ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Осень – зима 2012 № 3 (64) – № 4 (65)

ГУМАНИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Евгений Кротков

О дефиниции слова «мировоззрение»

Вполне осознаю многозначность слова «мировоззрение» и непродуктивность попыток связать с ним одно-единственное значение, являющееся «аутентичным». В связи с этим позволю себе уточнить, что в дальнейшем изложении с этим словом будет ассоциироваться содержание, которое обычно именуется «картиной мира в целом и пониманием места в нём человека».

Далеко не каждый озабочен мировоззренческими вопросами, и многие люди довольствуются кругозором, в котором нет места размышлениям о «мире как целом», о «природе нравственности», о «смысле жизни», и т. п., хотя они и без этих размышлений неплохо ориентируются в окружающем их природном и социальном мире, в меру нравственны и достаточно целеустремлённы.

Вместо выражения «картина Мира в целом» употребляются также словосочетания «обобщённый образ Вселенной», «наиболее общее представление обо всём существующем», «самое общее видение Мира», «система взглядов на Мир». В логическом плане относительно этих выражений совершенно определённо можно сказать только одно – это описательные (или сложные) единичные имена. Что касается их семантики (смысла и предметного значения), то такой определённости нет. Очевидно, что слово «Вселенная» в мировоззренческом контексте не равнозначно астрофизическому термину «Вселенная». Скорее всего, под Вселенной имеется в виду именно Мир в целом, или, как сейчас стало модным говорить, «Универсум в его тотальности». При этом предполагается, что Универсум вмещает в себя всё, что существует, включая и то, о чём человечеству ещё ничего не ведомо. В таком случае правомерен вопрос, как можно построить «обобщённый образ», или «самое общее видение» того, о чём нам известна лишь малая толика, и даже составить «систему взглядов» о нём? Можно, разумеется, зная, что какая-то звезда подобна нашему Солнцу, предположить, что и у неё имеются планеты. Но такой вывод по аналогии имеет своей основой хотя бы какие-то точно установленные наукой факты из конечной предметной области, в то время как в отношении «всего, что существует» точно установленных фактов нет и быть не может.

Нередко за «границами» Мира усматривают ещё некую Высшую Реальность, или Бога, который является Первопричиной, или Творцом «всего, что существует», т. е. Мира. Это «начало всех начал» само не должно, по определению, иметь ничего общего с «тварным» Миром, ибо в противном случае оно само должно быть частью (возможно, равной целому) этого Мира. Возникает и такой вопрос: на основании чего мы можем заключить, что Бог существует, если Мир, частью которого мы являемся, и Бог – несопоставимые и несоизмеримые сущности? Под целостностью Мира имеют также в виду некое единство его частей (компонентов, элементов, уровней). Чтобы выявить это единство, необходимо иметь хотя бы какое-нибудь знание о частях. Знание же о частях предполагает знание хотя бы некоторых из свойств целого. Но именно такое знание о Мире как целом и является в высшей степени проблематичным.

Словом, человеческий разум не в состоянии рационально помыслить ни Мира в целом, ни его предполагаемого Создателя. Однако это обстоятельство свидетельствует только об одном: выражения «Мир», «Универсум», «Бог» в мировоззренческом смысле имеют содержание, связанное не столько с научно-познавательными задачами, сколько с решением личностью экзистенциальных (смысложизненных) вопросов и сопряжённых с ними эмоционально-психических состояний и поведенческих императивов субъектов мировоззрения. Мировоззрение – это то, что Р. Рорти удачно назвал «искупительной истиной». Искупительная истина удовлетворяет человеческую потребность «увязать всё на свете – все события, всех людей, все идеи – в некий единый контекст, который каким-то образом оказался бы естественным, предопределённым и единственно возможным», а также «единственно значимым для определения смысла человеческой жизни потому, что только в данном контексте человеческое существование будет явлено в истинном свете» ¹.

Религиозное и светское мировоззрение

Обычно религиозному мировоззрению противопоставляют мировоззрение, именуемое нерелигиозным, и при этом предполагается присутствие в нём альтернативной установки в отношении религии. Считаясь с данным обстоятельством, в дальнейшем изложении религиозное мировоззрение будет сопоставляться с мировоззрением светским в смысле нерелигиозным. Приведу дефиниции, в которых и религиозному, и светскому мировоззрениям отводится самостоятельное онтологическое содержание.

Основу религиозного мировоззрения составляют:

1. «Картина» сотворения Мира и человека сверхприродной и трансцендентной сущностью – Богом, который является законодателем, промыслителем и спасителем всякого бытия.

2. Убеждение в том, что душа человека бессмертна, а деятельная его любовь к Творцу даёт верующему надежду на блаженную жизнь на небесах.

3. Комплекс чувств и поведенческих императивов, возникающих в сознании верующего в связи с этой убеждённостью.

Основу светского мировоззрения составляют:

1. «Картина» беспредельной и пребывающей вечно «естественной» Природы, в которой человек с его сознанием явился закономерным продуктом её имманентной эволюции.

