Содержание сайта =>> Российское гуманистическое общество =>> «Здравый смысл» =>> 2006, № 3 (40) |
ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2006 № 3 (40)
ДИАЛОГ ВЕРЫ И РАЗУМА
|
|
так, мы, гуманисты, утверждаем приоритетность общечеловеческих ценностей
перед любыми государственными, национальными, классовыми, половыми, религиозными и т. д., не отрицая права
этих частных ценностей на существование. Мы исходим из того, что это – не
Но не
Может быть, нас просто не поняли?
«Опасные тезисы» здравого смысла
Поначалу Владыка (так уж положено обращаться к нашему оппоненту) излагает принципы гуманизма и отличие их от
религиозных принципов совершенно верно. Спор идёт не о бытии Божием, а о том, как жить человеку. Действительно, суть
гуманистического устройства общества – признание собственного достоинства человека и вытекающее отсюда «право
каждой личности на свой образ жизни, простирающееся настолько далеко, насколько это не наносит ущерба другим»; именно
отсюда дедуцируются и приоритетные общечеловеческие ценности (последние Владыка
Гуманисты действительно предлагают ограничить власть религий и любых иных идеологий во всём, в чём они противоречат
общечеловеческим ценностям. Но можно ли считать такое решение произволом
Очевидно, что если поставить религиозные ценности той или иной церкви выше общих ценностей, это будет означать дискриминацию всех остальных религий, не говоря уж о дискриминации неверующих. А если, как это прозвучало у Владыки, признать за абсолютные лишь те ценности, которые общи всем религиям, то мы либо не придём ни к чему (так как иные религии предполагают ещё и человеческие жертвоприношения), либо придём в основном к ценностям общечеловеческим (и слава Богу), а отдельные религии опять-таки будут в своих правах урезаны. Как ни презирай здравый смысл, но, если хочешь жить с другими людьми в мире, от него не уйти. Гуманизм и здравый смысл – одни на всех.
…А представим себе, что будет, если частные притязания церквей будут поставлены выше общечеловеческих ценностей.
Что? – нескончаемая религиозная война. Ведь по самой своей природе всякое религиозное мировоззрение претендует на
абсолютную и единственную истинность (может ли Бог ошибаться?). Если государство не уравняет в правах всех
Маленькое отступление:
О планетарном гуманизме,
«золотом правиле»
и православном правосознании
Есть и ещё одно недоумение. Сформулированный выше принцип – позволение каждому быть свободным настолько, насколько это не помешает другим, – это ли не «золотое правило»?.. «Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними; ибо в этом закон и пророки…» (Мф. 7:12). Казалось бы, вот она – концепция прав человека, одинаковых как для «иудея, так и эллина»! как для православного, так и для атеиста!
Владыка, кстати, даже сообщает, что концепция прав человека имеет религиозные корни. Тут бы и побрататься! Но раз
Владыка этого явно не желает, позволю себе возражение теоретического характера. Всё наоборот: сама религия имеет,
конечно, человеческие корни;
В общем, все мы люди, и право – на всех одно. Внедряли, помнится, «революционное правосознание», а разумели – террор. Теперь вот внедряют правосознание «православное»…
Незачёт
И всё-таки простого зачёта по планетарному гуманизму Владыка не сдал бы. Так, например, он полагает, что
приоритет общечеловеческих ценностей перед частными религиозными ценностями (святынями) даст право женщинам принимать
священный сан.
Как церковь, так и любая другая организация, от НИИ до Заготзерна или ООО «Рога и копыта», имеет свой внутренний устав, но эти уставы не распространяются за пределы этих организаций и не могут входить в противоречие с общегражданскими нормами права. И не стоит путаться в трёх соснах. Рукополагайте в священный сан кого хотите, а президент – он и для атеистов президент; учите закону Божьему, но в семинариях, а не в общеобразовательных школах; стройте церкви, но не за государственный счёт, и не внедряйтесь туда, где избежать вашего пастырства будет невозможно, – я имею в виду в первую очередь армию.
