ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Октябрь 2011 № 4 (61) – март 2012 № 1 (62)

ЖУРНАЛ В ЖУРНАЛЕ

	Михаил Прохоров

Выявление сути гуманизма целесообразно начать с указания на закон связи истории с бытием. Это – основной закон мировоззрения как высшей формы сознания человека, в рамках которой человек осмысливает всё происходящее в мире и смысл своей жизни. Как подметил М. Мамардашвили, «историю, как и мысль, нельзя начать. В ней можно только быть. История, как и мысль, обладает очень странным законом. В абсолютном смысле слова не существует некоего абсолютного начала мысли или начала истории – мы никогда не находимся в положении, которое очень часто описывается как положение выбора. Вот якобы мы стоим перед рекой и думаем: бросаться в реку или не бросаться… На самом деле принцип Гераклита гласит: в каждый данный момент мы уже в реке» ¹, в истории, в изменяющемся бытии.

Историю делят на историю природы (естествознание) и историю людей, общества, которая продолжает эволюционное восхождение в природе, объективный характер которого зафиксирован, например, в теории Ч. Дарвина.

Ныне внимание к истории повышено, о чём свидетельствуют каждодневные факты её переосмысления. Пересматривается и мышление, мировоззрение. Хотя мышление принято считать «прикреплённым» к голове человека, всё же для верного понимания мышления и мировоззрения этого недостаточно. В неменьшей степени мысль связана с развитием в самом широком смысле этого слова. Подлинное мышление бытия «прикреплено» к прогрессу, восхождению, ибо есть порождение восходящей ветви развития бытия. Мышление возникает в контексте прогресса, порождается процессами восхождения и, в свою очередь, является внутренним детерминантом этих процессов, обеспечивающим их продолжение. Напротив, в случае деградации мысль вырождается, в ней начинают доминировать разного рода уловки, софизмы, поделки и подделки, интеллектуальное мошенничество, симулякры – продукты симулирования мышления ². Так обнаруживается связь мышления с историей, бытием в его изменении.

Сегодня существует много предрассудков по поводу бытия и его изменения. Например, утверждается, что «Бытие – это всё и его нечем определить. Это апофатическое понятие, которому нельзя поставить предел. Бытие = любое нечто. Всё, что происходит, происходит в нём. Это философский аналог Бога» ³. В чём происходит: в бытии или в любом нечто? и любое нечто тоже есть философский аналог бога? С этими утверждениями невозможно согласиться.

Уже Ленин определил бытие как первичную по отношению к сознанию материю, говоря, что в мире нет ничего, кроме движущейся материи. Бытие он характеризовал не апофатически ⁴, а через категорию материи в значении «единственной и последней объективной реальности», «не в том смысле, что она уже познана до конца, а в том, что кроме неё нет и не может быть другой», подчёркивая, что такая философская категория не может «устареть». Материя это не частнонаучное понятие, а «философская категория» ⁵. Она выражает суть философии материализма как оппозицию философии идеализма в его различных формах, будучи обобщённым выражением постановки и решения основного вопроса философии, корни которого уходят в процесс эволюции: от мифологического через религиозное к философскому мировоззрению как его теоретической форме. Следует отметить, что после Парменида возникло противопоставление бытия и процесса ⁶. Парменидовское решение этой проблемы стало открытием второго, атрибутивного уровня измерения и определения бытия ⁷, где «свойство» быть объективной реальностью раскрывается с помощью представляющих её «атрибутов», важнейшим из которых является движение как способ существования материи. Это открытие привело к разработке «модели» объекта как самосогласованной системы атрибутов движения, пространства, времени, качества, количества, закономерности, причинности и других, воспроизводящих всеобщее онтологическое содержание любого материального объекта. Эта модель остаётся базовой при решении основного вопроса философии (ОВФ) ⁸.

Вот почему нельзя отождествлять категории второго уровня определения (измерения) бытия с «ничто», когда вместо признания, например, движения способом, каким существует бытие, пишут: «Ничто – это принцип изменения бытия, его движения, и уничтожения, замены одной формы другой. Условие возникновения нового. А ничто, распределённое по бытию (абстрактным выражением которого является пространство), всё попирающее и отрицающее, превращающее любое нечто в иное, называют временем. Ничто/время изменяет, преобразует сущее, лишая его самости, т. е. формы и идентичности. Время – оборотная сторона медали бытия, входящая в его природу, пронизывающая его. Ничто – время – смерть – рождение как исчезновение и возникновение – это одно и то же. Хотя ничто имеет форму существительного, по смыслу это глагол, выражение действия. Хотя время может выступать как подлежащее, по смыслу это сказуемое, выражение процессуальности» ⁹. Не признавать движение способом существования бытия, значит встать на метафизическую в гегелевском смысле слова позицию. Это значит защищать не бытие, а «нечто». Причём В. А. Кутырева интересует не всякое нечто, а человеческий род, который он пытается защитить от смерти, вслед за представителями философии русского космизма, но метафизическим путём, называемым им консервативной революцией, а не инновационным путём обновления как у космистов.