2. Убеждение в том, что жизнь у каждого человека только одна («земная»), «распорядиться» которой, находясь в здравом уме, он может самостоятельно.

3. Комплекс чувств и поведенческих императивов, возникающих в сознании человека в связи с этой убежденностью.

Положения 1. и 2. принимаются субъектами религиозного/светского мировоззрения на веру – в силу недоказуемости и неопровержимости их содержания сугубо рациональными аргументами, и потому считается возможным говорить не только о религиозной, но и светской мировоззренческой вере. Относительно веры как внерационального основания принятия религиозного мировоззрения существует некое единство во мнениях, хотя множественность монотеистических религий время от времени провоцирует неконструктивную полемику о том, какая же из соответствующих «картин мира» является аутентичной.

Специфика светской веры состоит в том, что в её «картину мира» нередко встроены сведения, почерпнутые из научной картины мира, что придаёт ей качество рациональности. Однако положение о беспредельности и вечности Природы, как и тезис о невозможности посмертного существования сознания («души») человека, недоступны рациональному обоснованию: в это можно только верить. Между тем, качество веры в каждом из этих случаев будет разным, в последнем случае в неё будут включены определённые фрагменты научных знаний и гипотезы, которые не могут быть подтверждены здесь-и-теперь.

Выше представлены константы религиозного и светского мировоззрений, или, если воспользоваться терминологией И. Лакатоса, их «твёрдое ядро», каждый элемент которого является необходимым, а их совокупность – достаточным условием отнесения мировоззрения к одному из названных типов. Эти несущие конструкции наполняются всем остальным (вариативным) содержанием мировоззрения, порождая его разновидности. Если иметь в виду авраамические религии, то различают иудейскую, христианскую и исламскую религии. Аналогично, светское мировоззрение, сохраняя твёрдое ядро, исторически изменялось, принимало разнообразные формы. В нём признаётся изменчивость истин относительно некоторого сегмента Природы (Материи), границы которых время от времени раздвигаются «вглубь и вширь».

Религиозное мировоззрение дуалистично, поскольку в нём всё сущее, или Универсум, распадается на небесное и земное. Небесное – это не только сверхъестественное и вневременное (вечное), но и священное, наделяемое верующими качествами абсолютной ценности. Все мирские ценности и смыслы, все более или менее важные моменты человеческой жизни должны быть соотнесены с этой сверхценностью и получить божественную санкцию. Душа человека уже в его земной жизни способна приблизиться к небесному (горнему), и в этом заключена смысложизненная вертикаль личности верующего.

Светское мировоззрение монистично. К. Ламонт пишет: «природа (nature), как существующая независимо от сознания и находящаяся в постоянном изменении система материи и энергии, составляет полноту бытия; человек является продуктом природной эволюции, его сознание неразрывно связано с деятельностью мозга и не имеет шансов выжить после смерти; люди обладают способностью решать собственные проблемы, руководствуясь разумом и применяя научный метод… этика составляет основу всех человеческих ценностей в посюсторонних (this-earthly) формах опыта и видах отношений» ². В этой гуманистической разновидности светского мировоззрения статусом приоритетной ценности – веры, наделяется жизнь каждого человека, независимо от его возраста, гражданства, национальности, социального положения; при этом подчёркивается, что важно прожить её в границах этических ценностей и норм, сложившихся в процессе многовековой эволюции общества.

Из изложенного следует, что «истина мировоззрения» и «научная истина» – существенно различающиеся концепты. Содержание научных теорий, их законы и гипотезы, объяснение фактов, прогнозы достаточно уверенно контролируются логикой и экспериментом, поэтому рано или поздно специалисты приходят к относительному единству в признании их истинности. Мировоззрения тоже могут быть насыщены сведениями из различных областей науки, но их фундамент составляют ценности, в том числе метафизические построения, не доказуемые, но и неопровержимые, т. е. достаточно рациональные в границах своих вопрошаний-формулировок. Для них характерны максимально возможная открытость и универсализм, т. е. стремление подвести всё многообразие явлений под единое, нередуцируемое к чему-либо другому и вечно пребывающее основание. Предполагается, что из этого основания можно «вывести», дедуцировать бытие человека, и таким образом «оправдать» его существование.

Не существует такого мировоззрения, которое можно назвать «научным», хотя бы уже потому, что оно предполагает определённую систему ценностей не только фактуального, но и этического, эстетического и иного характера. Научной может быть только часть мировоззрения, связанная с научной картиной мира, но в ней нет места метафизическим размышлениям о Мире в его актуальной бесконечности «вширь и вглубь», об абсолютных и священных ценностях, о непреходящем смысле жизни, и т. п. ³

Кроме оппозиции «религиозное – светское» широко известно противопоставление различных идеалистических и материалистических мировоззрений в рамках мировоззрения философского типа. Идеализм усматривает первопричину, формотворчество и энергетику всякой эволюции в духовном, бестелесном бытии, материализм же исповедует примат бытия телесного, вещественного, естественного, т. е. природного.

