ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Весна 2008 № 2 (47)

ЧТО ТАКОЕ ГУМАНИЗМ?

	О взаимоотношениях РЕЛИГИИ и нравственности теоретическое введение и иллюстрации (часть 1)
Валерий Финогентов

Интерес к обозначенной в названии статьи проблеме объясняется в первую очередь глубочайшим нравственным кризисом, поразившим современное российское общество. Весьма распространённым и авторитетным в наши дни ответом на вопрос о причинах этого кризиса является указание на атеистическое (советское) прошлое нашей страны. Такой ответ, разумеется, поддерживается религиозными кругами. Этот ответ основывается на убеждении, согласно которому религия – это фундамент нравственности. Его сторонники исходят из того, что без религиозной поддержки нравственность деградирует, слабеет, умирает. Как видим, этот ответ на вопрос о причинах нынешнего нравственного кризиса исходит из определённого понимания взаимоотношений религии и нравственности. Этот же ответ содержит в себе рецепт преодоления сегодняшнего нравственного кризиса, рецепт, указывающий на необходимость религиозного возрождения России. Очевидно, что сама по себе распространённость такого понимания и соответствующего убеждения и даже их, можно сказать, аксиоматичность (вспомним в связи с этим, например, часто цитируемое и «неотразимое» высказывание сторонников религиозного обоснования морали: «если Бога нет, то всё позволено») не являются надёжным свидетельством их истинности. Для того чтобы оценить весомость и истинность этого ответа, необходимо подвергнуть проблему взаимоотношений религии и нравственности специальному анализу.

Я обсуждаю здесь только некоторые аспекты этой фундаментальной проблемы. Меня интересуют сейчас, скорее, не детали того или иного её решения, а типы этих решений и их основания. Более всего меня интересуют мировоззренческие, социокультурные основания приведённого выше ответа, утверждающего доминирующую роль религии по отношению к нравственности, а также степень адекватности этого ответа вызовам современности.

1. Методологическое введение

Первой методологической установкой, которую необходимо, на мой взгляд, учитывать для корректного обсуждения проблемы взаимоотношений религии и нравственности, является рассмотрение религии и нравственности в качестве фундаментальных феноменов культуры. Это означает, что корректный анализ названной проблемы возможен лишь в свете многообразия культур и на основе учёта прохождения культурами в ходе их развития качественно своеобразных этапов. Эту установку можно пояснить и конкретизировать следующим образом. Во-первых, в истории духовной культуры реализовались различные варианты религии и нравственности и, соответственно, их взаимоотношений, и различия этих вариантов задаются, прежде всего, различием культур, в лоне которых существуют и взаимодействуют конкретные формы религии и нравственности. Во-вторых, характер взаимоотношений анализируемых феноменов культуры не остаётся неизменным в ходе эволюции изучаемой культуры. Этот характер радикально изменяется вместе с переходом данной культуры от одного этапа в её развитии к другому. К этой установке тесно примыкает принцип мировоззренческого, социокультурного «позиционирования» исследователя занимающей нас проблемы. Иначе говоря, обсуждая различные варианты решения проблемы взаимоотношений религии и нравственности, мы должны учитывать принадлежность автора (авторов) соответствующего решения к определённому типу мировоззрения, к определённому типу (этапу) культуры. Разумеется, этот принцип «позиционирования» в полной мере относится и к автору данной статьи.

По всей видимости, с указанными выше методологическими соображениями согласится большинство исследователей взаимоотношений нравственности и религии хотя бы потому, что они выражены в весьма общей форме. Для их дальнейшей конкретизации необходима определённая схема развития культуры, в которой и будут зафиксированы специфические, с точки зрения характера взаимоотношений религии и нравственности, этапы развития культуры. Надо сказать, что философами, историками, религиоведами предложены различные периодизации истории культуры, рассматриваемой под интересующим нас углом зрения. Так, например, многие авторы утверждают, что развитие религии сопровождается её морализацией. В связи с этим они различают религии естественные, в которых нравственная составляющая минимальна, и религии этические, акцентированно моральные. Ниже предлагается одна из возможных схем развития культуры. Я отчётливо осознаю её неполноту и уязвимость для критики со стороны историков и культурологов. Тем не менее, я полагаю, что она способна помочь в решении проблемы взаимоотношений религии и нравственности, в оценке качества того или иного решения этой проблемы, в определении адекватности (или неадекватности) определённого её решения нынешнему этапу в развитии культуры. На большее эта схема не претендует.