Как можно признать за «ничто» тот способ, каким существует бытие? Пространство и время? Если не различать бытие и сущее («Бытие = любое нечто»), если путать философское и частнонаучное знание о любом сущем, будь то вещь, процесс или сам человек, существующие не иначе как в бытии. Они соотносятся как всеобщее и частное (и знание о них). Вот почему «обращённость к миру (объективность) и всеобщность (универсальность) не позволяют раствориться (философской – М. П.) онтологии, ни в изучающей познание гносеологии, ни в частных науках, которые изучают бытие в его исторически преходящих локальных “состояниях”» ¹⁰. Сущие или нечто нельзя отождествлять с «бытием», из которого они возникают и в которые они «возвращаются», если заканчивают своё существование, как подметили уже античные мыслители. Подобного приравнивания не допускает, скажем, М. Хайдеггер: «Когда мы говорим “бытие”, то это означает “бытие сущего”. Когда мы говорим “сущее” то это означает: сущее относительно бытия. Мы говорим всегда из двусложности. Последняя уже пред-дана… Двусложность раскрыла уже область, внутри которой отношение сущего к бытию становится представимым» ¹¹. Нельзя абсолютизировать конкретное; нужно брать окружающий мир как движущееся бытие, а всё «нечто» – как исторические, бесконечно разнообразные его состояния, результат движения бытия. Именно благодаря такой методологической установке когда-то был преодолён механицизм – продукт незаконной экстраполяции механики Ньютона за границы её применимости, превращавшей механицизм в аналог философии. Это предполагает единство и различие философской категориальности и научной понятийности. В. И. Свидерский закрепил их в принципе относительности конкретных форм движения материи ¹². Такой принцип позволяет преодолевать физикализм и иные измы, возникающие на почве абсолютизации частнонаучных представлений. Ведь универсальные законы мира не перестают действовать, и нельзя абсолютизировать частные законы, словно бытие или мир в целом перестаёт быть «нашим Домом», вопреки встречающимся заявлениям на этот счёт ¹³.

Но и считаясь с новыми сущими, создаваемыми самим человеком, нельзя смешивать их с Бытием, отрицать Бытие, словно мы переселились из него полностью во вновь созданные нами сущие, и они стали теми «пещерами», в которых мы впредь обязаны жить, забыв о Бытии. Об этой опасности предупреждал М. Хайдеггер, говоря о «забвении бытия» уже при анализе зародыша этой мировоззренческой и методологической установки в античной парадигме технэ Платона и Аристотеля ¹⁴, в которой он увидел отстранение от бытия и его изменения. А ведь и до сих пор в ранг философских возводятся понятия частных, например, гуманитарных наук философами постмодернизма, как прежде позитивизм подменял философию с её категориями понятиями естествознания, заявляя, что «наука есть сама себе философия». Таким путём выбрасывается философская категория материи. Она подменяется, например, тем или иным понятием конкретной науки. Студенты до сих пор подменяют её физическим понятием вещества. В нём сохраняется до сих пор неверное представление, например, будто ещё не обладающее духовностью природное бытие суть материя. Это приводит к вульгаризации материализма ¹⁵. Такой абстракции материи, – которую можно найти уже у Платона, например, в критике им учения Анаксагора о нусе-разуме, – противопоставляют духовное, мысль, идею и т. п. как абсолютную противоположность «материи», а не как материю, обретшую духовное состояние. В таком случае идеальное мыслится «потусторонне», как нечто сверхъестественное, трансцендентное ¹⁶.

Это было и всё ещё остаётся «в истории человечества глубочайшим, но закономерно неизбежным историческим заблуждением» ¹⁷. Такое заблуждение мы встречаем, скажем, у М. Эпштейна, который лишает материю сознания, появляющегося в процессе развития материального бытия, противопоставляет ей концепцию Вселенной, якобы сотворенной «Высшим разумом», полученным путём отчуждения самосознания, неотъемлемого свойства человека, и представляемого в виде демиурга, творца человека и мира, который якобы «может обращаться ко мне лично и вместе с тем создавать мириады миров… эта вселенная гораздо величественнее, элегантнее, сложнее, чем воображается химику или биологу-атеисту, который допускает существование только скудной, мельчайшей части чудесно разнообразного мироздания» ¹⁸. Эпштейн приписывает это противопоставление Р. Докинзу, якобы утверждавшему «Пусть мир только материален – меня он и таким устраивает», не забывая критиковать это «своё» заблуждение следующим образом: «Почему они сужают свой горизонт до дарвиновской эволюции и эгоистичного гена?.. Что мешает им, учёным и пропагандистам науки, внимательней присмотреться к религии?..» ¹⁹

Материализм подлинный требует восстановить мировое «единство многообразия» («Всё есть одно» утверждали уже древние мыслители-досократики), развёртываемое в филогенетическую родословную бытия в его историческом изменении, вне которого не может быть понято никакое отдельное сущее, в контексте которого преодолеваются всякие абсолютизации частного. Сегодня в подобном преодолении нуждается «экономизм», абсолютизация экономики (Аристотель назвал это «хрематистикой»), когда развитие общества в целом подчиняют законам одной его части, выступающей в превращённой форме. Как и абсолютизация технологии в форме «технологизма». Общим контекстом их преодоления является, демонстрировал К. Маркс, философский материализм вместе с диалектикой. Вопреки отрицаниям, включая и современные ²⁰, данного обстоятельства.

