Г. В. Гивишвили. ГУМАНИЗМ И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

Глава II. КАК МЫ ДУМАЛИ И ЧУВСТВОВАЛИ СООБЩА

§ 7. Как духи перевоплощались в богов

▪ Культура в широком и узком смысле.
▪ Суть религии.
▪ Роль религии в становлении цивилизаций.

Ученые определяют возраст общей праматери рода Homo в 100 – 200 тыс. лет. Первые цивилизации на Земле возникли 5 – 6 тыс. лет назад. Но в некоторых уголках земного шара Пятницы еще и сегодня не желают расставаться с привычным для них образом жизни. (Например, некоторые австралийские аборигены категорически отказываются от благ цивилизации.) Если принять время существования современного человека за сутки, то получится, что эпоха первобытного коммунизма длилась всю ночь, утро, весь день и большую часть вечера, т. е. вплоть до 23 часов. Посему и не мудрено, что наши головы все еще заполнены химерами первобытной культуры – суевериями, пережитками и предрассудками.

Стоит, пожалуй, еще раз напомнить, что культура в широком смысле есть все то, что когда-либо было выдумано, изобретено и сотворено человеком: от самых наивных сказок до персонального компьютера.

Тем не менее, как у Пятницы с Робинзоном, так и у современного человека индивидуальное сознание в целом одинаково успешно справлялось и продолжает справляться со своими обязанностями. Почему и можно предполагать, что время не властно над ним. Если что и изменилось в нашей голове за последние века, так это коллективное сознание.

Из-за чего и как это произошло? Из-за радикального изменения жизненного уклада – перехода от бродяжничества к оседлости. Когда сразу в нескольких регионах Азии и Африки, а затем Европы и Америки человек оставил охоту и собирательство ради земледелия и скотоводства. (Причины, вызвавшие необходимость проведения такой «рокировки» – экологическая и демографическая, но их мы касаться не будем.) Переход этот совершался достаточно медленно, растянувшись на несколько тысячелетий. И все же, в сознании человека произошел форменный переворот. Некоторые привычные коллективные представления вошли в прямое столкновение с реалиями жизни.

Так, например, к великому разочарованию земледельца обнаружилось, что колдуну очень редко удается вызвать дождь как раз тогда, когда стоит засуха, или разогнать тучи именно тогда, когда потоп уничтожает посевы, губит людей и скот. Если охотнику непогода не слишком-то была в тягость, то земледелец целиком и полностью зависел от погоды. Стало быть, теперь уже нечего было и думать повелевать духами стихий.

Отныне следовало униженно вымаливать у них снисхождения и милости. Посредником между земледельцем и духами уже выступал жрец, оттеснивший колдуна. Жрец должен был уметь не столько требовать, сколько выпрашивать, уговаривать, торговаться с потусторонними силами. Да и сами эти последние стали выстраиваться по ранжиру – по «чинам» и по степени значимости и могущества (как в армии). Самые главные среди них стали зваться богами. Последние возвысились над божками, демонами, покровителями домашнего очага, скота и т. д.

Далее, охотничья среда состояла, как правило, из нескольких десятков человек. Численность взрослых мужчин – добытчиков среди них едва переваливала за один десяток. К тому же все они состояли в кровном или ближайшем родстве друг с другом. То есть все они могли чувствовать себя более или менее на равных. И, к примеру, при возникновении недоразумений между ними, споры чаще всего удавалось разрешать собственными силами.

А в городах, даже самых первых, которые, в сущности, были еще не столько городами (по современным понятиям), сколько большими деревнями, проживали уже сотни и даже тысячи поселян. И далеко не все они состояли между собой в родственных или близких отношениях. Поэтому неизбежно и часто возникавшие между ними трения должны были улаживать уже особо авторитетные и беспристрастные посредники. И защиту поселений от алчных соседей тоже следовало доверять особо искусным и удачливым воинам. Так роль одних индивидов стала возрастать, других – падать. Пирамида неравенства стала расти. Как среди духов, так и среди людей.

Обе эти пирамиды поддерживали друг друга к взаимному интересу. Боги своим авторитетом как бы узаконивали власть одних смертных над другими. Смертные властители демонстрировали свою покорность небесным владыкам. Тем самым они подавали пример покорности своим подданным. В выгоде оказывались как служители богов, так и окружение властителей.

Как известно, Робинзон спас Пятницу от участи оказаться в желудках своих врагов. А таковыми в эпоху первобытного коммунизма были все, кто «не с нами» – близкие и дальние соседи. То есть на одного «нашего» сородича приходилась уйма «не наших» чужаков. Жалости и снисхождения от них ожидать, естественно, не приходилось, как в том легко мог убедиться Пятница. Иначе говоря, человеческая жизнь в те времена не ставилась ни в грош. А посему и первые боги человечества были весьма и весьма кровожадными созданиями.