Поскольку речь идёт о философских учениях, малодоступных для восприятия непрофессионалов, их рассмотрение в данной статье считаю неуместным. Важно другое. Невозможно (да и не нужно, видимо) построить мировоззрение, истина которого приемлема для всех и на все времена. Об этом косвенно свидетельствует отсутствие интерперсонального и аргументированного преимущества у любой из конкурирующих мировоззренческих позиций. «Борьба мировоззрений между собой ни в одном основном пункте не увенчалась победой одного из них. История производит из них отбор, но великие типы их сохранили всю свою силу, недоказуемые и неразрушимые» ⁴. При этом проблема не в том, что тезис доказывается неправильно, а антитезис – правильно (или наоборот), но в том, что у полемизирующих сторон не существует единого поля аргументации: те положения, которые в качестве аргументов представляются несомненно истинными для одних, не признаются в качестве таковых другими, и любая дискуссия заходит в тупик ⁵.

Кроме того, в мировоззренческом «выборе» существенную роль играют внерациональные факторы. Обращение личности к религиозному мировоззрению при посредстве бессознательных факторов психики диагностировалось З. Фрейдом. Человек, который остро ощущает опасные, неуправляемые и непонятные силы внутри и вовне себя, неосознанно склоняется к религиозному мировоззрению с его авторитарным, всемогущим Богом-Отцом, как бы реанимируя тем самым свой детский опыт, когда, подчиняясь приказаниям и стараясь не нарушать запреты любящего отца, обладавшего мудростью и силой, находился под его защитой ⁶. В. Дильтей в названной выше работе отмечал, что мировоззрения «не возникают в результате одной лишь воли познания», и считал «великие жизненные настроения» (пессимизм и оптимизм) фундаментом, «подпочвой развивающихся на их основе мировоззрений». Р. Карнап связывал мировоззрение, которое он уподоблял мифу, с потребностью выражения чувства жизни, с эмоционально-волевым отношением человека к миру ⁷. Аналогичный взгляд у Р. Тарнаса, считающего, что в мировоззренческом выборе, помимо усилий интеллектуального характера, участвуют и такие «более разомкнутые факторы» как «воля, воображение, вера, надежда и страсть» ⁸. Ощущение абсурдности и, как следствие, тоски, тревоги, или даже тошноты, также сыграли свою роль в рождении мировоззренческих построений некоторых экзистенциальных философов, например, Ж-П. Сартра.

И. Кант в своей «Критике чистого разума» пришёл к выводу, что любые попытки рационально обосновать метафизическую истину приводят к логическим тупикам (противоречиям) и теоретическим несуразицам. В своём же учении о нравственности («Критика практического разума») Кант признаёт необходимость веры человека в существование Бога как духовной опоры личности в её усилиях следовать своему нравственному долгу, и «эту веру ничто не может поколебать». В этой амбивалентности Кант отразил фундаментальный факт европейской культуры: истина (знание) и вера дополняют друг друга как единство противоположностей, составляющее своеобразную пружину, двигательную силу саморазвития европейской культуры. Поэтому неудивительно, что многие выдающиеся учёные сочетали в своём мировоззрении представление о Боге как мудром и благом устроителе Вселенной с убеждённостью в неограниченных возможностях научного метода получать истинное знание о природе. (Таковы Б. Паскаль, И. Ньютон, М. В. Ломоносов, К. Линней, М. Фарадей, Л. Пастер, М. Планк.)

Абсолютно бесперспективны дискуссии о «плюсах» и «минусах», пользе или вреде религиозной веры либо отсутствия таковой уже потому, что в них участвуют люди с принципиально несовместимыми убеждениями. Религиозное мировоззрение служит хорошим лекарством против синдрома «осатаневшей самости» (Ф. М. Достоевский), т. е. безбрежного эгоизма, нигилизма и своеволия человеческой личности. Светское мировоззрение склоняет человека к вере в то, что жизнь в мире, в котором он родился, – это единственный и уникальный шанс, бесценный дар, хотя и временный. Оно способно блокировать потенциал безграничного самоуничижения личности и атрофию её социальной активности. У них много и других функций. Все же попытки обосновать несостоятельность и, тем более, вредоносность религиозного либо светского мировоззрения, столкнуть их «лбами» идут от непонимания их сути и предназначения. «Люди, считающие, что их вряд ли может заинтересовать вопрос о существовании Бога, не вправе осуждать людей, которые страстно верят в его существование, или людей, которые не менее страстно отрицают его. И ни те, ни другие не вправе осуждать тех, кому этот спор кажется бессмысленным» ⁹.

Из изложенного выше можно заключить, что я нарушаю логический принцип tertium non datur (третьего не дано – примеч. ред.), поскольку из двух противоречащих мировоззрений – религиозного и светского – ни одного не признаю истинным.

Однако оценка мировоззренческого дискурса производилась мною с позиций неклассической, а именно, трехзначной логики, в которой высказывание может иметь, наряду с «истиной» и «ложью», третье значение, именуемое словом «возможно» ¹⁰. Убеждён, что именно такой подход отвечает самой природе любых мировоззрений, изначально характеризующихся неопределённостью своих онтологических оснований ¹¹.