Философы «по профессии» встают и на путь фальсификации основного вопроса философии (ОВФ), когда утверждают равнозначность всех вариантов его решения ²¹, хотя решение ОВФ именно этого не допускает. Г. Д. Левин прибегает к фальсификации ОВФ, вменяя в вину марксизму историческую связь определения бытия как материи Лениным с критикуемым им субъективным идеализмом эмпириокритиков. Он декларирует ограниченность ленинского определения бытия как материи, обусловленную якобы самой полемикой с ними, эмпириокритиками, и утверждает, что определение материи не способно противостоять идеализму объективному ²². Он считает материализм частным случаем религиозного мировоззрения на том основании, что в дополнение якобы к признанию объективной реальности она, религия, признаёт бога как Творца мироздания. Следуя такой логике, придётся согласиться с Б. Расселом, что «различие между духом и материей пришло в философию из религии, хотя долгое время казалось, что оно достаточно обосновано» ²³, и отправить на свалку истории не только религию, но и философию – как аналог религии. Якобы для усиления позиции науки, мотивируя это тем, что «дух и материя – это просто удобные способы группирования событий», что «одни единичные события принадлежат только к материальной группе, другие – к обеим группам и поэтому являются одновременно духовными и материальными», что «такая картина значительно проясняет нашу картину структуры мира» ²⁴, что она более реалистична, чем односторонний материализм или идеализм.

Признание равноправности всех вариантов решения ОВФ есть измена материализму на субстанциональном уровне определения бытия, когда ограничиваются его защитой на уровне феноменологии: «Гуссерль и Хайдеггер – это Платон и Демокрит XX века. Феноменологические». Речь идёт о противопоставлении «материалиста» Хайдеггера «идеалисту» Гуссерлю ²⁵.

Представляется, что философия материализма отстаивает материализм на первом уровне, диалектику на втором уровне, гуманизм на третьем уровне измерения и определения бытия. В самом деле, вопреки «деконструкции» бытия и истины в философии постмодернизма, вопреки здравому смыслу, считающему, что любое представление должно быть отнесено либо к истине, либо ко лжи, представители науки, познавая мир, движутся в границах противоположности «истина – ложь/заблуждение». Но далее нужно признать наличие границ применимости (действия) гнезда категорий «истина – ложь/заблуждение». Например, представители религии выходят за пределы действия не только категории истины, но также (даже) заблуждения и лжи. Это вынужденно констатирует, скажем, сторонник религии М. Шахов: «Вместо объявления религиозного знания ложным, не соответствующим действительности учением о реальности, его провозглашают одним из многих, равно имеющих право на существование способов субъективного восприятия реальности, в отношении которых не применимы категории истинности-ложности… Вместо заблуждающихся богословы становятся интересными людьми с интересными мнениями. Эти мнения, однако, не соотносимы с реальным бытием, и в этом смысле (подразумевается, но не высказывается вслух) ничего не говорят о реальности…» ²⁶. За это он негодует на учёных. Следующая вслед за этим попытка Шахова выдать трансцендентную реальность бога за реальность объективную является интеллектуальным мошенничеством.

Ведь материя, объективная реальность существует до, вне и независимо от сознания, которое она порождает, а трансцендентная реальность существует, согласно религии, до, вне и независимо от материи, объективной реальности. Поэтому она непознаваема, чем и отличается от материи как объективной реальности. Как известно, на этом основании Ленин исключил бога, признавая лишь веру в него, когда характеризовал бытие через категорию материи как объективную реальность в значении, повторю, «единственной и последней», ибо кроме неё нет и не может быть другой, более глубоко «упрятанной». Религия фальсифицирует также проблему познаваемости, утверждая, что человек не в состоянии постичь бога, но что тот сам открывает себя человеку, что в «откровении» человеку дана истина, причём абсолютная истина, а науке якобы доступна лишь относительная истина. Ведь в отрыве от абсолютной истина превращается в свою противоположность, что равносильно приписывание науке агностического характера по причине игнорирования диалектики абсолютной и относительной истины.

Как верно пишет В. Н. Сагатовский, предпринятое в 90-е годы выбрасывание ленинского определения материи несостоятельно, ибо «нельзя игнорировать значение различения физического понимания материи как вещества, поля и т. п. и её философского понимания как объективной реальности и роли такого понимания в защите существования объективной истины» ²⁷. Но такое различие нужно экстраполировать на все науки.

Понятие материи ныне объявляется «пустым» с феноменологическо-экзистенциальной точки зрения, как якобы погружающим человека в ужас вселенской необходимости ²⁸. Преодоление этого взгляда осуществляется с выходом на третий уровень измерения и соответствующего определения бытия, где человек обнаруживает бытие в самом себе и в истории. При этом выявляется гуманистическое измерение (и определение) бытия. Как верно замечал В. М. Межуев, материя, по Марксу, «не только первична, но прежде всего практична… и потому человечна, она существует не вне человека, а и есть человек в его предметных выражениях и воплощениях. Отождествление материи с природой столь же неправомерно (ограничено – М. П.), как и отождествление человека с сознанием, духом». Добавлю что только человеческая, точнее – человечная «практика выявляет… человеческий характер материи, действительности», процесс становления, «изменения и развития её человеком» ²⁹. В этом состоит истинное значение открытия материалистического понимания истории.