В рамках предлагаемого подхода развитие культуры представляет собой противоречивое единство процессов дифференциации и интеграции культуры. В этой схеме начальное (архаическое) состояние культуры характеризуется как синкретическое, недифференцированное (или минимально дифференцированное). Иначе говоря, в таком состоянии культуры все её компоненты, которые на последующих стадиях развития культуры заявили о себе как относительно самостоятельные (экономика, политика, право, искусство, религия, нравственность, философия, наука…), существовали тогда ещё в виде не отделившихся друг от друга «зародышей» в недрах первоначальной культурной цельности. Это самое стабильное, самое долговременное состояние культуры. Оно осуществлялось без заметных изменений на протяжении многих тысячелетий.

Архаическая (синкретическая) культура сменяется периодом дифференциации культуры. Этот период приходит вместе с цивилизацией, засвидетельствованной становлением первых государств-городов. Процесс дифференциации культуры был длительным и противоречивым. У разных народов он имел существенно различающиеся хронологические рамки. Он знал свои «приливы и отливы», свои этапы и фазы. Можно предположить, что раньше всего сформировались и обрели некоторую самостоятельность такие составляющие культуры, как экономика, военное дело и политика. Можно предположить также, что ранние этапы развития дифференцирующейся культуры характеризуются наличием у неё своеобразного реликта архаической культуры в виде некоего синкретичного ядра, включающего в себя те элементы, из которых позднее разовьются религия и нравственность. Сказанное означает, что выделение нравственности и религии в качестве относительно самостоятельных компонентов культуры произошло на достаточно позднем этапе дифференциации культуры. В античной Греции этот этап, по всей видимости, имел место в 8 – 5 веках до нашей эры (особенно концентрированно он представлен здесь в 6 – 5 веках до н. э.). Справедливости ради следует сказать, что этот процесс начался задолго до указанного времени. Истоки его в различных культурах уходят в далёкое прошлое. Однако в более или менее отчётливой форме он заявляет о себе именно с начала «осевого времени», если использовать термин, введённый К. Ясперсом. Это предположение можно достаточно надёжно обосновать историческими свидетельствами и культурологическим анализом указанного периода античной истории. Некоторые свидетельства, подтверждающие это предположение, приводятся во второй части статьи.

На этот момент (на то, что религия и нравственность достаточно поздно автономизировались) я обращаю особое внимание. Он очень важен для понимания развиваемой мной точки зрения. В соответствии с ним, до начала «осевого времени» религии и нравственности как относительно самостоятельных феноменов культуры просто не существовало. До этого времени они (точнее, их зародыши, потенции, элементы) существовали в недрах синкретичного, недифференцированного ядра дифференцирующейся культуры. Поэтому говорить применительно к такой культуре, в которой религия и нравственность ещё не сформировались как таковые, о каких-то типах взаимоотношений религии и нравственности некорректно. Действительно, некорректно говорить о тех или иных отношениях между сущностями, если отсутствуют, если не сложились сами эти сущности. Иными словами, разговоры о взаимоотношениях религии и нравственности применительно к «доосевым» культурам представляются неправомерной модернизацией, то есть перенесением категорий «постосевой» культуры на культуру «доосевую».