Особенно прославился любовью к человеческой (младенческой) плоти финикийский бог Молох. Но и его превзошли в этой порочной страсти ацтекские боги Тецкатлипока и Уитцилопочтли. Эти последние были так охочи до человеческих жертвоприношений, что ацтеки угождали им особым способом. Они заключали с некоторыми соседями специальные договоры о периодическом возобновлении войны. Ее цель бывала одна – захват пленных, которых приносили в жертву своим кумирам. Сходные обычаи существовали и у древних германцев и кельтов времен Цезаря. Уж на что были не сентиментальны древние римляне, но и они были поражены «ужасной бесчеловечностью» друидических (кельтских) богов.

В «Повести временных лет» про древних жителей Киева говорилось, что они приводили к изображениям богов, поставленных на холме, «сыны своя и дчери и жряху бесом» – т. е. приносили первых в жертву последним. А после успешного похода князя Владимира на ятвягов в Киеве было решено по старинному обычаю принести богам человеческую жертву, выбрав ее по жребию.

Боги других народов довольствовались лицезрением обычаев изуверского самоистязания верующих. В иных случаях они удовлетворялись приношениями в жертву домашнего скота, птиц, а в Китае даже изображениями вещей, вырезанных из бумаги. Одним словом, фантазии коллективного сознания отнюдь не истощились после того, как оно переключилось с демократических духов на царственных богов. Последние, в отличие от первых, познали вкус владения имуществом. Первобытный охотник был как голь перекатная. Не удивительно, что и выдуманные им духи роскошью не блистали. (Может потому и не имели они ясно очерченного облика, что стеснялись своей нищеты?)

А боги как раз и есть те духи, которые смогли «выбиться в люди», т. е. обзавелись кое-каким добром, отпущенным им от щедрот человеческих. При содействии жрецов, разумеется!

Ясно, что эти последние были кровно заинтересованы в том, чтобы представления о богах крепко засели в головах смертных. Так что старались они вовсю. Тем не менее, цель была достигнута не раньше, чем сменилось много десятков поколений земледельцев. Ибо привыкание к мысли о том, что миром правят не колдуны – командующие духами, а боги собственной персоной, происходило по «сантиметру в столетие»: неотвратимо, но медленно.

На Востоке говорят: хоть 1000 раз скажи «халва», во рту слаще не станет. Психологи утверждают, что станет, если произнести это слово в 1001-й раз. Внушение и самовнушение – великая сила. Поэтому настало время, когда среди земледельческих народов не осталось никого, кто сомневался бы в существовании богов. Эта вера, в конце концов, настолько глубоко въелась в массовое сознание, что у некоторых народов детям при рождении стали давать имена, так или иначе связанные с именем бога. Например, русские имена Михаил и Гавриил означают (по-еврейски) соответственно «Кто как Бог» и «Крепость Божия», а Федор и Феофан (по-гречески) – «Божий дар» и «Богоявление». Это, по сути дела, означало, что эре былого безраздельного господства магии над коллективным сознанием людей пришел конец. Отныне ей приходилось довольствоваться вторыми ролями, уступив главенство своей «дочери» – религии.

При всем том у каждого народа складывалось свое собственное мнение о богах.

У индоевропейцев, например, главенство в божественной иерархии было признано за богом громовержцем. Им были: Зевс – у греков, Индра – у индийцев, Юпитер – у римлян, Перун – у славян, Тор – у скандинавов. Иногда им бывал бог бури и вихря, как германский Один. У древних семитов – вавилонян, ассирийцев, финикийцев верховными божествами становились небесные покровители определенных территорий – городов, областей, регионов. У китайцев в качестве верховного существа – Тянь – выступало абстрактное Небо. Впрочем, боги стихий, как правило, удостаивались чести быть и национальными богами. Так что первоначальные религии часто называют религиями стихий или национальными религиями.

Поглощенный заботами о хлебе насущном, Робинзон Крузо почти не размышлял о «высоких материях». Полагаясь прежде всего на свой рассудок и лишь отчасти на удачу, он ни единожды не воззвал к небесам за помощью. Всего лишь раз он решил, будто чудо оказало ему милость. Это когда в его дворике заколосилось несколько стебельков ячменя и риса. Но и это единственное чудо объяснилось очень просто. Колосья проросли из зерен, которые несколькими неделями ранее он же и вытряхнул из мешка, в котором они хранились.

Робинзону было некогда и незачем помнить о существовании бога, молиться и выпрашивать те или иные подачки. Он и сам превосходно мог постоять за себя, когда ему не мешали люди и обстоятельства. Хотя, ясное дело, воспитывался он, как и все его соотечественники того времени, вполне в духе религиозности и богобоязненности. Но, не общаясь с людьми, он не чувствовал потребности общаться и с богом. Что и подтверждает тот факт, что религиозное чувство – плод коллективного, а не индивидуального сознания, т. е. оно есть средство общения между людьми.

Притом людьми, живущими в уже или почти цивилизованных условиях. В сказаниях всех народов Земли четко прослеживается одна общая закономерность. Чем архаичнее культура народа, чем ближе она к первобытно-охотничьей, тем реже встречаются в ней упоминания о богах, о богобоязненности и богопочитании.

Темы для обсуждения

1. Когда и в связи с чем возникли религии?

2. Чем религия отличается от магии?

3. Почему в человеческом обществе возникло социальное неравенство?