При этом нужно учесть, что обеспечение приоритета прогресса в истории потребовало внедрения в механизм социального развития, преодоления стихийности не просто сознательностью, но как раз человечностью, гуманизмом. Марксу и принадлежит такое обоснование, которое было важным изобретением в области истории, впервые использованным в России в начале XX в., когда стихийный механизм развития дал сбои, когда возникла реальная угроза «конца истории». Вследствие сложившейся доминанты регресса над прогрессом.

Обратимся к истории царской России. Как известно, на рубеже XIX – XX столетий она страдала не столько от капитализма, сколько от его недостаточного развития. Это стало предметом обсуждения и спора между Лениным и Плехановым. Последний ³⁰ сделал вывод об отсутствии естественноисторических предпосылок социалистической революции, о «незрелости» пролетариата и «буржуазии тоже». Придерживаясь созерцательного отношения к истории, он предлагал «ждать», пока созреют объективные условия для социалистической революции в ходе стихийного процесса ³¹. Ленин, опираясь на Маркса, предложил внедриться в механизм социального развития ³², чтобы дойти до гуманистического пласта истории. Это привело к переменам в онтологии истории ³³. Отныне история как стихийный процесс остаётся «в прошлом», она из стихийного и неподконтрольного людям процесса превращается в проектируемый и управляемый.

Поскольку господствующие классы царской России сознательно отказались от своей исторической миссии, которую они выполняли в иных странах мира, постольку для преодоления застоя необходимой стала революция, переход власти к пролетариату и представляющей его партии для проведения индустриализации, для создания материально-технической базы реализации человечных идеалов гуманизма, чтобы широкие слои людей могли выступить субъектами исторического творчества. Разумеется, это предполагало подавление сопротивления господствующих классов в целях освобождения трудящихся от нищеты, безграмотности и т. п., в целях создания условий для реализации ими своих творческих способностей в истории, на что они не могли рассчитывать в предшествующей истории ³⁴. Так с Октябрьской революции 1917 г. берёт начало новый механизм социальной эволюции в истории людей, позволяя называть её «великой», ибо наша страна, опираясь на Маркса, «более чем на полвека» опередила в этом отношении весь западный мир ³⁵.

«Западный мир» заимствовал у неё «социальную технологию», способ внедрения в механизм человеческой истории, но уже в иных социальных целях. А после «перестройки» в СССР, Россия и другие страны СНГ, сохраняя преданность новой «социальной технологии», изменили социальные цели эволюции, предали прежние, социалистические, возникшие когда-то «внутри» и «вне» СССР. Из-за боязни господствующих «там», на Западе слоёв потерять всё, «как в СССР», в так называемых цивилизованных странах господствующие классы, пошли даже на «перевыполнение» своей исторической миссии, допустив на своей территории «начала» социальности (=социализма), человечности, гуманизма. Но теперь, т. е. после исчезновения СССР, поражения социализма в мире, они пытаются избавиться от этих «начал».

Итак, история стала сложнее, многомернее. Появился слой исторической реальности, преодолевающий естественноисторический механизм эволюции, на возможность чего указал Маркс, согласно которому, действительность, материя не просто существует, пребывает, безотносительно к человеку, а постоянно трансформируется, «достраивается» им. В этом заключается глубинный историзм подхода Маркса, его сближения бытия и истории, объективной реальности и гуманизма, человечности. Кстати, такой подход вновь был открыт и конкретизирован в XX столетии, например, В. И. Вернадским в учении о переходе от биосферы к ноосфере, В. С. Степиным в учении о переходе от классической и неклассической науки к науке (и эпохе) постнеклассической.

Это обращает нас к сущности новой проблемы: к смене исторических форм противоположности диалектики и метафизики в гегелевском смысле. Современная эпоха демонстрирует третью историческую форму их противоположности. Как противостояния негативной диалектики (с приоритетом нисхождения над восхождением) и диалектики классической или позитивной (с приоритетом восхождения над нисхождением).

Первую историческую форму исследовал в своё время Ф. Энгельс. Он показал, что метафизический метод возник в новоевропейской науке, которая преодолевала первоначальную картину мира как «бесконечного сплетения связей и взаимодействий, в которой ничто не остаётся подвижным и неизменным, а всё движется, изменяется, возникает и исчезает», которая абстрагировала объекты и предметы, как «то, что именно движется, переходит, находится в связи» ³⁶. «Разложение» действительности на её отдельные части было основным условием поистине исполинских достижений, которые были сделаны тогдашней наукой. Но такой способ исследования оставил в наследство учёным «привычку» рассматривать вещи и процессы в их обособленности, вне их великой общей связи, и в силу этого – не в движении, а в неподвижном состоянии, как вечно неизменные, «не живыми, а мертвыми». Перенесённый Бэконом и Локком из классического естествознания в философию, этот способ понимания создал метафизический способ мышления. Его ограниченность обнаружила себя как оборотная сторона успехов классической науки, столкнувшейся с проблемой выработки «точного знания о вселенной, о её развитии и о развитии человечества, равно как и об отражении этого развития в головах людей», которое «может быть получено уже только диалектическим путём». Диалектика же «берёт вещи и их умственные отражения главным образом в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении» ³⁷. Метафизика просто игнорировала эту суть, способ существования бытия. В итоге действительность стала «пробным камнем для диалектики», что нашло, например, выражение у Дарвина, «который нанёс сильнейший удар метафизическому взгляду на природу, доказав, что весь современный органический мир, растения и животные, а следовательно также и человек, есть продукт развития, длившегося миллионы лет» ³⁸. Очевидно, что в этом процессе развития доминирует восхождение над нисхождением, пробивается как ведущая тенденция.