Указанный «период дифференциации», несомненно, характеризуется колоссальными достижениями культуры. В частности, – величайшими достижениями во вновь сформировавшихся составляющих культуры: в экономике, в политике, в искусстве, в философии и т. д. Однако этот же период можно характеризовать как революционный и кризисный, как период разрушения целостности архаической культуры, как период «разброда и шатаний». Дело в том, что вновь сформировавшиеся составляющие культуры были «слишком молоды и горячи». Направления и темпы их развития были различны и не согласованы друг с другом, границы между ними были подвижными и недостаточно определёнными. Они «испытывали культуру на разрыв». Как в быстро растущем организме, в культуре этого периода наблюдались явные диспропорции между различными её составляющими. Можно сказать, что в этой культуре процессы дифференциации явно преобладали над процессами интеграции.

Каким итогом завершился «период дифференциации» культуры? Для ответа на этот вопрос полезно ввести понятия «моноцентрическая культура» и «полицентрическая культура». Эти понятия уже использовались мной в предшествующих исследованиях. (Они применялись, в частности, в моих статьях: Взаимоотношения науки и религии (размышления методолога) // Наука и религия в современном мире: необходимость диалога. Уфа. 2004, с. 5 – 11; Наука в контексте полицентрической культуры // Вторые Лойфмановские чтения: Универсалии культуры. Екатеринбург. 2006, с. 338 – 345.) Эти понятия используются для обозначения типов культур или стадий в развитии культуры, принципиально отличающихся друг от друга степенью и характером дифференциации и интеграции её составляющих.

Моноцентрическая культура характеризуется наличием у неё господствующего, абсолютно доминирующего сектора. В такой культуре все остальные секторы имеют служебный, вторичный по отношению к доминирующему сектору характер. Господствующий сектор культуры (единственный её центр) санкционирует другие её секторы, диктует им правила игры, придаёт им смысл. Можно сказать, что доминирующий сектор формирует все остальные секторы культуры. Моноцентрическая культура характеризуется высокой степенью интегрированности, целостности. Целостность культуры достигается здесь за счёт, по сути, полной зависимости других секторов культуры от господствующего сектора. Совершенно очевидно, что целостность является сильной стороной культуры такого рода. Моноцентрическая культура – это органическая, стабильная культура, имеющая, по сути, общепринятую в рамках этой культуры систему ценностей, надёжные способы решения социальных и индивидуальных проблем и т. д. Однако, с другой стороны, моноцентрическая культура – это «жёсткая», замкнутая культура, система, склонная к излишней регламентации общественной и частной жизни, к авторитаризму и даже тоталитаризму.

Полицентрическая культура представляет собой систему взаимосвязанных и взаимопроникающих, но относительно самостоятельных секторов культуры. Для осуществления более или менее гармонических отношений между этими секторами каждому из них (в лице их творцов и носителей, а также философов и культурологов) необходимо осознать свою собственную специфику, свои возможности и пределы. Каждому сектору такой культуры следует выработать стратегию построения долговременных отношений с другими её секторами. При этом, видимо, надо исходить из того, что у каждого сектора культуры есть своё «твёрдое ядро», которое определяет специфику, природу этого сектора. Это «твёрдое ядро» необходимо защищать от «покушений» со стороны других, в частности, соседних секторов культуры, поскольку разрушение этого «твёрдого ядра» будет означать исчезновение соответствующего сектора культуры, извращение его природы. Видимо, у каждого сектора культуры есть также своего рода «внешние оболочки», которые в значительной мере пересекаются друг с другом, образуя комплексные, переходные феномены культуры, несущие на себе черты двух или нескольких секторов культуры.

Вернусь теперь к дальнейшей прорисовке схемы развития культуры, в частности, к периоду быстрой дифференциации культуры. Казалось бы, что этот процесс вёл к формированию полицентрической культуры, которая, как уже сказано, представляет собой противоречивое единство относительно самостоятельных секторов и сфер культуры, образующих множество центров такой культуры. И действительно некоторые существенные черты полицентрической культуры тогда, на мой взгляд, сложились. Это утверждение можно подкрепить указанием на расцвет античной культуры в 5 – 4 веках до нашей эры, когда более или менее гармонично сосуществовали и взаимодействовали, образуя целостность, высокоразвитые составляющие данной культуры. Однако достигнутое тогда равновесие процессов дифференциации и интеграции оказалось по многим причинам неустойчивым и скоропреходящим. Иначе говоря, движение человечества к полицентрической культуре было далеко не прямолинейным и весьма противоречивым: даже там, где состояние равновесия между процессами дифференциации и интеграции в развитии культуры было достигнуто, оно быстро сменилось периодом явного преобладания процессов интеграции. Преобладание процессов интеграции вело к становлению моноцентрической культуры.

