|
Свобода совести
 |
и её защита неправительственными организациями |
|
Содержание сайта =>> Российское гуманистическое общество =>> «Здравый смысл» =>> 2005, № 3 (36) |
ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Лето 2005 № 3 (36)
ГОСУДАРСТВО И РЕЛИГИЯ
|
|
|
||
|
Свобода совести |
|||
|
|||
В начале реформ российское общество питало надежды на воплощение в жизнь демократических идеалов и ценностей, ставящих во главу угла права и свободы человека. Сегодня очевидно, что эти идеалы терпят в России поражение. Одна из существенных авторитарных тенденций – подавление свободы совести (юридического измерения свободы мировоззренческого выбора).
Настоящий доклад состоит из двух частей. Первая посвящена состоянию реализации свободы совести и политике государства в отношении религии и церкви. Вторая – анализу деятельности НПО в области свободы совести.
Системный кризис реализации свободы совести
В современной России реализация свободы совести испытывает системный кризис. Он охватил сферы политики, законотворчества и правоприменения, науки и образования. Если на уровне правоприменения он выражен не столь явно, хотя дискриминация различных религиозных организаций – от католиков до иеговистов (в марте 2004 г. запретили московскую общину Свидетелей Иеговы) – остаётся постоянно действующим фактором, то уровень законотворчества даёт ещё меньше оснований для оптимизма: имеют место непрестанные попытки законодательного закрепления привилегий для неких «традиционных» религиозных организаций и неправовых ограничений для «нетрадиционных».
Наукообразное обоснование таких действий формируется в научном и образовательном сообществе. Предпринимаются попытки теоретического (в том числе юридического) обоснования терминов «традиционная религиозная организация», «религиозный экстремизм», «духовная безопасность», «сектантство». Этим, в частности, занимаются кафедра религиоведения РАГС при Президенте РФ и ряд «силовых» вузов. Продвижение упомянутой кафедрой противоправных принципов религиозной политики реализуется посредством концептуальных проектов государственно-конфессиональных отношений, оказывающих на последние самое деструктивное влияние. Так, осенью 2003 г. по заказу администрации Президента РФ кафедрой разработан очередной антиконституционный проект «Концепции религиозной политики» [1]. Предыдущие проекты относятся ещё к 2001 г. Институт свободы совести (ИСС) подверг их критике на страницах «Независимой газеты» и в научной печати |2]. Новый проект содержит наукообразное обоснование привилегий для «традиционных» религий и борьбы с «религиозным экстремизмом».
От политики в отношении религии и церкви к религиозной политике
Одна из главных причин кризиса свободы совести в России кроется в подмене государственной политики в сфере свободы совести, которая была бы направлена на её реализацию, религиозной политикой, осуществляемой в интересах властей предержащих, через взаимодействие государства с религиозными объединениями, поражёнными коррупцией и чуждыми идее прав человека. Суть этой религиозной политики – в предоставлении привилегий Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП) и отчасти так называемым «традиционным религиозным организациям» при одновременном ограничении прав остальных («нетрадиционных») организаций.
Привилегии РПЦ МП носят массовый и системный характер: различные налоговые льготы, квоты, привилегии, связанные с приобретением недвижимости, финансовые привилегии, безвозмездные услуги силовых структур, протекционизм в области государственной системы образования (например, попытки массового введения в учебную программу для средних школ курса «Основы православной культуры», в ряде регионов уже удавшиеся). Ограничения остальным религиозным организациям (прежде всего «нетрадиционным») стали обычным делом: это необоснованные отказы в перерегистрации, незаконные требования перерегистрации, притеснения иностранных миссионеров – начиная от визовых ограничений и заканчивая их высылкой.
|
Подобная религиозная политика пропагандируется в подконтрольных государству СМИ. В центральных газетах и особенно на TV крайне редки объективные материалы о свободе совести, но превалирует «антисектантская» истерия. Важно сознавать, что сами термины «секта» и «тоталитарная секта» некорректны, их использование в СМИ разжигает межрелигиозную рознь, нетерпимость, провоцирует вспышки насилия. Всё больше учёных отказываются от их употребления, предпочитая негативно окрашенному термину «секта» нейтральный «новое религиозное движение» (НРД).
Формируя так называемую «религиозную журналистику» на базе Методического совета по освещению религиозной тематики в СМИ (созданного на базе профильной гильдии Meдиа-союза при поддержке Минпечати), власть пытается контролировать журналистское сообщество.
Принцип религиозной политики: игнорирование прав и свобод человека, интересов правового государства и гражданского общества с целью удержания и укрепления власти отдельными группами.
Последствия религиозной политики: наряду с ограничениями политической конкуренции и ликвидацией легальной оппозиции в представительных органах власти происходят нарушения прав человека в области свободы совести, фактическое стимулирование национализма, фобий, насилия и терроризма. Одно из недавних последствий такой политики – погром, произошедший 15 февраля 2005 г. в Центре Русской Духовности Православной Церкви Божией Матери Державной.
Религиозная политика является антиконституционной, нарушающей принципы свободы совести (ст. 28) и принципы, составляющие основу строя: светскость государства и равенство религиозных объединений (ст. 14), идеологическое многообразие (ст. 13).
