ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2006 № 3 (40)

РЕЛИГИЯ И ОБЩЕСТВО

	Что спасёт российскую армию: духовность или духовенство? Репортаж с Круглого стола «Спасти рядового Сычёва. Поможет ли введение института военного духовенства укреплению дисциплины и боеспособности российской армии?»
	Римма Поляк

марта был первым днём, когда в Москву ненадолго пришла весна. Это странное время в большом городе. Увеличивается световой день, появляется надежда, что долгая трудная зима позади. И в то же время стаявший снег открывает весь накопленный за зимние месяцы мусор, собачьи, и не только, испражнения, а в особо укромных местах – и следы тяжких преступлений, которые официальные блюстители порядка порой цинично называют «подснежниками». И всё это безобразие бросается в глаза с назойливой настойчивостью. Хочется прибраться в городе, навести порядок, ведь это наш дом, а жить в грязи неприятно и опасно.

Почему я пишу об этом? Дело в том, что в этот день – 17 марта – состоялся экспертный Круглый стол на тему «Спасти рядового Сычёва. Поможет ли введение института военного духовенства укреплению дисциплины и боеспособности российской армии?», и мне довелось принять в нём участие ¹. Армия России напоминает сейчас мегаполис, с которого сошёл покров из чистого белого снега, и открылась вся грязь, что пряталась под ним. Рядовой Сычёв стал символом этой ситуации, страшным жертвенным символом – юноша без ног, исполосованный несколькими сложнейшими операциями, жизнь которого висит на волоске и даже при самом благоприятном из возможных исходов никогда уже не будет полноценной. А каждый день сводки новостей сообщают о новых сычёвых, изуродованных или покончивших с собой во время срочной армейской службы или учёбы в военном училище. Армия, где в мирное время воины погибают и получают физические и моральные увечья от рук своих сослуживцев, – кого она может защитить? Она сама нуждается в защите. В очищении. В реформировании. В коренном изменении. Это стало очевидно всем. В том числе и военной прокуратуре. И вот из недр этого заведения выходит проект федерального закона «О военных священниках», который, по мысли его авторов, сможет помочь уничтожить почву большинства армейских преступлении против личности – дедовщину, или, говоря языком документов, неуставные отношения в армейских частях ².

Помогут ли, нужны ли армии 3,5 тысячи войсковых священников, соответствует ли это законам нашей страны, где церковь отделена от государства, как это нововведение отразится на реализации прав и свобод военнослужащих – этим важным и непростым проблемам был посвящен Круглый стол, организованный редакцией интернет-агентства Портал-Сredо, Институтом свободы совести, Центром военно-религиозных исследований и Общественным фондом «Гласность».

Участвовали в Круглом столе весьма компетентные в этих вопросах специалисты (исключение по всем параметрам составила лишь я, представлявшая на этом заседании взгляд со стороны) – учёные, занимающиеся вопросами религии и религиоведения, представители различных религиозных конфессий, правозащитники, при этом почти все – бывшие или ныне служащие офицеры, хорошо знающие проблемы армии изнутри: Сергей Мозговой – кандидат исторических наук, сопредседатель Совета Института свободы совести, капитан I ранга, в недавнем прошлом офицер-подводник и сотрудник Минобороны России; Леонид Рыжов – кандидат философских наук, доцент, эксперт Центра военно-религиозных исследований, полковник; Алексей Рябцев – офицер Генерального Штаба ВС РФ, член Церковного совета Рогожской старообрядческой общины в Москве и рабочей группы по совершенствованию законодательства Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ, капитан I ранга; Сергей Мельков – доктор политических наук, главный эксперт Министерства обороны, советник Председателя Совета муфтиев России, полковник; Сергей Бурьянов – сопредседатель Института Свободы совести, юрист; Владимир Ойвин – литературный редактор интернет-агентства «Портал-Credo», зам. председателя правозащитного фонда «Гласность». Вёл Круглый стол главный редактор интернет-агентства «Портал-Credo» Александр Солдатов.