Естественно также, что ваши уставы, даже и в ваших стенах, не могут содержать того, что является преступлением в конституционном государстве (если мы живём в таковом). Тут права любой религии безусловно должны быть урезаны: в священники вы можете женщину не брать, но не можете, скажем, запрещать разводы или, как в некоторых исламских странах, казнить женщин за супружескую неверность, вообще вершить суд. (Почему? Потому что ни в каком общественном объединении, имеющем подобную власть, нельзя состоять добровольно, и закон должен защищать также от этих объединений.)
Виноват ли гуманизм… в фашизме?
Какое странное обвинение! Ведь Гитлер отнюдь не объявлял войны религии, и милое православному уху «Бог с нами» широко
звучало в немецком варианте «Gott mit uns»; эти благочестивые слова даже украшали пряжки немецких солдат… А уж об
исключительной преданности фашистов своему отечеству и нелюбви к космополитизму, презрении к общечеловеческим ценностям
можно и не вспоминать, уж с
И каким это образом фашизм связан с Проектом Просвещения?.. Это
Горе от ума
Когда, в гордыне своей, человек решается быть свободным, то есть руководствоваться собственным, а не божественным разумом – быть беде! – такова позиция верующих, которую в очередной раз возгласил Владыка.
Рис. Дона Эддиса из журнала «Free Inquiry», 2003, т. 25, № 6 |
Искренне пытаясь осмыслить это положение, проведу такую аналогию. Действительно, если у меня не хватает квалификации в
Ну что ж, в таком случае нужно, чтобы вера доказала своё превосходство над разумом хотя бы практически. Но
Вообще, излагаемый Владыкой тезис, что худшие из известных социальных бедствий, вроде коммунизма (и тем паче фашизма) происходили именно от разума и здравого смысла (этих «змеев-искусителей») – приходится принимать на веру. Но для неверующего это не обязательно.
Что и говорить, недобросовестность человеческая «велика есть»! И примерно теми же путями, какими от «не судите и не судимы будете» можно прийти к кострам инквизиции или от «царство Моё не от мира сего» – к государственно-патриотической идее, можно прийти от идеи прав человека к революционному террору. Но как в первом случае виноват не Христос, так и во втором случае – не разум.
Разум может и ошибаться (в этом случае виноват, впрочем, недостаток разума), – но это не значит, что на веки вечные должны быть законсервированы первобытные безмыслие и сомнамбулический традиционализм. Итоговый же факт состоит в том, что светские государства, основанные на рациональных правовых началах, успешно живут, развиваются и очевидно достигают несравнимо большего благополучия, чем любые известные теократии.
Всё зло от Просвещения!
В чём же конкретно провинились разум и Просвещение? Владыка мало вдается в теорию, и ее можно лишь реконструировать.
Существует, например, такое (постмодернистское) обвинение Просвещению, будто сама идея объективной умопостигаемой истины содержит в себе принцип несвободы и зародыш тоталитаризма: ведь дважды два всегда и для всех равно четырём, и деваться от этого действительно некуда. Обвинение это, конечно, совершенно нелепое и может казаться убедительным лишь тем, кто слишком мало заинтересован в истине. (Если двоечник скажет, что дважды два – пять, он всё-таки ещё не такой идиот, как если при том обвинит учительницу в деспотизме: зачем, мол, настаивает, что четыре!.. – это будет идиотизм, усиленный размышлением.) Очевидно, что принцип несвободы – это произвол властителя, т. е. его пренебрежение правдой, как и, с другой стороны, основа автономии каждого человека – открытость объективной истины каждому, независимо от его места в иерархиях. Проще говоря, как бы ни был свят тот или иной авторитет, он не может поработить ваш разум, ибо над истиной он не властен, и в этом – главный бастион личной свободы.
Впрочем, корень зла Владыка видит именно в «негативном и разрушительном потенциале свободы», следовательно, не в тоталитаризме самом по себе. Нам же остается теряться в догадках, какими именно путями разум способствовал социальным катастрофам, а они всё-таки связаны именно с тоталитаризмом.