Единственным центром такой культуры стала религия. Поэтому сложившуюся тогда моноцентрическую культуру точнее называть религиоцентрической культурой. Почему именно религия стала центром интеграции культуры? Ответ на этот вопрос, видимо, следует связывать с особым положением «зародыша религии» в первоначальной культурной цельности, в архаической культуре. Такая культура, можно сказать, представляет собой царство священного. Она может быть охарактеризована как пансакральная. Иначе говоря, в ней ещё не было разделения на священное и мирское, в ней всё было в некотором смысле священным. И вот это царство священного разрушается процессами дифференциации культуры. В результате этих процессов священное (сакральное), конечно, не исчезает. Ведь оно обладает непреодолимой привлекательностью, оно вызывает в человеке восторг и ужас. Без него жизнь человека становится пресной и скучной. Поэтому сакральное не исчезает в период дифференциации. В этот период оно тоже дифференцируется: оно распределяется в различных пропорциях по разным составляющим дифференцирующейся культуры. Образно можно сказать, что «осколки сакрального» светятся в автономизирующихся составляющих культуры, они образуют ценностно-смысловую основу этих составляющих. При этом самый крупный «осколок сакрального» достаётся религии. Так происходит потому, что она без сакрального вообще не может существовать. Религия может быть охарактеризована как концентрат сакрального, как путь в утраченное царство сакрального (в архаическую культуру). Затем под воздействием осколков сакрального, присутствующих, по сути, во всех составляющих дифференцирующейся культуры, происходит своеобразная их переориентация: они переориентируются на религию. Это происходит и потому, что сама религия являет себя как хранителя и «поставщика» сакрального. На этой стадии развития культуры религии удаётся убедить общество в том, что сакральное есть нечто, подведомственное ей. Отсюда остаётся сделать один шаг до признания подведомственности, подчинённости религии всех других составляющих культуры, до религиоцентрической культуры. Я имею в виду, в частности, христианскую культуру Средних веков. Впрочем, религиоцентрическая культура сложилась и в большинстве других регионов нашей планеты. Во многих из них (это культуры, где доминирует ислам) она существует до сих пор.

Эпоха Возрождения и начало Нового времени дают новый всплеск процесса дифференциации культуры. Разумеется, причин этому было множество. Среди них я отмечу только то обстоятельство, что становление и развитие религиоцентрической культуры вело не только к проникновению религии во все секторы и сферы общественной и частной жизни, но и к своеобразному обмирщению религии. Следствием этого стало множество деформаций в самой религии, рост злоупотреблений и искажений в религиозной сфере. Можно также сказать, что «религиозная оболочка» в конце концов стала слишком тесной для набирающих силу секторов культуры. Указанный всплеск дифференциации вёл к переходу от моноцентрической культуры к культуре полицентрической. К середине XIX-го века контуры полицентрической культуры в Европе, Северной Америке и России обозначились уже довольно отчётливо. В последующие десятилетия полицентрическая культура ещё более упрочила своё положение в названных регионах, а также распространилась на другие регионы.

Впрочем, этот процесс становления и упрочения полицентрической культуры протекал и протекает весьма сложно и противоречиво. В ходе становления такой культуры различные секторы культуры освобождались от определяющего влияния религии, обретали всё большую степень автономности, начинали развиваться в соответствии со своей собственной логикой. При этом в значительной мере разрушается прежняя интегрированность, целостность культуры. Разные секторы культуры начинают «работать на себя». Становится реальной опасность распада культуры на слабо скоординированные между собой секторы. Разрушение целостности культуры проявляется в мировоззренческом, ценностном кризисе, характерном для переходной культуры. В это время между разными секторами культуры возникает своего рода соревнование по степени их влияния на общественную и частную жизнь человека. На различных этапах становления полицентрической культуры казалось, что тот или иной сектор культуры становится доминирующим, а культура вновь становится моноцентрической.