Кому и для чего нужна такая политика?
Религиозная политика проводится с целью удержания власти путём контроля мировоззренческой сферы, прежде всего в ходе клерикальной идеологизации органов власти и государственного управления, силовых структур, государственной системы образования. РПЦ МП во всё большей степени выполняет функции, аналогичные функциям бывшего идеологического отдела ЦК КПСС. Происходит сакрализация власти, религиозно-идеологическая обработка населения России. Есть основания говорить о завершении формирования клерикальной идеологии, не терпящей никакой конкуренции, враждебной правам человека и демократии. Но претензии следует предъявлять не столько к РПЦ МП, сколько к власти. Тем более что многие конфессии не прочь занять место РПЦ или встать рядом с ней «в строй».
Фактор государственно-конфессиональных отношений на выборах
Итак, религиозная политина проводится в политических целях, в том числе в ущерб демократическим процедурам в виде выборов. Существуют различные, зачастую противоположные точки зрения на вопрос: работает ли «религиозный фактор» на выборах?
ИСС считает, что на выборах работает фактор отношений государства с религиозными объединениями. Использование «религиозного фактора», по большому счёту, доступно только власти, организующей себе прямую поддержку и освящение церковью. Не беда, что воцерковлённых избирателей не более 5 %. Считающих себя православными и признающих авторитет РПЦ МП, если верить социологическим опросам, до 80 %. Таким образом, идентифицирующие себя православными оказываются верующими в В. В. Путина и партию, которая с ним. В обмен за передачу авторитета власть передаёт РПЦ МП материальные ресурсы и предоставляет «услуги» госструктур, в том числе силовых, по устранению конкурентов, что позволяет РПЦ претендовать на монополию в духовной сфере. В указанном контексте чистые и легитимные выборы – это не только соблюдение законодательства о выборах, но и соблюдение основополагающих принципов в области свободы совести.
Не случайно антиконституционные тенденции в области отношений государства с религиозными объединениями усилились в преддверии и накануне выборов. Об этом говорилось на пресс-конференции ИСС 16 января 2003 г. «Свобода совести и ГКО в преддверии выборов». 21 января 2003 г. ИСС обнародовал заявление «Антиконституционные тенденции в отношениях государства с религиозными организациями вступили в циничную фазу».
Системная коррупция в области отношений государства с религиозными объединениями
Вышеназванные тенденции в области отношений государства с религиозными объединениями следует квалифицировать как системную коррупцию – злоупотребление властью (действием или бездействием) в корыстных интересах, связанное с использованием административных ресурсов, в рамках «специальных» отношений государства с религиозными объединениями. Так как системообразующим фактором является коррупция верхушечная (государственно-политическая), то главной стороной становится «должностное лицо», «государственный служащий». Системообразующей в данной коррупционной системе является государственная политическая коррупция. Политическая коррупция в области отношений государства и религиозных объединений состоит в манипулировании сознанием людей с помощью авторитета религии, она направлена против гражданского общества и осуществляется с целью прихода к власти, её удержания и укрепления.
Властные группы в рамках «специальных» (по сути, неправовых) отношений не только покупают за счёт налогоплательщиков поддержку религиозных организаций, но и способствуют усилению их влияния и ресурса. Именно в этом контексте следует рассматривать незаконную передачу значительных государственных средств религиозным объединениям как на федеральном (в интересах федеральной власти), так и на региональном (в интересах региональной власти) уровнях. Имеет место растрата или корыстное использование бюджетных средств и общественных фондов.
Государственная политическая коррупция в области отношений государства и религиозных объединений воспроизводится в научно-образовательных структурах, в сфере законотворчества и правоприменения. Она теоретически обосновывается «официальной», а иногда «конфессионально ориентированной» псевдонаукой и имеет информационное прикрытие в государственных и некоторых конфессиональных СМИ.
Законотворческий процесс в сфере свободы совести непосредственно связан с упомянутым наукообразным обоснованием и опирается на него. Наличие соответствующего пакета законопроектов в законодательном органе позволяет говорить о системе противозаконного лоббизма, сопровождающего государственную политическую коррупцию в области отношений государства и религиозных объединений.
Имеет место верхушечная и низовая коррупция. Первая охватывает политиков, высшее и среднее чиновничество и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (формулы законов, госзаказы, изменение форм собственности и т. п.). Вторая распространена на среднем и низшем уровнях и связана с постоянным, рутинным взаимодействием чиновников, адвокатов и религиозных организаций (регистрации и т. п.).
Новейшие тенденции в религиозной политике
В октябре 2004 г. на встрече В. В. Путина с участниками Архиерейского собора Русской православной церкви Президент многоконфессионального светского государства говорил о «специальных» привилегиях и даже о прямом финансировании неких «традиционных конфессий». Этот факт говорит о правовом нигилизме гаранта Конституции России, так как понятия «традиционные конфессии» нет в правовой системе нашей светской страны.
29 сентября 2004 г. в Московском Кремле под председательством Президента Российской Федерации В. В. Путина состоялось заседание Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, посвященное борьбе с экстремизмом и терроризмом.