Выводят тоталитаризм из гуманизма и с привлечением психологических законов. Логика здесь такая: человек (якобы) по
природе своей религиозен, так что, потеряв веру в Бога, он непременно создаст себе кумира из конкретного человека, и
так родится «человекобожие», вождизм и тоталитаризм: Ленин, Сталин, и (отчасти заступивший место Бога) Гитлер… –
Любопытно, что из этой обоймы у Владыки выпали именно атеистические имена. Видимо, в силу
Что сказать по существу этого обвинения? Подобную эволюцию, на теоретическом уровне, действительно проделал в своё
время Ницше: от «Бог умер» этот сын священника перешел к религии «сверхчеловека» с его самодовлеющей и внеморальной
«волей к власти». Здесь очень важно заметить, что среди религиозных и консервативных мыслителей Ницше пользовался не
меньшей популярностью, чем среди гуманистов и революционеров, и влиянию Ницше мы обязаны не только романтическим
«Буревестником», но и многими солидными религиозно-философскими трудами. Это, конечно, неспроста. Дело именно в
положении о неизбывной религиозности человека (потребности в
И с этим гуманист, пожалуй, согласен. Не согласен он с тем, что религиозность, «властопоклонничество» в человеке доминируют и так будет вечно. Вот и ответ по существу. Прогресс человека в том и состоит, что им всё меньше правят архаичные инстинкты и всё больше – разум, здравый смысл. Не из разума вырастает тоталитаризм, а из внерациональных, архаичных религиозных наклонностей. Гуманист строит, на рациональных началах, неидеологическое государство, что значит – не религиозное, не коммунистическое, не националистическое, вообще не тоталитарное, а – правовое, плюралистическое, в котором каждой частной вере указано место, далёкое от политической власти.
Как видим, обвинение разума в следующем из него тоталитаризме не только не достигает цели, но бьёт скорее по самим обвинителям.
Есть гуманизм – есть проблемы,
нет гуманизма – нет проблем
В числе непреложных религиозных святынь – святыня брака, а если сказать конкретнее – запрет развода. На этом Владыка останавливается особо. Он поясняет, что брак есть союз «богоустановленный», и потому не нам его расторгать.
Посмотрим на дело с понятной человеческой точки зрения. Брак, что и говорить, – вещь серьёзная. Но разве причиной
разводов бывает только погоня за
Разве право развода – это только возможность для безответственных людей жениться по легкомыслию, а потом жестоко разрушать сложившийся союз, ставить другую сторону и детей в трудное положение? А – возможность избежать деспотии более сильного, а – возможность найти самому и дать найти другому своё истинное счастье? Но за догматом о неразрушимости семьи видится лишь одно «рациональное зерно» – борьба с безответственностью.
Да, статистика показывает, что безответственность в вопросах брака растёт. Но допустимо ли бороться с этим злом – другим, ещё большим злом, именно жестокостью? Догматизм, не желающий вникать в обстоятельства и все случаи решающий «от принципа», т. е. стригущий всех под одну гребёнку, – это насилие. Верно ли, обуздывая одних, заковывать в кандалы всех? Неужели простым запретом можно решить все проблемы?..
А что такое «сексуальная революция»? Мне самому не слишком нравится это затасканное пошляками выражение, как, в общем, и то, что они под ним понимают. Но за нею – и эмансипация женщины, устранение дискриминации из традиционных половых ролей. Эмансипация, и на это совершенно справедливо указывает Владыка, повлекла за собой многие проблемы. Как говорил ещё отлучённый Толстой, женщина может делать всё, что может делать мужчина, но дело в том, что мужчина не может того, что может женщина – рожать; эту обязанность не разложишь на граждан равномерно и по справедливости… Как утвердить в сознании мужчин и женщин, что семейные ценности не менее значительны, чем трудовые и карьерные? Как согласовать эту истину с возможностью для женщины оставаться независимой от «кормильца»?.. Проблемам действительно несть числа – а куда деваться? Не возвращаться же к «Домострою»!
Хотя… Слегка перефразируя мрачный афоризм товарища Сталина, «есть у человека права – есть проблемы, нет прав – нет проблем»… Религиозное решение – не на этом ли пути?
Сюда же:
об абортах, гомосексуализме и эвтаназии
К счастью, ни один гуманист не обязан во всём расписываться за другого, единой гуманистической догматики, освящённой авторитетом какого-либо первоучителя, нет и не может быть. Это отражено и в цитируемом Владыкой Манифесте: его подписывали те, кто был согласен с его общим духом и не обязательно – с каждой буквой. В этом и отличие гуманистического, сомневающегося и ищущего, мышления от «запрограммированного» религиозного. Жизнь предлагает проблемы, не разрешимые a priori, «от принципа», и долг разумного человека так именно и решать их: «по месту», ситуативно, конкретно.