Обсуждение поставленных задач началось с попытки разобраться, что стоит за расплывчатой формулировкой законопроекта «О военных священниках», в которой говорится, что за его основу взяты модели духовного окормления военнослужащих в передовых армиях мира. Рассмотрев различные модели функционирования духовенства на примерах армий США, Германии, стран Ближнего Востока, участники дискуссии вынуждены были констатировать, что ни одна из них не годится для России с её многонациональностью, многоконфессиональностью и службой по призыву и что предложенный в законопроекте вариант – «сборная солянка» – создан скорее не ради практического решения существующих проблем, а как закамуфлированная попытка возрождения в армии существовавшего ещё в царской России института военных священников, который, по-видимому, и послужил эталоном для авторов этого законопроекта. И тут уже не важно, какую модель брать за основу, главное – для чего вообще этот вопрос поднимают и кто его поднимает. Кто – понятно, в государстве с выстроенной вертикалью власти ничего не происходит без ведома президента и его Управления делами. Зачем – менее понятно. Совершенно очевидно, что в армии, поражённой дедовщиной, любое различие между военнослужащими способствует обострению этого уродливого явления, и вводить ещё одно такое различие – религиозную принадлежность – значит дать лишний повод для вражды и конфликтов. Появление в военных частях штатных православных священников (а речь в законопроекте идёт именно о них) никак не решит вопросы дисциплины, напротив, усугубит их. Но это удобная возможность ввести в армии дополнительный контроль со стороны власти, создав внутри неё структуру, с одной стороны, никак не подчиняющуюся Министерству обороны, а с другой стороны, полностью зависящую от государственного обеспечения и лояльную к президенту. Такой контроль не будет направлен на соблюдение прав и свобод военнослужащих, как в случае, если бы он осуществлялся представителями прозрачного гражданского общества. Это будет соглядатайство очень закрытой и коррумпированной структуры – Русской православной церкви (РПЦ). Таким образом, этот законопроект создан для решения политических проблем стоящих сейчас у власти людей, для которых первоочередная задача – сохранить эту власть в своих руках. А привязка законопроекта к проблеме дедовщины – всего лишь циничная спекуляция, как было уже с Бесланом, когда, находясь в шоке от страшной трагедии, Российская Федерация не заметила, как лишилась одного из своих основных прав – права избирать власть в субъектах федерации.

Даже люди, которые, подобно мне, совершенно не связаны с армией, примерно представляют себе, как она устроена. В армии человек лишён многих возможностей, легко осуществимых в гражданской жизни. Все его действия строго регламентированы, он подчинён приказам вышестоящего начальства, которые не обсуждаются. И как в таких условиях осуществлять своё право на свободу совести, на выбор вероисповедания или отказ от религии? Представьте себе, что целый взвод солдат ведут строем в церковь на службу или причастие, окропляют весь строй святой водой или совершают по команде другие религиозные обряды. Для атеиста это будет просто оскорбительно. Представителю другой религии, особенно искренне верующему, способно нанести серьёзную моральную травму. Но с попустительства командования такой порядок уже введён в некоторых воинских частях. Если же обсуждаемый законопроект примет форму закона – это будет происходить повсеместно. О последствиях такого принудительного «духовного окормления» даже страшно думать: к чему приводит религиозная вражда, особенно если в руках враждующих есть оружие, мы знаем и из далёкой, и из современной истории.

У нас есть важное достижение – светское государство, дающее возможность любому гражданину осуществлять свой личный выбор, касающийся его вероисповедания. В Конституции РФ (ст. 28) записано: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Нельзя разрушать это равновесие. Военнослужащий – это прежде всего личность, затем – гражданин своей страны, и только после этого – военный. И свой выбор веры он имеет право осуществлять как любой гражданин светского государства – на основах добровольности, в свободное от службы время, без какого-либо вмешательства государственных институтов. Задача армейского руководства – не препятствовать этому, но и ни в коем случае не навязывать и не регламентировать.

Самое интересное, что присутствие церковных служителей в армии не имеет правовой основы в российском законодательстве. В Федеральном Законе № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» утверждается, что «создание религиозных объединений в органах государственной власти, других государственных органах, государственных учреждениях и органах местного самоуправления, воинских частях, государственных и муниципальных организациях запрещается» (ст. 6, п. 3).