Переход ко второй исторической форме противоположности метафизики и диалектики в гегелевском смысле описал В. И. Ленин. Он констатировал, что «с принципом развития» в XX веке (да и в конце XIX века) «согласны все» ³⁹, что противоположность метафизики и диалектики проникла на «территорию» самого развития, что возникло две концепции развития ⁴⁰. Оказывается, что метафизика имеет место и при рассмотрении объектов с учётом их связей и развития. Метафизический метод перестал игнорировать развитие. Но признавая развитие, представители метафизики филистерски «обращают внимание» на его второстепенные, случайные, поверхностные аспекты, тогда как диалектическая методология, наоборот, требует раскрытия и учёта его фундаментальных характеристик. Тем самым исчезает их простая противоположность, метафизика если не игнорирует, то искажает способ существования бытия.

Ленин отмечал, что метафизические «согласие» есть поверхностное, непродуманное, случайное, филистерское «согласие», «есть того рода согласие, которым душат и опошляют истину». Ведь «заведомо развитие не есть простой, всеобщий и вечный рост, увеличение (respective уменьшение) etc». Он выставляет проистекающее из самой онтологии методологическое требование: «надо точнее понять эволюцию». Оно распространяется на всю теорию познания, включая познание научное и изучающую его эпистемологию: «если всё развивается», то это «относится» «и к самым общим понятиям и категориям мышления», в противном случае мы «отвязываем» мышление от бытия. Если мы связываем мышление с бытием, «значит, есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение» ⁴¹.

Итак, если при первой исторической форме противоположности метафизики и диалектики метафизика просто игнорирует всеобщую связь и развитие, если «вторая метафизика» признаёт, но искажает их сущность и законы, то третья историческая форма противоположности такова, что метафизика их отрицает: субъективная позиция человеческого субъекта, как свидетельствует опыт XXI века, делает его способным преднамеренно выбирать, не только в теории, но и на практике, негативную диалектику, хотя «только развитием мы можем извлечь то, что есть» ⁴². Поэтому осуществляя лишь идущие в русле восходящего развития бытия, с приматом восхождения над нисхождением, преобразования в мире мы не отчуждаем себя от мира и его развития, не выбраковываем себя из мира. Напротив, путь негативной диалектики есть путь к деградации, вырождению, выбраковке, ибо он ведёт нас в небытие; мы сами туда уходим в силу собственного неразумия и бесчеловечности. Можно сказать также, что такой путь приводит человека к выбраковке нас из бытия, которое «вынуждено», если говорить антропоморфным языком, уподобляя уже бытие субъекту, освобождать себя от человека, делающего метафизический выбор. Как говорил Ф. М. Достоевский «красота (а не бог – M. П.) спасёт мир». Вспомним, что уже по Гераклиту первичным является именно Космос, один и тот же для всего существующего, который не создал никакой бог и никакой человек, что он всегда был, есть и будет. Человек же, выбирающий негативную диалектику, вступает в противоречие с Космосом, синонимом красоты.

И на это всё чаще указывают современные авторы, специалисты в области истории. Так, А. В. Юревич, отмечая многовариантность истории и её зависимость от человеческих представлений и действий, пишет не столько о низкой сбываемости прогнозов 70-х – 80-х годов прошлого века, сколько видит проблему в том, что человечество развивается «неправильным» путём ⁴³. Вот почему мы «оказались совсем не в том будущем, которого ожидали», ибо при наличии разных вариантов развития человечество выбрало не тот вариант, который представлялся наиболее вероятным». Это есть путь негативной диалектики, представители которой прибегают к паразитированию на диалектике развития и его представителях.

Такое паразитирование покажу на примере «вхождения» С. Говорухина в партию власти «Единая Россия», взгляды которой, как признаёт известный кинорежиссер, он не разделяет: «Мне будет очень трудно объяснить избирателям, на кой хрен мне сдалась эта “Единая Россия”». Так почему же он оказался в её рядах? Вот его ответ: «Если я буду равнодушно смотреть на происходящее, то мои дети в конце концов останутся у разбитого корыта и будут жить в ужасной стране». И стал С. Говорухин «единороссом», надеясь повлиять «на атмосферу в этой партии», ибо сейчас только от неё хоть что-то зависит, подчёркивал он. Но ведь никто из этой «партии», констатировал С. Говорухин, например, «когда принимался закон о монетизации, не встал и не крикнул, что это – предательство, что этот закон антинародный. Никого не нашлось! А должен был найтись такой человек» ⁴⁴.

Но удалось ли С. Говорухину «использовать» партию в «своих» интересах, или эта партия стала использовать его в интересах чиновников и олигархов, партией которых она является? Ответ очевиден. Более того, отдельные факты такого рода не прошли мимо внимания политтехнологов современной России, и они решили придать им массовый характер. В преддверии выборов в Государственную Думу в декабре 2011 года от имени «Единой России» был создан «Народный фронт». Создан вполне в духе описанного «улавливания» сторонников позитивной диалектики, использования их в интересах представителей диалектики негативной.