Теизм и атеизм

Религиозное и светское мировоззрения важно отделять от теистического прозелитизма (сокр.: теизма) и атеистического прозелитизма (сокр.: атеизма) ¹². Религиозный человек верит, что Бог есть, а религиозно неверующий человек не находит места Богу в мире, и каждый живёт с этим, в идеале не претендуя на право быть более «праведным», чем человек с иным мировоззрением. На деле же, теист претендует на то, что таким правом обладает только он, а атеист убеждён, соответственно, в обратном. Более того: теист полагает, что безрелигиозного человека необходимо «излечить», т. е. приобщить его к своей вере, а атеист, соответственно, стремится убедить в иллюзорности мировоззрения верующего человека. А если «обращение» не удаётся, они считают своим долгом каким-либо образом указать своим «пациентам», что те якобы губят свою собственную жизнь или душу, и, кроме того, потенциально опасны для общества. Прозелитизм как социально-психологический комплекс (установка) имеет тенденцию к обретению своей институциональной (организационной) основы. Так, на этапе становления христианства возникали лишь культовые сообщества, в которых объединение людей происходило исключительно на мировоззренческой и молитвенной основе. Превращение христианского культового сообщества в прозелитскую организацию (церковь) совершается тогда, когда в нём образуется устойчивая и обособленная прослойка служителей культа (духовенство), складываются иерархические (властные) отношения внутри духовенства и по схеме «священник – миряне» формируется идеология – догматика и суггестивные технологии её трансляции на мирян и тех, кто ещё не обращён в веру. Католическая и православная церкви являются наиболее яркими представителями религиозных институтов, в рамках которых теизм особенно активен. Оппозиция «теизм – атеизм» зарождается в период становления и утверждения в Европе светской культуры. Деятельность конфессиональных церквей неразрывно связана с их борьбой за чистоту («аутентичность») соответствующей религиозной догматики, за сферы идеологического, финансового и политического влияния.

Атеистическую «церковь» в стране «зрелого социализма» представляли (а) само государство в таких его ипостасях, как Комиссия по вопросам религиозных культов при Президиуме ЦИК СССР, Совет по делам религий при Совете Министров СССР; (б) идеологические отделы партийных органов, начиная с ЦК КПСС. Атеистическому прозелитизму был открыт широкий доступ к СМИ и в сферу образования. Идеологией атеистических организаций являлась «теория» научного атеизма. Подготовка атеистических кадров осуществлялась на философских факультетах страны и в структурах идеологического актива КПСС. В настоящее время атеизм и свободомыслие в России – дело сугубо общественное и гражданское, не обременённое какой-либо связью с государством и партиями.

Идеология – это средство борьбы за духовную/экономическую/политическую власть, способ удержания и укрепления власти как отношения господства одних групп людей над остальными членами общества. Время от времени та или иная идеология становится безраздельно господствующей (что характерно для авторитарных и тоталитарных обществ), а за несогласие с ней человек может лишиться свободы и даже самой жизни. Во времена римско-католической инквизиции если еретики упорно отказывались принять учение церкви, то считалось, что этим они создают соблазн для других и угрожают их спасению. Отсюда выводилась потребность удалить их из общества верующих, сначала посредством отлучения от церкви, а потом – тюремного заключения или сожжения на костре. Чем более возвышалась духовная власть церкви, тем строже относилась она к своим противникам. В СССР по идеологическим соображением в период 20 – 30-х годов были отправлены в тюрьмы, ссылки и/или физически уничтожены тысячи служителей Русской православной церкви. Атеистическая «инквизиция» осуществляла и в последующие советские времена строгий надзор за деятельностью религиозных организаций, а верующим фактически был закрыт путь к социальной карьере.

Мировоззрение и идеология – принципиально различные образования. Мировоззрение составляет часть внутреннего мира личности, её сокровенный и органичный компонент, конституирующий её отношение к самой себе и окружающей социальной и природной среде. Идеология – это всегда нечто внешнее, то, что навязывается личности со стороны политических партий, классов, государства, церкви в их борьбе за власть, её сохранение и усиление. Всё это должно побуждать нас к отделению своих личных убеждений от содержания той или иной идеологии, особенно если оно противоречит общечеловеческим ценностям и нравственным принципам, чувству национального достоинства.

В своей идеологической ипостаси теизм и атеизм с их интенцией «победить», «искоренить», «вытеснить», не вписываются в модель консонансного социального бытия. Мировоззренческий дискурс, «истиной» которого пытаются подвергнуть остракизму любые другие «искупительные истины», может являться актом духовного насилия, хотя без превращения его в идеологический (общественный) дискурс такое едва ли возможно, ведь субъектом мировоззрения является индивид, а не общество.