Но, несмотря на прямой запрет, проникновение религиозных служителей в армию потихоньку легитимируется на уровне соглашений и протоколов о намерениях, заключающихся между государственными органами и представителями отдельных религиозных конфессий под разными благовидными предлогами. То есть то, что было незаконно, постепенно, исподволь, приобретает законный статус. Такой правовой нигилизм, характерный для всех государственных структур, начиная с высшего руководства страны, и прежде всего президента (чему мы были уже не раз свидетелями), приводит к тому, что размываются самые основы правового общества. Власть считает возможным решать свои проблемы, обходя законы страны или переписывая их «под себя». Говорить о демократии в этих условиях – нелепо. В начале XXI в. Россия скатывается к порядкам средневековья, с его правом сильного. И тогда идея великой империи по византийскому образцу действительно становится идеалом. Отсюда и сращивание церкви с властью, одинаково полезное для обеих сторон этого альянса. В условиях идеологического вакуума государство пытается опереться на церковь, церковь же, в свою очередь, пытается расширить своё влияние за счёт не охваченного ею контингента армии. А в конечном счёте всё упирается, как всегда, в вопросы власти и денег.

Конечно, не все религиозные деятели стремятся к такому союзу. Среди духовенства, особенно не относящегося к РПЦ, есть немало здравомыслящих людей, понимающих, что сближение с государством и армией – это тревожная тенденция и для религии, и для общества в целом. Но их голоса тонут в громком хоре руководства РПЦ, занимающего всё более сильные позиции во всех сферах жизни нашего общества, начиная со школы и кончая решением вопроса о том, что можно и что нельзя выставлять в художественных галереях. Этот процесс, носящий каркающее имя «клерикализация», пронизывает сегодняшнюю Россию насквозь. Поэтому армия – один из самых мощных социальных институтов – должна быть свободна от идеологического давления со стороны церкви, в частности, в ней недопустимо существование полковых священников.

Подводя итоги длительной и насыщенной дискуссии за Круглым столом, её участники дали правовую оценку законопроекту «О военных священниках» и высказали свои рекомендации относительного того, на каких основах должна строиться политика светского демократического государства в области военно-религиозных отношений.

Принципиальных разногласий у диспутантов не возникло. Все сошлись во мнении, что этот законопроект антиконституционен и не может быть принят в России. Недопустимо вводить в поликонфессиональной стране, где в армии служат бок о бок представители множества различных исповеданий и этнических групп, институт войсковых священников. Что касается присутствия служителей культа в военных частях, то в случае необходимости командование не должно препятствовать встрече военнослужащих со своими духовными наставниками, так же как оно не должно препятствовать свиданию с родными и близкими. В свободное от службы время военнослужащие – солдаты, сержанты, прапорщики, офицеры – могут осуществлять свои религиозные потребности на общих основаниях, так же, как это делают представители всех других профессий.

Чтобы религиозные воззрения военнослужащих не вступали в конфликт с их профессиональными обязанностями, необходимо сделать то, что позволит цивилизованным путём решить и все другие сложные и болезненные проблемы российской армии – проблемы дедовщины, коррупции, нарушения самых элементарных прав и свобод солдат - срочников, – совершить наконец коренную перестройку Вооружённых сил, перейти от службы по призыву к профессиональной контрактной армии, соответствующей целям и техническим возможностям нашего времени. И тогда, если вернуться к сравнению с весенним городом, российской армии не будут страшны резкие перемены. В любой ситуации она будет оставаться на достойном уровне.

И напоследок хочу поделиться личным впечатлением, которое сложилось у меня от участия в этом Круглом столе. Признаюсь, до сих пор я недолюбливала военное сословие, считая всех его представителей немного «солдафонами»; слова «офицер» и «интеллигент» были для меня антонимами. Эта встреча помогла мне избавиться от многолетнего заблуждения. Такого количества умных, хорошо образованных, подтянутых и галантных мужчин, собранных в одном месте, я никогда раньше не встречала. Я наконец поняла, что значит словосочетание «истинный офицер». Если в нашей армии большинство будут составлять такие высокопрофессиональные военные, то своей армией Россия сможет гордиться.

¹ Подробнее см.: Спасти рядового Сычёва. Поможет ли введение института военного духовенства укреплению дисциплины и боеспособности российской армии? (17 марта 2006 г.) Стенограмма Круглого стола. http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=42813&type

² См.: Твинмдзе А. Г. Армейские раскольники. Растерянные генералы и протоиерей Димитрий Смирнов в роли суфлёра. Куда они ведут армию и страну? Репортаж с пресс-конференции в пресс-центре «Известий» http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=40551&type=view; Здравый смысл. 2006. № 2 (39). с. 4 – 7.