Чтобы показать, далее, актуальность гуманизма как третьего измерения и определения бытия, обратимся к исследованию сути современной эпохи, рассматривая современность изнутри жизни в постсоветской России и с учётом более широкого мирового контекста. Представляется, что человечество плохо осмыслило уроки истории XX столетия, в частности, суть и результаты происшедших событий, связанных с обеими мировыми войнами и последующими событиями конца XX и начала XXI века.

По словам Нобелевской речи А. Камю 10.12.1957 г., тогдашнее поколение людей получило «…в наследство изуродованную историю – смесь разгромленных революций, обезумевшей техники, умерших богов и выдохшихся идеологий, где нынешние правители, уже не умея убеждать, способны всё разрушить, где разум опустился до прислуживания ненависти и угнетению…»

В связи с радикальными переменами 1985 – 1993 гг. к нам, в Россию, пришли все отмеченные А. Камю «прелести». Нас возвратили в те времена. Это подтверждается многочисленными фактами современной жизни, происходящими в Прибалтике, в Украине, в России… О них постоянно напоминают, сообщают СМИ… Речь идёт о пересмотре итогов Второй мировой войны, повсеместном и постоянном. И не только на постсоветском пространстве, но и «за его пределами»… Сюда добавляется пересмотр характера и итоги развития страны и мира в XX веке, включая масштабный пересмотр борьбы «левых» и «правых», «красных» и «белых» в России в пользу «правых» и «белых», а не «левых» и «красных» как утверждалось в Советской России.

Но какой была бы современность сегодня, если бы в действительности тех и других поменять местами? Подумайте…

Этот масштабный пересмотр событий XX столетия претендует на статус отправной точки дальнейшего развёртывания событий в стране и в мире, в который встраивается современная Россия ⁴⁵. Получается, что современность одновременно противостоит событиям вместе взятых мировых войн и пересматривает итоги всех революций 1917 г. СМИ постоянно сообщают о фактах переоценки деятельности фашистов и коммунистов в Прибалтике, в Польше, в Украине и т. д. Повторю: тех и других стремятся «поменять местами». Этот пересмотр, судя по событиям не только в Прибалтике и на Балканах, но и в постсоветской России, затрагивает также решения Нюрнбергского суда над фашистами, которые были осуждены за преступления против человечности. Такую «перестановку» как отправную точку дальнейшей эволюции мира в условиях глобализации можно пояснить так, что нынешняя ситуация соответствует технологической точке программы «восстановление компьютера», которая используется программистами для восстановления его работоспособности, путём его «перезагрузки» из «точки восстановления». Но можно ли здесь говорить о развитии?

Не сюда ли тянутся истоки «перестройки» в СССР, которая привела в нашей стране к известному сценарию развития событий? Не была ли она порождена этими процессами, внутри и вне страны? Не были ли они внутренним детерминирующим фактором радикальных изменений в нашей стране, причиной исчезновения СССР, вопреки тому, что формально она проводилась под лозунгами «Больше социализма!»? Не оказался ли СССР в этот период наиболее слабым звеном в мировой цепи?

Наблюдение за «цветными революциями» позволяет так думать.

Исчезновение СССР, Югославии, «цветные революции», экономический кризис как следствие паразитической экономики, массовые выступления против неё широких слоёв в разных странах, выход правящих кругов США, Великобритании за пределы юрисдикции Совета безопасности ООН и т. д., всё это перемещает нас в самый центр противоречия прогресса и регресса, восхождения и нисхождения как противоположных тенденций в эволюции общества.

Возобладает ли приоритет интересов всего общественного развития или субъективистская тенденция приоритетности решения современных проблем за счёт таких интересов в пользу интересов тех или иных отдельно взятых субъектов (классов, этносов, государств и т. п.) истории? Доминирование первой тенденции означает восходящую ветвь развития, второй – нисходящую. Для обеих характерно действие общих социальных законов. Однако на нисходящей ветви они являются зеркальным отражением их действия в восходящей ветви развития. Их действие оказывается «перевёрнутым», «обратным», ибо возникают противоположные результаты при имитации подъёма, успеха. Чем больше успехов на поверхности эволюционного потока, тем дальше страна от реального возрождения и ближе к исторической гибели. «Такой эффект неизбежен, поскольку для страны было выбрано губительное направление социальной эволюции, а именно – её направили по нисходящей ветви эволюционного процесса» ⁴⁶.

Процесс истории демонстрирует войну против эволюции. Ресурсы, контролируемые сегодня сверхбогатым «сверхобществом», настолько огромны, что позволяют даже эволюционные процессы осуществлять так, как раньше осуществлялись операции по строительству аэропортов, кораблей, каналов и т. п. Происходит манипулирование человеческой историей, субъектами которого выступают разного рода «олигархические» кланы, захватывающие власть в странах, регионах. Жертвами этой планируемой и управляемой их «менеджерами» истории становятся целые страны и народы.

Человечество свободно. Оно может «выбрать» (эволюционным путём или в процессе социальной борьбы) либо восхождение, либо нисхождение. Но после выбора пути оно детерминируется уже тем процессом, который выбран. Появляется сужение сферы непредвиденности и неожиданности исторических событий при расширении сферы вынужденности социальных действий людей, при нарастании степени предопределённости выбранной сегодня (навсегда ли?) нисходящей ветви человеческой эволюции.