Так, в 20-м веке стало казаться, что определяющую роль в культуре многих регионов мира играют по преимуществу естественные науки вместе с техникой и технологией. В это время весомо заявила о себе сциентистская позиция, в основе которой лежит убеждение в том, что наука есть высшее достижение культуры и универсальное средство решения всех человеческих проблем. В это время в общественное сознание широко вошло убеждение в том, что социальная и частная жизнь человека должны выстраиваться на научной основе. Многие секторы культуры в это время вольно или невольно подстраиваются под науку.

Здесь важно подчеркнуть, что даже в период высшей кульминации авторитета науки в глазах общества она (наука) не была господствующим, доминирующим сектором культуры. Ныне в обществе всё более фундаментально осознаётся факт относительной автономности и самоценности различных секторов культуры. Это может интерпретироваться как ослабление влияния науки на другие секторы культуры, как понижение социального статуса науки. В принципе, не исключён и такой вариант социокультурной инволюции. Тем более что в наши дни широкое распространение получил антисциентизм, питаемый целым комплексом источников. Всё-таки более адекватной, по моему мнению, представляется оценка преодоления предшествующего, условно говоря, «сциентистского» периода в развитии культуры не как стадии падения социальной роли и значимости науки, а как стадии обретения наукой своего истинного места в контексте полицентрической культуры. На этом пути, конечно, имеют место и возможны в будущем различного рода эксцессы как сциентистского, так и антисциентистского толка. Так, например, изменившееся в последние десятилетия отношение к науке многими авторами воспринимается как «закат науки», как сигнал к религиозному ренессансу, как свидетельство необходимости возврата от исчерпавшей себя культуры наукоцентрической к культуре религиоцентрической.

С точки зрения сторонников такого подхода, российская культура в наши дни возвращается к самой себе: она вновь становится религиоцентрической. На мой взгляд, этот подход неадекватен сути развертывающихся в России (и в большинстве стран мира) социокультурных процессов. Я убеждён в том, что если такая точка зрения станет преобладающей, она поведёт нашу страну не в будущее, а в прошлое. Дело в том, что религиоцентричность культуры, как и её моноцентричность вообще, свойственна лишь определённому этапу развития культуры. Моноцентрическая культура – это только один тип культуры. Другой тип культуры может быть охарактеризован с помощью уже употреблённого термина «полицентрическая культура». В наши дни идёт процесс формирования и развития такой культуры и обретения всеми секторами культуры своего истинного места в новой культурной целостности.

Итак, в представленной выше схеме развития культуры выделены следующие – существенные для анализа взаимоотношений нравственности и религии – периоды в развитии культуры.

1. Период магической (синкретической, минимально дифференцированной) культуры. В этот период нравственность и религия ещё не сформировались. Их «зародыши», элементы, потенции существовали тогда в лоне синкретического магического сознания.

2. Период дифференциации культуры. В это время формируются первые относительно самостоятельные сектора культуры (экономика, военное дело, политика); на поздней стадии этого периода начинается автономизация религии и нравственности.

3. Период «первой волны» формирования полицентрической культуры. В это время нравственность обретает относительную самостоятельность по отношению к религии.

4. Период моноцентрической (религиоцентрической) культуры. В течение этого периода религия занимает центральное место в культуре и доминирует в отношениях с другими секторами культуры, в частности, в отношениях с нравственностью.

5. Период «второй волны» формирования полицентрической культуры. Нравственность обретает всё большую самостоятельность по отношению к религии. Между религией и нравственностью складываются в это время многомерные отношения.

Окончание (2-я часть статьи) следует