большинстве стран Запада. До тех же пор, пока она не отменена, необходимо принятие целого пакета мер, которые сделали бы армию более гуманной. Например, давно пора отказаться от практики отправки молодых военнослужащих за несколько тысяч километров от дома: по возможности они должны проходить службу вблизи от родных мест, чтобы родственники могли их посещать. Необходимо принятие экстренных мер по предотвращению «дедовщины» в армии, ежегодно уносящей и калечащей жизни молодых людей. Необходимо создание института военных капелланов (причём не только православных, но и представляющих другие религии). Двадцать лет назад, когда я служил в армии, об этом и подумать было невозможно, но сейчас такая возможность имеется, и было бы преступлением этой возможностью не воспользоваться.

– Сегодня в нашем обществе всё чаще слышится мнение о том, что в сфере защиты прав человека традиционные религиозные конфессии, и прежде всего наиболее крупная из них – Русская Православная Церковь, должны были бы стать полноправным партнёром государства…

– Это справедливая позиция. Посмотрите, Православная Церковь в России обладает ныне правом заниматься благотворительной деятельностью. Однако масштабы церковной благотворительности несопоставимы с масштабами социальных бедствий, требующих участия Церкви. В значительной степени эта ситуация объясняется тем, что у Церкви до сих пор нет стабильной финансовой базы, которая позволяла бы ей осуществлять широкую благотворительность.

До 1917 г. Церковь была крупнейшим землевладельцем и обладала колоссальной недвижимостью. Вся эта собственность после революции была национализирована, а значительная часть её уничтожена. Никакой реституции до настоящего времени не произошло. Государство возвращает Церкви многие культовые здания, однако возвращает в пользование, а не в собственность. На практике это, как правило, означает, что от Церкви требуется восстановление за свой счёт тех зданий, которые советская власть превратила в руины, однако даже восстановленные здания остаются собственностью государства.

В отличие от тех стран, где церковное имущество не было национализировано (как в Австрии) или где произошла реституция собственности (как в Литве, Латвии, Венгрии), в России у Церкви нет недвижимости, которую она могла бы использовать в качестве источника дохода. В отличие от государств, где (как в Германии) существует церковный налог, в России Церковь сама облагается различными налогами. Главным источником дохода для Церкви остаются, как и в советское время, добровольные пожертвования верующих. Однако на одних пожертвованиях невозможно развернуть широкую благотворительность: возможны лишь отдельные проекты, осуществляемые благодаря привлечению частных спонсоров.

Президент Путин говорит о том, что государство в долгу перед Церковью. Но, как известно, долг платежом красен. Таким платежом и должна была бы стать реституция церковной собственности, которая принесла бы пользу не только Церкви, но и, прежде всего, государству и народу. Ибо она позволила бы Церкви развернуть широкую благотворительную работу и тем самым хотя бы в некоторой степени снять с государства бремя ответственности за решение тех многих задач в социальной сфере и в сфере защиты прав человека, которые пока остаются нерешёнными.

– Владыка, расскажите, пожалуйста, немного о своей работе в качестве представителя Русской Православной Церкви при европейских международных организациях.

– В январе 2002 г. я был рукоположен в сан епископа, в июле того же года назначен представителем Русской Православной Церкви при европейских международных организациях, а в мае 2003 г. – правящим архиереем Австрийской и Венгерской епархий.

Представительство Русской Православной Церкви при европейских международных организациях было создано решением Святейшего Патриарха и Священного Синода в 2002 г. За прошедшие три с половиной года представительство превратилось, прежде всего, в крупный информационный центр. Несколько раз в месяц мы выпускаем информационный бюллетень «Europaica» на трёх языках – английском, французском и немецком; в нем размещаются материалы как новостного, так и аналитического характера. Они посвящены роли религии в современной Европе, роли христианства, и в частности Православия, на Европейском континенте, взаимоотношениям между религиозными ценностями и секулярным гуманизмом… С ноября 2002 г., когда появился первый бюллетень, выпущено уже 92 номера, каждый из которых в распечатке занимает 15 – 20, а подчас и 30 страниц. Бюллетень является, наверное, самым многотиражным православным изданием в мире: количество электронных адресов, по которым он рассылается, превышает 5 тысяч, при этом некоторые адреса – коллективные. Представительство выпускает также русскоязычный бюллетень «Православие в Европе». Кроме того, мы поддерживаем интернет-сайт, являющийся самым крупным англоязычным сайтом Московского Патриархата. Мы ведём также широкую представительскую деятельность, принимаем высоких гостей. Среди гостей представительства были королева Бельгии Паола, глава Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии архиепископ Юкка Паарма, другие политические, общественные и религиозные деятели. Мне приходится регулярно встречаться с европейскими политическими деятелями, в особенности с теми, кто заинтересован в обсуждении церковной и религиозной проблематики.