Во имя гражданского согласия и мира в нынешние «капиталистические» времена церкви уместнее всего заниматься культовыми мероприятиями, исповедовать, отпускать грехи, причащать и т. д., а не ходить в услужение государству. По самой сути отношения между властью и церковью основаны на принципе их разделённости, власть – это область падшего мира и зла, поэтому для любой церкви было бы естественным «неучастие во лжи», дела государственные слишком земные, а удел церковнослужителей – приобщение верующих к вечности. Приведу на этот счёт мнение авторитетного христианского мыслителя современности К. С. Льюиса: «Церковнослужители – люди, в пределах церкви избранные и подготовленные, чтобы заниматься такими вещами, которые важны для нас потому, что мы предназначены для вечной жизни. А мы просим их взяться за дело, которому они никогда не учились… Заниматься политикой и экономикой, отвечать за них надо нам, рядовым верующим» ¹³. Атеистам же рискну посоветовать не «бодаться» с религией как мировоззрением и культом, а убеждать людей: (а) в несостоятельности усилий теологов доказать истинность священных писаний и доказательств бытия бога; (б) показывать неправомерность претензий церкви на монополию в области нравственного просвещения; (в) в недопустимости её политической ангажированности и связи с властью; (г) в необоснованности претензий церкви на роль «гласа народного», «провозвестника» истины в последней инстанции; (д) в противоправности вмешательства церкви и религии в дела государственных учреждений, в сферу образования, науки и культуры ¹⁴.

Мировоззренческий выбор: проблема смысла жизни

Мировоззрение напрямую связано с постановкой и решением личностью проблем экзистенциального (смысложизненного) характера. Вопрос о смысле (ценности) земной жизни – тематическая основа экзистенциального мышления, наличествующего в любом мировоззрении. В личностном плане он чаще всего формулируется в форме вопроса «Зачем я живу?». Этот вопрос, справедливо полагал отечественный религиозный мыслитель С. Л. Франк, волнует и мучает в глубине души каждого человека. «Человек может на время, и даже на очень долгое время, совсем забыть о нём, погрузиться с головой или в будничные интересы сегодняшнего дня, в материальные заботы о сохранении жизни, о богатстве, довольстве и земных успехах, или в какие-либо сверхличные страсти и “дела” – в политику, борьбу партий и т. п., – но жизнь уже так устроена, что совсем и навсегда отмахнуться от него не может и самый тупой, заплывший жиром или духовно спящий человек» ¹⁵. Но этот вопрос (как полагали и другие религиозные мыслители) категорически неразрешим вне контекста религиозного мировоззрения. Действительно, здесь поиск человеком смысла жизни предполагает наличие трансцендентного (Бога, Идеала или Абсолюта). Есть только одно «но»: прямой адресат предложенного Франком решения – человек традиционного общества. Современное светское общество основывается на идеалах креативной деятельности, творческой активности суверенной личности с развитым рефлективным сознанием, ориентацией на критерии доказательности мышления, десакрализацией окружающей природы и космоса ¹⁶, что трудно совместимо с культурой и менталитетом традиционного общества.

Примеры безрелигиозного решения проблемы смысла жизни можно найти у А. Шопенгауэра и А. Камю. Согласно Шопенгауэру, жизнь является проявлением тёмной и бесцельной Мировой Воли. Жизнь каждого человека и есть индивидуальное проявление этой Воли. Поэтому остаётся лишь одна проблема: как избавиться от индивидуальной и заведомо бессмысленной жизни, не попав в вечную длительность этого слепого и безосновного начала Мироздания? А. Камю полагал, что Мир «безрассудно молчалив», и история сама по себе не содержит ни задания, ни запроса, ни оправдания человеческих поступков. Опыт человеческого существования, неминуемо завершающийся смертью, приводит мыслящую личность к открытию «абсурда» как конечной правды своего существования на Земле. Но едва ли эти и подобные им решения могут стать привлекательными для неискушённых в метафизике людей, чьи невзгоды и невосполнимые утраты подталкивают их к размышлениям экзистенциального характера.

Более реалистично и конструктивно ставит вопрос о смысле жизни современный светский гуманизм. Он говорит нам: «Мы, люди, сами творцы смыслов, в том числе и смысла своей жизни… Смысл творится нами тем, как мы живём. Он возникает на основе свободного выбора, на основе конкретных ценностей, на основе наших возможностей» ¹⁷. Грубо говоря, смысл жизни не ищется, он – не тугой кошелёк, потерянный и найденный на дороге. Смысл созидается человеком, задаётся им и реализуется в жизни.

Решение проблемы смысла жизни в рамках светского мировоззрения совсем не обязательно должно вести к пессимизму и нигилизму. Смысл жизни состоит в способе её проживания, в практическом решении личностью вопросов «К чему стремиться?» и «Как этого достигнуть (какими средствами)?», не полагаясь на промысел божий. А это означает, что жизнь у людей складывается по-разному, и нет универсальных рецептов её «обустраивания». Однако любой человек – при желании и наличии воли – может обрести тактический и стратегический смысл своей жизни. Часто он состоит в том, чтобы созидательно и творчески трудиться; он может быть связан с радостью общения в кругу семьи и с друзьями, с природой и с прекрасным в мире. Смысл может обретаться человеком в личном примере мужества, в защите человеческого достоинства, в том, чтобы стойко переносить тяготы жизни и удары судьбы ¹⁸. Для многих людей такой образ жизни не обязательно предполагает молитвенное служение и паломничество по святым местам, хотя вполне может быть преисполненным достоинством и благородством.