18 ноября 2004 г. было пролонгировано Соглашение о сотрудничестве между Русской православной церковью и Министерством внутренних дел. При этом Патриарх выразил озабоченность нашествием «деструктивных сект и преступными действиями террористов».
|
8 декабря 2004 г. Рязанский филиал Московского университета МВД и Рязанская епархия подписали соглашение о сотрудничестве. Архиепископ Рязанский Павел отметил, что правоохранительные органы призваны не только бороться с преступностью, но и «быть на страже духовного мира каждого члена общества». Наибольшую опасность для общества, по мнению архиерея, представляют «всё новые и новые деструктивные секты, которые пытаются разрушить души людей».
25 января 2005 г. Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата и Академия проблем безопасности, обороны и правопорядка РФ подписали соглашение о сотрудничестве в разработке новой концепции безопасности страны, в рамках которой будут сообща искать ответы на вызовы духовной безопасности. О масштабах и перспективах борьбы за «духовную безопасность» говорит следующий факт. 4 февраля 2005 г. при Экспертном совете по национальной, миграционной политике и взаимодействию с религиозными объединениями при Полномочном представителе Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе утверждено Положение о Комиссии по духовной безопасности. Серьёзным фактором религиозной политики может явиться создание федерального православного телеканала, о чём заявил министр культуры РФ Александр Соколов.
Таким образом, «демократический транзит» становится перманентным, кризис либерализма в России принимает необратимые формы и неразрывно связан с кризисом реализации свободы совести. Очевидно также, что «заточенные под вертикаль» государственные институты свободу совести не защищют, а во всё большей степени разрушают. Даже аппарат Уполномоченного по правам человека не может противостоять этим тенденциям [3].
Деятельность НПО по защите свободы совести
К неправительственным организациям (НПО) относится широкий спектр объединений – от общества защиты животных до правозащитных организаций. В контексте проблем защиты свободы совести объектом нашего анализа являются: религиозные организации и конфессионально ориентированные структуры; атеистические и иные мировоззренческие структуры; политические партии и движения; правозащитные организации (многопрофильные и специализированные).
Свобода совести и религиозные организации, ассоциации
и конфессионально ориентированные структуры
|
От религиозных организаций, которые в соответствии со своей природой продвигают в общество идею собственной истинности и свои корпоративные интересы, ждать защиты единого и неделимого принципа свободы совести не приходится. Исключение составляют религиозные организации, декларирующие правозащитные цели в области свободы совести и религиозной свободы, а также конфессионально ориентированные структуры, позиционирующие себя как научные.
Самая видная религиозная ассоциация этого типа так и называется – Международная ассоциация религиозной свободы (МАРС). В России действует Евразийское отделение (ЕО) МАРС. Несмотря на то, что в состав ЕО МАРС входят не только представители религиозных объединений, но и учёные, в частности религиоведы, деятельность этой структуры ориентирована на реализацию интересов соответствующих «солидных» религиозных корпораций. Свобода для всех религиозных объединений и тем более свобода совести для каждого никогда не были предметом заботы МАРСа. Отсюда – отсутствие не только реальной работы по их защите, но даже принципиальной оценки ситуации в данной области и адекватной постановки проблемы. Возникает устойчивое впечатление, что главная задача ассоциации – ценой любых компромиссов встроиться в сложившуюся систему государственно-конфессиональных отношений.
Наглядной иллюстрацией сервилизма ЕО МАРС и его членов является позиция по вопросам ФЗ 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях», его отношение к новейшим тенденциям религиозной политики и трансформации законодательства о свободе совести. Заявление ЕО МАРС об «Обращении участников Международной конференции "Тоталитарные секты и демократическое государство" (Новосибирск, 9‑11 ноября 2004 г.)» также носит беспринципный характер. В частности, подвергая критике понятие «тоталитарные секты», авторы обращения тем не менее поощряют в качестве правовых формулы «деструктивные секты» и «традиционные религиозные организации».
Среди корпоративно ориентированных «научных» организаций можно назвать Институт религии и права, который показал свою беспринципность по ряду вопросов, начиная от постановки проблемы и заканчивая поддержкой (в письменной форме): 1) идеи введения понятия «традиционная религиозная организация» в правовое поле России; 2) некоего «черного списка» в форме справочника «Новые религиозные организэции деструктивного, оккультного и неоязыческого характера», который не раз служил инструментом нарушений прав верующих со стороны чиновников.
Из числа международных центров своей активностью выделяется Международный центр изучения права и религии (МЦИПР) при Университете им. Бригама Янга (руководители Коул Дурем, Элизабет Сьюэл), известный тесной «дружбой» с кафедрой религиоведения РАГС при Президенте РФ. Предметом контактов с кафедрой являлось также установление «дружбы», но уже с чиновниками – «религиоведами» – питомцами кафедры [4]. Кроме МЦИПР, соорганизаторами конференций в РАГС выступали Международная академия религиозной свободы (Вашингтон, США), Институт церковно-государственных исследований им. Дж. М. Доусона Бейлорского университета (Вако, штат Техас, США). Деятельность Московского представительства фонда Аденауэра (Германия), если судить по многочисленным конференциям и круглым столам, посвященным государственно-конфессиональным отношениям, направлена в основном на подрыв конституционных принципов свободы совести, светскости государства и равенства религиозных объединений.