Летом прошлого года я участвовал во встрече представителей Церквей и традиционных религий Европы с председателем Еврокомиссии Ж. М. Баррозо. На этой встрече говорилось о необходимости более систематического диалога между Церквами и религиозными объединениями, с одной стороны, и органами Европейского Союза, с другой. Такой диалог предполагается новой европейской конституцией, проект которой был предложен всем странам Евросоюза, но отвергнут во Франции и Голландии. Дальнейшая судьба европейской конституции пока не ясна, однако важно, чтобы необходимость открытого, прозрачного и регулярного диалога Евросоюза с Церквами и религиозными общинами была зафиксирована в тех законодательных актах, которыми может быть заменена конституция.

По сути дела, диалог, который мы ведем с Евросоюзом, является тем же самым разговором о ценностях, который я затронул на Всемирном Русском Народном Соборе. Мы пытаемся убедить чиновников Евросоюза в том, что при принятии законодательных норм необходимо учитывать мнение Церквей и религиозных организаций.

– Насколько результативен этот диалог с западной стороной?

– Если поначалу эту позицию просто игнорировали, то теперь, благодаря согласованным действиям различных церковных представительств, к ней стали прислушиваться.

Как известно, Россия не является членом ЕС, и нам иногда задают вопрос: какое отношение имеет Московский Патриархат к Евросоюзу? На это мы отвечаем, что Московский Патриархат – отнюдь не только Церковь России: его каноническая территория включает Украину, Белоруссию, Молдавию, страны Балтии, государства Средней Азии. Приходы и епархии Московского Патриархата существуют во многих странах Западной Европы. Поэтому для нас далеко не безразлично, каким будет европейское законодательство, какие нормы будут в него заложены и насколько при выработке этих норм будет учитываться позиция Церквей.

Мы считаем важным участвовать в данном процессе именно сейчас, пока эти нормы ещё не зафиксированы окончательно. Иначе получится как с «Декларацией прав человека», которая принималась без участия Церквей, а теперь Церкви задним числом должны осмысливать её основные положения и давать на них свою реакцию.

Конечно, далеко не всегда наше участие в дискуссиях, которые ведутся в учреждениях Евросоюза, приносит видимые плоды. Но иногда оно сказывается на результатах голосования по тем или иным нравственным вопросам. Например, в начале прошлого года Совет Европы готовил резолюцию, которая узаконивала так называемую активную эвтаназию, то есть умерщвление тяжело больного пациента врачом. За несколько недель до начала заседания, на котором резолюция должна была обсуждаться (по прогнозам, она должна была быть принятой с небольшим перевесом голосов), мы попросили Святейшего Патриарха сделать специальное обращение к депутатам Совета Европы от России. Такое обращение было сделано, наши депутаты его учли, и резолюция не прошла.

С лета 2005 г. в Страсбурге действует самостоятельное представительство Московского Патриархата, а до этого времени нашему брюссельскому представительству приходилось работать, как говорится, на два фронта, что было нелегко.

– Что, Владыка, Вы хотели бы пожелать нашим читателям?

– Я с интересом слежу за интернет-порталом Православие.Ru. Мне близка позиция умеренного консерватизма, избранная этим порталом, и я считаю, что он по праву занимает первое место в рейтингах православных сайтов. Важно, что на сайте регулярно появляется информация не только о Русской, но и о других Поместных Православных Церквах.

Хотел бы пожелать всем читателям помощи Божией и благодатного утешения от Господа в праздник Святой Пасхи. Каждый раз, когда приходят эти святые дни, они переживаются нами по-новому. Своими богослужениями Православная Церковь даёт нам возможность быть причастными к страданиям Спасителя, стоять у креста Христова, умирать вместе с Ним, чтобы вместе с Ним воскреснуть. Надо с особым вниманием вслушиваться в слова богослужебных текстов и вдумываться в их содержание, потому что из них, по словам святителя Игнатия (Брянчанинова), православный христианин может научиться всему необходимому на поприще веры.

Мы можем стать подлинными православными христианами только в том случае, если будем знать свою литургическую традицию, своё богослужение, своё богословие, своё церковное Предание. Желаю всем читателям сайта ежедневно приобщаться к тому неоскудевающему богатству, к той неиссякаемой сокровищнице мудрости, которая заключена в Предании Православной Церкви.

Церковь Христова есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15): через своё богодухновенное Предание она открывает нам путь к Богу, к духовному совершенству, к Царству Небесному.

С епископом Иларионом беседовал
Василий Писаревский. 19.04.06
© Православие.Ru

Оформление – журнала «Здравый смысл»