Мировоззрение и мораль

Зададимся теперь следующим вопросом: сможет ли человечество уберечь нравственность и тем сохранить себя для достойного существования в будущем, не полагаясь ни на теизм, ни на те формы наивного атеизма, которые сводятся к отрицанию существования бытия Бога? Просвещённая атеистическая точка зрения заключается в том, что основы нравственных ценностей и принципов формировались независимо от религии. Более того, в выборе поступка, основанного на религиозной вере, на первый план выходят не собственно моральные, а психологические мотивы: совершение поступков сопровождается страхом наказания или ожиданием награды. Это обстоятельство девальвирует моральную ценность позитивного поступка.

По словам А. А. Гусейнова, «мораль не только может быть независимой от религии или других детерминирующих её факторов. Но только такой она и может быть!» ¹⁹. Кстати, не об этой ли «независимости» речь идёт у К. С. Льюиса в названной ранее работе: «Христос приходил не для того, чтобы проповедовать какую-то совершенно новую мораль. Золотое правило Нового Завета – поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой – лишь выражает коротко то, что в глубине души каждый считает истиной». Несомненно одно: среди возвышаемых религией нравственных принципов, которые принимали в ней простую и легкую для усвоения форму, есть такие (верность и незлобивость, терпимость и трудолюбие, сочувствие и независтливость и т. д.), которые и без какой-либо теистической/атеистической «редакции» имеют право быть включёнными в сокровищницу общечеловеческой морали. И нет никаких разумных оснований для того, чтобы упрекать христианство, иудаизм и ислам в намерении, говоря словами Льюиса, «снова и снова возвращать нас к простым старым принципам, которые мы то и дело упускаем из виду».

Следует всё же отметить, что некоторые «простые старые принципы» общечеловеческой морали были частично деформированы церковными идеологами. К примеру, православный катехизис решительно настаивает на послушании и покорности представителям власти, внушая верующим, что в пятой заповеди (о почитании старших) под «родителями» следует подразумевать не только отца и мать, но и всех тех, кто «заступает место родителей», т. е. «начальников гражданских» и «начальников духовных», в первую очередь царя, затем церковных пастырей и, наконец, вообще всех «начальствующих в разных отношениях». Иногда в религиозную мораль теологи включают положение, содержащее осуждение и отчуждение иноверца и неверующего. Так, в исламе эта установка выражена в идее джихада ²⁰ – священной войны против «неверных» (правда, некоторые исламисты толкуют джихад как ревностность в вере, не допускающую насилия и убийств).

Но ведь есть и такой атеизм, который покушается на уважение и непреложность общечеловеческой морали. Примеры его мы находим у Ф. Ницше, согласно которому, идеал всеобщей и единой морали должен быть отброшен. В христианской морали, или морали «рабов», он усматривал выражение мстительности, воплощённого, по его убеждению, в демократическом и социалистическом движениях. Те же, кто способен стать «по ту сторону» навязываемого обществом понимания добра и зла, являются носителями «высшего нравственного закона», о котором, как я полагаю, его провозвестник не сумел поведать нам что-либо определённое.

В атеистическом СССР многие ценности и принципы общечеловеческой морали нашли отражение в Кодексе строителя коммунизма. Но и они были деформированы идеологией большевизма. Достаточно напомнить о ленинском тезисе выводимости нравственности из интересов классовой борьбы пролетариата ²¹.

В целом же убеждение, что «подлинная» мораль возможна только на некой «избранной» мировоззренческой основе, характерно для тоталитарного общества. Однако ни падение влияния мировых религий, ни распад тоталитарных режимов не привели, в общем и целом, к девальвации морали. И так ли уж важно, в чём философы, культурологи и теологи усматривают её источники – в антропологическом единстве человечества, в адаптационных закономерностях эволюции социального бытия, в абсолютных теоретических интуициях, или в Слове, которое было у Бога?! Фактически здесь просматриваются гарантии другого: только добровольное и осознанное (по Канту – основанное на понимании и неукоснительном долге) следование «духу универсальной нормативности» (Э. Гуссерль), или кодексу человечности, сохранит шанс на выживание планетарной цивилизации.