Творцы нисходящей ветви человеческой эволюции оказываются детерминированными именно этой, регрессивной ветвью истории, которую они выбрали, и «перевёрнутым», «зеркальным» законам которой они вынуждены отныне подчиняться. Рост принудительности уживается с сознательно-волевым моментом: последний лишь усиливает первую. История становится жертвой субъективного произвола, выбирающего гибельный для человечества путь, имеющий свою объективную логику, логику «нисхождения». Этот поток истории делается не зависящим от их воли; их сознание и воля выступают его имманентным фактором. «Задача их сознательно-волевой деятельности сводится теперь к тому, чтобы достроить до конца единственное искусственное русло (всё более отчуждающееся от main stream – М. П.) исторического потока, охранять его. Следить, чтобы в нём не возникли трещины, чтобы какой-нибудь злоумышленник не проделал в нём дыры» ⁴⁷. Именно к концу XX века «в человечестве возобладали силы, которые направили социальную эволюцию по пути, ведущему к гибели человечества. Об этом говорят не только противники глобализации, но и её здравомыслящие апологеты» ⁴⁸.

Таким образом, анализ показывает, что бытие на третьем уровне его измерения (и определения) – после материализма и диалектики – требует от людей отстаивания приоритета гуманизма над бесчеловечностью, культуры над антикультурой. Именно в этом нужно сегодня видеть «сознательность», которая вытесняет стихийность. И здесь нет места для пресловутого тезиса будто «каждый имеет своё мировоззрение, которое надо уважать»: толерантность имеет границы. В отношении к преступлениям против человечности, к заразе антикультуры, в отношении к негативной диалектике, к паразитированию на позитивной диалектике и её представителях, толерантность не уместна.

Материализм, диалектика и гуманизм – вот факторы и критерии восстановления связи современности с историей. Вовсе не безобидны, скажем, позиции тех современных политиков, включая президентов, которые считают, что «научные доводы можно смело игнорировать». Как не безобидны и позиции «международных финансистов, уже начавших активно торговать квотами на выброс СО₂». В таких условиях Президент одной из крупнейших держав мира, например, искренне верил в то, что «когда наступит конец света, Господь спустится на облаке и заберёт праведников в рай, а остальные сгорят, так что особенно беспокоиться не стоит» ⁴⁹. К сожалению, аналогичная религиозная вера активно пропагандируется в современной России, лишая человека разумности, сознательности, человечности.

В заключение отмечу, что постмодернисты справедливо обратили внимание на феномен симулякров, выходящих за пределы границ применимости категориального гнезда «истина–ложь/заблуждение». Другое дело, что они уверовали в их силу и значимость настолько, что провозгласили «конец социального» ⁵⁰ развития. Я же считаю, что симулирование и симулякры являются порождением лишь преходящего этапа человеческой истории.

¹ Мамардашвили М. К. Психологическая топология пути. – СПб., 1997. – С. 252.

² Это прекрасно понимал, например, В. Г. Белинский. Своё понимание он положил в основание знаменитого письма к Н. В. Гоголю. Белинский был возмущён попыткой писателя «скрепить» свою мысль с процессами деградации России, когда «под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность, как истину и добродетель». Особенно прискорбно, что делает это великий писатель России, её «надежда, честь, слава, один из великих вождей её на пути сознания, развития, прогресса» (Белинский В. Г. Письмо к Н. В. Гоголю. 3 июля, 1847 // Белинский Н. В. Избр. филос. произв. Т. 2. – М., 1948. – С. 512). Напомню, что Ф. М. Достоевский за прочтение этого письма и передачу его для копирования был приговорён к смертной казни, заменённой каторжными работами, сказавшимися в дальнейшем на всём его мировоззрении.

³ Кутырев В. А. Бытие или ничто. – СПб: Издательство «Алетейя», 2009. С. 6.

⁴ «Отказ от определения чего-либо, доступного этому определению, можно охарактеризовать лишь как религизацию терминологического отбора. Её главная задача – псевдообъективация отношения человека к миру, когда он не вправе определять качество чего-либо, что не "я", а может лишь показывать эмоциональное состояние "я"…» (Ермилов Ю. И. Терминологическая контрреволюция. Российский сленг: от речи к мышлению и религизации // Рождение культурологии в России. – Иваново; Шуя, 2011. – С. 235).

⁵ Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. – Т. 18. – М., 1973. – С. 130 – 131.

⁶ Комарова В. Я.Учение Зенона Элейского. – СПб., 1988. – С. 85.

⁷ Прохоров М. М. Бытие и уровни его определения // Философия и общество. – 2008. – № 4 (52). – С. 22 – 43.

⁸ Материалистическая диалектика: В 5 тт. Т. 1 .Объективная диалектика. – М., 1981. – С. 96 – 99.

⁹ Кутырев В. А. Бытие или ничто. – С. 6.

¹⁰ Виктор Александрович Штофф и современная наука. – СПб., 2006. – С. 22.

¹¹ Хайдеггер М. Что зовется мышлением? – М., 2007. – С. 278.

¹² Свидерский В. И. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. – М., 1965. – С. 12 – 30.

¹³ Кутырев В. А. Бытие или ничто. – С. 6.

¹⁴ Хайдеггер М. Что зовется мышлением? – М., 2007.