Рис. Дона Эддиса из журнала «Free Inquiry», 2003, т. 22, № 1 |
Например: допустим ли аборт? Разве это только один из способов «планирования семьи», так что гуманисты скажут –
пожалуйста, планируйте на здоровье, а верующие – грех,
Чем плох гомосексуализм? Это личное дело взрослых людей. То есть с юридической, а значит, и гуманистической точки
зрения, посторонние и
Эвтаназия. Если жизнь больного превратилась в подобие пытки перед казнью и он сам именно так её и расценивает, то, с точки зрения гуманиста, она оправдана. Нет, кажется, ничего более тупого и жестокого, чем упираться и называть это «убийством». Однако и эту проблему, конечно, руками не разведёшь… От кого можно потребовать осуществлять этот акт? А где взять уверенность, что сейчас больной, в отчаянии, хочет своего конца, а через час не передумает? А – возможности злоупотреблений?.. Жизнь сложнее любых догм, и гуманист это знает.
В общем, не должен гуманист автоматически говорить «да» на всякое религиозное «нет». Есть «да», есть «нет», есть и «не знаю», а главное – «надо подумать». Различие в подходах состоит в следующем: религия решает вопросы догматически, чтобы пастве уже не надо было «судить и рядить», а только исполнять, гуманист же призывает – смотрите и думайте, обсуждайте, исследуйте! И решение найдётся.
«Ненависть к христианству»,
или
Был ли Христос православным?
Лично я и не подозревал, что «животная иррациональная ненависть к христианству», как утверждает Владыка, составляет непременный отличительный признак гуманиста.
Конечно, светский гуманист никого не обожествляет, и в Христе (поскольку исторические свидетельства и простое психологическое чутьё убеждают его в реальном существовании этого человека) он видит живую человеческую личность. Как бы сие ни резало слух верующих, в этом нет никакого намерения их оскорбить, тем более не означает это «ненависти» к учению Христа. Напротив, многие гуманисты (здесь единства нет, да и зачем ему быть?) – весьма многие из нас видят человека Христа – именно великим гуманистом, во всяком случае, большинство его понятных из Евангелий слов и поступков – именно предельно человечными (и притом даже «антицерковными» – антидогматическими и антифарисейскими). И даже из самых настоящих атеистов – кто только не высказывал своё восхищение этой личностью! (Бакунин, к примеру.)
Нет этой ненависти. Но безусловно есть другое: возмущение столь нехристианскими и лицемерными посягательствами церкви на власть – при том, что Христос говорил «Богу Богово, кесарю кесарево», «Царство Моё не от мира сего» (то есть первый и сформулировал принцип разделения церкви и государства!). Есть презрение к назойливому слиянию христианства и государственнического патриотизма (как это свойственно, в частности, православию), к нелепой во всех отношениях тенденции превращения Христа в полуязыческого «русского Бога»… Есть и чувство неловкости перед той пышной обрядностью, показным богатством, столь не соответствующими образу и прямым словам «сына человеческого»… Странной, так не идущей облику Христа лексикой – скажем, Христа называли «Учителем», но не «Владыкой»…
В общем, о ненависти гуманистов к христианству говорить не приходится – есть, скорее, великое сожаление о Христе, и не только о его личной судьбе, но и судьбе его учения.
Благотворительность и кощунственные мысли
Для верующего недостаточно, чтобы дела человека были добрыми, важно ещё, чтобы они совершались ради «истинного», то есть нашего Бога; без веры не спасёшься никак. (Это уж есть такой тип руководства: когда добросовестное отношение подчинённого к своему делу значит меньше, чем его личная преданность начальству, в данном случае Господу.)
«Блаженны кроткие…» (Памятный знак святителю Николаю. Скульптор Б. М. Клыков) |
Для гуманиста же, напротив – что хорошо, то и гуманизм. Поскольку, скажем, мать Тереза помогала бедным, она – гуманистка. Так что большинство из тех программ, которые Владыка излагает во второй части своего интервью, можно со всей искренностью приветствовать как гуманистические.