Мировоззрение и толерантность

В России противостояние тех, кто «горой стоит» за веру, и тех, кто с тем же энтузиазмом её отвергает, до идеологического террора и физического насилия над неверующими (пока?) не дошло. Тем не менее, с уходом в небытие государственного атеизма нарождается «воинствующая» церковь. Сегодня клерикальная пропаганда с завидной методичностью внушает россиянам мысль, что обращение народа в религиозную веру необходимо для спасения России от нравственного нигилизма и вестернизации, что неверующий в Творца потенциально непатриотичен и бездуховен. Само понятие «духовность» безоговорочно отождествляется с церковной религиозностью, а нравственное просвещение молодёжи государство, судя по всему, готовится передать под патронаж церковных структур. Между тем, имплантация авторитарно-этатистского варианта христианского (равно как и исламского, иудейского) теизма в государственную идеологическую доктрину едва ли будет способствовать демократизации, духовному росту, миру и процветанию российского общества. Священник Д. Познанский пишет на страницах «Политического журнала»: «Необходимо приводить в соответствие с православной цивилизационной моделью всю государственную систему», поскольку де «любые попытки скрещивания христианских ценностей с секулярно-либеральными институтами западной демократии обречены на провал» ²². Спрашивается, а не возникнет ли желание, к примеру, у иерархов мусульманства пропагандировать в СМИ идею «приведения в соответствие» российской государственности с исламской цивилизационной моделью? Не сомневаюсь, что и такая инициатива получит широкую поддержку, по крайней мере, в местах компактного проживания мусульман. И что тогда? Уместно напомнить, что «чужая» вера во все времена считалась не меньшим злом, чем просто безверие. А ведь И. Кант предупреждал нас: «так называемые религиозные распри, которые столь часто потрясают мир и заливают его кровью, никогда не представляли собой ничего другого, кроме разногласий из-за церковной веры» ²³.

Идеологи теизма нередко интерпретируют подобного рода «разногласия» как неизбежное столкновение божественных и сатанинских сил, и на этой основе культивируют фанатизм, оправдывают любую жестокость. В современном мире причастность религиозного фундаментализма к развязыванию вооружённых конфликтов – далеко не рудиментарное явление. Очевидна связь теизма с нынешней конфликтной ситуацией на Ближнем Востоке, Алжире, Пенджабе и т. д. Духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи недавно призвал свой народ готовиться к войне. «Интерфакс» передал его слова: «Если мы считаем себя воинами двенадцатого имама, то должны быть готовы к войне под руководством Аллаха и с его невидимой помощью мы сделаем так, что исламская цивилизация восторжествует на мировой арене. Это наша судьба» ²⁴.

Только религиозность как фактор «морально доброго образа мыслей» и «доброго образа жизни» (И. Кант), а не в качестве аргумента в противостоянии политических и прозелитских амбиций, составляет реальную и безальтернативную основу решения проблемы межконфессиональных конфликтов – одну из самых опасных угроз всему мировому сообществу. Ссылаясь на сомнительный по своему содержанию тезис «Отказавшийся от православия перестаёт быть русским», С. Е. Матвейчук полагает, что «если политическая элита сумеет решить положительно вопрос о «государствообразующей роли православного народа», то и другие народы (фракции) объединяются вокруг лидера с целью совместного обустройства общего дома» ²⁵. Между тем, деление нации на «государствобразующий» народ и «другие народы» по основанию их конфессиональной принадлежности уже само по себе и безнравственно, и противоправно, и взрывоопасно.

Каждый человек волен идти по жизни с понятной ему и родственной его душевной организации «искупительной истиной», и никто не должен понуждать его к принятию некоего «аутентичного» мировоззрения, оскорблять его мировоззренческие чувства. В этом заключена суть мировоззренческой толерантности. Её антиподом является мировоззренческая интолерантность, т. е. агрессивное отношение к людям с иным мировоззрением на основе убеждения в том, что только моё (наше) мировоззрение правильно и допустимо. Безальтернативный способ коммуникации между субъектами разных мировоззрений мне представляется таким, когда её участники оказываются способными к соблюдению мировоззренческого нейтралитета: «Слышать друг друга, и при этом обойтись “без драк на меже”, с этой точки зрения, можно лишь при обоюдном допущении, что “может быть, я прав, или, может быть, ты прав, или никто из нас, или, неизвестным для нас способом, мы оба правы вместе”» ²⁶.

Часто упускают из виду, что толерантность возможна лишь при наличии у сторон хотя бы частичного единства в сфере фундаментальных социальных и нравственных ценностей. Любое демократическое общество, увеличивая потенциал инаковости его субъектов и тем самым количество социально, этнически и психически значимых различий, должно вместе с тем обеспечивать защиту своих базовых приоритетов и определять, пусть и небольшое, но ясно очерченное пространство общечеловеческих ценностей. Ныне человечество, не в теории, а на практике познавшее горечь мировоззренческой нетерпимости, расового, национального и социально-классового эгоизма, вплотную приблизилось к пониманию (и философскому осмыслению) необходимости этого единого жизненного пространства ценностей, неприемлемость любой формы агрессии, расовой и этнонациональной исключительности. Осознанию высокой значимости этого пространства общечеловеческого помогает и защита таких ценностей, как право на труд и обретённую этим трудом собственность, свобода политического выбора, права человека и т. д. Номинально они представлены во многих международно-правовых документах и актах, а также конституциях демократических стран. Разумеется, это единство не есть раз и навсегда предзаданное условие всепланетного человеческого бытия. Это, скорее, «задача, которую каждое новое поколение теоретиков и практиков обречено переосмысливать и решать заново, сознавая при этом, что их понимание единства и их практические действия по осуществлению этого единства не выходят за пределы их пространства и времени» ²⁷.