Очевидно, что конфессионально ориентированные структуры в принципе не способны генерировать объективную позицию и выступать с острой критикой властей, проводящих дискриминационную религиозную политику в силу зависимости от соответствующих доктринальных установок.
Российское объединение исследователей религии (РОИР), созданное сотрудником аппарата Уполномоченного по правам человека М. И. Одинцовым на скандальной учредительной конференции во Всероссийской государственной библиотеке имени М. И. Рудомино 19‑20 декабря 2001 г., занимает некое промежуточное положение. С одной стороны, объединение было создано при финансировании и под интересы заокеанских религиозных корпораций. В этом смысле оно, безусловно, является конфессионально ориентированным. Однако, с другой стороны, методологической основой деятельности РОИР является приоритет вероисповедной политики перед конституционными принципами в области свободы совести.
Очевидно, что посредством вероисповедной политики и государственно-конфессиональных отношений в принципе невозможно реализовать свободу совести для каждого. Зато властные группы имеют неограниченные возможности внеправового контроля и подавления мировоззренческой сферы, манипулирования конфессиями в целях удержания власти. Парадокс объясняется ориентацией религиозных корпораций исключительно на собственные цели, для достижения которых все средства хороши. Что касается заведомо ущербной методологии, то она унаследована от кафедры религиоведения Российской академии государственной службы (РАГС) при Президенте РФ, стоящей на страже вероисповедной вертикали, питомцем которой является Одинцов. В результате в регионах страны регулярно проходят «конференции-пустышки» на тему свободы совести и толерантности, в которых отечественные религиоведы играют роль массовки, в то время как заплатившие за участие религиозные организации устанавливают «дружбу» с госчиновниками, ведающими религиозными делами в России.
Свобода совести и атеистические организации
Впрочем, с иных мировоззренческих организаций спросить также нечего. Например, атеисты последовательно выступают за свободу совести, светскость государства и против усиления влияния религии в государстве. Но одновременно в полном соответствии со своими мировоззренческими установками атеисты выступают против усиления влияния религии в обществе. Например, 25 декабря 2004 г. прошла конференция, организованная Атеистическим обществом Москвы (АТОМ) «В защиту свободы совести и светского государства», которую назвали антиклерикальной. Однако защита свободы совести и антиклерикализм – это разные, а нередко даже взаимоисключающие феномены. Мировая и отечественная история изобилует периодами торжества как «клерикалов», так и «антиклерикалов» при одинаковом подавлении свободы совести. На вышеупомянутой конференции была принята декларация «За свободу совести», содержащая, кроме антиклерикального крена, призыв к власти приструнить «религиозных экстремистов». Кстати, декларация была подписана рядом правозащитных организаций. Подпись, поставленная без ведома ИСС, была дезавуирована [5].
Свобода совести и политические партии, блоки, движения
Что касается позиционирования политических партий, блоков и движений относительно проблемы реализации свободы совести, то она проявляет себя в основном во время избирательных кампаний и непосредственно в законотворческом процессе в стенах Государственной Думы Федерального Собрания. Прошедшие думские выборы 2003 г. явили собой картину массовой борьбы за «религиозный» электорат, несмотря на то, что в соответствии с ФЗ «О политических партиях» даже упоминание религии в названии политических партий запрещено.
Желание заработать дополнительные голоса за счёт «религиозного фактора», даже в ущерб принципу свободы совести, нашло определённое отражение в партийных документах. Речь идёт о наличии в предвыборных программах политических партий Российской Федерации претензий на авторитет религиозных организаций, «традиционных ценностей», «духовности» и т. д. Например, в программе партии «За Русь Святую» говорится о необходимости выработки законодательства в духе нравственных и духовных традиций России, духовно-нравственного воспитания «силовиков» и «противодействия деятельности тоталитарных сект, представляющих опасность для личности и общества».
Аграрная партия России ограничивается декларацией открытости «для взаимодействия со всеми традиционно действующими на территории России религиозными конфессиями в сфере духовно-нравственного воспитания». А вот у Народной партии Российской Федерации (НПРФ) в мировоззренческой сфере далеко идущие планы. Программа партии громогласно заявляет: «Мы законодательно закрепим право общества налагать ограничения на экономические и гражданские свободы, если они противоречат достижению общего блага и нравственному закону… Мы защитим общественную нравственность, традиционные духовно-нравственные ценности… Мы приведём законодательство в соответствие с отечественными правовыми идеалами и традициями, правовым сознанием россиян». И т. д. вплоть до изменения Конституции РФ.
Программа-договор избирательного блока «Родина» (народно-патриотический союз) с избирателями предполагает «восстановление и пропаганду традиционных ценностей российской культуры, приведение в соответствие с ними государственной информационной и культурной политики, пресечение пропаганды насилия и разврата в СМИ, установление отношений социального партнёрства между государством и церковью».
Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) «выступает против попыток подорвать позиции православия, которое исповедует большая часть верующих страны, и пресечь распространение в России нетрадиционных и изуверских сект, деятельность которых, как правило, направляется зарубежными спецслужбами с целью подрыва стабильности и могущества России».
Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) старается также не отставать в демонстрации приверженности «традиционным» религиям. Если судить по Программе КПРФ, вера в Бога не только вполне совместима с членством в Коммунистической партии, но и особо оговаривается приоритет «традиционных российских конфессий – православия, ислама и буддизма», интересы которых лоббировались коммунистами ещё в Государственной Думе третьего созыва. Отсюда вытекает естественный, по их мнению, союз коммунистов с православием на основе общих, патриотических ценностей: «Соборность, народность и духовность явились важной предпосылкой восприятия массами идеи социализма».
Партия власти «Единая Россия» сумела привлечь значительную часть «православного» электората благодаря тому, что Президент занимает активную церковную позицию, и это широко известно.
Однако программы партий – это лишь видимая часть «айсберга претензий» политиков на авторитет религии. В целом «религиозный фактор» на выборах пытались задействовать только в так называемых «традиционных» (православном, исламском, буддистском и иудейском) контекстах. То есть партии и блоки соревновались в демонстрации лояльности (если не в лоббировании) интересов «традиционных религиозных организаций», фактически в ущерб интересам «нетрадиционных» и «неверующей» части общества.
Одним из непосредственных результатов прошедших выборов явился приход в Государственную Думу национал-популистских сил, ориентированных на лоббирование интересов одной из конфессий, даже вопреки Конституции РФ и интересам гражданского общества. Так как какие-либо сомнения в поддержке думским большинством антиконституционных законотворческих инициатив отсутствуют, то совершенно очевидно, что результаты выборов самым неблагоприятным образом скажутся на трансформации законодательства о свободе совести. О многом говорят слова председателя Государственной Думы Б. В. Грызлова. В его приветственном послании участникам VIII Всемирного Русского народного собора говорится о «плодотворном взаимодействии» между церковью и государством, и что «Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации будет и впредь содействовать этому направлению в развитии нашей страны». Но всё же наиболее серьёзные последствия могут иметь заявления Президента России (например, 26 марта 2004 г., выступая на форуме народов Кавказа, Президент РФ В. В. Путин сказал, что «у государства есть такая обязанность – поддерживать и религиозные конфессии, и наших духовных лидеров, и делать это в рамках закона»).
А что же не прошедшие в Госдуму демократические партии?
«Яблоко» в своей программе призывает, с одной стороны, к солидарности и единению людей разных вероисповеданий, а с другой – к взаимодействию с «традиционными» религиями. И всё же эта партия, видимо, принципиально не играет на религиозном поле, что, кстати, отмечено и в её программе: партия «против попыток использования некоторыми политиками и чиновниками Церкви в своих политических интересах» [6]. В ходе теледебатов по выборам в Госдуму 27 ноября 2004 г. на канале РТР руководитель парламентской фракции «Яблоко» Григорий Явлинский высказал пожелание, чтобы «религиозных людей в России было больше… Кроме того, лидер "Яблока" сказал, что 4 декабря он посетит храм Иоанна Воина, прихожанином которого он является» [7].
Союз правых сил (СПС) не претендует на использование религии для своих политических нужд. В программе партии СПС говорится: «Мы против коррупции, против разрастания бюрократии и клерикализации власти… Мы озабочены ростом национальной нетерпимости, мы против того, чтобы власть манипулировала национальностью и религией граждан» [8].
В целом партии, позиционирующие себя как демократические, признают свободу совести в основном на уровне деклараций и только в её вероисповедной части. В реальной деятельности их позиция в этой области (впрочем, как и во многих других принципиальных вопросах) можно охарактеризовать в лучшем случае как неопределённую, что, очевидно, оказало решающее влияние на поражение СПС и «Яблока» на последних выборах в Госдуму. Можно со значительной долей уверенности утверждать, что многие из числа избирателей, голосовавших «против всех», – это их разочаровавшиеся сторонники.
Свобода совести и правозащитные организации,
иные независимые общественные объединения
В сложившейся ситуации вся надежда – на правозащитные организации. При этом от специализированных структур, например, занимающихся правами ребёнка или солдатских матерей, ожидать защиты свободы совести не приходится. А вот информационно-аналитический центр «СОВА» (созданный при поддержке Московской Хельсинкской группы) берётся за это дело и проводит довольно-таки масштабные мероприятия. 1‑2 ноября 2004 г. центр «СОВА» и организация «Юристы за конституционные права и свободы» («ЮРИКС») почему‑то в сотрудничестве с вышеупомянутой кафедрой религиоведения Российской академии государственной службы (РАГС) проводят конференцию «Свобода совести и светскость государства: проблемы и решения».
К сожалению, Институт свободы совести (ИСС) получил от организаторов отказ на предложение представить свой доклад «Нарушения конституционных принципов свободы совести, светскости государства, равенства религиозных объединений и коррупция в государственно-конфессиональных отношениях как факторы кризиса демократии в России». Доводы ИСС, что «необходимым условием успеха и пользы конференции является принципиальная оценка состояния реализации свободы совести в современной России, и именно этому посвящен доклад ИСС», никакого эффекта не возымели.