А материальные возможности творить благо («стабильная финансовая база») у церкви – слава Богу! Тут, похоже,
Владыка проявляет излишнюю скромность. Не хватает скорее желания, то есть другого хочется больше. Смотришь, например,
на храм Христа Спасителя (бездарной архитектуры, зато предельно помпезный и роскошный) – да вспоминаешь, в какое
время велась эта всенародная стройка, – и невольно начинаешь теоретизировать: а вот если бы стоимость этой
махины взять да раздать нищим, это ж скольких голодных можно было бы накормить! и разве не было бы это более
Благосклонно упоминает Владыка и церковный налог, которого, в отличие от некоторых других стран, у нас пока нет. Прямо за введение этого налога он не высказывается, но в соблазн вводит: невольно хватаешься за карман – неужели и всю эту церковную роскошь я должен оплачивать? Откуда у гуманиста такие средства?..
Есть и ещё в рассуждениях Владыки кое-какие неувязки. Практически всё земное зло, как явствует из первой части интервью, идёт от бездуховного Запада. А во второй части он же ссылается на западные образцы: там и пенсия для человека – это новая жизнь, там и армия давно профессиональная… Хорошо, конечно, что Владыка видит очевидное, но опять возникает кощунственный вопрос: не за «духовность» ли мы и платим?.. Может, с гуманизмом наши дела пошли бы лучше?..
Гуманистический империализм,
или
Отпор мировому господству прав человека
Духовно не просветлённые, погрязшие в грехе разума люди считают, что страсть к господству и насилие начинаются там, где какая-либо группа людей уверяется, будто владеет окончательной абсолютной истиной: тогда якобы она в принципе готова к тому, чтобы в свою частную веру с её частными святынями обратить всё остальное человечество.
Так вот, существует подозрение (его явно разделяет и Владыка), что за позицией этих умников стоит не простое
заблуждение, а настоящая злонамеренность и что метит она, если говорить о нашей стране, не во что-нибудь, а в родные
православие и народность. Что сами эти умники, гуманисты, и хотят под предлогом
Действительно: гуманисты лукаво домудрствовались до того, что даже и всякую веру готовы признать законной, пусть только не нарушает естественных прав любого человека (ну да, тех самых прав, которые ограничены такими же правами другого)… И, следовательно, вера – дело частное, «может быть – может не быть», зато права – одни на всех, без границ… «Отечество – весь мир»… Караул! А как же патриотизм? Православие? Вы чувствуете, где собака зарыта? Вот оно, мировое господство! Вот он где, Буш с рогами! Сочинили, видите ли, «Всеобщую декларацию прав человека» и всем её навязывают – «иудею, как и эллину»!..
Нет уж, нам это не подходит, у нас – национальное своеобразие. Правосознание у нас особенное – православное. Дай нам свободу, так мы… ну, то есть свобода содержит в себе «негативный и разрушительный потенциал». Как жили, от Ивана Грозного, без прав, с одною духовностью, так и дальше жить будем – и не навязывайте! Народу-богоносцу права и свободы ни к чему.
Воинство христианнейшее, мусульманнейшее…
В общем, «чуме либерализма» – нет! Вот армия – она нам духовно ближе…
Родилась в неких глубоких недрах возможность института военных капелланов (святых отцов в погонах), и, по мнению Владыки, «преступлением было бы этим не воспользоваться». Наивные люди и каверзники-гуманисты, конечно, надоедливо напоминают про голубиный характер Христа, про «вторую щёку» и «не противься злому», про то же «царство Моё не от мира сего» и всё такое – да кто ж их теперь послушает!.. Неправославные привычно трепещут. Но Владыка их успокаивает: пусть будут капелланы и других исповеданий. И это, конечно, отрадно. Будь ты хоть иудей – не бойся, позволено и тебе быть патриотом. Многоконфессиональному государству – многокапеллановое и воинство. Правда, нужен ещё и гуманистический капеллан, раз государство всё-таки светское (пока). И зелёный. И даже атеистический, куда деваться. Хм: а коммунистический (эти ещё потребуют, чай, реституции «Ленинских комнат» в казармах). А ЛДПРовский? а…? а…? Все вроде бы равны?..
Или православные теперь всё-таки «равнее, чем другие»?..