¹⁵ Вульгарный метафизический материализм, отрицая субстанциальное измерение (и определение) бытия в его изменении и низводя бытие к сущему, оказывается даже «дальше» от «умного» (диалектического) материализма, чем находится от него «умный» идеализм, выходящий к субстанциальному определению бытия и его изменения. Не случайно, Ленин при анализе подобной ситуации написал: «Умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый (=метафизический, неразвитый, мёртвый, грубый, неподвижный) материализм» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. – М., 1973. – С. 247 – 248).

¹⁶ Древнегреческий «фюзис» включал в себя всё растительное, животное и человеческое.

¹⁷ Агудов В. В. История науки, этапы её развития. Ч. 1. – Н. Новгород, 2008. – С. 14.

¹⁸ Эпштейн М. Техника – Религия – Гуманистика // Вопросы философии. – 2009. – № 12. – С. 23 – 24.

¹⁹ Там же. – С. 23 – 24.

²⁰ Напр.: Рокмор Т. Маркс после марксизма: Философия Карла Маркса. – М., 2011. – С. 288 – 371.

²¹ Вопросы философии. – 2007. – № 2.

²² Левин Г. Д. Опыт философского покаяния // Вопросы философии. – 2006. – № 6. – С. 162.

²³ Рассел Б. История западной философии. – С. 923.

²⁴ Там же. – С. 923.

²⁵ Кутырев В. А. Крик против небытия // Вопросы философии. – 2008. – № 8. – С. 60 – 72.

²⁶ Шахов М. О. Реализм как общая основа религиозного и научного знания // Вопросы философии. – 2008. – № 10.

²⁷ Сагатовский В. Н. Смерть онтологии? // Вестник Российского философского общества. – 2010. – № 4 (56). – С. 92.

²⁸ Курашов В. И. Теоретическая и практическая философия в кратчайшем изложении. – Казань, 2003. – С. 15.

²⁹ Межуев В. М. Историческая теория Маркса и современность // Философское сознание: драматизм обновления. – М., 1991. – С. 286 – 287.

³⁰ Политическое завещание (последние мысли Г. В. Плеханова) // Независимая газета. – 1999. – 1 дек. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ng.ru/printed/2657

³¹ Ныне такой подход «подхвачен» акад. Т. И. Ойзерманом: Ойзерман Т. И. Оправдание ревизионизма. – М.: Канон+, РООИ, «Реабилитация», 2005.

³² Греков Л. «Глобальный человейник» как «зияющие высоты» западнизма // Зиновьев А. А. Глобальный человейник. – М., 2006.

³³ Зиновьев А. А. Фактор понимания. – М., 2006. – С. 6.

³⁴ Прохоров М. М. Бытие, гуманизм и второе осевое время. – М., 2008. – С. 154 – 84.

³⁵ Зиновьев А. А. Фактор понимания. – С. 458.

³⁶ Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т. 19. – М., 1961. – С. 202.

³⁷ Там же. – С. 203 – 204.

³⁸ Там же. – С. 204. Согласно Ф. Энгельсу, метафизический способ мышления характерен для «здравого человеческого рассудка», применимого «в четырёх стенах домашнего обихода». Но последний «переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за бытием – их возникновения и исчезновения, из-за их покоя он забывает их движение, за деревьями не видит леса». «Всеобъемлющая, раз навсегда законченная система познания природы и истории противоречит основным законам диалектического мышления» (Там же).

³⁹ Ленин В. И. Философские тетради // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. – С. 229.

⁴⁰ Там же. – С. 317.

⁴¹ Ленин В. И. Философские тетради… – С. 229.

⁴² Мамардашвили М. К. Стрела познания (набросок естественноисторической гносеологии). – М., 1997. – С. 23.

⁴³ Юревич А. Ю. Асимметричное будущее // Вопросы философии. – 2008. № 7. – С. 78.

⁴⁴ Говорухин С. Бунтари сегодня не в цене // Аргументы и факты. – 2006. № 13 (март). – С. 3.

⁴⁵ См. Громов А. Транзит в неизвестное // Эксперт. – 2006. 2 – 8 октября. – № 36. Морис Дрюон, живущий в Версале, в интервью для «АиФ» свидетельствует, что ученики лицея Ош, одного из лучших во Франции, на вопрос: «Кто победил во Второй мировой войне?», – ответили ему: «Англичане, американцы, французы…». Спросив же: «А ещё?» – он получил ответ в виде вопроса: «А что, был кто-то ещё?». «В России, – признал он с грустью, – это кажется невероятным». Он добавляет, что «в подобных ответах школьников виноваты учебники, а значит, и комиссия по учебным программам». Сам Дрюон, отмечая важную роль в этой победе английского упрямства, американской техники и самого масштабного в Европе французского Сопротивления, признаёт решающую роль Советского союза, 27 миллионов погибших, заключая: «Европа в долгу у русского (точнее было бы сказать, всего советского – М. П.) народа» (Аргументы и факты.  – № 34 (1295). Август 2005. – С. 14).

⁴⁶ Зиновьев А. А. Фактор понимания. – С. 440.

⁴⁷ Зиновьев А. А. Идеология партии будущего. – М., 2003. – С. 218.

⁴⁸ Там же. – С. 218.

⁴⁹ Вестник Российского Философского общества. – 2005. – № 1 (33). – С. 145.

⁵⁰ Бодрийяр Ж. В тени молчаливых большинств. – М., 1978. – С. 70.