Оптимизм ещё убавился, когда стала известна программа конференции и её основные докладчики. Оказалось, что концепция конференции не соответствует, а в чём‑то даже противоречит заявленному названию. В основу мероприятия легла гипотеза, что актуальные проблемы свободы совести и светскости государства в современной России возникают из неких разногласий в обществе между «либералами» и «консерваторами». Возможно, в начале 90‑х гг. прошлого века так и было, но сегодня системный кризис свободы совести и клерикальная идеологизация государства формируются совсем на другом уровне отношений – между властью и обществом. Применительно к заявленной теме речь идёт о религиозной политике власти, осуществляемой посредством государственно-конфессиональных отношений, которые не стали предметом обсуждения на конференции. Деструктивная деятельность власти в области свободы совести в значительной мере осталась за рамками форума. Зато для проблемы некой «деструктивной деятельности религиозных объединений» место нашлось. Правда, что это за деятельность и в чём актуальность проблемы, докладчику от кафедры религиоведения РАГС толком объяснить не удалось. В то же время такая постановка вопросов явно предполагает, что в России нарушения свободы совести исходят не от власти и сросшейся с ней конфессиональной бюрократии «избранных» конфессий, а от «не основных» религиозных объединений. Отсюда – перспектива принудительного «лечения» от «деструктивности» за госсчёт.
По итогам конференции победили «либералы». «Консерватор» о. Владимир (Виглянский) так и сказал: «Можете торжествовать, вы победили». Но к российским реалиям эта победа никакого отношения не имеет. Более того, под шумок «разборок» в обществе власть становится тотальной.
24 декабря 2004 г. г‑н Верховский сообщил, что доклад Института свободы совести «Нарушения конституционных принципов в области свободы совести и коррупция в государственно-конфессиональных отношениях как факторы кризиса демократии в России» не вошёл в сборник материалов конференции «Свобода совести и светскость государства: проблемы и решения».
Многопрофильные организации проявляют себя в области свободы совести лишь время от времени. Например, Международная правозащитная ассамблея провела несколько круглых столов (в 1999 г. и в 2002 г.), движение «За права человека» организовало судебный процесс против учебника Бородиной «Основы православной культуры». О деятельности Комитета в защиту свободы совести в последнее время вообще почти ничего не слышно. От имени Института прав человека по данной проблематике иногда выступает Л. С. Левинсон.
Адекватные мероприятия, посвященные обсуждению вопросов свободы совести, проводит Российское гуманистическое общество (РГО) (февраль 2004 г.). Журнал РГО «Здравый смысл» регулярно публикует материалы, посвященные антиконституционным тенденциям в политике государства в отношении религии и церкви. Некоторые перспективы работы в этой области наметила межрегиональная общественная организация «Учителя за свободу убеждений», главной задачей которой является борьба с нарушениями принципа свободы убеждений в российском и региональном законодательстве и педагогической практике.
Но всё же самой мощной сетевой правозащитной структурой на сегодняшний день является Московская Хельсинкская группа (МХГ). Следует отметить, что МХГ выполняет функции ресурсной организации – через неё идут средства региональным структурам. В многочисленных сетевых инициативах МХГ участвуют около 200 региональных организаций, а общее число НПО, с которыми она контактирует в регионах РФ, превышает 500.
Информацию о деятельности МХГ в области свободы совести можно почерпнуть только из печатной продукции и интернет-сайта организации. Каких‑то специальных мероприятий по данной проблематике она почему‑то не проводила. Практически не нашла адекватного отражения тема свободы совести и в рамках комплекса мероприятий, посвященных 25‑летию МХГ. Проблема реализации прав и свобод в сфере свободы совести в документах конференции упоминается вскользь в виде её отдельных аспектов [9]. Но даже эти отдельные аспекты крайне слабо освещены в региональных докладах по программам мониторинга (одному из основных видов деятельности МХГ), что говорит об отсутствии системной работы в области защиты свободы совести. Например, в региональном сборнике докладов о положении с правами человека в РФ за 1999 г. из 60 регионов имеется информация о положении с правами на свободу совести только из 29. Из представленных 29 более или менее полная информация содержится только в 16 докладах [10].
Об уровне регионального мониторинга в области свободы совести можно судить по докладу 2003 г., посвященному Москве [11]. Начинается доклад данными социологических исследований, посвященных конфессиональному составу населения города. Далее сообщается, что «есть в Москве религиозные группы, которые неблагоприятно зарекомендовали себя и в столице, и в России, и во всём мире. Это сайентологическая церковь, муниты, кришнаиты и другие… но самые опасные – это экстремистские группировки, и в частности тоталитарные секты сатанистов, неоязычников. Секты часто смыкаются с молодёжными группировками (националистическими, скинхедами и т. д.). Вот эти «образования» и провоцируют религиозную и национальную рознь». Затем докладчик, со ссылкой на депутата Михаила Москвина-Тарханова и СМИ, доверительно сообщает о нашествии «деструктивных сект» при полном попустительстве властей. В этих условиях вся надежда связывается с руководителем клинического отделения Московского НИИ психиатрии Минздрава РФ, профессором Юрием Полищуком и Олегом Стеняевым, «который работает в московском храме во имя иконы Божьей матери "Всех скорбящих Радость" на Большой Ордынке». Фактически автор доклада, а также лица, разместившие его на сайте МХГ, признают существование иерархии религиозных организаций: некой господствующей церкви и зловредных «сект», деятельность которых должно пресекать государство. Естественно, подобные неправовые подходы не только не имеют никакого отношения к защите свободы совести, но, напротив, ведут к её подавлению и разжигают рознь и нетерпимость, о чём уже говорилось выше.