Толерантность неравнозначна призыву к «принятию других, каковы они есть», как об этом нередко пишется в нашей культурологической публицистике. Субъекты мировоззренческой толерантности имеют право на собственную идентичность, обязаны проявлять неуступчивость, а нередко и активное – в легитимных рамках – противодействие по отношению к тем, кто пропагандирует идеи и совершает деяния, несовместимые с упомянутым выше кодексом человечности, т. е. к членам расистских и ультранационалистических организаций, экстремистских религиозных сект, к фашиствующим молодчикам, коррупционерам всех рангов и мастей и т. д.

***

У человечества никогда не иссякнет потребность в «искупительной истине» – постижении мерцающих неопределённостью предельных оснований вечно пребывающего мира и позитивного смысла нашей скоротечной жизни в нём. Кто-то надеется получить «искупление» верой в единого Бога (Христа, Аллаха, Яхве), другим уютнее жизнь в секуляризированном мире, третьи тяготеют к многокрасочному миру языческого многобожия, и т. д. Ничего предосудительного нет и в том, что на разных этапах своей жизни человек обретает духовную опору в разных «искупительных истинах». Но сегодня непременным условием непреходящей значимости жизни любого человека является следование понятным и доступным каждому общечеловеческим принципам и ценностям консонансного общественного бытия, которые определяют меру нашей человечности.

¹ Рорти Р. От религии через философию к литературе: путь западных интеллектуалов // Вопросы философии. 2003. № 3.

² Цит. по. [Чёрный Ю. Ю.] Современный гуманизм (обзор) http://humanism.su/ru/articles.phtml?num=000142

³ См. Кувакин В. А. Научное мировоззрение и гуманизм // Здравый смысл, 2007, № 2 (43), http://razumru.ru/humanism/journal/43/kuvakin.htm

⁴ Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах / Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995.

⁵ Подробнее об этом см. Финогентов В. Н. Неизбежность мировоззренческих дискуссий // Здравый смысл, 2011/2012, № 4 (61)/№ 1 (62), http://razumru.ru/humanism/journal2/61_62/finogentov.htm

⁶ Фрейд З. Будущее одной иллюзии / Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.

⁷ Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 6. 1993.

⁸ Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. С. 345.

⁹ Рорти Р. Антиклерикализм и атеизм // Логос. 2008. № 4.

¹⁰ Бочаров В. А., Маркин В. И. Введение в логику: учебник. М.: ИД «Форум»: ИНФРА – М, 2008.

¹¹ Автор, видимо, исключает из рассмотрения вариант научного мировоззрения, основанного на достоверных знаниях и подтверждаемых гипотезах (примеч. ред.).

¹² В более строгом смысле прозелитизм (от прозелит, из лат. proselytus «обращённый», от греч. ωροσηλυτοζ «обращённый, нашедший своё место») – это стремление распространить свою веру, обратить других в свою веру, стремление к повсеместному установлению поддерживаемой религии. Теизм – это не только вера в бога, но и различные апологетические доктрины Бога и системы доказательств его существования (примеч. ред.).

¹³ Льюис К. С. Просто христианство: http://www.goldentime.ru/hrs_lewis_1.htm

¹⁴ Подробнее о специфике атеизма и его общественных функциях см. Крайнев А. М. Итак, атеизм – это… // Здравый смысл, 2011, № 1 (58), http://razumru.ru/humanism/journal/58/krainev.htm

¹⁵ Франк С. Смысл жизни: http://www.ref.by/refs/90/39253/1.html

¹⁶ Степин В. С. Саморазвивающиеся системы и перспективы техногенной цивилизации: http://spkurdyumov.narod.ru/Stepin51.htm

¹⁷ Борзенко И. М., Кувакин В. А., Кудишина А. А. Человечность человека. Основы современного гуманизма. М.: РГО, 2005, с. 162.

¹⁸ Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

¹⁹ Гусейнов А. А. Возможна ли мораль, независимая от религии? / Дни науки в Университете: Избранное. СПб., 2007.

²⁰ http://sr.artap.ru/d_jihad.htm

²¹ Ленин В. И. Задачи союзов молодежи. Речь на III Всероссийском съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 года. / Режим доступа: http://transformations.russian-literature.com/node/

²² Познанский Д. Цивилизационная несовместимость // Политический журнал. 2008. № 4 (181). 11 марта.

²³ Кант И. Религия в пределах только разума / Кант И. Трактаты. СПб., 1996, с. 343.

²⁴ Духовный лидер Ирана… http://newsru.com/religy/11jul2012/hamenei.html

²⁵ Матвейчук С. Е. Идентификация национального мировоззрения российской политической элиты // «Право и безопасность», № 2 (11) Июнь 2004 г.: http://dpr.ru/pravo/pravo_8_3.htm

²⁶ Панич Алексей. О пользе и вреде скептицизма для философии: http://www.scorcher.ru/art/theory/scepticism/scepticism2.php

²⁷ Чукин С. Г. Ю. Хабермас versus А. Макинтайр: к вопросу об основаниях современного философствования / Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий. Сборник к 75-летию профессора М. Я. Корнеева. Серия «Мыслители». Выпуск 11. СПб., 2002.