Федеральные годовые доклады МХГ выглядят значительно лучше, особенно по сравнению с вышеупомянутым московским докладом. Как правило, в них содержится добросовестно скомпилированная информация о имеющих место нарушениях религиозной свободы, но о свободе совести каждого речь вообще не идёт. Похоже, для докладчиков эти понятия синонимичны.
Что касается методологии анализа материалов, определения причин и мотивов нарушений, то об их адекватности говорить не приходится. Более того, отсутствует даже принципиальная оценка ситуации. Если в 2001 г. она признаётся «сложной и неопределенной», то к 2003 г. «ситуация с реализацией свободы совести в России с начала нового тысячелетия в основном стабилизировалась. Это не означает, что дискриминация в этой сфере прекратилась, но число дискриминационных актов остаётся из года в год примерно одинаковым» [12]. Такие утверждения делаются, несмотря на системный кризис в указанной области, обусловленный коррупцией в отношениях государства с религиозными объединениями.
Обращает на себя внимание некритическая оценка федеральной политики и законодательства, о котором говорится, что оно «хотя и не соответствует в полной мере международным стандартам в области прав человека, не является в данном случае основой дискриминационной политики. Региональные и местные власти либо используют негласные административные рычаги влияния, либо опираются на региональное законодательство. Описанная выше ситуация в регионах во многом является следствием отсутствия чёткой федеральной политики в области религиозной жизни» [13]. В результате воспроизводится опасный миф, что во всех нарушениях виноваты региональные чиновники (невежды и деспоты), вопреки воле царя (доброго и справедливого). В целом визитной карточкой докладов являются масс-медийный уровень, аморфность, отсутствие адекватной методологии, игнорирование научных разработок и публикаций по проблематике.
При отсутствии адекватной постановки и понимания проблем выработка конструктивных рекомендаций вызывает естественные затруднения. Например, направленные в ООН постатейные рекомендации в сфере соблюдения Российской Федерацией Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП), посвященные ст. 18, предлагают президенту и высшим должностным лицам «проявить политическую волю с целью добиться того, чтобы государственные чиновники в своих действиях и выступлениях, касающихся свободы совести, руководствовались исключительно федеральными законами и международными обязательствами России, а не своими соображениями об особой роли тех или иных религий и/или отношениями с конкретными религиозными организациями. Иное поведение чиновников должно влечь дисциплинарную ответственность (если речь не идёт о более серьёзных правонарушениях)» [14].
|
Вызывает беспокойство тот факт, что ведущие правозащитные организации и в будущем не планируют осознанной и целенаправленной работы в области свободы совести. Так, на пресс-конференции в Независимом пресс-центре на вопрос представителя Института свободы совести о наличии планов целенаправленной работы в данной области от Людмилы Алексеевой был получен следующий ответ: «Специального проекта по проблемам свободы совести у нас нет, но сейчас мы будем поддерживать большой проект Московского бюро по правам человека, направленного против ксенофобии. Ксенофобия в данном случае рассматривается широко, как по отношению к национальностям, так и по отношению к религиям» [15].
Действительно, в связи с высоким уровнем насилия, ксенофобии, расизма, фобий совместный проект МХГ, Объединения комитетов в защиту евреев в бывшем СССР (UCSJ) и Московского бюро по правам человека (МБПЧ) «Организация общественной кампании по противодействию ксенофобии, расовой дискриминации и антисемитизму в многонациональной России» заслуживает одобрения.
В проекте итогового документа Общероссийской конференции «Пути преодоления ксенофобии, расовой дискриминации, антисемитизма в многонациональной России» говорится, что для достижения межэтнического и межконфессионального мира и согласия недостаточно работы только «правоохранительных органов с правозащитниками, этническими организацими, представителями различных конфессий и средствами массовой информации». Эта работа необходима на уровне следствий, но для эффективного решения проблемы ксенофобии, нетерпимости, дискриминации необходимо добиваться приведения государственной национальной политики и политики в отношении религии и церкви в соответствие с Конституцией РФ. Более того, без рассмотрения комплекса проблем, связанных с реализацией свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями борьба с ксенофобией, нетерпимостью и дискриминацией носит заведомо однобокий и имитационный характер.
Увы, есть основания усомниться в желании организаторов упомянутой конференции серьёзно рассматривать поднятые проблемы, а значит, и в эффективности вышеупомянутого проекта. Несмотря на многочисленные просьбы, дата и место заседания комиссии по доработке резолюции Ассамблеи общественных сил по противодействию ксенофобии, экстремизму и терроризму остались неизвестны, впрочем, как и судьба самого итогового документа, который нуждался в серьёзной доработке.
Отдельного упоминания заслуживают термины «экстремизм» и «религиозный экстремизм». Эти термины в настоящее время мобилизуются властью для подведения законодательной базы под политику «специальных» ограничений (если не сказать – религиозных преследований) так называемых «нетрадиционных» религиозных организаций. Тем не менее в проекте резолюции Ассамблеи общественных сил по противодействию ксенофобии, экстремизму и терроризму звучат слова одобрения ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». А в программе конференции на 29 марта 2004 г. был заявлен доклад «Религиозный экстремизм в РФ». Вышеупомянутый закон получил одобрение также в аналитическом докладе «Социально-культурные границы правового противодействия этнополитическому экстремизму», который был презентован МБПЧ 2 июня 2004 г. в Независимом пресс-центре в Москве. И это при том, что ИСС неоднократно заявлял (в публикациях и выступлениях), что термин «экстремизм» (и особенно «религиозный экстремизм») является юридически некорректным (в силу неопределённости и возможности безразмерно широкого толкования) и несёт угрозу правам человека, интересам гражданского общества и демократии.
12 декабря 2004 г. в Москве под руководством председателя МХГ Людмилы Алексеевой и председателя фонда ИНДЕМ Георгия Сатарова состоялся Всероссийский гражданский конгресс «Россия за демократию, против диктатуры». Однако проблема свободного мировоззренческого выбора (свободы совести) в качестве основы свободного политического выбора на конгрессе не звучала. Проект резолюции «Нет антиконституционной религиозной политике, государственно-конфессиональные отношения – под гражданский контроль» [16], внесённый Институтом свободы совести, не обсуждался и не нашёл отражения в итоговом документе.
Демократические партии и связанное с ними правозащитное движение несут ответственность за результаты выборов, так как они не смогли ничего противопоставить использованию властью фактора государственно-конфессиональных отношений. Правозащитное движение много делает для защиты нарушенных прав конкретных людей. Особого уважения заслуживает принципиальная позиция по вопросу войны в Чечне. Но почему нет такой же принципиальной позиции по вопросам, связанным с реализацией свободы совести, религиозной политикой и коррупцией в отношениях государства с религиозными объединениями? Почему контроль за соблюдением государством прав и свобод человека столь поверхностен или вовсе не проявляется в сфере свободы совести?
Правозащитное движение проводило непредвзятый мониторинг выборов 2003‑2004 гг. Но почему, несмотря на обращения ИСС, правозащитники вообще ничего не противопоставили использованию властью фактора государственно-конфессиональных отношений в избирательном процессе?
До принятия на Конференции гражданских организаций (2003) предложенной Институтом свободы совести (ИСС) резолюции «О состоянии реализации свободы совести и тенденциях в отношениях государства с религиозными объединениями» тема свободы совести вообще не звучала. Но резолюция так и осталась благим намерением. Почему антиконституционная государственная политика по отношению к религии не получает должной оценки как представляющая особую опасность правам и свободам человека и гражданина в РФ?
Почему «влиятельные» и «успешно работающие» институты гражданского общества, а именно, сетевые правозащитные организации, ничего не делают и даже уклоняются от защиты принципа свободы совести каждому, а также иных взаимосвязанных с этим принципов: светскости государства, равенства религиозных организаций, идеологического многообразия?
Что предлагает Институт свободы совести?
Разработать стратегию и тактику правозащитного движения по реализации свободы совести на всех уровнях.
♦ На уровне науки и образования – сформировать экспертный блок.
♦ На уровне законотворчества – организовать работу экспертного блока, координацию общих действий правозащитной коалиции.
♦ На уровне правоприменения – разработать методологию и методики мониторинга, проводить системную просветительскую работу со СМИ.
Объектом работы правозащитного движения должны стать не только отдельные нарушения прав конкретных групп, но и:
– тенденции концептуального характера (на уровне науки и образования – привлечение учёных-экспертов);
– тенденции трансформации законодательства (на уровне законотворчества – введение представителя в профильный комитет ГД);
– тенденции политики государства в отношении религии и в сфере государственно-конфессиональных отношений (нужно создать систему гражданского контроля – для начала добиться возможности присутствия на заседаниях различных государственно-общественных комиссий, например при правительстве РФ).
Общие действия необходимы и эффективны на стадии тенденций, а не только тогда, когда идеалы демократии уже потерпели поражение, а права уже нарушены.
♦ По мониторингу: провести анализ мониторингов и разработать адекватную методологию его проведения.
♦ По созданию коалиции: создать структуру на основе партнёрства и общих действий с целью широкой общественной поддержки защиты свободы совести и борьбы с её нарушениями.
♦ Проведение ежегодной конференции и круглых столов с участием региональных организаций.
♦ Проведение серии семинаров для руководителей НПО по проблематике свободы совести, государственно-конфессиональным отношениям и политике государства в отношении религии и церкви.
♦ Проведение серии семинаров для журналистов по проблематике прав человека, свободы совести, государственно-конфессиональных отношений и государственно-церковных отношений.
Свобода совести – основа демократии, одно из системообразующих начал в системе защиты прав и свобод человека. Без свободного мировоззренческого выбора невозможен свободный политический выбор, а значит, и демократия. Нарушение прав в области свободы совести неизбежно приводит к нарушению всех иных прав человека.
Литература и Web‑ссылки:
|
|
|
|